Уголовное право несет в себе задачу оберегать жизнь и здоровье граждан, предотвращая противоправные действия. В отношении подрастающего поколения, ввиду их особенностей развития и уязвимости, предусматриваются дополнительные защитные меры. Эти меры находят отражение в принципах, закрепленных в статье 3 Конвенции ООН о правах ребенка [1], где утверждается необходимость обеспечения наилучших интересов ребенка.
Исторически сложилось так, что защита интересов молодых несовершеннолетних лиц всегда занимала ведущее место в приоритетах общества и государства. Понимание будущего государства как продолжения его молодого поколения, которое впоследствии возьмет на себя роль врачей, юристов, лидеров и государственников, ставит защиту детей в центр внимания. Несмотря на наличие обширного теоретического фундамента и многочисленных нормативно-правовых актов, на практике нередко возникают сложности с обеспечением прав и интересов несовершеннолетних, особенно в контексте их принудительного или манипулятивного вовлечения в преступные схемы [2, с. 241-251].
Статья 150 Уголовного кодекса РФ [3] играет важную роль в правовой системе, защищая права молодежи. Законодательство устанавливает уголовную ответственность за действия, которые подталкивают несовершеннолетних к совершению преступлений, даже если эти действия не привели к фактическому преступлению. Согласно закону, преступление считается полностью завершенным, когда взрослый осуществляет активные шаги с целью вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность. Важным аспектом здесь является сам факт перехода от попытки к вовлечению, что предполагает завершение определенного этапа деяния и намерение использовать молодого человека в преступных схемах.
Понятие «вовлечение» имеет весомое значение в уголовном законодательстве, поскольку указывает на готовое деяние и ожидаемый результат. Оно несет в себе как намерение к совершению преступления, так и его потенциальный исход. Это различие особенно важно при рассмотрении случаев, когда речь идет о попытке втянуть ребенка в незаконную деятельность, но сама попытка не ведет к деянию.
Отсюда следует, что для квалификации по статье 150 УК РФ, должно быть установлено воздействие, приводящее к определенным действиям со стороны несовершеннолетнего. Тем самым, категория «вовлечение» в составе преступления определяется через присутствие виновного умысла и реального воздействия на поведение несовершеннолетнего, что является ключевым для понимания и правильного применения уголовного законодательства, призванного защищать молодежь от противоправного влияния [4, с. 361-363].
Нормативные положения уголовного законодательства, в частности статья 150 УК РФ, обеспечивающая защиту прав несовершеннолетних, имеют ряд проблем в своей структуре и применении. Данный аспект законодательства требует более глубокого анализа и поиска прикладных решений для устранения выявленных недостатков. Как следует из текста статьи, способы (путем обещаний, обмана, угроз или иным способом) вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность представлены неисчерпывающим списком, что вызывает определенные сложности в практическом применении.
Поскольку приведенный список действий не является окончательным, Верховный Суд выделяет дополнительные аспекты, такие как провокация зависти и стремления к мести, а также подстрекательство со стороны взрослых к совершению преступлений. Это подчеркивает важность глубокого анализа каждого случая с целью более четкого понимания мотивации и психологии участников [5, с. 233-237].
Исследования в области криминологии выделяют многогранные способы, которыми преступники вовлекают несовершеннолетних в противоправные акты, включая формирование у них стереотипов агрессии, изображение преступления как престижного действия и обещание различных выгод. Это может выражаться во всевозможных уверениях, от обещаний легкого заработка до убеждений в неких «преимуществах» асоциального образа жизни, целящихся сформировать у потенциальных юных преступников искаженное видение реальности.
Конкретные способы вовлечения, упомянутые в законодательстве, не имеют четкого определения ни в самой статье, ни в разъяснениях, предоставляемых Верховным Судом РФ. В связи с этим возникает необходимость в обращении к уголовно-правовой доктрине, чтобы детально раскрыть подходы к трактовке данных составов преступления.
Согласно уголовно-правовой доктрине, «обещание» воспринимается как одно из обличий способов вовлечения и включает в себя обязательства разнообразного характера, которые преступник планирует выполнить в будущем в пользу вовлекаемого лица. Эти обязательства могут заключаться в обещании передачи имущества несовершеннолетнему, предоставлении убежища после совершения преступления или оказании помощи родственникам.
Что касается «обмана», то в данном контексте это подразумевает предоставление несовершеннолетнему заведомо ложной информации, способной побудить его к совершению преступления.
В свою очередь, «угроза» трактуется как указание на потенциальные негативные последствия для самого несовершеннолетнего или его семьи, если он решит отказаться от участия в преступной деятельности.
Вследствие указанных размытостей в определениях и отсутствия четких руководящих принципов, важность исследования уголовно-правовой доктрины выходит на первый план для заполнения пробелов в понимании и интерпретации состава преступления, охраняемого статьей 150 Уголовного кодекса РФ [6, с. 83-90].
