Понятие «Ипарсинойма» в неоклассической философии

Если ипарсинойма, это только-только формирующееся философское направление, то этика сформировалась уже в ранней античности и представляет собой сегодня каноническую философскую категорию, поэтому наше исследование целесообразно начать с неё, и показать почему возникла необходимость в формировании нового параллельного философского направления, и уже после этого перейти к раскрытию содержания собственно самого термина «Ипарсинойма».

Философский энциклопедический словарь даёт следующее определение этики [6]:

«Этика (гр. ηϑιϰά от ηϑιϰοζ – касающийся нравственности, выражающий нравственные убеждения, (ηϑοζ – привычка, обыкновение, нрав), философская наука, объектом изучения которой является мораль, нравственность как форма общественного сознания, как одна из важнейших сторон жизнедеятельности человека, специфическое явление общественной жизни. Этика выясняет место морали в системе других общественных отношений, анализирует её природу и внутреннюю структуру, изучает происхождение и историческое развитие нравственности, теоретически обосновывает ту или иную её систему».

Два наиболее выдающихся исследователя этики в отечественной науке Гусейнов А. А. и Апресян Р. Г. в 2000 г. выпустили учебник «Этика» [2], который я и положил в основу этого исследования.

К основе этики как науки они относят «Никомахову этику» Аристотеля, которая, по их мнению, является не только первой по времени работой на эту тему, но и, что более важно, по значению на формирование и развитие этики как науки в целом.

Аристотель выводил термин «этика» от слова «этос», как прилагательное «этический», чтобы выделить из всего многообразия социально-психологических черт человека, только те, которые можно отнести к понятиям общественной добродетели. Фактически этот ориентир Аристотеля и стал основным лейтмотивом новой науки, который можно сформулировать как – наука о нравственном совершенствовании личности.

В завершении великолепного обзора этических учений (я полагаю, что этот учебник должен быть основополагающим в изучении этики), авторы задаются вопросом:

«Нравственный опыт человека складывается и развивается во многом на основе осуществления им своих потребностей и интересов. Напряженности, возникающие здесь, а точнее, негативный, если не мучительный опыт неудовлетворения потребностей и интересов заставляют человека задумываться о себе и своем месте в жизни. Но какова должна быть мера неудовольствия и глубина страдания, чтобы человек обратился к совершенству. И можно ли говорить о совершенствовании и совершенстве на фоне опыта мучительной жизни?» [2, c. 309].

В рамках настоящего исследования ответ авторов на этот вопрос не принципиален, для нас важно, то, что авторы не соединили его с вопросом: «В чём смысл жизни?», который теснейшим образом связан с авторским вопросом о совершенстве. Можно ли вообще рассуждать о совершенстве личности, которая не знает в чём смысл её жизни?

Итак, мы определили первый репер философского содержания ограниченности этики, связанный с неполным раскрытием ею нравственных качеств личности. Иными словами, этика рассматривает личность в отрыве от её внутренней рефлексии целеполагания собственной ценности существования, как познавательного ориентира индивидуума в его общественной жизни.

Ученик Сократа Платон считал, что если не изучишь жизнь, то в ней нет никакого смысла. Иными словами, Платон считал, что основной смысл жизни не в собственно достойной, нравственно ориентированной жизни, а в её изучении, исследовании, познании, а поскольку, как известно, познание бесконечно, то понять смысл жизни не представляется возможным. Вообще, беспредельное познание, это удел избранных, тех, у кого на это есть время и деньги, но у большинства людей нет либо того, либо другого, либо и того и другого вместе взятых. Тогда по Платону этим людям смысл жизни не только не доступен, но его и вовсе у них нет, что с философской точки зрения вызывает обоснованное сомнение.

Аристотель понимал под смыслом жизни служение общественному благу, делать добро, то есть в современной интерпретации – жить, по совести, по общечеловеческим нравственным ориентирам. При этом вопрос материальных интересов Аристотелем умалчивался, очевидно, потому что он просто сам о них ничего не знал. Для него материальное благополучие, это естественное состояние свободного человека, который в условиях рабовладельческого общества «по определению» имеет необходимый достаток для достойной жизни.

Древнеримский поэт-сатирик Децим Юний Ювинал считал, что ради жизни нельзя терять смысл жизни, то есть тем самым он утверждал, что смысл жизни находится выше материальных жизненных интересов, иными словами, человеческое достоинство нельзя поменять на похлёбку, собственную жизнь на общественное призрение. Таким образом, Ювинал определяет нравственный ориентир смысла жизни, указанный до этого Аристотелем.

Все дальнейшие учения о смысле жизни, так или иначе, связанны с нравственным совершенствованием личности, то есть не выходят за рамки этики.

Впервые вопрос о расширении вопроса о смысле жизни поставил профессор Тамбовского университета, руководитель центра по изучению истории этической мысли в России Николай Михайлович Аверин в своей небольшой работе «Этика как поиск смысла бытия», где, опираясь на исследования этого вопроса российских мыслителей XIX–XX веков приходит к выводу о том, что вопрос смысла жизни на самом деле лишь частный случай более общего вопроса о смысле бытия [1].

Итак, это второй репер исследования соотношения этики и вопроса о смысле жизни, который указывает на то, что в исследовании этого вопроса необходимо обратиться к синтезу гносеологии и онтологии для раскрытия места проблемы смысла бытия и его соотношения с частным вопросом о смысле жизни индивидуума.

Вместе с тем следует отметить, что анализ содержания этики, как науки о нравственном развитии позволяет отметить её противоречие естественной физиологии, где межвидовые отношения строятся на принципах пищевой цепочки, в которой низшие животные удовлетворяют физиологические потребности высших животных. Человек находится на вершине этой пищевой цепочке, и все рассуждения о нравственности упираются в естественные физиологические границы.

