Искусственный интеллект как признак объективной стороны состава преступления

В последние несколько лет технологии, относящиеся к искусственному интеллекту (такие, как машинное обучение и глубокое обучение, в особенности – генеративные модели глубокого обучения), получают всё большее распространение и доступность среди широкого круга пользователей. Так, использовать популярные языковые и мультимодальные модели (такие, как DeepSeek, Claude, ChatGPT или отечественные GIGAChat, YandexGPT) сегодня можно, имея лишь доступ в сеть Интернет, причем в ряде случаев – на безвозмездной основе. Некоторые модели находятся в свободном доступе для скачивания и локального запуска на собственном компьютере или сервере. Возможности, предоставляемые такими моделями достаточно широки: генерация текстов, создание реалистичных изображений или видео по словесному описанию, написание программного кода, озвучивание введенного текста с имитацией голоса реального человека, автоматическое взаимодействие с компьютером для выполнения поставленных задач и так далее. Эффективность, универсальность и доступность данных инструментов создает условия для их использования при совершении преступных деяний.

Преступлениям, которые могут совершаться с использованием искусственного интеллекта, присущи такие характерные признаки как анонимность, мобильность и трансграничность, что повышает латентность таких преступлений и вызывает определенные сложности в их выявлении и расследовании, а также установлении лиц, их совершивших. Данные обстоятельства позволяют ставить вопрос о необходимости изучения роли искусственного интеллекта в качестве элемента состава преступления.

 Объективная сторона преступления, являясь элементом состава преступления, характеризуется рядом признаков. В формальных составах преступлений к обязательным признакам следует относить деяние, а в материальных составах – деяние, преступные последствия и причинную связь между деянием и последствием. К факультативным признакам относятся место, время, обстановка, способ, орудия и средства совершения преступления [1, с. 864].

Законодательством Российской Федерации в настоящее время понятие искусственного интеллекта либо иной близкой по смыслу и принципу действия технологии не закреплено, равно как Уголовным кодексом РФ использование таких технологий не определено в качестве какого-либо из элементов состава преступления.

По мнению Панова Н. И. понятие «орудия и средства» близко к понятию «способ» совершения преступления, поскольку использование орудия и средства характеризуют способ совершения преступления. Однако понятие «способ преступления» шире, поскольку включает не только использование орудий и средств, но и порядок, последовательность приемов, применяемых лицом в процессе общественно опасного посягательства на охраняемые уголовным законом общественные отношения [2, с. 43].

Пономарева Н. И. выделяет способы совершения преступления в зависимости от характера используемых средств:

1. С использованием естественных сил, принадлежащих собственно человеку (телодвижения, слова или воздержания от них);
2. С использованием различных предметов внешнего мира (оружие, документы, вещества);
3. С использованием сил и закономерностей природы и общества [3, с. 9].

Если способ преступления указан законодателем в основном составе преступления, он приобретает следующее уголовно-правовое значение:

1. Способ совершения преступления может служить криминально-образующим признаком состава, отграничивающим преступное поведение от непреступного;
2. Способ совершения преступления в ряде случаев выполняет роль признака, по которому одно преступление по характеру и степени общественной опасности отличается от другого;
3. Способ совершения преступления довольно широко представлен в качестве признака квалифицированных составов преступлений, из чего следует, что зачастую применение определенных способов приводит к повышению степени общественной опасности преступления, которая находит отражение в виде и размере санкции при конструировании уголовно-правовых норм законодателем;
4. В том случае, если способ совершения преступления не является признаком простого либо квалифицированного состава преступления, то он может иметь значение для уголовной ответственности и наказания в качестве обстоятельства, смягчающего (ст. 61 УК РФ) либо отягчающего (ст. 63 УК РФ) наказание [4, с. 186].

В преступлениях с использованием искусственного интеллекта сам искусственный интеллект может рассматриваться как средство совершения преступления, то есть использоваться как явление, с помощью которого облегчается совершение объективной стороны состава преступления. В частности, генеративные модели искусственного интеллекта могут быть использованы при совершении преступлений, предусмотренных статьями 272, 273, 274, 274.1 Уголовного кодекса РФ.

Например, к средствам совершения преступления относятся методы моделирования атак (Attack modelling techniques (AMT)) – методы, которые используются для моделирования и визуализации последовательности событий, приводящих к успешной кибератаке [5, с. 1-46], а также эксплуатация уязвимостей. Так, учёные из Иллинойсского университета в Урбане-Шампейне недавно опубликовали исследование, в котором доказали, что модель искусственного интеллекта GPT-4 от компании-разработчика OpenAI способна самостоятельно эксплуатировать уязвимости в реальных системах после того, как получит их подробное описание. В рамках исследования было отобрано 15 уязвимостей, описанных как критические. Результаты показали, что языковая модель GPT-4 смогла использовать 87% этих уязвимостей, в то время как другие модели с задачей справиться не смогли. Даниэль Канг, один из авторов работы, утверждает, что использованная большая языковая модель (Large Language Model или LLM, то есть обученная нейронная сеть, используемая для обработки естественного языка) может значительно упростить процесс эксплуатации уязвимостей для злоумышленников. По его словам, системы, основанные на искусственном интеллекте, будут куда более эффективными, чем доступные сегодня инструменты для начинающих хакеров [6].