Для решения данной проблемы необходимо внести поправки в уголовное законодательство, направленные на более четкое определение способов вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность. Стоит рассмотреть возможность введения правовых определений способов вовлечения, имеющихся в аналоговых статьях законодательства других стран, а также наработок уголовно-правовой доктрины.
Анализируя практику применения норм уголовного законодательства, например статьи 150 УК РФ, которая касается вовлечения несовершеннолетних в преступление, можно заметить закономерность в поведении нарушителей. Часто они умышленно склоняют молодых людей к противоправным действиям, полностью осознавая, что их возраст делает этот акт еще более недопустимым.
Пример такой ситуации произошел 3 мая 2020 года в вечернее время, когда два человека, один из которых был несовершеннолетним, посетили кафе «Радуга». Там произошел инцидент, когда один из злоумышленников, Г., увидел мобильный телефон у другого посетителя и решил с привлечением младшего соучастника, Х., присвоить его. Г. не только сознавал, что Х. является несовершеннолетним, но и активно использовал это, убеждая его участвовать в преступлении, предлагая советы и обещания материального вознаграждения. Их совместные действия привели к тому, что в ранние утренние часы Х. совершил кражу с применением физического насилия [7].
Данный случай иллюстрирует использование взрослым лицом всех возможных средств влияния, включая психическое давление и обещание материальных благ, для мотивации несовершеннолетнего к совершению преступления. Это подчеркивает необходимость строго наказывать подобные преступления, так как они эксплуатируют уязвимость молодых людей и влекут за собой серьезные последствия как для потерпевших, так и для самого подростка, втянутого в преступную деятельность.
Другой пример вовлечения несовершеннолетнего в преступление раскрыт в решении Шарангского районного суда Нижегородской области, указанного в приговоре № 1-1/2022 1-53/2021 от 22 февраля 2022 года. В документе описывается инцидент, когда взрослая женщина совместно с несовершеннолетней девушкой, которая еще являлась школьницей, задумала украсть продукты из супермаркета «Пятерочка». Возникшая у женщины потребность в продовольствии побудила ее склонить подростка к противоправным действиям, подстрекая ее скрыть в своем рюкзаке неоплаченные товары и унести их из магазина. Сотрудники магазина заметили подозрительное поведение девушек, что побудило их проверить записи с видеокамер. На видео было явно видно, как они прятали товары. Это дало возможность составить перечень похищенного и подать заявление в полицию. В процессе судебного разбирательства одна из подсудимых признала свою вину. Суд, учитывая все факты дела, вынес ей приговор – условное лишение свободы на один год с аналогичным испытательным сроком [8]. Этот случай иллюстрирует типичный пример использования взрослыми влияния на несовершеннолетних для совершения преступлений, влекущий за собой уголовную ответственность по статье 150 УК РФ.
В сфере уголовного законодательства применяются различные определения для описания возрастных категорий несовершеннолетних, что является критическим для понимания и правильной оценки их уголовной ответственности и соответствующих санкций. При этом текущий подход к назначению наказаний за преступления, связанные с вовлечением несовершеннолетних в преступную деятельность, не всегда учитывает возраст жертвы, что противоречит принципу справедливости. Особенно это заметно при сравнении ситуаций, когда в преступлении участвуют дети значительно младше, например, 10 лет, в сравнении с теми, кто близок к совершеннолетию.
В свете этого обстоятельства разумным представляется предложение о внесении изменений в статью 150 УК РФ, где возраст несовершеннолетних обозначен в качестве квалифицирующего признака при вовлечении в преступную деятельность. Внесение таких изменений в законодательство обеспечит более четкую дифференциацию ответственности в зависимости от возраста потерпевших несовершеннолетних, что, в свою очередь, позволит обеспечить более справедливое наказание за указанные преступления.
Законопроект № 670471-8, представленный в Госдуму 12 июля 2024 г., направлен на ужесточение наказаний за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления, предусмотренные статьей 150 Уголовного кодекса Российской Федерации. Изменения касаются переформулировки частей второй и третьей статьи 150.
Законопроектом предлагается диспозицию части второй ст. 150 УК РФ дополнить квалифицирующим признаком «либо с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)».
Принимая во внимание, что дети до четырнадцати более в силу возраста не способны в полной мере осознавать и оценивать характер совершаемых ими действий и в большей степени поддаются воздействию со стороны взрослых, совершение преступления «в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста» предлагается установить в качестве квалифицирующего признака состава рассматриваемых преступлений, усиливающего уголовную ответственность за вовлечение такой категории несовершеннолетних в противоправную деятельность, внеся соответствующие изменения в часть третью ст. 150 УК РФ.
В части второй статьи 150 происходит уточнение круга лиц, за действия которых предусматривается усиленная ответственность. Особое внимание уделяется тем, кто по закону обязан заниматься воспитанием детей, включая родителей и педагогов. Также акцентируется внимание на использовании информационно-телекоммуникационных сетей, что отражает растущую тревогу общества по поводу безопасности детей в Интернете. Наказание за такие деяния ужесточается до лишения свободы на срок до шести лет с возможностью лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.
