Особенности наследования отдельных видов имущества

Современная действительность демонстрирует, что традиционные нормы наследственного права и перечень разнообразных видов имущества, закреплённые в главах 65–77 ГК РФ, уже не охватывают всего спектра рассматриваемого феномена [1]. Принцип универсального правопреемства, при котором наследственная масса умершего переходит как единое целое в неизменном виде, сталкивается с реалиями, вышедшими далеко за рамки классического понимания исследуемых отношений.

Актуальность темы обусловлена тем, что несмотря на попытку создать детальную законодательную базу, правоприменительная практика свидетельствует о наличии существенных коллизий и «пробелов» при наследовании, в частности – отдельных видов имущества, – что подтверждает качественное усложнение структуры наследственной массы под воздействием трансформации общества и развитием цифровой экономики. Именно поэтому в современном мире все большее значение приобретают не только традиционные объекты (недвижимость, транспорт и т. д.) наследования, но и цифровые активы, корпоративные права (доли в коммерческих организациях), а также результаты интеллектуальной деятельности.

Так, например, количество судебных споров, связанных с цифровым имуществом и интеллектуальными правами в России, стремительно растет. По данным исследования Moscow Digital School и юридической компании ЭБР, в 2023 году количество дел, связанных с цифровым имуществом, выросло в пять раз по сравнению с 2021 годом – с 510 до 2653, а в 2024 году число судебных споров о защите интеллектуальных прав достигло 28803, что на 35% больше, чем годом ранее (21396 дел) [13]. Кроме того, активные реформы претерпевает механизм наследования доли в коммерческих организациях – с 01.09.2025 года уже вступили в силу изменения в Федеральном законе от 07.07.2025 г. № 186-ФЗ, позволяющие гибко настраивать в уставе ООО преимущественное право приобретения долей наследниками [3]. Соответственно, приведенная статистика наглядно показывает, что новые виды имущества прочно вошли в правовое поле, поэтому задача формирования четких правил их наследования не просто актуальна, а безотлагательна - современное законодательство должно успевать за динамикой социальной и деловой жизни общества, обеспечивая определенность в вопросах регулирования исследуемого имущества как для владельцев, так и для их наследников.

Цифровые активы – это самая проблемная категория имущества на данный момент в наследственном праве, несмотря на огромную распространенность: только в соцсетях на 2025 г. зарегистрировано порядка 73,4% граждан РФ и по приблизительным прогнозам Федеральной нотариальной палаты, к 2070 году в соцсетях будет больше аккаунтов умерших людей, чем живых, а к 2100 году их число достигнет 1,4 млрд [12]. Аналогичная динамика и с финансовой составляющей цифровых активов – суммарные остатки средств российских пользователей на криптобиржах уже в марте 2025 г. составили 827 млрд руб. (+ 27% к сентябрю 2024 г.) [15], вследствие чего отсутствие чёткой политики наследования и регламента доступа к данному имуществу может привести к безвозвратной утрате колоссальной денежной массы.

Ключевая проблема заключается в отсутствии легального определения «цифровых активов» и их правового статуса в наследственном праве. В ст. 1112 ГК РФ цифровые активы прямо не упомянуты, их пытаются классифицировать как «иное имущество», что вызывает в обществе и кругах специалистов споры – ведь, данные активы могут носить и неимущественную ценность [10, с. 315-316]. Попыткой урегулировать эту сферу стал Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ, который ввёл понятия цифровых финансовых активов (ЦФА) и цифровой валюты [2]. Однако закон охватывает далеко не все виды цифровых активов, оставляя без внимания такие объекты, как аккаунты в соцсетях и мессенджерах, доменные имена, виртуальное игровое пространство, личный контент, переписки, платные подписки, NFT-токены, электронные подарочные карты, файлы на устройствах, сайты, электронные ключи и seed-фразы, что сохраняет правовые пробелы, тем более учитывая, что разнообразие этих активов растёт год от года, а некоторые подвиды могут классифицироваться даже как интеллектуальную собственность [8, с. 325].

