В декабре 2024 г. исполняется 60 лет со дня кончины выдающегося русского исследователя А. Л. Чижевского (1897–1964), наиболее известного как биофизика, основоположника гелиобиологии, давшего ей само это название, а также оригинального мыслителя-космиста, литератора и художника.
Гораздо менее известны его труды в области сельского хозяйства: изучая конкретный физический механизм воздействия Солнца на биосферные процессы, он пришел к выводу о возможности создания подобного эффекта техническими средствами (т. н. аэроионификации) и применения его для повышения жизнестойкости и продуктивности полезных человеку животных и растений. На протяжении ряда лет под руководством Чижевского над этой проблемой работал научно-исследовательский коллектив, добившийся определенных результатов. Сегодня проведенные им исследования и разработки были бы отнесены к области электротехнологий в сельском хозяйстве. И, хотя сам Чижевский, безусловно, не ограничивался аграрной проблематикой, являвшейся для него лишь источником экспериментального материала и полем для проверки идей, его можно отнести к числу пионеров данного направления в нашей стране, притом незаслуженно забытых. Одной из причин этого является развернувшаяся в 1930-е гг. ожесточенная дискуссия вокруг его работ и личности, вышедшая за рамки чисто научного спора и лишившая ученого возможности продолжать работу в данном направлении.
Еще в юности Чижевский начал изучать биологическое действие ионизированного воздуха – сперва знакомясь с весьма немногочисленными на тот момент теоретическими трудами, а затем проводя эксперименты на крысах. Эти работы не столько имели самостоятельное значение, сколько были частью личной исследовательской программы ученого, посвященной Космосу и солнечно-земным связям (не без влияния его наставника, старшего товарища и земляка по Калуге К. Э. Циолковского). Позднее, в 1924–1931 гг. Чижевский работает старшим научным сотрудником в Практической лаборатории зоопсихологии, возглавляемой знаменитым дрессировщиком В. Л. Дуровым. Здесь он продолжает свои испытания на животных, в том числе с использованием разработанного им ионизатора воздуха (по всей видимости, одного из первых в мире) – «электроэффлювиальной люстры» (1927 г.) В истории техники это устройство более известно под именем своего создателя как люстра Чижевского.
Права на свое изобретение в 1931 г. ученый публично передал государству, отвергнув вполне коммерческие предложения из-за рубежа, что было благосклонно воспринято советским руководством и обеспечило ему на первых порах правительственную поддержку. С ней Чижевский развертывает свои исследования первоначально в Рассказове (ныне Тамбовская обл.) на базе совхоза «Арженка» (1931–1932 гг.). Успехи и проблемы научно-исследовательского коллектива, юридически оформленного как «Центральная научно-исследовательская лаборатория ионификации» (ЦНИЛИ), в этот период достаточно подробно изложены А. Н. Литовским [4]. В 1932 г. лабораторию переводят в Воронеж, на хутор Нарчук, где она и просуществовала до своей ликвидации в 1936 г. Весьма ценны для изучения её истории мемуарные источники – воспоминания самого Чижевского («На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским»), а также автобиографический роман «Символ веры» воронежского журналиста Б. А. Дьякова, поддерживавшего ученого и в Рассказово, и в Воронеже. Значительная архивная работа была проведена Е. С. Левиной [3].
Суть проводимых в 1931–1936 гг. Чижевским исследований аграрной направленности кратко сводится к следующему. Было установлено, что умеренные дозировки отрицательных аэроионов положительно сказываются на здоровье животных, улучшая их аппетит, стимулируя прирост, половую активность и резистентность к инфекциям (в т. ч. туберкулезу), повышая сохранность поголовья [10, с. 131]. Также выяснилось, что при условии обработки воздуха животноводческих помещений ионами его обитателям вовсе не обязателен выгул (сегодня безвыгульное содержание является абсолютно рутинной практикой). Тем самым снимался вопрос необходимости больших площадей под хозяйства и облегчалась их механизация. Предполагалась, что в случае успеха экспериментальная работа станет фундаментом своеобразного мегапроекта – строительства «специальных куриных фабрик»-небоскребов, призванного стать «ударным мероприятием в большевистской (орфография оригинала сохранена – Авт.) программе наступления на животноводческом фронте» [1, с. 22-24]. Впрочем, опыты проводились не только в животноводстве (кроме птиц, обрабатывался крупный рогатый скот, свиньи, овцы, кролики и пчелы), но и в земледелии, где попытки использовать разного рода электрофизические методы были тогда весьма популярны и небезуспешны [6]. Площадкой для экспериментов, кроме базового хозяйства ЦНИЛИ, был также ряд других хозяйств и научных центров страны, в т. ч. крупный вологодский учебно-опытный племенной совхоз «Молочное» и научно-исследовательский институт птицеводства в Загорске (ныне Всероссийский научно-исследовательский и технологический институт птицеводства в Сергиевом Посаде).