Таким образом, мы определили третий репер исследования соотношения этики и вопроса о смысле жизни, который указывает на то, что в исследовании этого вопроса нельзя обойти противоречие этических и физиологически проблем бытия.

Но, прежде чем перейти непосредственно к анализу философского содержания смысла бытия, необходимо более внимательно рассмотреть трансформацию понятия смысла жизни в античной философии.

Генерос

Генерос (гр. γενος + ήρωας; происхождение + герой) героизация социальной роли личности в жизни общества.

Генерос, как социальное явление зародился в период становления ранних государств. Впервые, в дошедших до нас письменных источниках, он встречается в шумерском эпосе, откуда был заимствован египтянами, а от них уже древними греками, которые кристаллизовали идею генероса до философского обобщения.

Вопрос о нравственном аспекте существования человека с философской точки зрения, вероятно, впервые поднял древнегреческий античный поэт Гомер (IX–VIII вв. до н. э.), рассматривая проблему морального долга человека перед обществом.

Гомер формулирует философскую дилемму бессмертия богов и кратковременности бытия человека в парадигме преодоления физической смертности через обретения бессмертия общественного признания, которое в отличие от физически ограниченной способности жить, существует вне личности человека в общественном сознании неограниченно долго.

Если невозможно обрести бессмертие физически, то нельзя ли достичь его через дела, подвиги, которые достойны бессмертных богов?

Такой вопрос задавали себе мудрецы первых цивилизационных обществ, и давали соответствующий ответ в эпосе, который талантливо передал потомкам Гомер.

Герои Гомера, смертные, ставят перед собой именно такую задачу - жить подобно богам и невозможное в физическом смысле бессмертие компенсировать бессмертием дел.

Гомер определяет пути преодоления индивидуальной смертности. Героя делает героем то, что он, отождествляя себя со своей божественной половиной, делает выбор в пользу бессмертных дел.

Какие же дела являются бессмертными?

Из контекста поэм Гомера можно выделить, по крайней мере, четыре их признака.

Во-первых, способность подняться над страхом смерти, что реализуется в понятии мужество. Своим мужеством, военной доблестью герой как бы заявляет, что бренная природа не может ограничить его стремление к бессмертию, которое становится основным смыслом его жизни.

Во-вторых, величие дел.

Таковыми являются дела, которые имеют значение для судьбы народа (племени) и в которых принимают участие все лучшие их представители. Герой делает то же самое, что многие другие, но несравненно лучше их. «Тщится других превзойти, непрестанно пылать, отличиться» (Ил. VI, 208) - такова важнейшая установка героя на достижение бессмертия.

В-третьих, честь.

Честь – это высший уровень совершенства личности героя. Честь, Гомер возводит к пониманию чествования, соответствующее заслугам и положению, как подобающее, уважительное отношение сограждан к герою. Честь, по Гомеру – самое сокровенное и ранимое место в мировоззрении героя, основа всевозможных конфликтов в мире героев в случае её оскорбления.

Так, одной из сюжетной основы «Илиады» является ссора между Ахиллесом и Агамемноном, который лишает Ахиллеса его награды в противостоянии с троянцами – Брисеиды (Гипподамии), которая несмотря на то, что стала греческой рабыней, влюбилась в Ахиллеса.

Возмущённый Ахиллес обращается к памяти своей матери:

– Мать моя, если уже родила ты меня обреченным на краткую жизнь, зачем же тогда лишает меня славы громовержец Зевс! Нет, не дал он мне славы! Царь Агамемнон меня обесчестил, отняв у меня награду за мои подвиги.

Ахиллес воспринял это самодурство Агамемнона как оскорбление его чести героя – незаслуженное лишение боевой награды – и отказывается от дальнейшего участия в боевых действиях греков.

В этом мифе, пересказанным Гомером, честь ставится на один уровень с достижением бессмертия. Если честь понесла непоправимый урон, то теряет смысл и обретения бессмертия.

В-четвёртых, жажда бессмертной славы.

Наряду с материальными наградами и в большей мере, чем они, величие дел определяется тем, как долго их будут помнить и о них говорить потомки, восхищаться ими и им подражать. Герою важно, что о нем будут говорить, в особенности, что о нем будут говорить тогда, когда его не будет.

Таким образом, Гомер формулирует основную идею смысла человеческой жизни: Герой - тот, кто хочет остаться в памяти поколений, хочет, чтобы о нем слагали песни и ему ставили статуи, при этом ценность его собственной смертной жизни имеет значение только при достижении общественного признания.

Ахиллес, размышляя над тем, принять ли ему вновь участие в битве или нет, говорит:

Если останусь я здесь перед градом троянским сражаться,

Нет возвращения мне, но слава моя не погибнет.

Если же в дом возвращусь я, в любезную землю родную,

Слава моя погибнет, но будет мой век долголетен.

(Ил. IX, 413-416).

Краткая жизнь во славе или бесславное долголетие - такова дилемма героя.

Выбрав мирное долголетие человек, сознательно отказывается от статуса героя и лишает себя бессмертной памяти потомков.

Выбрав краткую героическую жизнь, человек сохраняет память о себе в сознании потомков.

В период становления государств было очень важно, чтобы жизнь отдельного человека была подчинена общественным интересам, поэтому образ «бессмертного» героя культивировался в общественном сознании на протяжении всей античности.

Фактически элементы генероса мы видим и в современных обществах, где личный подвиг собственной жертвенности оценивается максимально высоко по шкале социальных нравственных ориентиров.