В ответ на это в 2025 г. группа депутатов Госдумы выступила с инициативой ввести в ГК РФ конкретизацию понятия «цифрового наследства», которое позволило бы гражданам завещать доступ к своим цифровым активам назначенным лицам, так как с точки зрения правовой доктрины, исследуемые объекты всё-таки обладают свойством переходности. Очевидно, что цифровое наследство требует выделения в самостоятельную правовую категорию из-за особого режима защиты паролем и дополнительного контроля со стороны поставщика услуг (провайдера, сервиса, площадки размещения и т. д.), а также двойственной природы аккаунтов, которые могут одновременно содержать как финансово ценные активы, так и личную информацию, не предназначенную для публичного доступа [16].

В итоге, на практике перед нотариусами сейчас встают сложные вопросы: что относится к цифровым правам, как подтвердить их существование и как правильно описать их в завещании. Наследники сталкиваются с непреодолимыми барьерами: односторонняя политика IT-компаний и платформ по отношению к нематериальному цифровому имуществу («Вконтакте» проводит «меморизацию» или удаление страниц умерших пользователей, западные социальные сети полностью запрещают доступ даже для прямых наследников, иные платформы – позволяют пользователям ещё при жизни назначить наследника или запланировать удаление), отсутствие механизмов подтверждения права собственности на актив и риск нарушения тайны переписки (ст. 138 УК РФ). Кроме того, абсолютно не регламентирован доступ к логинам и паролям, биометрическим данным для аутентификации, а сами платформы часто отказывают в их передаче, ссылаясь на внутреннюю политику или соглашение о защите персональных данных.

Дополнительным препятствием является нерешённость вопросов налогообложения цифровых активов и оценки их стоимости из-за высокой волатильности - отсутствие ясных правил и инструкций по уплате налогов при их наследовании создаёт «серые зоны» для наследников и потенциальные уголовно-правовые риски. Таким образом, анонимность, децентрализованность и отсутствие единой системы учёта серьёзно осложняют для наследников как сам процесс идентификации активов, так и доказательство своих прав на них.

В качестве решений предлагается заранее планировать передачу данных через блокчейн-хранилища, зашифрованные файлы, банковские ячейки и прямое завещательное распоряжение, в котором наследодатель самостоятельно указывает всю информацию для доступа к активам (логины, пароли, приватные ключи). Для конфиденциальности рекомендуется использовать закрытое завещание. Эксперты подчеркивают, что право на контроль над своими цифровыми данными должно быть признано одной из личных свобод.

Нотариусам же при ведении наследственных дел необходимо правильно квалифицировать вид цифровых данных, гражданам – заблаговременно и с привлечением юристов организовать их будущую передачу [14], а регулятору (государству) – разработать реестр цифровых активов граждан (с интеграцией, например, в «Госуслугах») и своевременно информировать наследников о существовании данного имущества и порядке доступа к нему.

Не менее сложной категорией имущества является наследование интеллектуальных прав, которые регулируются разделом V ГК РФ и играют ключевую роль в экономике и культуре, поэтому любые законодательные пробелы в данной области создают серьёзные сложности для наследников и общества в целом. Спорные моменты подробно проанализированы в таблице 1:

Таблица 1

Проблемы наследования интеллектуальной собственности

При этом особый «режим исключения» установлен для наследования таких специфических прав, как:

1. Право следования – право автора (и его наследников) получать процент от перепродажи оригинала произведения искусства через аукционы, галереи и т. д. (ст. 1293 ГК РФ) является неотчуждаемым (нельзя продать или подарить при жизни автора), однако, в отличие от других личных неимущественных прав (например, права авторства), оно переходит к наследникам и действует в течение всего срока действия исключительного права на произведение (то есть всю жизнь автора и 70 лет после его смерти). Основная сложность заключается в практической реализации этого права: наследникам необходимо отслеживать сделки на арт-рынке, чтобы требовать от продавцов предусмотренные законом выплаты, что может быть организационно и финансово затруднительно [1];
2. Право на обнародование – это право решить, будет ли произведение умершего автора обнародовано (опубликовано, публично показано и т. д.) и каким способом (см. 1268 ГК РФ). По общему правилу, это личное неимущественное право, и наследники не могут по своему желанию опубликовать произведение, если автор был против (если это не противоречит указанной воле в завещании, письмах, дневниках или иных письменных документах). Однако закон делает специальное исключение для произведений, не обнародованных при жизни автора. В этом случае право на обнародование переходит к наследнику, обладающему исключительным правом на произведение [1]. Это создает для наследников дополнительную обязанность по установлению и толкованию воли покойного, что может привести к правовым спорам.

