Криптовалюта как один из объектов гражданских прав

Быстрый рост оборота криптоактивов поставил перед цивилистикой задачу их правовой квалификации. От этого напрямую зависят вопросы оборота, защиты прав участников гражданских отношений, налогового режима и противодействия отмыванию средств. Отсутствие адекватного правового регулирования цифровых валют приводит к правовой неопределенности.

В действующем гражданском законодательстве Российской Федерации понятие «криптовалюта» как самостоятельная правовая категория отсутствует. Статья 128 Гражданского кодекса РФ определяет объекты гражданских прав, но не содержит прямого упоминания криптовалют, также стоит отметить, что перечень объектов гражданских прав не является закрытым.

Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» впервые в российской правовой системе дал официальное определение цифровой валюты.

Согласно пункту 3 статьи 1 указанного закона, цифровой валютой признается совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе…».

Принципиально важно отметить, что российский законодатель отказался от использования термина «криптовалюта», заменив его понятием «цифровая валюта».

Криптовалюта обладает особенностями, позволяющими рассматривать её как самостоятельный объект гражданского права. Её существование исключительно в цифровой среде и отсутствие материальной формы принципиально отличают криптовалюту от вещей традиционного имущества. 

В то же время криптовалюта не соответствует критериям цифровых прав по статье 141.1 ГК РФ, поскольку в законодательстве она не признаётся ни обязательственным, ни каким-либо субъективным правом, а относится к категории цифровой валюты.

Как указывает Агарков М. М. в его фундаментальном труде «Обязательство по советскому гражданскому праву» объект права есть то, на что направлено поведение обязанного лица в правоотношении, то есть объектом права является то, над чем субъект владеет, пользуется и распоряжается.

Можно утверждать, что криптовалюта обладает всеми признаками такого объекта, поскольку владение обеспечивается наличием уникального закрытого ключа, который предоставляет исключительный контроль над записью в распределенном реестре. Тот, кто владеет ключом, «владеет» и активами. Пользование же заключается в возможности использовать криптовалюту как средство обмена, инвестиционный актив или объект для иных операций, распоряжение выражается в возможности совершать сделки – передавать криптовалюту другому лицу путем формирования и подписания транзакции, то есть изменять принадлежность актива по своей воле.

Криптовалюта, будучи цифровым благом, на которое направлены конкретные действия обязанных лиц и в отношении, которого субъект осуществляет фактическое господство (через механизмы криптографии), полностью соответствует конструкции объекта права, предложенной Агарковым М. М. Ее признание в этом качестве, не противоречит классической доктрине, а лишь требует адаптации традиционных правовых категорий к новой технологической реальности.

Развивая идеи М. М. Агаркова – Иоффе О. С. в своём труде «Советское гражданское право» предложил более детализированную концепцию, также основанную на философской категории «объект отношения».

Иоффе О. С. даёт понятие объектам гражданского права таковое, что объектом правоотношения является то, на что направлены субъективные права и обязанности его участников. В гражданском праве объектами правоотношений выступают разнообразные материальные и нематериальные блага.

Исходя из смысла доктринального понятия Иоффе О. С. криптовалюта обладает всей той полнотой, которая присуща объектам гражданских прав.

Исследователь У. А. Меликов указывает, что криптовалюта в контексте статьи 128 ГК РФ должна рассматриваться как «иное имущество», поскольку она не может быть однозначно отнесена к категории вещей, но обладает экономической ценностью и может быть объектом гражданского оборота.

А. В. Ермаков в своих работах предлагает оригинальный подход к категоризации криптовалюты, рассматривая ее как особый вид имущественных прав, реализуемых в цифровой среде. По его мнению, криптовалюта представляет собой синтез технологических и правовых характеристик, что требует выработки специальных подходов к ее правовому регулированию.

Отсутствие прямого указания на криптовалюты в системе объектов гражданских прав создает сложности в определении их правовой природы, что требует обращения к судебной практике.

Обоснованием вышесказанного служит поворотное постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2018 по делу № А40-124668/2017, в котором суд впервые признал криптовалюту имуществом.

Как указывает суд апелляционной инстанции отказывая финансовому управляющему в удовлетворении требований об относительном включении содержимого криптокошелька в конкурсную массу суд первой инстанции исходил из того, что криптовалюта не относится к объектам гражданских прав, находится вне правового поля на территории Российской Федерации, исполнение сделок с криптовалютой, ее транзакции не обеспечиваются принудительной силой государства. Отсутствие в системе криптовалюты контролирующего центра и анонимность пользователей криптовалют, по мнению суда, не позволяет с определенностью установить принадлежность криптовалюты в криптокошельке конкретному лицу.

Доводы суда о невозможности применения к криптовалютам по аналогии норм, регулирующих сходные отношения, противоречат положениям ст. 6 ГК РФ, согласно которым при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости.

По мнению суда апелляционной инстанции, криптовалюта не может быть расценена применительно к ст. 128 ГК РФ иначе как «иное имущество». 

Российская судебная практика демонстрирует подход к признанию криптовалюты объектом гражданских прав.

Проведенный анализ показывает, что в российской правовой системе формируется устойчивый подход к признанию криптовалюты объектом гражданских прав в категории «иное имущество». Судебная практика опережает законодательное регулирование, последовательно применяя к криптовалютам правовой режим имущества.

Таким образом, на основании соотнесения криптовалюты с предложенными определениями объектов гражданских прав можно заключить, что она обоснованно относится к объектам гражданских прав и имеется основания для выделения из массы «иного имущества». Одно из решений данной казуса – внесение правок в действующие нормы гражданского права.