Постигшая мир пандемия коронавируса, практически парализовавшая развитие международных отношений, заставила государства сосредоточиться на собственных проблемах, обнажив серьезные проблемы в государственном управлении: отсутствие эффективной обратной связи между центром и регионами, разрозненность финансов, а зачастую просто панику и полное незнание органами управления всех уровней алгоритма действий в непредвиденных чрезвычайных ситуациях. Определенная разрозненность в действиях федерального центра и регионов, отсутствие слаженных и согласованных действий стали толчком к усилению внимания надзорных органов за соблюдением законодательства РФ – от федеральных выплат медицинским работникам до соблюдения учреждениями санитарно-эпидемиологических норм.
Прокуратура РФ играет значимую роль в охране и защите прав и свобод физических лиц, интересов социума и государства, укреплении правопорядка и законности, способствуя развитию и становлению демократического правового государства. Реализуя государственный надзор за исполнением законов на всей территории РФ, структуры прокуратуры в центре и на местах принимают меры, ориентированные на обеспечение единства легальности и незыблемости правопорядка, ликвидации нарушений законности и привлечение виновных к ответственности, восстановление нарушенных прав физических лиц, юридических лиц. Реализуя уголовное преследование от имени государства, прокурор, таким образом, выступает его полномочным представителем в сфере уголовного процесса. При указанном прокурор, реализуя возложенные на него нормативными источниками полномочия, должен не только защищать интересы социума и государства, но и обеспечивать легальность в работе иных должностных лиц, также наделенных полномочиями на уголовное преследование. А это связано не столько с потребностью вести уголовное преследование, сколько с необходимостью исключить при этом нарушения прав и свобод физических лиц, вовлеченных в уголовно-процессуальную сферу.
Правовое государство должно обеспечивать такой порядок регламентации формирующихся процессуальных отношений, который бы обеспечивал охрану личности, социума, государства от преступных деяний и предусматривал гарантии от ошибок, злоупотреблений, некомпетентности со стороны структур дознания и следствия, и вместе с тем, гарантировал неотвратимость справедливой уголовной ответственности виновному за осуществленное преступное деяние. Достижение указанных целей возможно посредством обеспечения верховенства закона и расширения процессуальных прав, полномочий анализируемого должностного лица в уголовном преследовании и при реализации надзора за исполнением законов структурами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, предварительное следствие и дознание. При этом, в последние десятилетия наметилась устойчивая тенденция явного ограничения полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве. Еще в недалеком прошлом, в советское время, органы прокуратуры, реализуя высший государственный надзор за легальностью в стране, надзирали за органами предварительного следствия и дознания, контролировали исполнение нормативных источников судами, проверяя деятельность органов суда. В настоящее время полномочия прокурора в обозначенной области значительно ограничены.
Одной из главных функций структур прокуратуры выступает участие прокурора в уголовном судопроизводстве. Она регламентируется, в первую очередь, ст. 35 Закона о прокуратуре [1], Приказом Генерального прокурора РФ от 25 декабря 2012 г. № 465 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» [2].
Вместе с тем, п. 1 ст. 35 Закона о прокуратуре отмечает, что прокуроры участвуют в рассмотрении дел судами, когда случаи закреплены процессуальными нормативными источниками РФ. В связи с этим, главной правовой основой обозначенного участия прокуроров в уголовном судопроизводстве выступает Уголовно-процессуальный кодекс РФ [3].
Указанный вопрос является дискуссионным, ввиду того, что хотя на уровне законодательства полномочия прокурора в процессе судебного разбирательства закреплены, при этом, на практике, а также в науке и с позиции законодателя сложные вопросы участия прокурора в уголовном судопроизводстве являются актуальными.
Полномочия прокурора в уголовном процессе раскрыты в ст. ст. 37 и 246 УПК РФ. Ввиду того, что суды выступают самостоятельными и подчиняются исключительно закону, прокурор выступает только со стороны обвинения, а не реализует надзор за судом, как это было ранее. В связи с изменениями в правовых источниках, а именно, на основании Федерального закона № 87-ФЗ «О внесении изменений в УПК РФ и Федеральный закон «О прокуратуре РФ» [4], прокурор был лишен права возбуждать уголовное дело. При этом, законодатель наделил его правом выносить мотивированное постановление о передаче определенных материалов в следствие и дознание (орган предварительного расследования) для разрешения вопроса об уголовном преследовании. Оно выступает только поводом к возбуждению уголовного дела [5, с.19].
