На рубеже XIX-XX вв. в условиях происходивших модернизационных процессов в Российской империи остро ощущалась необходимость увеличения количества образованных людей и реформирования системы образования, которая должна была соответствовать новым реалиям.
Сфера народного образования находилась под неослабевающим вниманием не только правительства, но и интеллигенции, так как все понимали, что без развития системы образования невозможно экономическое и культурное процветание страны. О внимании передового общества к сфере народного образования свидетельствует и рост числа изданий, посвященных проблемам развития народного просвещения. К 1905 г. в стране издавалось 157 журналов по народному образованию. Ежегодно собирались педагогические съезды.
В этот период времени идея введения всеобщего обучения уже не встречала в правительстве противников, наоборот, от его лица с 1896 года земствам было поручено начать организацию сети всеобщего обучения. С этой целью 2 марта 1907 г. начал действовать журнал Совета министров по вопросу введения всеобщего обучения.
Проходившая в 1897 году первая всеобщая перепись населения выявила, что с образованием выше начального в стране насчитывалось всего 1,3 млн. человек, то есть 1,1 % населения. Население национальных окраин почти сплошь было неграмотным.
В. Иванович обращает внимание на крайне неравномерное распределение грамотности между мужским и женским населением: в то время как грамотность мужчин равнялась 29,3%, у женщин она не достигала и половины- 13,1% [1, с.38-39]. Однако картина состояния грамотности по переписи населения 1897 г. воспринималась передовыми слоями общества не только как повод для пессимизма, но и как руководство для принятия и реализации программы мероприятий в области народного просвещения, как на уровне государственных, так и общественных органов.
Нужно отметить, что в начале XX века увеличивается количество средних учебных заведений, но все же их было недостаточно для обучения всех желающих. Количество мужских гимназий с 236 в 1905 году дошло до 375 к 1 января 1911 г., а число реальных училищ со 159 за тот же промежуток времени достигло 277 [2, с.75].
В 1900 г. в Тульской губернии имелось 1694 учебных заведения, в которых обучалось 52931 учащийся мужского пола и 22143 учащихся женского пола, всего 75074 чел. В 1900 г. в Туле существовала одна мужская гимназия, в которой обучалось 495 мальчиков, и две женских гимназии с 1053 ученицами [2, с.98]
При министре народного просвещения Н. П. Боголепове (1898-1901 гг.) недостатки школьной системы начали активно обсуждаться как общественностью, так и на уровне правительства. Особое внимание Н.П. Боголепов решил уделить начальным и средним учебным заведениям, устройству и совершенствованию системы народных школ, считая, что хорошо организованная и слаженная работа в этой области станет базой для успешного преобразования все структуры обучения в России.
Изъяны в системе среднего образования Н.П. Боголепов связывал во многом с недостаточной подготовкой учительских кадров, считая, что слабые стороны школы заключаются не в доминировании изучения древних языков и естественных наук, а в том, что в школах отсутствует достаточное количество педагогов, которые сумели бы облегчить усвоение знаний, и главное, привить ученикам навыки правильного и самостоятельного мышления.
Отметим, что Н.П. Боголепов не был сторонником резких изменений в образовании, поэтому вначале была сделана попытка оживить деятельность коллегиальных учреждений средней школы – педагогических советов и хозяйственных комитетов.
В 1898 г. правительство по инициативе Н.П. Боголепова создало «Комиссию по улучшению средней школы». Среди вопросов, которыми она занималась, стоял вопрос о подготовке учителей для средней школы. Общей была мысль о необходимости повысить теоретическую и практическую педагогическую подготовку. Комиссия пришла к заключению о необходимости создания кафедр педагогики на историко-филологических факультетах университетов и организации педагогических институтов. Учителей средних учебных заведений, кроме университетов, частично готовили несколько институтов, существовавших в России в конце XIX и начале XX в. В целом «особая» комиссия по среднему образованию, которую возглавил сам министр народного просвещения Н. П. Боголепов, не смогла разрешить проблемы учительских кадров.
Помимо вопросов подготовки учителей, работа Комиссии позволила комплексно взглянуть и на другие проблемы средней школы. Неудовлетворенность старой школой, критика ее недостатков, предложения по изменению ее организации, содержания и методов учебно-воспитательной работы исходили от представителей самых разных общественных слоев и групп.
В циркуляре от 8 июля 1899 г., разосланном попечителям учебных округов, Н.П. Боголепов признавал, что жалобы на недостатки средней школы не «лишены известной доли справедливости» [3, с.15].
Циркуляр министра народного просвещения, касающийся необходимости реформы, указывал такие недостатки средней школы, как отчужденность от семьи, бюрократический характер, невнимание к личным особенностям учащихся, нежелательную специализацию школы с самых младших классов, чрезмерность ежедневной умственной работы учеников, особенно в начальных классах; несогласованность программ между собой и с учебным временем; недостаточное преподавание русского языка, русской истории и литературы; излишнее преобладание древних языков; недостаточную умственную зрелость окончивших курс в гимназии, что препятствует успешному ходу их университетских занятий и т.д. [3, с.15]
Появление указанного Циркуляра свидетельствовало об осознании правительством необходимости проведения образовательной реформы «сверху», как с целью развития средней школы и увеличения числа грамотных людей, чего настоятельно требовали модернизационные процессы рубежа веков, так и с целью не допустить роста общественного недовольства.
