В середине XX века профессором С. П. Митричевым затронуты вопросы, напрямую касающиеся розыска, задержания преступников и обеспечения регистрации уголовных преступлений. Автор утверждал, что решение данных задач осуществляется посредством норм, предусмотренных административным правом [17]. В литературе по уголовному судопроизводству результаты административной деятельности полиции зачастую приравнивают к результатам оперативно-розыскной деятельности, тем самым, осуществляют такую манипуляцию, как подмена одних средств доказывания по уголовным делам другими. Указанные результаты получают через проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые планируются и осуществляются заранее сотрудниками оперативных подразделений. Так, С. А. Лукьянчикова и М. А. Андреев пишут, что «оперативно-розыскная деятельность и уголовное судопроизводство отображают взаимосвязь процессуального и непроцессуального. Данная взаимосвязь выражается в проведении оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий» [10, с. 9-15]. Указанные авторы относят к непроцессуальным приемам познания значимых обстоятельств уголовного дела только такие познавательные продукты, которые будут содержать в себе признаки оперативно-розыскной деятельности.
Обоснованными являются научные дискуссии о проблемах, возникающих в процессе использования в доказывании по уголовным делам результатов административной деятельности. Анализ практики правоприменения в названной сфере указывает на следующие актуальные и взаимосвязанные проблемы [9, с. 324-331]. Рассмотрим некоторые из них.
Для более детального понимания и раскрытия исследуемой темы обратимся к следственно-судебной практике. При задержании нарушителя, в результате составлены документы, которые в последующем использовали в качестве доказательств по делу: 1) протокол личного досмотра, составленного оперуполномоченным полиции, 2) рапорт инспектора ДПС ГИБДД о подозрении гражданина в совершении преступления и его задержании; 3) протокол о медицинском освидетельствовании гражданина. На основании этих документов возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 228 УК РФ [18]. Пример является общепризнанной практикой и иллюстрирует, что все материалы, собранные в ходе административной практики и имеющие значение для дела, являются результатами административной деятельности полиции, а изъятые наркотики и оружие являются вещественными доказательствами по уголовному делу.
При обращении к судебной практике хотелось бы обозначить мнение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ 2017 года. Ранее вынесен приговор суда по уголовному делу в отношении гражданина, который был осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228.1 УК РФ, однако подал апелляционную жалобу на данный приговор суда, так как в уголовном деле присутствуют недопустимые доказательства. В частности, судом обращено внимание, что протокол изъятия наркотиков по делу получен с нарушением закона, так как обследование участка местности проведено с нарушением законодательства об оперативно-розыскной деятельности. Причиной является неуказание в протоколе оперативного сотрудника полиции, участвовавшего в проведении административного изъятия вещей и документов (ст. 27.10 КоАП РФ), и отсутствие письменного указания начальника на проведение мероприятия сотруднику полиции, составившему рапорт. По сути, проведено оперативно-розыскное мероприятие, по результатам которого составлен протокол изъятия вещей и документов, используемый по уголовному делу в качестве результатов оперативно-розыскной деятельности [6]. Аналогичное мнение прослеживается и в апелляционном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 2019 г. [7]. При этом Конституционный Суд РФ в своем определении говорит о том, что административный досмотр и административное задержание проводятся исключительно в порядке, предусмотренном КоАП РФ, соответственно, данные результаты не могут выражаться в качестве результатов оперативно-розыскной деятельности [11].
Таким образом, в данном случае разграничение должно происходить по разным критериям законного получения этих результатов, к примеру, по формам, характеру, субъектам, методам, средствам и способам. Для демонстрации разграничения возможно привести обобщенные примеры из практической деятельности сотрудников полиции [8, с. 28-32].
Структура процесса доказывания изложена в ст. 85 УПК РФ [2], в него входит: собирание, проверка и оценка доказательств. При этом к числу субъектов собирания доказательств, как следует из содержания ст. 86 УПК РФ, относятся дознаватель, следователь, прокурор, суд и защитник. Профессор С. Б. Россинский отмечает о возможности и допустимых пределах использования в доказывании непроцессуальной информации, то есть сведений, полученных вне уголовного судопроизводства [16, с. 318].