Кроме того, вносятся изменения в часть третью статьи 150, которая регламентирует ужесточение наказания для особо тяжких случаев. Например, преступления, совершенные с применением насилия, в отношении многих детей или в отношении ребенка младше четырнадцати лет, будут караться более строго – лишением свободы на срок от двух до семи лет с возможным ограничением свободы до двух лет и лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью до трех лет [9].
Также необходимо обратить внимание на практику назначения наказаний в соответствии со ст. 150 УК РФ, которая требует особого рассмотрения в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике применения законодательства, касающегося особенностей уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних».
Проблематика, связанная со статьей 150 УК РФ, выдвигает перед юридическим сообществом задачу определения границ между простым предложением совершить преступление и предложением, которое выступает как часть предварительного сговора. На этом основании, например, постановление районного суда подчеркивает, что одно лишь предложение не считается отдельным методом вовлечения, если оно не сопровождается воздействием на лицо младше 18 лет, в виде убеждения или обещания материальных выгод. Следственно, совершение преступления взрослым вместе с несовершеннолетним без дополнительного воздействия не формирует состава по ст. 150 УК РФ. Однако некоторые специалисты в области права оспаривают такое толкование, полагая, что в соответствии с доктриной Высшего судебного органа и разъяснениями по ст. 150 УК РФ подкрепление предложения воздействием на подростка не является обязательным [10].
Отмечается, что нормативное регулирование ст. 150 УК РФ определяет ее как содержащую формальный состав. В то же время, позиция Пленума Верховного Суда ведет к моменту совершения либо попытки совершения несовершеннолетним действия с уголовной ответственностью, а не к пробуждению желания совершения преступления. Такой подход, по мнению многих экспертов, лучше служит защите прав молодежи и эффективен в противодействии преступности среди подростков.
Более того, ст. 150 не включает в себя критерий вовлечения в преступную деятельность двух или более лиц молодого возраста, что представляется серьезной проблемой в контексте обеспечения адекватной защиты такой категории граждан. В свете этого попытки вовлечения значительного числа несовершеннолетних в преступление, не приведшие к завершенному преступлению, приводят к уголовной ответственности с пределом наказания в три года и девять месяцев. Такая практика, судя по всему, не соответствует ни принципам справедливости, ни целям сдерживания преступных действий [11, с. 107-111].
Как было отмечено, в настоящее время на рассмотрении законопроект, № 670471-8 «О внесении изменений в статьи 150 и 151 Уголовного кодекса Российской Федерации», где диспозицию ч. 3 ст. 150 также предлагается дополнить квалифицирующими признаками, характерными для составов преступлений против личности и ряда других составов преступлений, а именно, совершение деяния «в отношении двух и более несовершеннолетних» (статьи 126, 127, 1271, 1279 УК РФ) и «в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста» (статьи 131, 132, 134, 135, 241, 2421 УК РФ).
Планируемые поправки являются частью общего тренда на усиление мер по защите от вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления. Они отражают стремление законодателей обеспечить адекватную защиту детей и повысить уровень ответственности взрослых за совершение таких деяний, особенно среди тех, кто обязан заботиться о благополучии и безопасности детей.
Изучение квалифицированных составов преступлений, указанных в ч. 2 ст. 150 УК РФ, показывает наличие неопределенности в отношении обязанностей по воспитанию несовершеннолетних. В качестве специальных субъектов здесь выделены родители, педагоги и иные лица, отвечающие за процесс воспитания. Однако этот перечень не является исчерпывающим, что создает необходимость в его уточнении. Согласно нормам Семейного кодекса РФ, в отсутствие родителей такую роль могут выполнять усыновители и опекуны, так как они также выступают в качестве воспитателей. Однако, в вопросе привлечения к ответственности отчимов и мачех за вовлечение своих пасынков или падчериц в преступления, обозначается тенденция к отказу. Современное законодательство, в отличие от предыдущих кодексов, не предполагает прямого обременения таких лиц обязанностями по воспитанию этих детей. Следовательно, учитывая формулировки в ч. 2 ст. 150, не станем привлекать их к ответственности без конкретных законодательных полномочий. По отношению к другим близким родственникам, таким как бабушки, дедушки, брат и сестра, признание их обязательств и возможности ответственности должно зависеть от официального статуса опекунства или попечительства [12, с. 3-8].
Отталкиваясь от теоретических предпосылок, основанных на гуманность в правовом регулировании, приходим к выводу, что наказание за такие дела должно учитывать различия в социальном и правовом влиянии, а также вес и опасность предполагаемого преступления. Важно также учесть интересы жертв и благополучие общества в целом, применяя принцип гуманизма при определении мер уголовно-правового воздействия.