Афаназис

Афаназис – (от гр. αθανασία) бессмертие.

Развитие культурологической концепции генероса приводит к пониманию древнегреческих мыслителей о необходимости переосмысления мотивации ментального бессмертия генероса в концепцию единства личности и Души человека, которая является воплощением божественного бессмертия. Мотивы бессмертной Души в мифах и легендах становятся равноправными идеями генероса.

В основе представления о бессмертности Души лежал миф о боге любви Эроте и смертной женщине Психее. Эрот, влюбившись в Психею в конце концов добился у Зевса, чтобы он сделал её бессмертной. Таким образом, результатом любви в представлениях древних греков вместе с физическим телом рождается и бессмертная Душа человека.

Афаназис, как философский концепт впервые мы встречаем у Фалеса, который утверждал, что между смертью и жизнью нет разницы, так как личность живет в Душе, а Душа, как известно бессмертна.

Концепт афаназиса в значительной мере дополнял и усиливал концепт генероса, теперь бессмертие не ассоциировалось исключительно с ментальным бессмертием памяти потомков, а рассматривалось как элемент бессмертного существования личности в процессе метемпсихоза.

Генерос, соединившись в массовом сознании с афаназисом рождает новую парадигму смысла жизни - достижение максимальной социальной оценки деятельности человека на благо общества, с нивелированием страха перед фатальностью смерти, рассматривая её всего лишь как ступень личного совершенствования, и здесь понятие метемпсихоза (в индусской философии – инкарнации) становится цементирующей основой понимания личного бессмертия.

Считается, что впервые идею метемпсихоза (перерождения личности в бесконечном цикле: Душа – человек – Душа) высказал Ферекид. Так Цицерон в «Тускуланских беседах» (1, 16, 38) отмечал:

«Насколько известно из письменного предания, впервые сказал, что души людей вечны, Ферекид Сиросский.»

Ему вторил христианский богослов Аппоний (5 в. н. э.) в «Толкование на «Песнь песней» (V, с. 95) [7, с. 85-86]:

«Ферекид первый, как сообщают, преподал своим слушателям, что душа человека бессмертна и что она – жизнь тела, а также полагал, что один дух в нас – с неба, а другой происходит от земных семян».

Но, как показывают современные исследования, идеи метемпсихоза восходят к ранней микенской цивилизации середины 2-го тыс. до н. э., и связываются с именем полулегендарного древнегреческого певца Орфея.

Античный философ Прокл Диадох, раскрывая содержание учения Орфея о метемпсихозе, в частности, отмечает:

«Одни и те же отцами и сыновьями в чертогах,

Лепыми женами, и матерями, и дочерями

[Снова] родятся на свет, меж собой меняясь рожденьем» [7, фрагмент 224].

Иными словами, Орфей утверждал, что человек за весь период своего бессмертного существования многократно перерождается в разных телах: мужчин и женщин.

Симпликий Киликийский, уточняет, ссылаясь на Орфея [7, с. 61]:

«[Души] привязаны воздающим всем по заслугам богом-демиургом к колесу судьбы и рождения, от которого, невозможно освободиться, если не умилостивить тех богов, «коим приказ от Зевса / Отвязать от круга и дать от зла передышку» человеческим душам».

Отзвуки орфических представлений о метемпсихозе мы встречаем и на страницах «Велесовой книги» (IX век) [5]:

Если русич умрет, то к Сварожьим лугам отойдя,

он услышит торжественный глас Перуницы:

«То никто иной – русский воин пришел, он ни грек, ни варяг,

он родович славянского славного рода.

Он пришел, на твои, о великий Сварог, луга,

воспевая материнскую гордость и честь,

главу преклонив пред великою Матерью-Сва».

И промолвит небесный Сварог:

«Ступайка ты, сын мой, до той вечной красы!

Там увидишь ты деда и бабку свою.

Что за радость с весельем будет им вдруг увидеть тебя!

До этого дня лили слезы они, а теперь радость их посетила

о твоей вечной жизни до скончанья веков!

Той красе вы не вняли еще.

Но поскольку вы в войске Ясуни,

вы совсем не такие, как греки,

вы имеете славу иную.

Вы дойдя до нашего Ирия,

здесь цветы увидите чудные,

и деревья, а также луга.

Здесь вы будете ставить снопы,

на полях и на жатве трудиться,

да ячмень полоть и пшено собирать

в Сварога нашего закрома.

Но богатство то вовсе иное!

На земле вы были во прахе,

и в болезнях все, и в страданиях,

ныне настанут же ваши мирные дни на вечно».

На защите Родной Земли, стоя каждый на месте своем,

мы с врагами бились сурово, жизнь свою поменяв на славу,

нынче поэтому в Ирии мы пребываем.

И в этом наше счастье.

И должны мы приложить все силы, чтобы видеть,

как отсекают жизнь нашу старую от новой,

точно так же, как рассекают дрова в домах огнещанских.

Таким образом, орфическое учение о метемпсихозе увязывает периодичность перерождений исключительно с волей богов, считая при этом земное воплощение наказанием за грехи предыдущего воплощения, сводя смысл афаназиса к временной передышке на время пребывания в бестелесном состоянии. Так, Прокл приводит молитву посвящённых в таинства Диониса и Коры [7, с. 60]:

«Кругу конец положить и от зла вздохнуть с облегченьем».

В целом, афаназис, исторически предшествуя генеросу, утверждает в сознании человека идею бессмертности, что приравнивает его с физиологической точки зрения к богам. В то же время нравственное несовершенство принципиально отделяет человека от богов. Для нивелировки этого несоответствия, с рождением государственности, рождается и социальный институт генероса. Эта идея максимально ярко выражена в «Велесовой книге» [5]:

И должны мы приложить все силы, чтобы видеть,

как отсекают жизнь нашу старую от новой…

Соединение афаназиса и генероса, порождает новую парадигму смысла жизни – героизация земного воплощения на пути нравственного совершенствования в бесконечном цикле духовно-физических перевоплощений.