Практически сразу же коллектив Чижевского столкнулся со скепсисом, попытками плагиата [11, с. 624], а подчас и откровенным вредительством (известен дошедший до уголовного дела случай массовой гибели птиц в результате отравления после визита очередного проверяющего). Организованное преследование работ по аэроионификации ученый связывал с деятельностью крупного советского физиолога Б.М. Завадовского. Он занимался изучением влияния эндокринных факторов и нутриентов на рост и набор веса сельскохозяйственных животных и разрабатывал гормональные методы управления их размножением. По версии Чижевского, переросший позднее в откровенную личную неприязнь скепсис Завадовского был вызван опасением конкуренции: работы по ионизации в известной степени являлись альтернативой технологии гормонального стимулирования птиц [2, с. 81]. Не менее известным зооэндокринологом был М. М. Завадовский (брат), стоявший у истоков гормонального метода стимуляции многоплодия животных в СССР. Сам преодолевший немало препонов на пути своей технологии, он запомнился Чижевскому менее агрессивным и даже признавал его энтузиастом, что не отменяло принципиального неприятия [11, с. 657]. С 1935 г. братья Завадовские являлись академиками ВАСХНИЛ.
Из воспоминаний Б. А. Дьякова можно узнать о будто бы существовавшей перспективе выдвижения в Сельхозакадемию и Чижевского. В разговоре с автором мемуаров осенью 1934 г. на праздновании 60-летия научной деятельности И. В. Мичурина Н. И. Вавилов обмолвился, что «на следующем собрании, очевидно, Александр Леонидович будет баллотироваться в действительные члены ВАСХНИЛа!» [2, с. 212]. Однако к этому свидетельству нужно отнестись критически: хотя персональное членство на выборной основе в ВАСХНИЛ было введено Уставом 1934 г., первые академики были не избраны на общем собрании, а назначены решением советского правительства только в 1935 г. [5]. Вероятно (если воспоминания Дьякова точны), Вавилов, еще являвшийся президентом академии, знал о подготовке списка потенциальных академиков и совершенно не возражал увидеть в нем и фамилию Чижевского, которого знал и ценил. Позднее же, вплоть до 1948 г. пополнение рядов академиков ВАСХНИЛ не производилось, а члены-корреспонденты, предусмотренные Уставом, отсутствовали до 1956 г. Впрочем, одно наличие среди вице-президентов М.М. Завадовского не оставляло Чижевскому ни малейшего шанса. Напротив, за рубежом его труды с юности оценивались по достоинству. Высшей точкой международного признания можно считать избрание ученого в 1939 г. почетным президентом I Международного конгресса по биологической физике и космической биологии в Нью-Йорке и готовившееся на него специальной комиссией этого конгресса представление Нобелевскому комитету [7, с. 629-630]. Безусловно, это не могло не раздражать отечественных специалистов, знаменитых подчас только в рамках СССР. Ни личного участия в конгрессе, ни тем более номинации на Нобелевскую премию ученому по очевидным причинам не позволили. Уместна аналогия со срывом намеченного еще в 1937 г. в Москве под председательством Н. И. Вавилова VII Международного генетического конгресса, после переноса которого в Эдинбург Вавилов не получил разрешение на выезд из СССР, более того – советская делегация в Шотландию вообще не была направлена.
