Аммалат-бек – «чужой» среди своих и «свой» среди чужих (в повести А.А. Бестужева-Марлинского)

Изображение Кавказа, исследование его роли в становлении личности людей занимает особое положение в творчестве писателей, поэтов, историков с начала 19 века и по сей день. Особый интерес вызывают именно обычаи горцев, их нрав, взаимоотношения между ними. Так, образ кавказца становится для многих художников слова главным объектом, представляющим особый интерес как для них самих, так и для всего русского населения в целом.

Наиболее значимый вклад в построении цельного образа горца внес А.А. Бестужев-Марлинский. Его труды, посвященные Кавказу, стоят в одном ряду с произведениями на кавказскую тематику А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого и др. И связано это, прежде всего, с тем, что автор опирается на собственные впечатления, которые остались после его перевода из сибирской ссылки на Кавказ. Пробыв в среде горцев около восьми лет, писатель глубоко заинтересовался жизнью кавказцев, что привело к тщательному изучению им местного населения. Бестужев-Марлинский был потрясен тем, что скудные сведения о кавказских народах, которые бытовали в среде русских в 19ом веке, являются лишь стереотипом. Однако он признавал, что в этой неосведомленности виноваты не другие, а «мы сами…» [1, с. 142]. Его длительное пребывание на Кавказе, возможно, и поспособствовало тому, что многие критики отметили особую ценность повести А. БестужеваМарлинского «Аммалат-бек». Эта ценность объяснялась в первую очередь тем, что изображение Кавказа в произведении наиболее близко к реальности.

Однако нельзя сказать, что А. Бестужев-Марлинский отказался от традиционного клише А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и других романтиков, поскольку даже здесь наблюдается стереотипное мнение о горцах, как о некультурных невеждах. В связи с этим многие читатели обесценили творчество писателя. Так, Е.И. Козубский считал, что в повести «нет ничего, кроме домыслов и неверных сведений».

В повести «Аммалат-бек» перед читателями предстает не «дикий» горец «хищной породы» [4, с. 42], каким он описывался ранее, а лучший представитель дагестанского народа, которого глубоко уважают и к мнению которого прислушиваются. С самого первого момента Аммалат изображается величественным и горделивым, с «холодной учтивостью» отвечающим на лесть своих подчиненных.

Отличительной чертой бестужевского героя является именно то, что он, хоть и ненадолго, стал своим среди русских. Однако, как и лермонтовский Измаил-бей, Аммалат не смог пройти все стадии европеизации. Этому поспособствовало его восточное начало. Как бы он не пытался перебороть свою замкнутость и доверится русскому офицеру, перед ним всегда вставали принципы и законы Востока, на которых вырос бестужевский герой. Аммалата не отпускали его корни, но, несмотря на это, он все еще надеялся, что сможет приобщиться к науке. Для его соплеменников было чуждым и непонятным то, что один из них так близок с русскими. Они не знали, что Аммалат всего лишь пытался познать мир просвещения, который тогда еще был неведом горцам. Но эта их недоверчивость к пришлым русским также обусловлена рядом причин. Замкнутость горцев является лишь инстинктом самосохранения и самозащиты. Трагизм судьбы героя напрямую связан с неразрешенным противоборством русской и «азиатской» культур, которые на протяжении многих веков сохраняли некий конфликтный настрой и строили ничем не оправданные стереотипы друг о друге.

В новизну было у бестужевского горца и его невообразимое стремление к знаниям. Тот мир, что открылся ему через чтение, сочинительство и бесед с русским «товарищем», кажется Аммалату настолько прекрасным, что не понимает, как он жил до сих пор без этих знаний, как мог не задаваться элементарными вопросами: «отчего и как не западали мне в голову прежде?» [2, с. 236]. Полковник Верховский тоже был поражен его желанием познать все вокруг. В своих письмах к невесте он отмечает такую особенность в менталитете горцев, как пылкий нрав, и, хвастаясь перед Марией, замечает, смог направить этот нрав в другое русло – в учение: «Читаю с ним, приохочиваю к письму и с радостию вижу, что он пристрастился к чтению и сочинительству. Говорю пристрастился, потому что каждое его желание, прихоть, воля есть страсть пылкая, нетерпеливая» [2, с. 231].

Если бы все-таки учение, в которое пытался затянуть его Верховский, могло бы затмить предрассудки и стереотипы горцев о враждебности русского населения, если бы вокруг главного героя не плелось столько интриг и обманов, если бы стремление к познанию всего и вся исчерпывало его любовь к Селтанете, конец данной истории был бы совсем другим. Но задачей А.А. Бестужева-Марлинского была не написать произведение со счастливым концом, а изобразить реальный Кавказ, жизнь горцев и особенности их менталитета. Такое завершение повести свидетельствует о том, что как бы Аммалат не пытался убежать от Востока (в лице Ахмет-хана), «азиатские корни» (в лице Селтанеты) невозможно променять даже на этот дивный новый мир (в лице Верховского).

В финале повести мы видим осуждение со стороны и восточной, и европейской цивилизации. Аммалат погибает с клеймом убийцы. Свидетели его смерти запомнят его как безжалостного, дикого разбойника, которого не жалко ни своему горскому народу, ни чуждому русскому. И лишь немногие читатели заметят гордого и величественного кавказца, который погиб на пути к Просвещению.

Таким образом, в повести «Аммалат-бек» образ горца представлен читателям с новой стороны, с какой не изображался ранее. Здесь он является носителем самых прекрасных качеств, традиций и обычаев, таких как гостеприимство, уважение к старшим, доброта, благородство и, конечно же, честь и достоинство. Однако бестужевский кавказец не идеален, как и любой другой человек. Реалистичность повести доказывается наличием темной стороны в характере горца. Эта темная сторона понимается автором как отголосок его восточных корней. Здесь в прямой форме просматривается столкновение двух миров. Противоборство двух цивилизаций является центральной линией с первых страниц повести и до конца.