В уголовном судопроизводстве прокурора принято именовать государственным обвинителем, кроме того, указанное определение непосредственно предусмотрено в п. 6 ст. 5 УПК РФ. Согласно ч. 1 ст. 37 прокурор в ходе уголовного процесса реализует уголовное преследование. П. 55 ст. 5 УПК РФ раскрывает уголовное преследование как процессуальную деятельность, реализуемую стороной обвинения в достижении изобличения обвиняемого, подозреваемого в осуществлении преступного деяния. Из указанного вытекает, что прокурор в пределах обозначенного процесса реализует активные действия, ориентированные на поиск обвиняемого (подозреваемого) и определение его вины. А так ли это на самом деле? Прокурор не может собирать доказательства по делу, осуществлять следственные действия, так как он не наделен правом возбуждения уголовного дела либо ведения предварительного следствия. Следовательно, прокурор, выступая должностным лицом, реализующим надзор, участвует в рассмотрении уголовного дела, а не обвиняет [1, с. 68].
С момента принятия современного УПК РФ не утихают дискуссии относительно права государственного обвинителя, предусмотренного в ч. 7 ст. 246 УПК РФ, отказаться от обвинения с обозначением мотивов своего отказа. Считается, что есть несколько причин: необоснованное возбуждение уголовного преследования; изменение обвинительных доказательств в судебном процессе; признание недопустимыми ключевых обвинительных доказательств; доказательства, предоставленные защитой, ставят под сомнение доказанность обвинения. Представленные обстоятельства могут говорить о том, что в процессе реализации уголовного преследования может меняться непосредственная база, на которой было основано субъективное отношение прокурора к обвинению, а также оценка уже известных событий. В указанном случае у государственного обвинителя могут образоваться сомнения либо даже убеждение в невиновности подсудимого. Сам отказ от обвинения ведет к прекращению уголовного дела либо уголовного преследования. Кроме того, наблюдаются противоречия относительно последствий отказа рассматриваемого лица от обвинения конкретно для потерпевшего. Часть юристов считает, что без согласия последнего отказ прокурора от обвинения нарушает права потерпевшего, так как прокурор оценивает доказательства с позиции своего внутреннего убеждения, а убеждения указанных участников судопроизводства далеко не всегда совпадают. В случае отказа анализируемого лица потерпевший лишается права представить суду основания своих убеждений в том, что вина подсудимого не доказана [3, с. 200]. Другие исследователи полагают, что отказ прокурора от обвинения не влечет за собой нарушения прав жертвы, ввиду того, что бремя доказывания находится только на прокуроре, а несогласие жертвы с отказом государственного обвинителя не может анализироваться как обстоятельство, препятствующее реализации прокурором своих полномочий. Если же отказ последнего от обвинения потерпевший поддерживает, то необходимо говорить о постановлении оправдательного вердикта, по причине того, что в нем представлен вывод о невиновности подсудимого, в то время как прекращение дела указывает на недоказанность вины [2, с. 51].
Образуется вопрос и о последствиях для подсудимого в случае отказа прокурора от обвинения. К примеру, в извлечении из Определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13 октября 2011 г. № 11–011–83 отмечено, что в случае отказа государственного обвинителя от обвинения уголовное дело прекращается даже при присутствии несогласия с данным подсудимого [2, с. 1240]. Сами обвиняемые, проходившие по делу, от обвинения которого отказался прокурор, решили, что отказ нарушает их права на охрану и защиту. Вместе с тем, судебная коллегия кассационные жалобы оставила без удовлетворения, сославшись на ч. 2 ст. 133 УПК РФ.
Особого внимания заслуживает такое последствие отказа анализируемого лица от обвинения, как немедленное прекращение уголовного дела. В указанном наблюдаются очевидные противоречия Конституции РФ. Ст. 120 гласит о независимости судей, а именно при реализации правосудия они самостоятельно принимают решения, руководствуясь только Конституцией РФ и иными федеральными источниками. Соответственно, отказ государственного обвинителя, считается, должен рассматриваться как ходатайство о прекращении уголовного дела. Суд, при этом, должен принимать независимое решение с учетом выслушанного ходатайства и мнений всех участников судопроизводства. На основании ч. 7 ст. 246 УПК РФ допускается полный либо частичный отказ от обвинения. Вместе с тем, бывают такие ситуации, когда с частичным отказом государственное обвинение из публичного переходит в частное. В связи с этим прокурор обязан отказаться от поддержания частного обвинения, так как последнее поддерживает сам потерпевший. Ч. 5 ст. 37 УПК РФ отмечает, что полномочия прокурора реализуют районные прокуроры, прокуроры городов и их заместители, приравненные к ним прокуроры и вышестоящие прокуроры.