Кроме Завадовских, среди противников Чижевского «главного калибра» уже не от биологии, а от агроинженерии следует отметить видного электротехника М. Г. Евреинова, участника разработки плана ГОЭЛРО, одного из создателей и первого директора Всесоюзного института электрификации сельского хозяйства (ВИЭСХ). Он традиционно считается основоположником направления по сельскохозяйственному применению электроэнергии: им написаны труды по использованию оптического излучения и электронно-ионной технологии, созданы методы предпосевной электромагнитной и ультразвуковой обработки семян, сушки зерна токами высокой частоты. Поэтому наиболее вероятно, что он был не столько противником разрабатываемого Чижевским направления, сколько конкурентом за достаточно ограниченные в свете проводимой в начале 1930-х гг. реформы ВАСХНИЛ ресурсы. Помогали Евреинову сотрудники ВИЭСХ: Е. И. Симон, М. Ф. Казанцев и некто Паньков [11, с. 644]. Также к дискредитации Чижевского подключились многочисленные медики, встревоженные перспективами использовать аэроионификацию для оздоровления не только животных, но и людей – очевидно, что не столько из опасения за их здоровье (различные ионизаторы позднее получили права гражданства и в медицине), сколько из нетерпимости к вторжению извне в свою сферу деятельности.
В 1940 г. очередную проверку как актуальной, так и предыдущей деятельности Чижевского возглавил А. Ф. Иоффе – вероятно, его самый титулованный и авторитетный оппонент, давно сотрудничавший с ВИЭСХ и возглавлявший Агрофизический институт [9, с. 70]. Он обвинил проверяемого (вольнослушателя физико-математического и медицинского факультетов Московского университета) в незнании как физики, так и биологии и не преминул упомянуть в итоговом документе «реакционную» социально-историческую теорию Чижевского, от которой ему пришлось отречься еще в 1932 г. в попытке защитить право на продолжение работ с птицами. Тем не менее академик не отверг необходимости дальнейшего изучения воздействия ионов на организм (что Б. М. Завадовский в принципе считал нелепицей). Иными словами, даже среди оппонентов Чижевского не было единого мнения о том, научны ли в принципе исследования биологического действия ионизированного воздуха. Обвинение же Чижевского в безграмотности, высказанное Иоффе, можно воспринимать также не как абсолютную оценку, но как экспрессивное продолжение научного спора недостойным, но имеющим место способом. Например, в 1936 г. на сессии ВАСХНИЛ Н. К. Кольцов обвинил самого Н. И. Вавилова в недостаточном знании генетики и неспособности решить сходу зачетную задачу для студентов.
Интересно, что пока нам не удалось найти информацию о какой-то явной позиции в отношении Чижевского стремительно набиравшего силу Т. Д. Лысенко. Ликвидация ЦНИЛИ пришлась на время начала пути «народного академика» к высшим должностям и его спора с генетиками, поэтому ему, вероятно, было не до аэроионификации. В то же время преследование Чижевского продолжилось и позднее, и маловероятно, чтобы Лысенко и особенно его бдительный консультант И.И. Презент, безусловно, информированные о недавнем противостоянии, вылившемся на страницы «Правды», остались в стороне от критики непролетарского происхождения и стиля ученого. Кроме того, Б. М. Завадовский поначалу поддержал «народного академика» и мог рассчитывать на взаимность в деле окончательного уничтожения ненавистного оппонента. Известно также, что во время очередного разбирательства 1938 г. новому президенту ВАСХНИЛ, как минимум, передавалось на рассмотрение персональное дело Чижевского. Однако удивительным образом последнему удавалось оставаться на свободе до 1942 г., после чего в его жизни начинается период тюремного заключения и ссылки по ложному обвинению, не связанному с предыдущей деятельностью. Лишь в 1958 г. ученого реабилитируют, а затем позволяют вернуться в Москву, где до своей кончины в декабре 1964 г. он работал на научных должностях в системе строительства, вновь занимаясь проблемами ионизации воздуха.
Успехи советского народа в космической сфере стали предпосылкой к возвращению Чижевскому доброго имени на Родине. Как один из основоположников космической биологии ученый удостоился персональной статьи в Большой советской энциклопедии, проведения чтений его памяти, некоторые его труды были переизданы с предисловиями корифея советской космической медицины О. Г. Газенко, академика А. Л. Яншина и космонавта В. И. Севастьянова. Высоко оценивал значение работ Чижевского первый врач-космонавт Б. Б. Егоров.
