Агрохимические воззрения Т. Д. Лысенко

Личность академика Т. Д. Лысенко (1898–1976) и её роль в истории отечественной биологии и сельского хозяйства по сей день вызывают весьма жаркие дискуссии. Так или иначе, на протяжении без малого двух десятилетий (1938–1956 и 1961-1962 гг.) этот человек был фактическим главой советской сельскохозяйственной науки (а в значительной мере – и биологии), поэтому взвешенная историко-научная оценка его персоналии необходима как для адекватного восприятия эпохи, так и противодействия возможным фальсификациям истории. Широкой общественности Лысенко наиболее известен как гонитель генетики, в этом качестве даже став прототипом такого литературного героя, как Кассиан Рядно в романе «Белые одежды» В. Д. Дудинцева. Точнее, однако, будет сказать, что он не отрицал генетику как таковую, а продвигал в ней собственную (и действительно нигилистическую) концепцию административными методами, вылившимися в репрессии, уничтожение неугодной литературы и пр. Другими известными инициативами Лысенко были яровизация и чеканка хлопчатника, а на завершающем этапе своей руководящей карьеры он заинтересовался также проблемами питания растений и почвенным плодородием. Эта сторона его активности по сей день остается в тени драматического противостояния с классическими генетиками и шумных пропагандистских кампаний. Поэтому представляется актуальным дать краткую характеристику агрохимических воззрений Т. Д. Лысенко на основе изучения его публикаций с учетом научного и социального контекста.

В СССР химизация хозяйства вообще и сельского в частности была объявлена одним из государственных приоритетов. В короткий срок в стране были созданы многочисленные производства необходимой для страны химической продукции, позволившие не только отказаться от её импорта, но и перейти по ряду позиций в экспортеры. Заложенный трудом советского народа потенциал до сих пор служит России, активно экспортирующей среди прочего и минеральные удобрения. В то же время обосновавшая их необходимость национальная научная школа агрохимиков, основанная и возглавляемая Д. Н. Прянишниковым (1865–1948), подвергалась остракизму, вплоть до открытых репрессий как до, так и после Великой Отечественной войны. Наиболее активным противником агрохимии был основоположник школы травопольного земледелия В. Р. Вильямс (1863–1939), считавший химические удобрения вторичными по сравнению с почвенной структурой и микрофлорой. Научные споры быстро вышли за академические рамки и перешли в идеологическую плоскость, причем не помогал даже авторитет К. Маркса и В. И. Ленина, позитивно высказывавшихся о роли удобрений и «земледельческой химии» (как тогда именовалась агрохимия) в целом.

Параллельно восходит звезда Т. Д. Лысенко как образцового ученого новой формации: энергичного выходца из народа, не впадающего в ненужные умствования, но во всех смыслах многообещающего. Поэтому после смерти Вильямса в 1939 г. он закономерно выдвигается руководством страны на роль его продолжателя и нового классика советского сельского хозяйства. Обоих объединяет биологизм в подходах, оба считали одним из важнейших факторов плодородия почвенную микрофлору. Впрочем, Лысенко воспринял наследие Вильямса критически, указав на невозможность повсеместного применения травопольной системы земледелия в неизменном виде и неправильность отождествления её с биологической теорией почвообразования. Не разделял он и скепсиса предшественника в отношении минеральных удобрений, считая, что они нужны наравне с сохраненной структурой почв. Однако применять туки следовало бы иначе, нежели предлагала школа Прянишникова. В известной степени Лысенко вернулся к идее публициста-агрария Н. П. Заломанова 1883 г. – созданию искусственного чернозема путем смешивания навоза с квасцами и глиноземом. Минеральные удобрения рекомендовалось применять малыми дозами в форме органоминеральных гранул, смесей (например, рекомендовалась т. н. «тройчатка» - смесь суперфосфата, навоза и извести), а лучше всего – в составе навозно-земляных и навозно-дерновых компостов, приготовленных прямо на поле назначения. Вносить туки именно в смеси с другими материалами Лысенко считал важным, чтобы стимулировать рост азотфиксирующих бактерий. Эта идея принципиально не была новой, и известкование (хотя не без исключений) действительно возможно сочетать с внесением органики. Однако смешивать суперфосфат с известью перед внесением его в почву нецелесообразно, т. к. в итоге он возвращается к состоянию исходного сырья [2, с. 264-265]. Неутешительные результаты опытной проверки удобрительных органоминеральных смесей по Лысенко стали предметом обсуждения на научно-техническом совете Минсельхоза СССР в 1955 г., а затем на секции ВАСХНИЛ в 1956 г. Среди прочего выяснилось, что вывод об эффективности органоминеральных смесей был сделан в лично опекаемом автором идеи хозяйстве «Горки Ленинские» на фоне значительных доз исправно поставляемых минеральных удобрений.

Обращает на себя внимание такая цитата Лысенко: «…если в науке имеются расхождения во мнениях, то для решения вопроса нужно поставить научно, методически строго выдержанные опыты. Такое решение формально правильно» [1, с. 162]. Она укладывается и в довоенную убежденность академика в иллюстративном значении опытов, которые, по его мнению, должны иметь место не в научных заведениях, а в хозяйствах [3, с. 89-94].

Удивительно, но уже после печально известной августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., оказавшей негативное влияние, в том числе и на агрохимию, после ликвидации в университетах соответствующих кафедр и очередного преследования специалистов, Лысенко достаточно тепло высказывался об агрохимии, утверждал, что ей нужно заниматься повседневно, и даже цитировал своего принципиального критика Д. Н. Прянишникова, по его словам, «для всех нас авторитетного в агрохимии» [1, с. 68]. Тем не менее он настаивал, что вопрос корневого питания растений – сугубо биологический, а потому его проработкой должны заниматься именно биологи и агробиологи, к которым он причислял и себя. Лысенко постоянно подчеркивал несводимость жизненных процессов к химическим и физическим явлениям и считал ошибочным сложившийся ранее взгляд на корневое питание растений как поступление в них ионов солей. По его мнению, на которое явно повлияло знакомство с учением Вильямса, здесь не обходится без почвенных микроорганизмов, притом специфичных для каждого вида растений [1, с. 220-221]. Повышенная кислотность, присущая достаточно большому массиву отечественных почв, по Лысенко, также вредна прежде всего своим неблагоприятным для микробов характером, хотя её химизм также нельзя сбрасывать со счетов.

Таким образом, подтверждается мнение Д. Н. Прянишникова о Т. Д. Лысенко как «агротехнике-эмпирике» [4, с. 531]. Стремясь создать собственную биологическую теорию почвенного питания растений, он, однако, не вышел за рамки не прошедших проверку практикой рекомендаций, а его упорство в заблуждениях приблизило финал стремительной карьеры. Невозможно причислить его и к классикам «бесхимического» земледелия, ныне весьма популярного в массовой культуре: известно, что он приветствовал появление гербицидов как экономичного способа очистки полей [1, с. 93]. Тем не менее в XXI в. акцентирование Лысенко на биологических аспектах плодородия выглядит вполне современно. Напротив, в предыдущий век успехов химии и в условиях теснейшей связи идей с их авторами современники оценили его скорее как казус, быстро оказавшийся на обочине истории науки.