Перспективные направления совершенствования нормативно-правовой базы противодействия хищениям в сфере топливно-энергетического комплекса

Хищения в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК) представляют собой существенную угрозу национальному благосостоянию Российской Федерации. Ведь, ТЭК выступает на сегодняшний день одним из главных доноров бюджета государства (более 30% ассигнований в бюджет [1]). Доходы Российской Федерации по итогам непростого с военно-политической стороны 2023 года пополнились более чем на 9 трлн. руб. от налоговой выручки со стороны ТЭК, о чем, в частности, сообщил вице-премьер Правительства Российской Федерации Александр Новак в интервью телеканалу «Россия-24», высказавшись о том факте, что более половины от экспорта страны пришлось на ТЭК [2], а суммарный объем бюджетных поступлений составил порядка трети (27-28%).

Учитывая уровень значимости ТЭК для российского бюджета, следует расценивать хищения в сфере ТЭК как прямую угрозу экономической безопасности Российской Федерации. Так, например, по данным ГИАЦ МВД России, в первом полугодии 2024 г. в области ТЭК принято сообщений и выявлено инициативно суммарно более 700 преступлений экономического характера (порядка 67% из них составляют незаконный оборот нефти и нефтепродуктов). В том числе более 270 – прямые хищения, более 30 – незаконная финансовая деятельность, более 250 – коррупционной направленности, 97 – преступления против компаний собственников со стороны служащих. При этом более 300 ‒ в крупном и особо крупном размере. Весь названый ущерб составляет порядка трети от федерального бюджета страны.

Правоохранительными органами Российской Федерации выявлено более 300 лиц, совершивших хищения в сфере ТЭК. Размер зафиксированного материального ущерба составил свыше 2,5 млрд руб. Сложившаяся ситуация одновременно с учетом военно-политических факторов в современной России заставляет задуматься об эффективности деятельности правоохранительных органов в обеспечении национальной безопасности Российской Федерации в области ТЭК.

Крупные хищения на предприятиях ТЭК представляют собой сложные, многоэпизодные преступления, совершаемые организованными преступными группами. Как правило, эти хищения не возможны без участия в преступном замысле ответственных должностных лиц из числа работников и руководства предприятий ТЭК. Следовательно, пресечение каждого факта преступной деятельности такого рода способно не допустить крупных многомиллионных недостач в федеральном бюджете. С другой стороны, раскрыть и расследовать подобные дела, установив всех участников преступной деятельности ‒ сложная, не всегда выполнимая задача, что является еще одной предпосылкой к акцентированному вниманию на предотвращении рассматриваемых преступлений.

Преступления в сфере ТЭК влекут за собой различные риски для государства и общества:

1. Экономические потери: хищения являются серьезной экономической проблемой. Они приводят к значительным финансовым потерям для государства и предприятий, ухудшению финансовой устойчивости отрасли.
2. Безопасность и стабильность государства: хищения влияют на безопасность страны и стабильность работы ТЭК, что может привести к снижению энергетической отдачи, прерыванию энергоснабжения и негативным последствиям для экономики и жизнедеятельности граждан.
3. Законные интересы предприятий и потребителей также находятся под угрозой: хищения наносят ущерб не только государству, но и предприятиям топливно-энергетического комплекса. Это может привести к ухудшению финансового положения предприятий, сокращению инвестиций в развитие и современные технологии. Также страдают и потребители энергоресурсов, получающие продукт ненадлежащего качества или объема, что может являться одним из последствий совершения хищений на предприятиях ТЭК или в системе транспортировки энергоресурсов.

Сложность противодействия преступлениям рассматриваемого вида усугубляется тем, что инфраструктура ТЭК в Российской Федерации разнообразна и имеет территориально распределенный характер.

Проблематика организационно-правового обеспечения предупреждения хищений в сфере топливно-энергетического комплекса включает следующие аспекты:

1. Недостаточная эффективность систем контроля и учета топливно-энергетического комплекса: неразвитые или неполные системы контроля и учета могут способствовать хищениям и несанкционированному использованию.
2. Отсутствие эффективных мер предотвращения хищений: недостаточные организационные меры безопасности и контроля, отсутствие систем видеонаблюдения, недостаточная охрана объектов могут усиливать риск хищений.
3. Сложности в расследовании и привлечении к ответственности: определение фактов хищения топлива и установление виновных может быть сложным процессом, требующим сотрудничества между различными органами правопорядка и судебными инстанциями.
4. Коррупционные риски и незаконные схемы: наличие коррупционных сетей и незаконных схем может облегчать хищения и затруднять его предотвращение.
5. Низкая осведомленность и образованность персонала: недостаточное знание правил и процедур, неправильное использование топливно-энергетического комплекса со стороны персонала может вести к хищениям или несанкционированному использованию.
6. Неэффективное взаимодействие между различными заинтересованными сторонами: отсутствие координации и сотрудничества между правоохранительными органами, топливно-энергетическими компаниями, государственными органами и другими заинтересованными сторонами может затруднять предотвращение хищений и обеспечение безопасности.
7. Несовершенство и неоднозначность правовых норм, усложняющих объективную квалификацию совершенных деяний, а, следовательно, и усложняющих привлечение виновных лиц к адекватному наказанию.