Следует отметить, что афаназис был широко распространён среди народов Европы предгосударственного развития, которые активно осваивали новые территории. Понятие фатальности смерти было у них нивелировано верой в личное бессмертие. Пренебрежение к смерти было характерно для норманнов (варягов), готов (германцев), славян (русов).

Слияние афаназиса и генероса у этих народов нашло свое отражение в афоризме Киевского князя Святослава: «Мёртвые сраму неймут» /1/.

Гедонос

Гедонос (производное от гр. ἦδος; наслаждение, удовольствие) – этическая парадигма (аксиологическое учение) жизненных устремлений, в том числе и смысла жизни.

Впервые идею гедоноса мы встречаем в шумерском эпосе о Гильгамеше, где Сидури – хозяйка богов, что живет на обрыве у моря, и брагой их угощает, учит героя:

«Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок,

Днем и ночью да будешь ты весел,

Праздник справляй ежедневно,

Днем и ночью играй и пляши ты!

Светлы да будут твои одежды,

Волосы чисты, водой омывайся,

Гляди, как дитя твою руку держит,

Своими объятьями радуй подругу –

Только в этом дело человека!»

Сам термин «гедонизм», вероятно, впервые появляется в работе английского философа и экономиста XIX века Генри Сиджвика «Методы этики» (1874), так как в более ранних работах, таких философов, как Вольтер, Гегель, Франк, он не встречается [4].

В европейской философии основоположником гедонизма считается древнегреческий философ Демокрит. Диоген Лаертский так раскрывает суть гедонистического учения Демокрита [3, с. 373].

«Конечная цель есть душевное благосостояние; и оно не тождественно с наслаждением, как ошибочно понимали некоторые, – это состояние, при котором душа пребывает в спокойствии и равновесии, не смущаемая ни страхом, ни суеверием, ни иною какою-нибудь страстью. И он называет его также «благодушием» и многими другими именами».

Таким образом, гедонос Демокрита принципиально отличается от его утилитарной формы, которую мы видим в шумерском эпосе.

Известный шотландский историк древней философии Джон Бернет из всех сочинений, которые приписываются Демокриту, считал подлинным только «О хорошем состоянии духа». Таким «хорошим» состоянием Демокрит считал спокойное, ровное настроение, которое устанавливается вследствие равномерного движения атомов человеческой души.

Достижение его, по Демокриту, – счастье и благо, и в этом он считает цель жизни человека.

Цицерон отмечал, Демокрит считал, что спокойствие души и есть самая счастливая жизнь.

Демокрит собственным аскетизмом и пренебрежением к роскоши доказал, что основная цель жизни, это счастье, но оно ни в коем случае не сводится исключительно к телесным наслаждениям и узкому себялюбию, которые в последствии стало ассоциироваться с гедонизмом Демокрита.

Диоген Лаэртский отмечал [3, с. 371]:

«По возвращении из странствий жил он в крайней бедности, так как все свое добро он истратил; на пропитание в бедности давал ему брат его Дамас».

Центральным местом гедоноса Демокрита является понятие «евтимия», которое трактуется им как хорошее, спокойное состояние духа, к достижению которого должен стремиться каждый человек. Именно безмятежное состояние внутреннего равновесия, которое не может нарушить какое-либо воздействие внешней среды, является высшим смыслом жизни любого человека, его «евтимией» /2/.

Луций Сенека в своем трактате «О спокойствие духа» в частности отмечает:

«Я полагаю, что Демокрит … начал так: «Тот, кто хочет спокойно жить, пусть не будет слишком деятелен ни в частных, ни в общественных делах».

При этом Демокрит выделяет нравственные акценты «благодушия» (Стробей III, 1, 27):

«Людям следует больше значения придавать надлежащему состоянию души, чем тела, ибо совершенная душа выправляет дурные стороны тела, телесная же сила без разума ни в чём не может усовершенствовать душу».

Таким образом, гедонос Демокрита склоняется к созерцательности и нравственному самосовершенствованию.

Вместе с тем, «евтимия», несмотря на свою высшую ценность для человека трактуется Демокритом существенно уже понятия «счастье».

Счастье по Демокриту, это не только «евтимия», но и «евесто» (внутренняя устойчивость), а также гармония, размеренность (симметрия) и «атараксия» (безмятежность, которая, однако, у него не означала бездеятельности), и «атамбия» (неустрашимость). И здесь, Демокрит отводит ведущую роль разуму. Именно разум, по его мнению, помогает человеку соблюсти важнейшее условие счастья – меру.

Византийский писатель Иоанн Стобей (Vв.) отмечал:

«По мнению Демокрита, благое состояние духа у людей возникает благодаря умеренности в наслаждениях и размеренной жизни. Как нужда, так и изобилие склонны к изменениям и вызывают большие душевные волнения, а души, волнуемые большими переменами, не могут быть ни уравновешенными, ни благостными.

Счастлив тот, кто радуется имея умеренное состояние, несчастлив тот, кто грустит имея большое.

Тот, кто с радостью в душе устремляется к делам справедливым и законным, тот радуется и во сне и наяву, здоров и беззаботен; тот же, кто пренебрегает справедливостью и не делает того, что нужно, когда вспомнит об этом, испытывает неприятности, страх и бранит самого себя».

Таким образом, гедонос Демокрита наполняется ещё одним важным содержанием – умеренность, и стремлением избегать крайних форм эмоционального переживания.