Рассмотрим эту проблему на примере протокола личного досмотра. В соответствии с п. 9.1 приказа МВД России от 03.07.2019 № 205 [5] участковый уполномоченный полиции при несении службы на обслуживаемом административном участке принимает меры, направленные на выявление, пресечение и раскрытие преступлений, осуществляет производство по делам об административных правонарушениях. Руководствуясь ФЗ «О полиции», он вправе осуществлять личный досмотр граждан по правилам КоАП РФ. Ответственность за незаконное хранение наркотиков предусмотрена (ст. 6.8 КоАП РФ [3] и ст. 228 УК РФ [4] соответственно).
Анализируя судебную практику по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков, выявленных участковыми уполномоченными полиции, можно прийти к следующему выводу. Правоприменители с осторожностью относятся к выбору порядка изъятия предметов, находящихся при гражданах, опасаясь за уголовно-процессуальную судьбу полученных доказательств [9, с. 324-331]. К примеру, [дата и время изъяты] участковый уполномоченный полиции, проверяя поступившую от гражданки информацию о том, что ее сын на даче варит наркотическое средство, прибыл в дачное некоммерческое общество. С согласия гражданки он зашел в дом, где увидел на кровати мужчину, представившегося К., а рядом с ним полимерный пакет с веществом растительного происхождения с характерным запахом конопли. К. попытался уничтожить его, рассыпав его по полу и залив водой из ковша. Проведение личного досмотра К., учитывая противодействие со стороны К. и отрицание причастности к преступлению, было невозможным, поэтому изъятие наркотиков осуществлялось в ходе осмотра места происшествия. Протокол следственного действия в совокупности с другими доказательствами, в частности протоколом осмотра предметов - диском с записью с регистратора, где запечатлены действия сотрудника полиции и ход обнаружения полимерного пакета с веществом, попытки К. рассыпать вещество и помыть руки, стали достаточными для признания судом К. виновным и разрешения уголовного дела [14].
Если в приведенном случае отказ от личного досмотра обоснован, то алгоритм действий участковых в следующем примере. В ходе патрулирования административного участка сотрудники полиции увидели идущего с полимерным пакетом в руках мужчину, установленного в последующем, как Б., поведение которого было подозрительным. Проверив содержимое пакета и обнаружив внутри вещество растительного происхождения, то есть имея основания для проведения личного досмотра по ст. 13 ФЗ «О полиции» [1] и ст. 27.2. КоАП РФ, участковые вместо незамедлительного изъятия подозрительного вещества (с целью предупреждения вероятного его уничтожения, исключения версии о фальсификации путем подброса наркотика) дождались оперативной группы, чтобы изъятие произведено следователем в ходе осмотра места происшествия с участием Б. [15]. В этой ситуации необходимо свести к минимуму время между задержанием лица и изъятием у него предмета, ставшего поводом к подозрению.
Личный досмотр не следственное (процессуальное) действие, а его результаты, содержащиеся в протоколе, потом могут быть признаны недопустимым доказательством по ст. 75 УПК РФ. Результаты административной деятельности не могут соответствовать требованиям допустимости доказательств, что обусловлено разной правовой природой административной и уголовно-процессуальной деятельности, иным правовым режимом и правовыми гарантиями [16, с. 310-329]. При оценке доказательства на предмет его допустимости необходимо выяснять, в чем конкретно могло выразиться нарушение требований УПК РФ [12, 13]. С. Б. Россинский отмечает, что необходимо учитывать необходимость использования непроцессуальных результатов административной деятельности (непроцессуальной информации) в доказывании по уголовным делам [16, с. 316].
Таким образом, современные реалии требуют формирования нового подхода к использованию в доказывании по уголовным делам доказательственных материалов, полученных в рамках иного процесса. Результаты административной деятельности как разновидности непроцессуальной информации необходимо использовать в качестве доказательства по уголовному делу, но с учетом дополнительных правовых гарантий его доброкачественности (для этого предлагаем изложить ст. 89 УПК РФ в следующей редакции: «В процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной, административной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом»).
.png&w=640&q=75)