В самом УПК РФ можно обнаружить ключевое положение прокурора среди участников уголовного процесса. Это отчетливо наблюдается в ч. 1 ст. 21, в п. 47 ст. 5, а также в гл. 6 УПК РФ. Во всех случаях первым участником уголовного процесса со стороны обвинения обозначен прокурор, а уже потом руководитель следственного органа, следователь, орган дознания, дознаватель.
Целесообразным видится анализ функции уголовного преследования и надзорных функций как взаимно дополняющие друг друга и находящиеся в гармоничном сочетании друг с другом. Попытка законодателя ограничить «всевластие» прокурора в уголовном судопроизводстве оказалась чрезмерной. Уменьшение его полномочий слишком превысило предельно допустимые рамки и обернулось уменьшением результативности не только уголовного преследования, но и уголовно-процессуальной деятельности в целом. Однако, мы разделяем позиции ученых, что прокуратура не только выступает как карательный орган государства, реализуя уголовное преследование, но и выступает результативным правозащитным органом, занимаясь предупреждением преступности, правотворчеством и правовым просвещением людей [2, с. 51].
Как было сказано ранее, ст. 37 УПК РФ раскрывает полномочия прокурора в уголовном процессе. Вместе с тем, определенные вопросы вызывает формулировка п. 5.1 ч. 2 ст. 37 УПК РФ. В соответствии с данным пунктом закона «В процессе досудебного производства по уголовному делу прокурор обладает полномочием истребовать и проверять законность и обоснованность решений следователя либо руководителя следственного органа об отказе в возбуждении, приостановлении либо прекращении уголовного дела и принимать по ним решение на основании УПК РФ». Данный пункт закона изложен явно некорректно, так как «истребовать законность» не представляется возможным. Для ликвидации обозначенных недостатков УПК РФ предлагается изложить данную норму в следующей редакции: «5.1) истребовать материалы проверки сообщений о преступном деянии, материалы уголовного дела и проверять обоснованность и законность решений следователя либо руководителя следственного органа в возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, приостановлении либо прекращении уголовного дела и принимать по ним решение на основании УПК РФ».
О. Грашичева обращает внимание на то, что одним из наиболее спорных выступает вопрос о разграничении надзорных функций и реализации уголовного преследования на этапе окончания предварительного расследования у такого участника уголовного судопроизводства, как прокурор. Так, при получении уголовного дела с обвинительным заключением последний может принять решение о возвращении его следователю, например, для изменения объема обвинения или квалификации действий обвиняемых (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ). А именно в обозначенном случае он, функционируя в пределах надзора за предварительным следствием, предоставляет указание о реализации уголовного преследования [6, с.1239–1241]. В случаях же получения уголовного дела с обвинительным постановлением (обвинительным актом) от дознавателя прокурор имеет право лично вынести постановление об исключении из него определенных пунктов обвинения или переквалификации обвинения на менее тяжкое (ч. 2 ст. 225 УПК РФ). Таким образом, в пределах проверки обоснованности и законности при окончании производства по уголовному делу прокурор реализует уголовное преследование.
Сопоставление представленных полномочий на указанном этапе окончания предварительного расследования позволяет выявить не только различие в принимаемых решениях прокурора по уголовному делу в отношении дознавателя и следователя, но и взаимосвязь таких функций у прокурора, как осуществление уголовного преследования и прокурорский надзор.
Соответственно, в анализируемой ситуации законодатель не совсем точно позиционировал те моменты, с которых прокурор начинает реализацию уголовного преследования. При этом, считается, что в отношении обвиняемого на этапе окончания предварительного расследования с момента передачи следователем прокурору уголовного дела с обвинительным заключением до назначения судебного разбирательства, где прокурор в полной мере реализует уголовное преследование, данный этап должен быть осуществлен определенным участником уголовного процесса. Логично предположить, что со стороны обвинения данным лицом выступает прокурор, чьи полномочия по реализации уголовного преследования должны быть расширены и на уровне законодательства предусмотрены [8, с. 102].