В качестве отклика на Циркуляр по всей стране прошли особые совещания при Советах попечителей учебных округов, в которых приняли участие школьные учителя, профессора университетов, а также родители.
Таким образом, Циркуляр Н.П. Боголепова вызвал широкую общественную полемику по вопросам школьного образования: государство либерализовало свои взгляды, и российское общество снова попыталось включиться в столь злободневный для него вопрос реформирования школы.
Здесь следует отметить, что, хотя проблемы целей и содержания среднего образования постоянно поднимались педагогическими совещаниями, но уже никем не подвергалось сомнению то, что главной целью средней школы должно быть формирование личности ребенка, а средством для этого могут выступать любые дисциплины, а не только древние языки. В этот период времени споры шли о количественных показателях: сколько часов целесообразно отвести на изучение русской словесности, математики или истории, один или два новых языка должны значиться в учебном плане гимназии и т.п. Острие полемики постепенно смещалось в сторону проблем взаимоотношений учителя и ученика, отбора конкретного учебного материала внутри предмета и методов обучения, адекватных вполне определившимся целям, задачам и содержанию среднего образования. Эти тенденции только лишь намечались в ходе общественно-педагогических дискуссий 1899-1900 гг., но именно они сделались ведущими на протяжении первого десятилетия XX в.
В другом своем циркуляре от 1 августа 1900 года Н.П. Боголепов рассуждал о необходимости оживить деятельность коллегиальных учреждений школы- педагогических советов и хозяйственных комитетов, исполняющих свои обязанности не в полном объеме, часто существующих только номинально. По мнению министра, педагогические советы, «приняв на себя главное руководство воспитательным делом, могли бы внести в него жизнь и оградить учебные заведения от сухого формализма» [2, с. 55].
Следует заметить, что Н.П. Боголепов в своем циркуляре подчеркивал, что «учебное дело не терпит грубой ломки», поэтому для обсуждения реформы школы было организовано Совещание по школьному вопросу. Из вышесказанного следует, что кардинально менять среднюю школу правительство и Министерство народного просвещения не собирались, они ставили своей задачей лишь «устранение существующих недостатков». Важным было то, что министерство в вопросе реформирования школьной системы намеревалось опираться на мнение педагогической общественности, прислушиваться к замечаниям и предложениям по устранению недостатков средней школы.
Комиссия разработала шесть проектов, не отличавшихся особым радикализмом, за исключением проекта, разработанного под председательством Виноградова, в котором предлагался единый тип средней школы с двумя концентрами: с 1 по 5 класс- первый концентр (с преподаванием ручного труда) и 6-8 класс – второй концентр, с усиленным изучением физико-математических наук. Древние языки по этому проекту сохранялись лишь как факультативные предметы.
В апреле 1900 г. Н.П. Боголепов представил Николаю II доклад по основным проблемам средней школы, предлагая в том числе учредить при университетах педагогические курсы, установить испытания для кандидатов на учительскую должность, увеличить жалование преподавателям. Министр настаивал на сохранении классических гимназий и реальных училищ как основных типов средних школ, сконцентрировав усилия на решении задач нравственного и физического воспитания.
К сожалению, Н.П. Боголепов не успел воплотить в жизнь ни одной серьезной меры, так как был тяжело ранен 14 февраля 1901 года выстрелом студента П.В. Карповича и вскоре скончался.
Таким образом, несмотря на интенсивное обсуждение реформы средней школы, как со стороны правительства, так и со стороны педагогической общественности, а также на наличие большого количества перспективных, отвечающих потребностям России проектов реформирования системы средних образовательных учреждений, на практике ни один из них так и не был осуществлен.
В итоге, полноценной реформы школы, несмотря на все попытки Министерства народного просвещения, не получилось. Фактически была разрушена старая классическая школа, доминантой которой являлось изучение древних языков. Но при этом не было создано школы новой, основанной на принципиально ином подходе к целям и содержанию образования. Эта незавершенность образовательной реформы вылилась затем в недовольство средней школой со стороны образованного общества, учащихся и их родителей.
Думается, что правительству стоило всего лишь не делать упор на существование только двух имеющихся типов средней школы, а хотя бы попытаться создать среднюю школу с едиными целями, задачами и отвечающим жизненным реалиям и потребностям модернизации содержанием образования, дающую выпускникам равные юридические права. Однако министерство народного просвещения не хотело замечать этой необходимости, несмотря на то, что проекты по созданию единой средней школы осуждались в педагогических журналах уже в последнее десятилетие XIX в. Правительство не хотело слышать этих призывов, отрицая «грубую ломку» существующей средней школы.