Таким образом, основная проблема наследования интеллектуальной собственности заключается в системном несоответствии между классической наследственной правовой парадигмой, ориентированной на статичное вещное имущество, и динамичной, ограниченной во времени и личностно-обусловленной природой интеллектуальных прав. Это несоответствие порождает правовую неопределенность, создает барьеры для эффективного правопреемства и приводит к недоиспользованию или преждевременному выводу из оборота культурных и инновационных активов, нанося ущерб как частным интересам наследников, так и глобально – общественному достоянию.

На основе анализа предоставленных проблем и изучения современных тенденций в наследственном праве, можно предложить несколько направлений развития института наследования интеллектуальных прав и собственности (табл. 2):

Таблица 2

Пути решения ключевых проблем в сфере наследования интеллектуальной собственности

Исходя из этого, ключевым вектором модернизации наследственного права интеллектуальных активов должна стать разработка специализированных процедур, адекватных уникальной природе исследуемого вида имущества. Предложенные меры по созданию реестра ИС, детализированного (цифрового) завещания и системной кодификации норм позволят трансформировать наследование из поля правовых рисков в инструмент эффективного сохранения и приумножения творческого и инновационного потенциала на глобальном уровне культурного наследия всей нации.

В условиях современной российской экономики также стоит остро вопрос наследования доли в коммерческих организациях, что выходит за рамки личной трагедии человека, превращаясь в сложную юридическую и управленческую задачу, так как только незамедлительные и безошибочные действия всех участников могут сохранить рыночную стоимость компании и предотвратить эффект «паралича» в деятельности (неправомерное использование активов или остановку рабочих процессов). Российское законодательство не рассматривает «бизнес» как единый объект права, что делает процедуру его передачи наследникам многогранной, противоречивой и требующей особого внимания.

Ниже приведены ключевые организационно-правовые формы и особенности их наследования (табл. 3):

Таблица 3

Сравнительная характеристика наследования бизнеса в различных организационно-правовых формах

Для минимизации представленных рисков и обеспечения плавного перехода бизнеса к правопреемникам российское право предлагает основательно проработать корпоративное планирование (заранее анализировать положения устава общества) и закрепить положение о безусловном переходе доли либо заключить корпоративный договор с другими участниками, где будет прописана их поддержка наследников. В любом случае, нотариус обязан принять меры по охране такого наследства, включая возможность доверительного управления, иначе под угрозой будет сам факт существования предприятия как экономического объекта.

Помимо завещания, эффективными механизмами являются наследственный договор (позволяющий заключить при жизни двустороннее соглашение с наследником) и создание наследственного фонда (который обеспечивает профессиональное управление активами после смерти владельца). Эти инструменты помогают сохранить устойчивость предприятия и четко определяют будущее управление им, особенно в ситуациях, когда наследников несколько.

Таким образом, системное реформирование наследственного права требует перехода от пассивного подхода, ориентированного на разрешение уже возникших коллизий, к созданию проактивных правовых конструкций, адаптированных к специфике новых видов имущества. Конвергенция технологических решений (в виде национальных реестров цифровых активов и интеллектуальных прав) и современных инструментов волеизъявления (наследственных фондов, цифровых завещательных распоряжений) способна сформировать целостную экосистему наследования, обеспечивающую не только правовую определённость, но и непрерывность экономических и культурных процессов. Это превращает наследственное право из архаичного института, регулирующего судьбу статичного имущества, в динамичный механизм управления капиталом – материальным, цифровым и интеллектуальным – в интересах как частных правопреемников, так и общества в целом.

Следовательно, дальнейшее развитие наследственного права лежит в плоскости создания гибких, специализированных правовых режимов, которые будут стимулировать прижизненное планирование наследодателя, обеспечивая бесшовный переход и последующую капитализацию современных видов имущества как драйверов экономического и культурного развития.