Хищение нефти и нефтепродуктов путем кражи или растраты (ст. 158, 160 УК РФ [3]) остается на сегодняшний день наиболее распространенным видом преступной деятельности в сфере ТЭК. Данные хищения могут проявляться преимущественно в следующих формах:

а) нелегальная врезка в трубопровод. Протяженность нефтепроводов не позволяет обеспечить их охрану по всей длине транспортной ветки, что позволяет злоумышленникам, как правило, в ночное время, повредить нефтепровод путем врезки и похитить транспортируемый энергоресурс. Нефть или нефтепродукт перенаправляется из нефтепровода в заранее подготовленные цистерны для последующей перепродажи или предварительной переработки кустарным способом (например, в дизельное топливо) с последующей опять же реализацией. За одну врезку преступники в состоянии похитить от нескольких тонн до нескольких десятков тонн нефти. Доступность и распространенность инфраструктуры трубопроводов и ценность транспортируемого сырья нередко провоцируют противоправное поведение злоумышленников. В отчетах ведущих энергетических компаний регулярно отмечается, что в общем массиве противоправных посягательств в отношении нефтегазового сектора доля врезок доминирует, а в 2021 году составила свыше 60% [4];

б) подлог сведений о потерях при добыче, переработке и транспортировке нефти и нефтепродуктов. В ходе любого технологического процесса, в том числе и переработки нефти и нефтепродуктов, образуются невосполнимые потери. Преступное сообщество, имея доступ к отчетно-плановой документации предприятия, способно завышать уровень этих потерь, присваивая при этом «потерянный» энергоресурс для последующей нелегальной реализации. Интерес представляет преступная схема, когда в качестве невосполнимых потерь указывается объем нефти, которая в результате издержек технологического процесса, действительно была потеряна, но затем при помощи специального оборудования улавливания отходов (флотация, сепарация, обезвоживание) возвращена в технологическую цепочку. Отдельной «черной дырой» в финансовых потоках нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих компаний являются схемы продажи продукта через цепочки компаний-посредников, фактически являющихся звеном преступной схемы. Энергоноситель отпускается в компанию «прокладку» по заниженной стоимостью, затем реализуется по рыночной цене, а разница поступает в распоряжение злоумышленников.

в) нецелевое использование государственных субсидий и инвестиционных денежных средств, направляемых на развитие добывающих и перерабатывающих предприятий ТЭК.

С учетом того, что основная доля корыстных преступлений (не по объему ущерба, но по абсолютному количеству совершаемых деяний) ‒ это кражи энергоносителей (нефти, нефтепродуктов, газа) из трубопроводов путем нелегальной врезки в последний, целесообразным представляется внесение отдельных уточнений и изменений в УК РФ.

Признаком объективной стороны состава данного преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ, является место совершения деяния ‒ нефтепровод, нефтепродуктопровод, газопровод. Вместе с тем разъяснения терминов «нефтепровод», «нефтепродуктопровод» и «газопровод», в уголовном законе нет. Кроме названых бланкетных норм, в УК РФ содержатся и подобные по смыслу сходные термины: магистральный трубопровод (ч. 2 и п. «б» ч. 4 ст. 215.3 УК РФ) и трубопровод (Примечание 3 к ст. 158 УК РФ). При этом указанные понятия так же не раскрываются.

В качестве предложения по корректировке существующей двусмысленности формулировок предлагается использовать единый термин «трубопровод», который в целом не требует дополнительного толкования.

Разграничение магистральных и иных (бытовых) трубопроводов можно закрепить на основе диаметра трубы. Как правило, магистральные трубопроводы и их ответвления обладают высокой пропускной способностью и соответствующим диаметром трубы 0,3 м и более [5]. Соответственно, врезка в магистральный трубопровод позволяет злоумышленникам за короткий отрезок времени совершить хищение в крупном размере, одновременно нанеся существенный вред инфраструктуре и экологии, которые по объему ущерба могут существенно превышать стоимость похищенных энергоносителей.

С учетом сказанного, а также с учетом общественного вреда от рассматриваемых деяний предлагается п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ изложить в формулировке:

«б) из трубопровода с диаметром трубы не более 0,3 м, объектом преступного посягательства которой являются энергоносители или продукты их переработки».

