Религиозная составляющая конфуцианской категории «ли»

Этимологическое значение иероглифа 礼 – «культовое действие с сосудом», графическую основу иероглифа составляет изображение ритуального сосуда. Переводы этого понятия на русский язык включают в себя такие варианты, как «церемония», «обряд», «ритуал», «этик», «благопристойность». На первый взгляд может показаться странным, что столь разные вещи древние китайцы называли одинаково, однако, в отличие от нас, для них эти вещи не казались такими уж разными. И этические нормы, и сакральный ритуал, правила поведения имели безусловную важность для сохранения гармонии в обществе.

Развитие религиозно-мифологических представлений древних китайцев привело к формированию права, которое транслировалось из божественной воли. Под правом мы понимаем эффективную систему общеобязательных, формально определенных, установленных и гарантируемых государством правил поведения, которые регулируют общественные отношения. В период родоплеменного уклада отношения в обществе строились на основе правового обычая, обладающего всеобщностью и санкционированностью властной верхушкой. Данные процессы сопровождались зарождением отличных от морали способов социальной регуляции – в первую очередь, права, а уже сформировавшаяся на стадии родового общества религия, обретшая свои социальные корни и трансформировавшаяся в новую идеологию, стала претендовать на высшую регулятивную санкцию. Первоначальная «всеобщая» мораль, даже сохраняя определенные элементы этой всеобщности, с ростом имущественной дифференциации начала сводиться к «классовой».

В процессе разложения патриархальных отношений на смену правовому обычаю на авансцену политической жизни вышли конкурирующие между собой конфуцианское ли [4, с. 96].

Существует множество толкований термина «ли». Его интерпретируют как «наличие хорошего вкуса, вкладывая в это понятие умение достойно вести себя в любой ситуации» [10, с. 87], «этикет» [3, с. 130; 5, с. 26], «благопристойность» [7, с. 26].

Не отменяя ни одного из перечисленных пониманий категории «ли», Конфуций произвел резкие перемены в семантическом поле данной категории. Понимая «ли» в первую очередь как этическую норму поведения, он уделил основное внимание анализу «ли» как правил поведения «совершенного мужа», что, по мнению А. Мартынова, «резко изменило содержание ли, превратив эту категорию из средства выражения общественного статуса в один из важнейших показателей внутренних совершенств цзюнь-цзы [6, с. 80].

Из-за возведенного до максимы значения ритуалов и обрядов конфуцианство стало глубоко интегрированным не просто в социальную сферу жизни, но, если можно выразиться современной терминологией, в массовое сознание» [4, с. 147].

Считаем важным дать анализ обоснованности конфуцианства как «национальной религии». Российский китаевед Л. С. Васильев, говоря о специфике древнекитайской религии, отмечал, что главным китайским божеством в своей основной верховно-контролирующей составляющей и регулирующим началом стало Небо. И, что очень важно, Небу придавался не столько религиозно-сакральный характер, сколько морально-этический. Таким образом, «чжоуское Небо (Тянь) стало не столько даже верховным божеством, сколько высшим олицетворением разума, целесообразности, справедливости и добродетели» [6, с. 80].

Большинство исследователей считают достаточно условным применение к конфуцианству термина «религия». Эта признаваемая условность доводится, в свою очередь, до утверждения, что конфуцианство и вовсе нельзя считать религией. Категоричность данной сентенции выражена в тезисе «конфуцианство не религия, а философское и этико-политическое учение; традиционными религиями Китая являются даосизм, буддизм, уживающиеся с многочисленными культами, вплетенными в религиозное сознание». Нельзя не согласиться с мнением русского богослова А. В. Меня, считавшего, что конфуцианство – это «первая в истории попытка построения автономной морали, которая не связана с религией и с откровением» [8, с. 39]. Можно согласиться с тем, что отнесение конфуцианства к философии более объективно, чем называть его религией. Религией его называют скорее из-за догматического следования всем предписаниям, которые им декларируются.

Частичную применимость термина «религия» к конфуцианству можно допустить, если принимать во внимание немногочисленные элементы религиозности в идеях и обрядовой стороне данного учения. Следует понимать, что речь идет о религии в подлинном смысле этого слова. Тот же А. В. Мень весьма справедливо отметил, что вся религиозность конфуцианства «сводилась к требованию соблюдения обрядов и к сознанию того, что от Неба зависит судьба его самого и его учения» [8, с. 34].

В то же время есть ряд исследователей, которые считают, что Конфуций был в немалой степени религиозным мыслителем. Такого взгляда придерживались западные синологи Л. Вандермерш [10, с. 171] и Х. Крилл [9, с. 96] и отечественный китаевед Ф. С. Быков [1, с. 98].

Можно отметить, что, проведя десакрализацию и расширив сферы применения категории «ли», Конфуций берет за основу значение этой категории как «надлежащей нормы поведения». Ни в коем случае не пренебрегая регуляторными функциями «ли», Конфуций осознанно перенес акцент на самодисциплину личности.