В исследуемый период политическое положение в Дагестане, как и в конце XVIII в., определялось политикой России в Дагестане и отношением к этой политике дагестанских феодальных владетелей и союзов сельских общин.
В начале XIX в. Россия продолжала политику по принятию в свое подданство феодальных владетелей и союзов сельских общин Дагестана. Как известно, еще в 1799 г. в подданство России были приняты не только кумыкские владения – Тарковское шамхальство и засулакские владения (Эндиреевское, Аксаевское и Костековское), но и Андийский союз, и Кайтаг. Уцмий Рустем хан был возведен в чин 4 класса с ежегодным жалованием в 2 тыс. руб., табасаранский Рустам-кади был пожалован чином 4 класса, как говорится в источнике, «за ревность его и всегдашнюю к службе здешнего двора готовность производится по 150 298 руб. в год жалованья» [9]. Было принято в подданство и ханство Дербентское, хотя правитель его Шихали-хан, как говорится в источнике, и оказал «некоторую привратность». Он был пожалован чином 3 класса [6, c. 58].
В самом начале правления Александра I к нему с просьбой об утверждении их правителями своих владений обратились: уцмий Кайтага Рази-бек, табасаранский владетель Сограб-бек и брат его Махмуд-бек, дербентский Гасан-Али-хан и его мать Гуризаде, кубинский Шихали-хан, Рустам-хан и Рустем-кади табасаранские, Умма-хан Аварский и другие [3, с. 175]. Посланники дагестанских владетелей были приняты с почестями, им были вручены богатые дары [6, с. 74-75]. Однако они не были приняты в подданство России.
К этому времени относится идея Александра I (как в свое время и Павла I) образовать из владений Дагестана и Северного Азербайджана, федерацию под верховным покровительством России. Главкому на Кавказе ген. Кноррингу была направлена инструкция, в которой он предлагал «установить между помянутыми ханами и горскими владельцами для общего их и народов их благ твердый союз и дружество, под верховным моим покровительством, согласие» [7, с. 258]. Целью Александра I было обеспечение народам, «приверженным и союзным России, наибольшей безопасности», а главное наладить, обезопасить и укрепить торговые отношения с Кавказом и Востоком. Кноррингу предписывалось уведомить владетелей, чтобы они указали время и место для встречи и прислали своих уполномоченных. Кнорринг выполнил указание Александра I. К концу сентября 1802 г. в Георгиевск прибыли посланники почти всех феодальных владетелей Дагестана и Азербайджана: от каракайтакского уцмия Рустам-хана – Ахмет-ага, от владельца этой области Разия – Озней-бек и от табасаранского кадия Рустама – Мухамед-бек.
20 декабря был подписан общий договор, который обязывал ханов и горские общества сохранять преданность России, не затевать междоусобиц, разбирать взаимные споры дружески, в случае шахского нападения «ополчаться единодушно всем к прогнанию общего их неприятеля». Предписывалось также оказывать поддержку русским, грузинским и армянским купцам, ведущим торг в пределах «владений союзников». Гарантировалось покровительство и защита торговцам, приезжавшим из них и России» [8, с. 107]. Георгиевский договор содействовал сплочению владетелей и союзов сельских общин Северо-Восточного Кавказа под покровительством России для защиты от шахских притязаний и ослаблению взаимных раздоров и юридически оформил их «федерацию под покровительством России» [5].
Во время Георгиевского съезда поступило прошение о принятии в подданство России от аварского нуцала Султан-Ахмеда. В апреле 1803 г. в Хунзахе в торжественной обстановке «в собрании многих знаменитых подвластных и в присутствии капитана Мещерякова Султан-Ахмед дал клятву на подданство и обязался выполнять ряд условий, которые в сущности были идентичны условиям Георгиевского договора.
В марте-апреле 1803 г. русские войска под командованием ген. Гулякова присоединили к России очень важные в стратегическом отношении вольные общества Джаро-Белокан. «Принятие Аварского ханства в подданство России и присоединение Джаро-Белокан, – отмечал В. Г. Гаджиев, – оказали огромное влияние на соседних владетелей Дагестана и Азербайджана. Многие феодальные владетели и феодальная верхушка вольных обществ нагорного Дагестана поспешили заверить русское правительство о готовности принять все условия и вступить в подданство России» [3, с. 187].