Одновременно предлагается дополнить ч. 4 ст. 158 УК РФ п. «в» в следующей формулировке:

«в) из трубопровода с диаметром трубы более 0,3 м, объектом преступного посягательства которой являются энергоносители или продукты их переработки».

Другое противоречие, содержащееся в УК РФ связано с тем, что деяния, предусмотренные ч. 1 и 2 статьи 215.3 УК РФ вступают в противоречие с действующим п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ. Неоконченное преступление по ч.3 и п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ формально может быть квалифицировано по ч. 2 ст. 215.3 УК РФ, в случае если виновное лицо уже подвергнуто административному наказанию за аналогичное деяние, а место хищения ‒ магистральный нефтепровод! На взгляд автора следует исключить из УК РФ ч. 2 ст. 215.3, поскольку предусмотренное ей деяние является подготовкой к совершению преступления или покушением на совершение преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 158 УК РФ.

Одновременно ч. 1 ст. 215.3 следует дополнить уточняющей характеристикой объективной стороны:

«Самовольное подключение к трубопроводам транспортировки являются энергоносителей или продуктов их переработки диаметром не более 0,3 м».

Реализация требований, изложенных в законодательстве о безопасности объектов топливно-энергетического комплекса, обеспечивается установлением административной ответственности за их нарушение.

Для этих целей в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ [6] была введена ст. 20.30, содержащая бланкетное правило об административной ответственности за нарушение требований обеспечения безопасности и антитеррористической защищенности объектов топливно-энергетического комплекса.

Объективная сторона любого административного правонарушения представляет собой внешнее выражение деяния [7, с. 71]. Однако диспозиция по указанной статье КоАП РФ носит бланкетный характер и требует обращения к содержанию иных нормативных правовых актов – Федерального закона от 21 июля 2011 г. № 256-ФЗ (в ред. от 24 апреля 2020 г.) «О безопасности объектов топливно-энергетического комплекса» и иных подзаконных нормативных правовых актов.

В целом это логично, законодателю пришлось бы кратно увеличить объем текста ст. 20.30, приводя в ней исчерпывающий перечень деяний, нарушающих обеспечение безопасности на предприятии ТЭК. Но сложность заключается в толковании термина «воспрепятствование», который характеризует объективную сторону правонарушения.

Ведь в федеральном законе «О безопасности объектов топливно-энергетического комплекса» не содержится понятия «воспрепятствование соблюдению требований».

Если речь идет о должностных лицах предприятий ТЭК, не вполне ясно, каким образом они могут воспрепятствовать соблюдению требований обеспечения безопасности.

Неисполнение ими своих обязанностей отнюдь не охватывается термином «воспрепятствование», а относится скорее к невыполнению требований безопасности и антитеррористической защищенности объектов ТЭК, либо к банальной халатности. Что же касается граждан, в данном случае имеется еще большая неопределенность относительно принадлежности этих граждан к предприятию, где происходит правонарушение. Каким образом гражданин «с улицы» может воспрепятствовать соблюдению требований обеспечения безопасности предприятия ТЭК определить не возможно.

Если речь идет о незаконном проникновении на охраняемую территорию объекта ТЭК, то такое действие, скорее всего, не попадает под категорию «воспрепятствования» и квалифицируется по ч. 1 ст. 20.17 КоАП РФ как самовольное проникновение на охраняемый в установленном порядке объект.

Номы ч. 2 и ч. 3 ст. 20.17 КоАП РФ, предполагают усиление ответственности при проникновении гражданина на объекты Вооруженных Сил Российской Федерации, войск национальной гвардии Российской Федерации, иных федеральных органов исполнительной власти, а также и в том числе «объект топливно-энергетического комплекса, которому присвоена категория опасности». Представляется целесообразным установить повышенный уровень ответственности и на случаи самовольного проникновения на охраняемую территорию любого объекта ТЭК, исключив из ч. 3 ст. 20.17 КоАП РФ фразу: «которому присвоена категория опасности».

Само же понятие «воспрепятствование» в ст. 20.30 КоАП РФ на взгляд автора следует заменить термином «умышленное неисполнение».

Диспозиция ст. 20.30 КоАП РФ не указывает на форму вины, однако характер данного деяния предполагает возможность ее проявления как в умышленной, так и в неосторожной формах. Предлагается оставить только умышленную форму деяния, квалифицируя при этом неумышленно совершенное аналогичное бездействие как проявление халатности, что видится вполне логичным.

На взгляд автора, конкретизация объективной стороны хищений, совершаемых в сфере ТЭК, выступает хоть и не единственным, но важным элементом совершенствования всей системы противодействия преступности в сфере энергетики. А необходимые организационные меры, направленные на борьбу с хищениями в этой, столь чувствительной для государства и общества области, должны опираться на прочный нормативный правовой фундамент.