Также в качестве средств совершения преступления могут выступать вредоносное программное обеспечение, которое может стереть все или часть программ, файлов и хранимых данных в компьютерной системе, тем самым повреждая и нарушая ее нормальную работу. Вредоносные программы – это прежде всего компьютерные вирусы (computer viruses), сетевые черви (worms) и троянские кони (трояны, Trojan horses). Кроме того, к вредоносным иногда относят средства несанкционированного доступа, а также разновидность троянов – программные закладки или «логические бомбы» (logic bombs). Большие языковые модели уже используются преступниками для написания программ-шифровальщиков, используемых для вымогания денежных средств. Так, согласно отчетам специалистов вредоносное ПО FunkSec, использовавшееся в конце 2024 года для массовых кибератак на организации из государственного сектора, а также сфер ИТ, финансов и образования в Европе и Азии, была написана с активным использованием искусственного интеллекта [7]. В настоящее время получают распространение вредоносные программы, код которых пишется в реальном времени во время атаки на компьютерную систему путем обращения к языковым моделям семейства GPT от компании OpenAI, что делает их обнаружение для классических антивирусных систем крайне затруднительным [8].

В качестве средства преступления может выступать и технология дипфейков (deepfake, от deep learning – «глубокое обучение» и fake – «подделка») – синтез правдоподобных поддельных изображений, видео и звука получаемых при помощи моделей искусственного интеллекта. Также дипфейками называют контент, полученный в результате этого синтеза [9]. В настоящее время технология deepfake применяется либо потенциально может применяться при совершении таких преступлений как клевета (ст. 128.1 УК РФ), мошенничество (ст. 159, 159.6 УК РФ), вымогательство (ст. 163 УК РФ), незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов (ст. 242 УК РФ), изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних ст. 242.1 УК РФ), реабилитация нацизма (ст. 354.1) [11].

Искусственный интеллект может выступать в качестве орудия преступления, то есть как инструмент, который воздействует на объект преступного посягательства и причиняет объекту вред. Системы искусственного интеллекта могут быть орудием преступной деятельности, используемым с целью обхода защитных систем, создающих препятствия для совершения преступления; уклонения от обнаружения или судебного преследования за уже совершенные преступления; создания надежных или, наоборот, критических систем, которые выходят из строя или ведут себя беспорядочно, нанося ущерб или подрывая общественное доверие [11, с. 54].

Также, искусственный интеллект как признак объективной стороны может являться элементом обстановки (неосторожные преступления, осложненные искусственным интеллектом); предметом преступления или его элементом (сложности нормативной (формальной) и действительной (реальной) оценки опасности деяния) (вооружение и военная техника, оружие, информация и т. д.) [12, с. 482].

Рассмотрение преступлений, совершаемых с помощью «высоких технологий», позволяет сделать вывод о том, что использование искусственного интеллекта в качестве способа, расширяет возможности преступной деятельности, существенно облегчает процесс совершения преступления, зачастую позволяет преступнику автоматизировать процесс совершения однотипных преступлений, то есть существенно повысить охват потенциальных потерпевших (например, при совершении мошенничества или вымогательства).

Факультативные признаки объективной стороны влияют на квалификацию только в случаях, когда предусмотрены в законе в качестве признаков преступления. Как отмечает Мосечкин И. Н., «несмотря на тот факт, что совершение ряда преступлений возможно высокотехнологичным способом, законодатель не относит его к конструктивным или квалифицирующим признакам, что вызывает необходимость в квалификации деяний по правилам совокупности [13, с. 24]. Так, согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 (ред. от 15.12.2022) «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» – мошенничество в сфере компьютерной информации, совершенное посредством неправомерного доступа к компьютерной информации или посредством создания, использования и распространения вредоносных компьютерных программ, требует дополнительной квалификации по статье 272, 273 или 274.1 УК РФ [14].

Однако, такой подход представляется не самым удачным при квалификации преступлений, совершенных с использованием технологии искусственного интеллекта. Так, в ряде вышеописанных случаев (например, использование дипфейков для совершения мошенничества или производство порнографической продукции при помощи генеративных моделей глубокого обучения) совершение основного преступления не сопряжено с неправомерным доступом к компьютерной информации или с созданием, использованием и распространением вредоносных компьютерных программ. В данном случае отсутствие предусмотренного уголовным законом отдельного квалифицирующего признака приводит к тому, что способ совершения преступления, имеющий большую по сравнению с основным составом общественную опасность, не получает соответствующее уголовно-правовое значение.

Таким образом, совершение преступлений с использованием искусственного интеллекта значительно повышает степень общественной опасности и обуславливает необходимость рассмотрения его в качестве квалифицирующего признака состава преступления либо в качестве обстоятельства, отягчающего наказание.