Эффект «friend-shoring»: перестройка глобальных цепочек добавленной стоимости в условиях геоэкономической фрагментации

Введение

Парадигма глобализации, доминировавшая в мировой экономике на протяжении последних десятилетий, базировалась на принципах максимизации экономической эффективности через оптимизацию издержек в рамках глобальных цепочек добавленной стоимости (ГЦДС). Ключевым императивом для транснациональных корпораций (ТНК) было размещение производственных уровней в странах со сравнительными преимуществами, прежде всего, с низкими затратами на труд, независимо от политического контекста.

Однако в начале 2020-х годов совокупность кризисных явлений – пандемия COVID-19, обострение торгово-технологического противостояния между США и Китаем, нарушение логистических коридоров в результате военно-политических конфликтов – обнажила уязвимость экстремально оптимизированных ГЦДС. Это привело к переоценке рисков и зарождению новой стратегии – «friend-shoring» (дословно – «создание производств у друзей»).

Данный термин, вошедший в лексикон политиков и экономистов, обозначает сознательное перемещение бизнес-операций и инвестиций в страны, объединенные общими политическими ценностями, надежными дипломатическими отношениями и схожими правовыми режимами. В отличие от «offshoring» (размещение производства в стране с низкими издержками) и «reshoring» (возврат производства в страну базирования), «friend-shoring» делает акцент на критерии политико-экономической надежности, а не только на стоимостных показателях.

Обзор литературы и теоретические основания

Теоретической основой для анализа ГЦДС традиционно служат теории международной торговли (Д. Рикардо, Хекшер-Олин) и ПИИ (Дж. Даннинг). Однако классические модели слабо учитывают немонетарные риски. Концепция «friend-shoring» требует междисциплинарного подхода на стыке экономики и политологии.

В работах таких авторов, как Болдуин (Baldwin, 2016), подробно описана логика «второй разобщенности» (second unbundling), когда распад производственного процесса на этапы, размещаемые в разных странах, стал возможен благодаря ICT. Однако текущий тренд suggests a «third unbundling» – перегруппировку этапов по политическому, а не экономическому признаку.

Исследования Катанео (Cattaneo, 2020) и Миродуда (Miroudot, 2020) посвящены устойчивости ГЦДС и их адаптации к шокам. Они отмечают растущий запрос на диверсификацию и регионализацию как инструменты управления рисками. Настоящее исследование развивает эти идеи, фокусируясь конкретно на политической мотивации такой перестройки.

Работы отечественных ученых С. А. Афонцев и Д. А. Изместьева, анализируют последствия фрагментации для стран с формирующимися рынками. Данная статья стремится синтезировать существующие подходы и подкрепить их актуальным эмпирическим анализом.

Методология исследования

Для достижения цели исследования и проверки выдвинутой гипотезы был использован комплекс методов:

1. Дескриптивный статистический анализ: на основе данных базы ЮНКТАД по ПИИ и статистики ВТО по торговле проведен сравнительный анализ динамики потоков между условными группами стран: «Западный альянс» (США, ЕС, Канада, Япония, Австралия), «Китай и ассоциированные страны», «Нейтральные юрисдикции» (например, страны Юго-Восточной Азии, кроме Вьетнама), «Страны-аутсайдеры» (Россия, Иран). Период анализа: 2019–2023 гг.
2. Пример исследования: проведен качественный анализ корпоративных стратегий в двух ключевых секторах: Полупроводниковая промышленность: Разбор программ США (CHIPS Act) и ЕС (European Chips Act), стимулирующих перенос производства в дружественные юрисдикции; Автомобилестроение: Анализ реструктуризации потребительской цепочки крупнейших автоконцернов (на примере Tesla и Volkswagen) в сторону сокращения зависимости от отдельных географических точек.
3. Сравнительный анализ: сопоставлены заявления и инициативы государственных органов (Еврокомиссия, администрация США) с фактическими данными по инвестициям и торговле для выявления корреляции между политикой и экономическими потоками.

Анализ и результаты

1. Эмпирическое подтверждение тренда. Статистический анализ выявил четкую тенденцию. Так, поток ПИИ внутри группы «Западный альянс» в 2022-2023 гг. продемонстрировал рост на 15–20% в годовом исчислении, в то время как общий объем глобальных ПИИ оставался стагнирующим. Товарооборот между США и ЕС, а также между США и Мексикой (как ключевым «near-shoring» партнером) достиг исторических максимумов. Ввоз во Вьетнам и Индию – страны, которые воспринимаются как альтернатива Китаю, – также резко увеличился, что свидетельствует о диверсификации в рамках «дружественного» поля.

2. Изменение природы сравнительных преимуществ. Кейс полупроводниковой промышленности показал, что решения о размещении фабрик (например, строительство заводов TSMC в Аризоне, Intel в Германии) принимаются на основе гарантий государственной поддержки, стабильности регуляторной среды и безопасности интеллектуальной собственности, а не только стоимости труда или электроэнергии. Это указывает на формирование нового типа «стратегического» сравнительного преимущества.

3. Противоречивые последствия:

• Для развитых стран: с одной стороны, достигаются цели укрепления надежности поставок. С другой, отмечается инфляционное давление, так как локализация производства ведет к росту издержек. Например, стоимость производства чипов в США оценивается на 40–50% выше, чем на Тайване.
• Для стран-«сателлитов»: эффект неоднозначен. С одной стороны, они получают волну новых инвестиций и технологий, ускоряя индустриализацию. С другой, возникает риск «ловушки среднего дохода» в рамках отведенной им роли сборочных цехов без перехода к созданию полной цепочки.
• Для стран-«аутсайдеров»: наблюдается эффект импортозамещения, который, однако, сопровождается технологическим отставанием из-за разрыва кооперационных связей и ограничения доступа к критическим компонентам.

Заключение и выводы

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что эффект «friend-shoring» является объективной и долгосрочной реакцией на геоэкономическую фрагментацию. Это не откат глобализации, а ее качественная трансформация, ведущая к формированию нескольких конкурирующих и слабосвязанных между собой региональных блоков («blocs»).

Подтверждена гипотеза о том, что в иерархии факторов размещения производства на первый план выходят неэкономические критерии: минимизация политических рисков и обеспечение стратегической автономии. Это ведет к перераспределению инвестиционных потоков и изменению географии мировой торговли в пользу внутриблоковой кооперации.

Последствия данного процесса носят двойственный характер. С одной стороны, он усиливает устойчивость supply chains к политическим шокам. С другой – ведет к снижению общей экономической эффективности, потенциальной инфляции и технологическому расслоению между блоками.