Стобей отмечает ещё одну особенность гедоноса Демокрита в его цитатах:

«Следует стремиться не ко всякой радости, а к той, которая связана с прекрасным.

Правомерная страсть – благородно стремиться к прекрасному.

Большую радость вызывает созерцание прекрасного, (заключенного) в вещах».

Таким образом, обобщая все свидетельства гедоноса Демокрита можно сформулировать его философскую идею смысла жизни.

Основной смысл жизни Демокрит видит в созерцательности и нравственном самосовершенствовании, стремлении к умеренности и избеганию крайних форм эмоционального переживания, при этом наполняя собственные переживания чувством соприкосновения с прекрасным.

Таким образом, Демокрит, существенным образом развивает шумерские идеи гедоноса, которые сводились исключительно к физиологическим наслаждениям.

В истории философии в отношении гедонизма сложилась парадоксальная ситуация, когда один и тот же философский концепт приписывают двум совершенно разным философам.

Основоположником гедонизма шумерского толка сегодня признаётся Аристипп из Кирены, хотя его гедонос не такой прямолинейный как у шумер.

Аристипп действительно отличался склонностью к утилитарным наслаждениям, но это было связано с его выбором между бедной и богатой мудростью [3, c. 127]:

«Его упрекали за то, что он, последователь Сократа, берет деньги с учеников.

Еще бы! – сказал он. Правда, когда Сократу присылали хлеб и вино, он брал лишь самую малость, а остальное возвращал; но ведь о его пропитании заботились лучшие граждане Афин, а о моем только раб Евтихид».

О происхождении Аристиппа нечего неизвестно, но характер его был целеустремлённым: достичь уважения и богатства. Очевидно, в юности он понял, что самыми уважаемыми гражданами в Элладе были философы, поэтому выбрав самого уважаемого в то время Сократа, он стал его учеником. Несмотря на явные успехи в освоении новых знаний, он не пользовался уважением ни у Сократа, ни у его учеников [3, c. 124]:

«Однажды, послав ему (Сократу) двадцать мин, он получил их обратно, и Сократ сказал, что демоний запрещает ему принимать их: действительно, это было ему не о душе. Ксенофонт (ученик Сократа) Аристиппа не любил: поэтому он и приписывал Сократу речь, осуждавшую наслаждение и направленную против Аристиппа. Поносили его и Феодор в сочинении «О школах», и Платон в диалоге «О душе» …».

Тем не менее Аристипп не отставал в обучении от других учеников. Это позволило ему самому стать платным учителем [3, c. 126]:

«Кто-то привел к нему в обучение сына; Аристипп запросил пятьсот драхм. Отец сказал: «За эти деньги я могу купить раба!» – «Купи, – сказал Аристипп, – и у тебя будет целых два раба.

На вопрос, какую пользу принесла ему философия, он ответил: «Дала способность смело говорить с кем угодно».

Возможно свое знакомство с Сократом Аристипп использовал, чтобы войти в круг тирана Сиракуз Дионисия и значительно улучшить свое материальное положение:

«На вопрос Дионисия, почему философы ходят к дверям богачей, а не богачи – к дверям философов, он ответил: «Потому что одни знают, что им нужно, а другие не знают».

Несмотря на склонность к стяжательству, Аристипп предпочитал знания богатству:

«Он говорил, что лучше быть нищим, чем невеждой: если первый лишен денег, то второй лишен образа человеческого».

Несмотря на то, что он пытался заработать на чем только можно, у него не сформировалась зависимость от богатства [3, c. 128]:

«Как сообщает Бион (Борисфенит) в «Диатрибах», однажды в дороге у Аристиппа утомился раб, который нес его деньги. «Выбрось лишнее, – сказал ему Аристипп, – и неси, сколько можешь». В другой раз, когда он плыл на корабле и увидел, что корабль этот разбойничий, он взял свои деньги, стал их пересчитывать и потом, словно ненароком, уронил в море, а сам рассыпался в причитаниях. Некоторые добавляют, будто он при этом сказал, что лучше золоту погибнуть из-за Аристиппа, чем Аристиппу - из-за золота.»

Его расточительство широко обсуждалось [3, c. 125]:

«Когда Платон упрекал его за роскошную жизнь, он спросил: «А Дионисий, по-твоему, разве не хороший человек?» И когда тот согласился (что хороший), то сказал: «А ведь он живет еще роскошнее, чем я: значит, ничто не мешает жить роскошно и в то же время хорошо».

Несмотря на то, что он не отказывал себе жить в роскоши, он особое внимание уделял образованию своих детей, впоследствии они стали продолжателями его собственной философской школы в Кирене [3, c. 126]:

«Своей дочери Арете он давал превосходные наставления, приучая ее презирать всякое излишество. Когда кто-то спросил его, чем станет лучше его сын, получив образование, он сказал: «По крайней мере тем, что не будет сидеть в театре, как камень на камне»».

Философский концепт гедоноса Аристиппа сформулирован Диогеном Лаэртским [3, c. 124]:

«Дело в том, что он извлекал наслаждение из того, что было в этот миг доступно, и не трудился разыскивать наслаждение в том, что было недоступно.»

Таким образом, смысл жизни Аристипп видел в том, чтобы пользоваться всеми наслаждениями, которые доступны в данный конкретный момент, и не переживать о тех, которые недоступны.

Несмотря на то, что круг его интересов не ограничивался только материальными наслаждениями, а распространялся и на интеллектуальную сферу деятельности, запомнился он в истории философии лишь как основатель гедонизма шумерского толка.