Из указанного образуется вопрос: почему по получении обвинительного постановления (обвинительного акта) прокурор имеет право исключить определенные пункты обвинения либо переквалифицировать обвинение на менее тяжкое, а при получении обвинительного заключения подобных полномочий не имеет? Следовательно, нет достаточных оснований для сохранения в тексте УПК РФ обозначенного несоответствия. Считается, что подобные полномочия должны быть сохранены у прокурора и в отношении обвинительного заключения, что определяется следующим.
Изначально видится логичным установить: с какого момента конкретно в данном случае полномочия по реализации уголовного преследования передаются от следователя прокурору. Срок предварительного следствия оканчивается до дня передачи прокурору уголовного дела с обвинительным заключением (ч. 2 ст. 162 УПК РФ). В свою очередь, прекращаются и полномочия следователя по реализации уголовного преследования в отношении обвиняемого после передачи прокурору уголовного дела с обвинительным заключением. Считается, что последующие полномочия по реализации уголовного преследования переходят к прокурору. Это подтверждается тем, что конкретно последний после получения уголовного дела с обвинительным заключением отменяет (в случае применения) или ходатайствует перед судом о продлении такой меры пресечения, как заключение под стражу (ч. 2, 2.1. ст. 221 УПК РФ); уведомляет обвиняемого о передаче данного дела в суд и разъясняет право на ходатайство об организации предварительного слушания (ч. 1 ст. 222 УПК РФ); вручает обвиняемому копию обвинительного заключения (ч. 2 ст. 222 УПК РФ). Следовательно, прокурор осуществляет ту процессуальную деятельность в отношении обвиняемого, которая в конкретной степени образует содержание функции реализации уголовного преследования [7, с. 33].
Прокурор, усматривая потребность принятия решения об исключении определенных пунктов обвинения или переквалификации обвинения на менее тяжкое, может, не возвращая следователю уголовное дело, вынести определенное постановление аналогично подобному решению по уголовному делу, поступившему с обвинительным постановлением (обвинительным актом). Однако необходимо принимать во внимание, что это выступает возможным только в тех случаях, когда отсутствует потребность производства дополнительного расследования и прокурор признает необходимым принять решение об исключении из обвинения определенных пунктов или переквалификации его на менее тяжкое. Также, как было сказано ранее, на судебных стадиях, выступая в качестве государственного обвинителя, прокурор обладает такими полномочиями (ч. 7, 8 ст. 246 УПК РФ) по любым уголовным делам, вне зависимости от того, на базе какого итогового процессуального источника, завершающего предварительное расследование (обвинительного акта или обвинительного постановления, обвинительного заключения), поддерживается обвинение [8, с. 51]. Данное решение также исключит дополнительную «волокиту» при возвращении уголовного дела. Сохранение имеющегося порядка ставит прокурора в положение «жалобщика», зависимое зачастую от решений поднадзорных ему должностных лиц, что несовместимо с положениями ч. 1 ст. 37 УПК РФ и процессуальным статусом анализируемого лица.
На основании вышесказанного, можно сделать вывод, что прокурор должен быть наделен правом на вынесение постановления об исключении определенных пунктов обвинения либо переквалификации обвинения на менее тяжкое при поступлении уголовного дела с обвинительным заключением от следователя. Тем самым, прокурор как участник уголовного процесса со стороны обвинения на этапе окончания предварительного следствия объединит такие полномочия, как осуществление уголовного преследования и надзор за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия.
Сегодня, в эпоху тотальных перемен в мироустройстве, в условиях закрытия государственных границ и сосредоточения на внутренних целях государства для эффективной борьбы с угрозой распространения коронавирусной инфекции, Россия переживает период формирования правовых, экономических, социальных основ нового общественного устройства, в котором прокурор должен занимать особое место. Его роль в обеспечении законности и защите прав и свобод человека невероятно значительна, так как он не только представляет интересы государства, но и оказывает содействие суду и органам предварительного расследования по раскрытию преступления, изобличению виновных лиц, а также назначению справедливого наказания, либо освобождения от него. Следовательно, ни одна стадия уголовного процесса не может проходить без участия прокурора.
.png&w=640&q=75)
