Европейский Совет не действует вне системы и не функционирует наряду с Европейским Союзом или над ним. Он является частью сложной гибридной сети связей, созданных бесчисленными участниками интеграции, начиная от государств-членов и заканчивая институтами ЕС, политических партий и групп интересов.
В свете вышесказанного, тип и спектр деятельности Европейского Совета как функциональной единицы, как предполагается, вытекают из функций, возложенных на него в Договорах ЕС и других документах, а также из методов, предназначенных для осуществления этой деятельности рациональным и функциональным образом в определенном диапазоне и масштабе. Эта деятельность не диктуется определенным кластером интересов тех государств и правительств, которые являются сторонами интеграции [1].
При таком подходе Европейский Совет служит цели функционального объединения национальных целей, которые трансформируются в коммунитарные цели путем применения специфических институциональных механизмов. Таким образом, Европейский совет становится частью процесса передачи и перераспределения функций и компетенций, направленных на удовлетворение потребностей и решение проблем; этот процесс приводит к необходимым эффектам, а именно – к деполитизации и нейтрализации конфликтов и противоречий между участниками интеграции (субъектами и объектами) посредством постоянного усиления специализированной политической, и, что немаловажно, юридической кооперации в бесконфликтных функциональных секторах [2].
Предпосылкой функционализма в данных условиях является непрерывное и мирное развитие межправительственно-коммунитарных функций Европейского Совета, достигаемое через процесс углубления и расширения эффекта интеграции. Принятие этого подхода приводит к другой попытке определить функциональную роль Европейского Совета в процессе построения мирного сообщества, которое объединяет совместные функции, выполняемые функциональными институтами/организациями от имени сообщества. Это сообщество основано не только на акценте, который имеется в рамках политики власти, потенциала, силы и идеологии, но и на идейном построении нового наднационального и надгосударственного функционального порядка, который будет сосредоточен на негосударственных образованиях (технократических и неполитических институтах и акторах), выполняющих свои функции под надзором Европейского Совета, состоящего из тех, кого в рамках функционального подхода к определению юридических полномочий Европейского Совета определяют термином “составители договора” [3].
Автор считает необходимым подчеркнуть, что наиболее важная сфера компетенции Европейского совета касается его неполитического и функционального аспекта, который не должен быть подвержен ни идеологическим, ни фундаментальным кризисам и конфликтам интересов, соответственно, речь в данном случае прежде всего идёт о неполитических акторах. Таким образом, функциональный подход предполагает, что в процессе интеграции, государства, формирующие Европейский Совет постепенно утратят свою политическую власть и, следственно, конфликтную (кризисную) идентичность, которая не должна быть подвержена фундаментальным кризисам [4].
Процесс постепенной делегитимизации их национальной власти и самоограничение будет происходить несмотря на то, что государства остаются суверенными субъектами в сфере своей государственности и национальных компетенций. В рамках функционализма последовательное развитие сотрудничества между государственными акторами европейской интеграции стало, прежде всего, рациональным процессом обучения, который происходит по мере постепенного удовлетворения функциональных потребностей, и когда главы государств приходят к осознанию необходимости искать новые, негосударственные источники своего развития и благополучия, и начинают рассматривать свои ожидания и обязательства в Европейском Союзе как функциональной организации, а не как государства, они быстро обнаруживают следующее:
- сами по себе государства-члены не в состоянии обеспечить безопасность и благополучие;
- именно национальные государства и их правительства в первую очередь препятствуют мирному и бесконфликтному порядку в Европе;
- функциональные негосударственные образования возникли естественным образом в результате преобразований в современной демократии и рынке [5].
В результате процесса диверсификации, государства-члены и их правительства постепенно трансформируются в Европейский Совет, в результате чего их внутренние структуры изменяются таким образом, чтобы в конечном итоге соответствовать функциональной архитектуре – организационной сети, которая управляет и администрирует от имени интеграционного сообщества. Данный процесс можно назвать “юридической аннигиляцией” [6]. В заключение вышеизложенных рассуждений можно сказать, что в соответствии с постулатами функционализма, "функциональное" удовлетворение потребностей Европейского Совета на практике может быть основано на следующем:
- свободное (добровольное) приспособление (гармонизация) государств, ведущее к равновесию между внутригосударственными образованиями и наднациональными (например, институтами ЕС) и транснациональными (например, европейскими политическими партиями, транснациональными корпорациями) акторами;
- способность к самоорганизации, совместной деятельности и практическому опыту и последующее дополнение или изменение сугубо государственных (национальных) систем, моделями, основывающимися на транс- и наднациональности [7].
Неофункциональная логика интеграционного процесса находит конвергенцию интересов более важной, чем их совместимость. В этом контексте Европейский Совет является общепризнанным, потому что он обеспечивает множество различных бенефиций (в основном – политических) различным субъектам, группам и элитам. Этот неофункциональный принцип, направленный на удовлетворение растущих потребностей участников европейской интеграции, означает, что необходимо перейти на уровень надсекторальных (многосекторальных) организаций и наднациональных организаций, которые также должны поддерживать деятельность Европейского Совета, в стремлении к удовлетворению его интересов как организации. Этот подход на данном этапе развития ЕС считается векторным [7].
Принятие такого подхода было связано с приданием особого значения политическому процессу "коммунитаризации" системы и изменению роли интеграционных акторов в формировании новых организационных форм обществ, вытекающих из процесса интернационализации этих обществ и их взаимоотношений. Постепенная функциональная "деполитизация" элементов или всей европейской интеграции, включая Европейский Совет, может быть достигнута только в ходе дальнейшего развития европейской интеграции. [8] Данное утверждение находит подтверждение в Ниццком и Лиссабонском договоре. Тем не менее, многослойный кризис интеграции отбросил деполитизацию назад и фактически инициировал сильный обратный процесс как Европейского Совета, так и Европейского Совета, и, что не менее важно, повлиял на развитие Совета Европы. Неудивительно, что наиболее важным как для функционализма, так и для неофункционализма является то, что они не могут не быть политизированными. Однако разницей между функциональным и неофункциональным подходом была прежде всего теоретическая и эмпирическая основа, если точнее - конфронтация между положением и значением государства и политики. В отличие от функционализма, неофункционализм не использует целостный подход к государству, а рассматривает его в терминах сегментов и говорит о плюрализме и многочисленности политических субъектов, различии потребностей, предпочтений и интересов, действующих в его рамках. Таким образом, суть неофункциональной идеи сводится к утверждению, что успешная деятельность Европейского Совета является продуктом не только национальных потребностей, но главным образом взаимодействия политических, юридических и экономических сил участников плюралистически ориентированной интеграции. Участники же в данном подходе определяются как, прежде всего, национальные (связанные с правительствами, политическими партиями и парламентами) и транснациональные элиты, группы технократов и лоббистские группы. Члены Европейского Совета, как предполагается, преследуют свои собственные интересы путем достижения мирных соглашений, которые являются результатом предоставления полномочий централизованному институту для принятия совместных решений [8].