Итак, анализ концептов смысла жизни в античности и их переосмысление в настоящее время приводит нас к убеждению, что этика прошла мимо этого вопроса, так и не развив его в полноценное учение о содержании гносеологических и онтологических особенностей собственно ценности жизни в философско-обобщённом контексте его онтологического содержания. В связи с этим, это философское направление предлагается рассматривать как самостоятельное направление онтологического аспекта в гносеологии.

В качестве такого направления предлагается «Ипарсинойма».

Ипарсинойма (гр. ύπαρξη + νόημα, бытие + смысл) научное направление в гносеологии, как развернутое учение не только о смысле жизни в узком его понимании, но и о трансцендентном познании общих основ целеполагания бытия Творцом в целом. В связи с этим можно выделить два самостоятельных раздела этого научного направления:

• гносеология целеполагания жизненных ориентиров и социально-психологических ценностей индивидуума; смысла жизни – эпистисепия;
• гносеология духовного развития личности, и познание целеполагания Создателя в его творении, через научный анализ наблюдаемой реальности; смысл бытия – деосепия.

Эпистисепия

Эпистисепия (гр. επιστημο + πρόσωπο, наука + персона) – гносеология индивидуума в контексте смысла её жизни.

Каждый человек появляется в этом мире, как биологическое существо с потенцией освоения социализации существования в обществе себе подобных. Иными словами, он не появляется на свет полностью сформировавшейся личностью, а лишь обладающим потенцией к формированию цивилизационной личности. И этот путь развития от биологической особи до социальной личности он проходит в окружении тех, кто этот путь прошёл ранее, как правило, своих родителей, близких родственников, или социальных учреждений. От того на сколько это окружение готово преобразовать биологическую особь в полноценного человека, и зависит внутренний психологический мир каждого конкретного индивидуума.

При этом начало освоение социализации начинается у всех без исключения, с развития эгоизма, то есть понимания того, что самоосознаваемое Я – это исключительно центр окружающего мира, и мир этот, тот, что вокруг «Я», создан кем-то, только для него одного, и не для кого больше.

Поэтому дальнейшая борьба за выживание каждой личности начинается с того, чтобы заставить весь окружающий её мир удовлетворять все её самые разнообразные потребности, объём которых экспоненциально растет вместе с биологическим организмом. В определённый момент этого развития наступает конфликт, когда окружающий личность мир, перестаёт удовлетворять её потребности. У личности происходит стресс, сопровождающийся неосознанным ощущением конца света. Радостный мир, неожиданно, без всякого объяснения, вдруг становится чужим и отвратительным. След этой психологической травмы у человека остаётся до конца его жизни. Именно с этой, ещё неосознаваемой психологической травмы, и начинает формироваться алгоритм смысла всей дальнейшей жизни индивидуума. При этом, кроме личных, врождённых психологических качеств человека, на эту стратегию в большей мере оказывает влияние в это время его социальное окружение. Именно этот набор личных качеств и откликов социального окружения закладывает в человеке основные направления целеполагания личности, их бесконечно много, но все они так или иначе могут быть объединены в несколько основных групп между двумя крайностями.

Крайность первая: сильная личность, как следствие врождённых психологических качеств, выросшая в агрессивной среде.

Основное целеполагание тирания, диктатура, асоциальность. Эти личности воплощаются в маньяков, насильников, разбойников, революционеров, диктаторов и тиранов. Основной смысл жизни этих личностей преобразовать окружающий их мир под их представление о нём. Достигнув общественных высот из них, появляются драконты, калигулы, наполеоны, гитлеры, сталины, пугачёвы, разины, и прочие.

Крайность вторая: слабая от природы личность, выросшая в чрезмерно заботливой среде.

Основное целеполагание гедонос: наслаждение, при первой возможности уклонение от стрессовых ситуаций. Основной смысл жизни этих индивидуумов дауншифтинг, жизнь на «пониженной передачи». Это основа отшельничества, предательства, уход от реальности в различные зависимости от маниакального шопинга до наркомании.

Градация между этими крайностями может быть сколь угодно детальной, но в целом вполне достаточно выделить середину между основными крайностями и в полученных половинах ограничиться тоже серединами.

Середина между двумя рассмотренными крайностями, это условно «золотая середина» целеполагания социально ориентированного человека, соблюдающего баланс личных и общественных интересов. Это люди, которые, собственно, и строят человеческую цивилизацию, на плечах которых она неуклонно развивается и совершенствуется. Основной смысл жизни этих людей воспроизводство вида и социальная адаптация, именно эти люди составляют основу современного общества, они же являются хранителями социальных традиций и обычаев.

Середина активной половины, это личности склонные к нестандартному поведению, как в рамках социальных норм, так и в границах общепринятых традиций. Если их воспитание проходило в благополучных средах, то из них формируются новаторы, ускорители прогресса. Если среда их воспитания была неблагополучной, то, как правило, это питательная среда для деструктивных социальных групп. Основной смысл жизни таких индивидуумов социальное выделение, «нетакость».

Середина пассивной половины, это личности, текущие по тем или иным направлениям общественных течений, в которые они втягиваются под воздействием внешних обстоятельств. Сами они ничего не предлагают, но как, правило, активно участвую во всех массовых мероприятиях. Это люди – питательная среда современных цветных революций. Основной смысл их жизни не выделяться.

Таким образом, смысл жизни в рамках эпистисепии, определяется соотношением врождённых психологических качеств индивидуума с социальными условиями среды их воспитания, от крайних форм изменения реальности, до полного устранения от всякого конфликта со средой обитания.

Деосепия

Деосепия (производное от лат. deus + гр. πρόσωπο, божество + персона), в отличие от эпистисепии находится в области духовного освоения реальности, и в первую очередь трансцендентного понимания личностью, реальности её духовной составляющей.

