О сущности преступности в современных реалиях

Глобализация, цифровизация и социально-экономическая нестабильность приводят к появлению новых, более изощренных форм преступной деятельности. Традиционная уголовная статистика не всегда в полной мере отражает масштабы таких явлений, как киберпреступность, отмывание денег через криптовалюты, транснациональная организованная преступность и терроризм. Изучение их особенностей необходимо для разработки адекватных мер противодействия.

Преступность – это не просто совокупность правонарушений, но и мощный деструктивный социальный институт. Она порождает целый ряд вторичных негативных явлений. К данным явлениям относится социальная дезорганизация, криминализация сознания и маргинализация населения.

Существующие стратегии борьбы с преступностью зачастую носят запоздалый и репрессивный характер, фокусируясь на последствиях, а не на причинах. Анализ особенностей сопутствующих социальных явлений позволяет перейти к проактивной, превентивной модели. Это требует разработки точечных адресных программ, социальной, экономической и воспитательной направленности.

Преступность как социальный феномен никогда не существует в вакууме. Она является одновременно причиной и следствием широкого спектра негативных социальных процессов, образуя с ними устойчивую и самовоспроизводящуюся систему. Усложнение структуры самой преступности в условиях глобализации и цифровизации, а также ее растущий дезинтегрирующий эффект на социальные институты являются ключевыми факторами в изучении данной проблемы.

Одним из наиболее опасных явлений становится криминализация общественного сознания – размывание моральных и правовых норм вследствие преступной деятельности. В условиях высокой латентной преступности и недоверия к институтам власти в общественных группах, особенно в молодежной среде, формируются альтернативные системы ценностей, где преступный авторитет, богатство, добытое любым путем, и «культ силы» воспринимаются как норма. Это создает питательную среду для рекрутирования новых членов в преступные группы [2].

Индивид, переставая доверять официальным институтам, ощущает себя отчужденным и не связанным с общественными договоренностями – это приводит к возникновению еще одного явления – роста социальной аномии. Данное состояние толкает людей к поиску иных, в том числе противоправных, способов достижения целей [1].

Преступность систематически приводит к возникновению такого явления, как маргинализация – выталкивание значительных слоев населения за границу социальной жизни. К данному социальному явлению относятся:

1. Социальное исключение жертв преступлений – жертвы преступлений (виктимы) зачастую сталкиваются не только с первичной травмой, но и с вторичной виктимизацией со стороны общества и правоохранительной системы. Они начинают терять работу, сталкиваются с психологическими проблемами, что ведет данных людей к дальнейшей социальной изоляции [2].
2. Воспроизводство «криминальных» территорий – районы с высокой концентрацией преступности становятся зонами социального неблагополучия. Низкий уровень образования, безработица, алкоголизация населения создают замкнутый круг, из которого практически невозможно вырваться новым поколениям. Здесь формируется особая субкультура, где преступная карьера может восприниматься как одна из немногих доступных социальных лифтов.

В связи с трансформацией преступности в современном мире – начали появляться новые виды сопутствующих социальных явлений. К ним относятся:

1. Киберпреступностьи социальная разобщенность. Развитие цифровых технологий привело к появлению кибербуллинга, мошенничества, краж персональных данных и т. п. Среди новых и стремительно развивающихся видов киберпреступлений, которые пока не нашли прямого и полноценного отражения в УК РФ, можно выделить криптоджекинг (использование вычислительных мощностей жертв для незаконного майнинга), массовое создание deepfake-контента с целью шантажа, дискредитации или дестабилизации общественного порядка, а также организацию атак с использованием программ-вымогателей на объекты критической информационной инфраструктуры. Эти преступления способствуют росту всеобщей подозрительности, паранойи и недоверия в виртуальном пространстве, которые становятся все более значимой частью социальной жизни [1].
2. Транснациональный характер преступности. Миграционные процессы и глобализация способствуют возникновению диаспор, связанных с организованной преступностью. Это порождает такие явления, как этническая преступность, и усугубляет ксенофобию и межнациональную напряженность в принимающих обществах. Статистические данные многих стран фиксируют непропорционально высокий уровень преступности, совершаемой отдельными группами мигрантов, особенно в сферах уличной преступности, незаконного оборота наркотиков и разбоев. При этом данный вид преступности представляет особую сложность для профилактики и предупреждения, что связано с замкнутостью и непроницаемостью этнических диаспор для правоохранительных органов, а также с транснациональными связями преступных группировок, позволяющими им быстро адаптироваться к мерам противодействия. 
3. Проявление новых негативных явлений, таких как сталкинг, под которым принято понимать навязчивое преследование, приобретает новые формы в интернете, трансформируясь в киберсталкинг. Киберсталкинг включает цифровой мониторинг, доксинг и онлайн-харассмент. Мотивы преследователей разнообразны: от одержимости до мести. Защита включает повышение онлайн-безопасности, документирование преследования и обращение за помощью. По поводу данного явления необходимы дальнейшие исследования и эффективные стратегии противодействия.

Негативные социальные явления, связанные с преступностью, носят системный взаимосвязанный и самовоспроизводящийся характер. Они образуют сложную сеть причинно-следственных связей, где одно явление усугубляет другое [1].

Борьба с преступностью не может быть эффективной, если она сводится исключительно к карательным мерам. Необходима комплексная государственная и общественная стратегия, направленная на укрепление социальных институтов, восстановление доверия к праву, профилактику маргинализации и целенаправленную работу с группами социального риска.

Усложнение преступности и ее тесная связь с новыми социальными явлениями требуют не только проактивной социальной политики, но и своевременной модернизации правового поля. В связи с этим возникает насущная необходимость в усилении и конкретизации уголовной ответственности за такие деяния, как организация и участие в транснациональных преступных сообществах, создание и распространение deepfake-контента с преступными целями, криптоджекинг, а также преследование в цифровой среде.

Параллельно с этим критически важной задачей является выработка комплексных межведомственных и международных мер по эффективному противодействию данным угрозам, включая совершенствование оперативно-розыскной деятельности, укрепление кибербезопасности и развитие социальной адаптации в группах мигрантов для профилактики этнической преступности.

Только воздействуя на коренные социальные причины и следствия преступности, можно добиться устойчивого снижения ее уровня и оздоровления общества в целом.