Последняя ревизия трудов ученого состоялась уже после его смерти в результате публикации в журнале «Партийная жизнь» резко критического материала о покойном. Академией наук СССР была создана комиссия, по результатам работы которой высокопоставленное издание в марте 1965 г. было вынуждено дать опровержение.
Тем не менее сельскохозяйственный аспект в трудах А. Л. Чижевского, помимо аэроионификации в животноводстве и земледелии, до сих пор недооценен. Солнечная активность является фактором, влияющим на динамику не только эпидемических, но и эпизоотических, эпифитотических процессов, уровень сформированности у растений необходимых потребительских свойств, численность и распространение вредителей (что нашло подтверждение в трудах члена-корреспондента ВАСХНИЛ Н.С. Щербиновского). Отчасти проблема состоит в недостаточной изученности и систематизированности истории изучения влияния космических (гелиогеофизических) факторов именно на сельскохозяйственные объекты и процессы. Что касается собственно ионизации животноводческих помещений как полезного зоогигиенического мероприятия, то сегодня её целесообразность считается доказанной [8]. Успешно развиваются и другие электромагнитные технологии лечения и профилактики болезней различных сельскохозяйственных животных, показывающие нередко большую сравнительную эффективность в сравнении с медикаментозным лечением или успешно его дополняющие (УВЧ-терапия маститов и эндометритов у коров и др.). Большую роль в развитии этой техники сыграли ученые некогда возглавляемого М. Г. Евреиновым ВИЭСХ (ныне – Федерального научного агроинженерного центра ВИМ), а директор этого института в 1973–1977 гг., академик ВАСХНИЛ Л. Г. Прищеп стал одним из основоположников и пропагандистов биоэлектромагнитологии. Сегодня, в свете биологизации сельскохозяйственного производства поиск альтернатив разного рода химическим обработкам и методам является одним из важнейших направлений научно-технического прогресса.
Напротив, доминирование химизационного подхода в животноводстве имело ряд негативных последствий. В послевоенные годы в стране удалось наладить промышленное производство химических кормовых средств, причем такие мощности (например, созданное впервые в 1950 г. в Виннице производство трикальцийфосфата из суперфосфата) подчас представляли угрозу для окружающей среды. Тем не менее проблема обеспечения средствами химизации животноводства сохраняла остроту: согласно материалам Комплексной программы научно-технического прогресса и его социально-экономических последствий на перспективу до 2000 года (Т. 27 «Химизация сельского хозяйства») даже к 1979 г. минеральные подкормки, дрожжи, витамины, белковые вещества выпускались только на 20–25% от требуемого. Большие надежды в этом отношении возлагались на микробиологическую промышленность, вплоть до «перестройки» наращивавшую производственные мощности. Однако из-за несовершенной технологии и халатности, повлекших ряд экологических инцидентов (Светлый Яр, Кириши), производство белково-витаминных концентратов (БВК) снискало резкое неприятие общественности. Последовавшие публичные разбирательства привели к ликвидации заводов по производству микробной биомассы из продуктов переработки углеводородов на рубеже 1980–1990-х гг. Прямым следствием этого стала многолетняя зависимость страны от импорта животного белка.
Наконец, гормональные стимуляторы роста, у истоков применения которых в нашей стране стояли братья Завадовские, по мере выявления их опасности для здоровья как самих животных, так и конечного потребителя – человека, были жестко ограничены, а некоторые – и вовсе запрещены в большинстве развитых стран. Непродуманное применение в животноводстве еще неизвестных на момент деятельности ЦНИЛИ антибиотиков (вопреки стереотипам, гораздо более широко применяемого средства химизации, чем гормоны) также представляет существенную угрозу, стимулируя формирование резистентной микрофлоры, поступающей к людям с сельскохозяйственной продукцией и подрывая их собственный иммунитет. Некоторые антибиотики (например, нитрофураны) и их метаболиты канцеро- и мутагенны. Совокупность этих обстоятельств с особенностями массового сознания в конечном итоге компрометирует в глазах потребителей химизацию сельского хозяйства в целом и стимулирует в обществе хемофобию. Тем актуальнее становится поиск альтернативных технологий, невозможный без тщательного историко-научного и историко-технического анализа.
.png&w=640&q=75)