Анализ наблюдаемой реальности даёт нам все основания считать, что биологическая жизнь человека, это всего лишь микроскопический фрагмент бесконечного её бытия, воплощённой в Душе, которая представляет собой неделимый ментальный элемент сохранившейся от трансформации Творца, после завершения им акта творения наблюдаемой нами сегодня реальности. Иными словами, бессмертная личность человека в виде Души существует с момента окончания творения Вселенной Создателем, и до окончания бесконечно долгого процесса своего развития, которое завершится полным слиянием с такими же высокоразвитыми Душами, возвращая бесконечные ментальные осколки в новую инкарнацию Творца.

Таким образом, каждая конкретная личность, это исчезающе малый фрагмент «бесконечного» пути возрождения Творца. В этом и заключается основной смысл бытия в космологическом масштабе.

Путь этот неимоверно долгий и изнурительный, поэтому условно его можно разделить на три этапа: Доброта, Любовь, Знание.

Первый этап «Доброта».

Как уже отмечалось выше, человек, это прежде всего биологическое существо, со всем необходимым для этого набором физиологических и психологических особенностей. Как личность, свое духовное развитие в очередной инкарнации Душа начинает с освоения самого элементарного социального поведения – доброты. То, что это очень сложно в постижении мы можем видеть на конкретных примерах, несмотря на то, что личности (Души) существуют уже мириады бесконечных лет, но так до настоящего времени эта черта не стала для них врождённой, а без осознанного освоения этого навыка Душа не может перейти на следующий этап своего развития, оставаясь, условно говоря, все ещё в «ясельном возрасте». Хотя на этом этапе от личности не требуется каких-либо сверх человеческих усилили, а достаточно просто помочь, если для этого есть возможность: придержать дверь, уступить место, поднести тяжесть, да иногда достаточно просто сказать спасибо и это тоже уже добро. Но тут есть очень важный момент, добро не требует воздаяния, то есть оно ценно само по себе, и в первую очередь для самого человека, который это добро творит. Именно творит, так как он условно повторяет путь Создателя от стихийного хаоса к осознанному нравственному совершенству. Сакральный смысл первого этапа развития личности (Души) является освоение заповеди: «Спеши делать добро, жизнь так коротка». Это связано с тем, что только в биологическом теле человека личность может реализовать эту заповедь, так как в ментальном состоянии Души, у неё эта возможность будет сильно ограничена, из-за отсутствия коммуникаций с Душами, которые уклоняются от контактов. Поэтому между инкарнациями Душа конкретной личности может общаться исключительно с Душами, с которыми устанавливаются гармоничные отношения, уже основанные на реализации первой заповеди.

Таким образом, смысл первого этапа бытия, в период земного воплощения, каждой Души, это освоение заповеди «Доброта» до такого уровня, когда она становится неотъемлемой частью человека, и реализуется на уровне жизненно необходимых биологических функций: как биение сердца, дыхание, ходьба и пр.

Второй этап «Любовь».

В отличие от первого этапа, второй, это углублённый этап освоения эмпатии – сопереживания, сочувствия, желания слиться и растворится в объекте любви, даже ценою собственных лишений и страданий. То есть, основной посыл развития личности на этом этапе осознание себя лишь частью чего-то большего, чем твой собственный мир. То есть не просто соединиться с этим другим миром, но в конце концов стать с ним одним целом. Так постепенно начинают формироваться духовные конгломераты, которые в последствии становятся центрами зарождения больших духовных общностей.

Итак, смысл бытия личности на этом этапе научится искреннему, бескорыстному единению с другими Душами. Первый опыт такого единения человек получает при создании семьи. И здесь мы также хорошо видим разницу в освоении этой заповеди. Одни не могут создать семью совсем, другие предпринимают попытки, но не удачные, и лишь единицы создают пожизненные союзы. Ещё меньше примеров подлинных духовных союзов, когда люди понимают друг друга, как говориться «с полуслова». Эта ситуация лишний раз убеждает нас в том, что путь духовного совершенства не устлан розами, а тернист и труден, и каждый этап требует мириадов инкарнаций.

Третий этап «Знание».

Это высшая ступень духовного развития личности (Души), так как на этом этапе происходит трансформация веры совокупных знаний предыдущего опыта бытия в стройную систему познания детерминированности всех предшествующих событий, участником которых была личность (Душа), как во время инкарнаций, так и в межинкарнационный период обитания в Духовном мире.

Особенность духовного состояния личности (Души) состоит в том, что она ничего не забывает из того, что с ней когда-либо произошло, поэтому информационный багаж её по нашим физическим меркам бесконечен, но в силу ограниченности биологических возможностей переработки такого объёма информации, во время инкарнаций практически весь этот информационный багаж не доступен человеку, поэтому основная работа личности в этом направлении осуществляется в период между инкарнациями в Духовном мире. В связи с этим особую важность эта ступень развития приобретает именно во время очередной инкарнации, в условиях сильно ограниченных информационных ресурсов научиться выделять неявные связи наблюдаемой реальности, увязывая их с определенными закономерностями. То есть, учиться не просто запоминанию общего потока поступающей информации, а выделять в нём существенное от несущественного. Иными словами, переходить от калькуляторного накопления информации к её аналитической переработке с целью выявления наиболее существенных детерминированных связей, с тем чтобы безошибочно определять будущие события. Это наиболее сложная ступень развития, требующая исключительной сосредоточенности, поэтому те, кто доходит до этой ступни, как правило, изолируются от общества, чтобы не отвлекаться на шум ненужной им информации и углублять свои знания исключительно в выбранном направлении.