21 июля 1806 г. русские войска вступили в Дербент. За помощь, оказанную русским войскам и вообще за заслуги перед Россией по ходатайству ген. Глазенапа Александр I назначил Мехти-шамхала дербентским ханом, лишив этой должности Шихали-хана.
В декабре 1806 г. присягнул на верность России и Сурхай-хан II, обязавшись платить ежегодно 3 тыс. червонцев [7, с. 277]. Проводя активную политику по присоединению Дагестана, царские власти прилагали особые старания к привлечению на свою сторону горской знати, сохраняя ее привилегии. Урегулированием отношений Грузии и граничащих с ней дагестанских обществ занимались русские военные. Горные общества положительно откликались на письма военного командования и соглашались с выдвигаемыми условиями.
Некоторые аварские общества продолжали нападения на соседние села Грузии, что вызывало отрицательную реакцию со стороны российских властей. Но в целом многие общества желали вступить в российское подданство.
Противостояние русским продолжали Шихали-хан, аварский старшина Алискандр и Сурхай-хан. Подняв против русских верхнедаргинцев, Сурхай-хан вместе с Шихали-ханом намеревались напасть на Дербент и Кубу [7, с. 281].
В последствии Сурхай-хан II, видя, что многие горные общества обращаются к русскому командованию с просьбой принять их в российское подданство, вынужден был изменить свою политику и «обратиться с покаянием и обещать впредь оставаться верноподданным».
Конечно, были в Нагорном Дагестане и такие общества, которые поддерживали и помогали царевичу Александру. Н. Ф. Ртищев обращал внимание на это Султан-Ахмед-хана, указав при этом в письме от 31 мая 1813 г., что многие подданные участвуют на стороне опального царевича Александра [2, с. 609]. От обещаний покорности и не сопротивления российским интересам отказались Шихали-хан и Сурхай-хан, за которых ручались акушинцы. Вместе с царевичем Александром они «являлись многие годы наиболее опасными и беспокойными политическими деятелями, которым помогали и поддерживали разные горные общества и правители феодальных владений» [1, с. 180]. Их оппозиция русским интересам в Дагестане нашла поддержку в Иране. Но акушинцы и цудахарцы, как сообщается в источнике, «колебались и не обнадеживали в таком предприятии до удобного случая» [2, с. 620].
Главным политическим событием этого времени, имеющим прямое отношение и к Дагестану, было окончание русско-иранской войны 1804–1813 гг. и заключение между Россией и Ираном Гюлистанского мирного договора. Мирный договор был подписан 24 (12) октября 1813 г. в местечке Гюлистан в Карабахе. По условиям этого договора за Россией закреплялась вся территория, «какая ныне находится в совершенной» их власти. Шахская Персия отказывалась от притязаний на Дагестан, Грузию, ханства Кубинское, Ширванское, Карабахское и Гянжинское [7, с. 306-309].
Таким образом, Гюлистанским мирным договором 1813 г. было юридически оформлено вхождение Дагестана в состав России. По 5 статье договора Персия признавала за Россией исключительное право иметь военный флот на Каспийском море. Как писал М. С. Иванов, эта статья была направлена «не столько против самого Ирана, сколько против возможных попыток со стороны Англии и Франции пользоваться с помощью Ирана Каспийским морем для нападения на Россию» [4, с. 140]. Купцы обеих сторон получали право на свободную торговлю в Иране и в России, право учреждать в наиболее важных пунктах своих консулов или агентов. «Гюлистанский мирный договор имел огромное значение для России и особенно для народов Кавказа, в том числе народов Дагестана. Подготовленное всем ходом русско-дагестанских отношений и оформление Гюлистанским договором вхождение Дагестана в многонациональное централизованное Русское государство было единственно возможным путем для обеспечения внешней безопасности, ликвидации экономической и политической раздробленности, для выхода из этого тяжелого и застойного положения, в котором пребывали народы Дагестана на протяжении многих веков.
