Человеческая память не является точным воспроизведением событий, а скорее реконструкцией прошлого, подверженного влиянию различных когнитивных искажений. Одно из таких искажений – розовая ретроспекция – склонность к более позитивному восприятию прошлого по сравнению с настоящим.
Розовая ретроспекция – это когнитивное искажение, при котором люди склонны вспоминать прошлый опыт как более позитивный, чем он был на самом деле, способствуя идеализированному взгляду на давно минувшие времена. Это явление может создавать идеализированную версию прошлого, способствуя возникновению чувства ностальгии, часто вызывая разочарование при сравнении прошлого опыта с настоящим.
Джаред Даймонд, биолог, физиолог, антрополог и писатель (получил Пулитцеровскую премию 1998 г. за книгу «Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ»), часто посещал Новую Гвинею, чтобы изучать эволюцию птиц и местные племена. Во время одной из поездок ему удалось осуществить давнюю мечту и побывать в одном из отдаленных районов Новой Гвинеи, озерных равнинах, но переживания ученого во время путешествия едва ли можно назвать приятными. «Погода была такой жаркой и влажной, что я чувствовал, как перегреваюсь с каждым шагом. Я хотел снять рубашку, чтобы было удобнее, но не осмелился из-за тучи комаров. Пауки ползали по моим волосам, жалящие муравьи забрались в нижнее белье… пятна крови на брюках обозначали места свежих укусов пиявок», – описывал ту поездку Даймонд в журнале Discover. К тому времени, когда Даймонд покинул Новую Гвинею, укусы пиявок превратились в язвы, он страдал от лихорадки и диареи. Можно было бы предположить, что негативные переживания навсегда испортили впечатления исследователя о Новой Гвинее, однако спустя месяц после поездки он писал: «Мои воспоминания сделались более избирательными… таким же ярким, как и прежде, осталось мое ощущение непреодолимой красоты Новой Гвинеи и мое восхищение людьми… Я с нетерпением жду возвращения» [1, с. 29]. Опыт Даймонда – пример проявления когнитивного искажения.
В повседневной речи для описания этой тенденции часто используется выражение «розовые очки», предполагающее, что люди рассматривают свои воспоминания через призму, которая приукрашивает позитивные моменты и преуменьшает негативные.
Эффект розовых очков особенно заметен в личных отношениях. Это когнитивное искажение может усилить восприятие партнеров, что часто приводит к идеализированному взгляду, который игнорирует недостатки. Когда розовые очки спадают, образ влюбленного обретает реальные черты. И нужно либо принять человека, либо искать другого. Если человек не получает взаимности, любовь может превратиться в «болезнь» с приступами мании и депрессии. Чтобы выйти из этого состояния, ученые советуют встречаться с новыми людьми, ходить на свидания. Неразделенная любовь со временем утихает. Хотя это может способствовать возникновению первоначальных чувств привязанности и удовлетворения, это также может привести к разочарованию, когда реальность отношений всплывет на поверхность.
Впервые понятие «розового» эффекта, возникающего у человека при оценке жизненных событий, предложили Теренс Митчелл, профессор Вашингтонского университета, и Ли Томпсон из Северо-Западного университета. В своей работе «Теория временных корректировок оценки событий» они пришли к выводу, что человек по-разному оценивает события, происходящие сейчас, и события прошлого или будущего: он склонен не только к «розовой ретроспекции», но и к «розовой перспективе» – рассматривать будущие события как более благоприятные и позитивные по сравнению с текущими. Настоящие же события человек склонен «приглушать», девальвировать по отношению к тем, которых ожидает или о которых вспоминает [2, с. 177].
«Розовая ретроспекция» чаще возникает, если человек лично переживал какое-либо событие (а не оценивает происходившее в жизни других людей), такой же эффект имеют «предустановленные» убеждения. У семей, посетивших Диснейленд во Флориде, остались более положительные воспоминания после поездки по сравнению с их непосредственным восприятием, показало исследование Роберта Саттона, профессора психологии Стэнфордского университета. Пребывание в парке развлечений омрачалось жарой, длинными очередями, кричащими детьми, дорогой и невкусной едой; по оценкам самого Саттона, во время его собственного визита в Диснейленд в очередях они стояли около шести часов, хотя на самих аттракционах провели в совокупности всего полчаса. Однако после поездки большинство посетителей забыли о том, что беспокоило их во время нее, и вспоминали свой отпуск как идиллическое время. Возникновению такого эффекта способствовало, в том числе укоренившееся убеждение, что поездка в Диснейленд вызывает счастливые переживания [3, с. 99].
Одна из основных причин, по которой люди могут искажать собственные воспоминания, – желание повысить самооценку, объясняет когнитивный психолог Элизабет Лофтус, эксперт в области изучения памяти. Она называет это «воспоминаниями, повышающими престиж»: «Память является основой нашей идентичности и говорит нам, кто мы есть. Но часть памяти может сказать нам, кем мы хотим быть. Поэтому люди помнят, что они были лучше, чем на самом деле» [4, с. 52].
В статье Солдатовой и соавт. ностальгия рассматривается как сложный психологический феномен, который, несмотря на смешанную эмоциональную окраску, выполняет регуляторные функции, близкие к механизмам розовой ретроспекции. Ностальгия структурируется как персональная (индивидуальные воспоминания) и коллективная (общие культурные или исторические события). Оба типа способствуют идеализации прошлого: персональная – через акцент на значимых отношениях и достижениях, коллективная – через мифологизацию группового опыта (например, ностальгия по СССР) [5, с. 466-467]. Такая селективность памяти отражает механизм розовой ретроспекции, где негативные аспекты прошлого минимизируются. Ностальгия вовлекает автобиографическую память и воображение, что приводит к реконструкции прошлого с акцентом на позитивных деталях [5, с. 472]. Например, исследования Wildschut et al. показали, что ностальгические воспоминания чаще включают сцены взаимодействия с близкими, что усиливает восприятие социальной поддержки [5, с. 465]. Это соответствует розовой ретроспекции, где память фильтрует события, усиливая положительные элементы.
В условиях пандемии COVID-19 ностальгия выступала как адаптивный ресурс: потребление ностальгической музыки и медиа компенсировало социальную изоляцию, снижая тревогу и повышая субъективное благополучие [5, с. 479-480]. Например, анализ данных стриминговой площадки для прослушивания музыки Spotify выявил рост прослушивания ностальгических треков, что коррелировало с уменьшением страха изоляции [5, с. 480]. Это демонстрирует, как идеализация прошлого (розовая ретроспекция) помогает справляться с текущими трудностями. Хотя термин «розовая ретроспекция» в статье не используется, описанные механизмы ностальгии – селективность воспоминаний, усиление позитивных эмоций, компенсация текущего дискомфорта – полностью соответствуют её определению. Ностальгия, как и розовая ретроспекция, служит психологическим ресурсом, смягчающим экзистенциальные угрозы и поддерживающим устойчивость личности [5, с. 483]. Однако авторы подчеркивают необходимость дальнейших исследований для уточнения условий, при которых ностальгия усиливает благополучие, а не приводит к дисфункциональному эскапизму [5, с. 484].
Исследования показывают, что этот процесс может вызывать нереалистичные ожидания и неудовлетворенность текущими обстоятельствами. Понимание механизмов розовой ретроспекции важно для разработки стратегий, направленных на более адекватное восприятие прошлого и улучшение качества современных отношений.
.png&w=640&q=75)