Таким образом, основной смысл бытия личности (Души) на этом этапе является исследование неявных детерминированных связей изменения реальности с целью познания реальных будущих событий. Причём на определённом этапе развития у личности (Души) появляется возможность сверять свои достижения с будущей реальностью ещё до её наступления, и соответственно искать причины по котором его личное предвидение не совпало с тем, что будет реализовано на самом деле.

Как правило, освоение всех трёх перечисленных заповедей приводит к завершению инкарнационного периода личности (Души), и её дальнейшее развитие осуществляется в многочисленных Духовных мирах по мере того, как она становится участником всё более крупных духовных объединений, и углубляется в понимание творческих процессов Создателя.

Переход на этот этап развития возможен только в том случае, если знание реальности замещает веру в её детерминированность, то есть формируется не просто вера в творческий потенциал Создателя, но понимание почему он выбрал именно такой путь развития реальности, а не иной.

Например, философия, особенно античная, делает особый акцент на этичность бытия, то есть стремление к нравственному совершенствованию, но реальные наблюдения показывают нам, что деструктивная форма поведения, не просто не исчезает из человеческого общества, но в определённые моменты становится детерминированной. Так, Вторая мировая война завершилась всего менее, чем 100 лет назад, а человечество уже стоит на пороге очередной мировой войны. И это в условиях, когда все мировые религии якобы учат милосердию, и им вторит научная мысль этики. Но общество не внемлет, и не меняется в этом направлении. Так вот, основная цель личности в самосовершенствовании, понять почему Создатель сохраняет этот баланс добра и зла, а не делает цивилизационный путь человечества прямым от анархии к веку абсолютной справедливости. Если ответ на этот, и подобные ему, вопрос личность (Душа) для себя найдёт, то она, хотя и не в темпе марша, но всё-таки будет бесконечно приближаться к исходному ментальному состоянию Творца, в чем собственно и заключается основной смысл бытия – быть непосредственным участником очередной инкарнации Творца, а этого не произойдёт пока все Души не смогут объединиться и раствориться друг в друге.

Завершая проведенное исследование следует выделить его некоторые акценты.

Философия за всю свою более чем пятитысячелетнюю историю со времён Шумер, так и не смогла выделить проблему смысла бытия в самостоятельный онтологический концепт гносеологии затушевав его в этических учениях. Но, несмотря на это, сегодня можно выделить несколько существенных исторических попыток в этом направлении, основными среди которых можно выделить: генерос, афаназис и гедонос, которые в той или ной мере акцентировали изменение смысла жизни в зависимости от личных и общественных интересов.

Другим важным моментом является то, что современная философия не выходит за рамки материального мира, в то время как в реальности он занимает микроскопическое место, основное бытие совершается именно в его духовной составляющей. Если античная философия еще предпринимала попытки интегрировать духовные знания в философию, то религиозный скептицизм и атеизм последних трех веков, полностью исключил упоминание о Духовном мире в контексте философии, оставив эту тему исключительно на периферии религиозных культов. Но как показало проведенное исследование, это было глубоким заблуждением.

Таким образом, дальнейшее развитие философии немыслимо без освоения огромного опыта духовной практики предшествующих поколений. Только так она сможет оторваться от антропоцентризма и перейти в область объективного реализма.

В настоящее время мы можем констатировать, что смысл бытия определяется областью существования личности. В период существования в биологической форме основным смыслом жизни человека является воспроизводство потомства для сохранения биологического вида. К сожалению, современная культура направлена как раз на разрушения этого основного смысла жизни человека, не табулируя запреты на деятельность, действия и мотивации разрушающие половые функции подростков до возраста активного деторождения. Поэтому в настоящее время философии необходимо выработать критерии воспитания подрастающего поколения, ориентированные на исполнение основного смысла жизни человека – воспроизводство полноценного физически и ментально здорового потомства.

Следующим этапом осмысления смысла бытия, должно быть осознание единства биологической и духовной составляющих человека, понимание того, что биологическая форма, это лишь фрагмент бессмертной личности (Души), большая часть бытия которой проходит в Духовном мире, где, собственно, и происходит трансформация духовного развития от самых низших форм к наивысшим. И каждая инкарнация – это микроскопическая ступень экспериментальной проверки усвоения духовного опыта, соизмеренного с тремя основными заповедями: «Доброта», «Любовь», «Знание», по которым любой человек может без лукавства ответить себе на каком уровне духовного развития он находится именно в данной конкретной инкарнации. Поэтому основным смыслом бытия в инкарнационном периоде является внутренняя оценка собственного развития, которую он будет выставлять себе сам во время перехода из биологического состояния в духовное. Так называемый «посмертный суд», где невозможно обмануть самого себя, так как более строго и всезнающего судьи у человека нет, и самое главное, никогда не будет.

Окончательный смысл бытия формируется только у духовной личности (Души) в познании творческого процесса Создателя, чтобы стать частью слияния всех прозревших духовных личностей (Душ) в новой инкарнации Творца.

Таким образом, смысл бытия отдельного человека, это не нечто незыблемое и неподвижное, а эволюционный процесс духовного развития личности в познании и принятии уготованной ему судьбы Творцом Вселенной, от исполнения своего биологического долга до пределов духовного развития в единстве с другими Душами, в преддверии новой инкарнации Демиурга.

Примечания

/1/. Повесть временных лет. Год 971:

«… но сказал Святослав: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвым не ведом позор. Если же побежим – позор нам будет»

/2/. В христианстве «евтимия» получила своё развитие в «евхаристии», которое заключается в освящении хлеба и вина особым образом, и последующем их употреблении. Евхаристия даёт возможность христианину «соединиться с Богом во Христе».