Некоторые аспекты понятия и признаков группы лиц по предварительному сговору в российском уголовном праве

Одной из часто встречаемой формой соучастия в преступлении выступает группа лиц по предварительному сговору. Если обратиться к законодательному определению данной формы соучастия в преступлении, то она выражается следующим образом: «Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». Законодатель не рассматривает ее как само по себе преступное формирование, а указывает на совершение им преступного посягательства. Такое положение вполне характерно и понятно, ведь сама по себе группа лиц по предварительному сговору возникает в рамках уголовно-правового регулирования лишь в связи с совершением преступления.

Рассматривая данную форму соучастия, можно обнаружить важнейшие ее признаки, которые отличают ее от всех иных форм соучастия и разновидностей совместного совершения преступления.

Прежде всего законодатель указывает на то, что она предполагает участие в совместном преступлении двух и более лиц. То есть присутствует количественный показатель, что обусловлено признаками соучастия в преступлении как такового (статья 32 УК РФ).

Вместе с тем качественный показатель данной формы соучастия уже представляет существенные сложности. Он связан с тем, что законодатель при описании группы лиц по предварительному сговору ограничивается лишь простым указанием на совместном совершении преступлении двумя и более лицами, не уточняя при этом сущность действий каждого из членов данного преступного образования. Если в группе лиц напрямую имеется указание на наличие в ней только соисполнителей, то здесь их характеристика отсутствует. Фактически это указание «перекачивало» из непосредственного понятия самого по себе соучастия в преступлении. Тем самым, если в части группы лиц свойство ее участников было в определенной части конкретизировано, то применительно к группе лиц по предварительному сговору этого уже не наблюдается.

В связи с такой законодательной формулировкой мнение отечественных специалистов разделилось. Часть криминалистов полагает, что группа лиц по предварительному сговору внешне схожа с группой лиц (отличие проводится лишь в связи с наличием или отсутствием предварительного сговора), в связи с чем ее участниками могут быть только соисполнители [6, с. 51].

Другие же ученые полагают, что законодатель не случайно не уточнил свойство участников группы лиц по предварительному сговору, допустив возможность участия в ней как собственно соисполнителей преступления, так и иных его разновидностей (организаторов, подстрекателей или пособников) [3, с. 90]. Более расширенно рассматривая вопрос возможности участия в группе лиц по предварительному сговору организаторов подстрекателей и пособников профессор П.В. Агапов, стоит на позиции того, что законодательное содержание части 2 статьи 35 УК РФ позволяет расширенно оценивать преступную группу, включая наряду с соисполнителями таких соучастников как подстрекатели, пособники и другие лица [1, с. 234]. По мнению профессора А.П. Козлова законодатель весьма оценочно описывает свойства участников групповых преступлений позволяя включать в них организаторов, подстрекателей и пособников, при этом ограничение, предложенное практикой и наукой, способствует снижению их уголовной ответственности, в виду запрета на применение более квалифицирующего признака [4, с. 242].

Несколько критически рассматривая второй подход следует учесть тот факт, что при определении видов соучастников преступления законодатель использует особенность характера совершаемых каждым из них действий (бездействия). При делении соучастия на формы же применяется такое основание как характер образования и специфика действий всего преступного объединения. Именно это положение приводит к тому, что судебная практика идет по пути признания участников группы лиц по предварительному сговору только соисполнителей преступного посягательства. В качестве примера можно привести материалы следующего уголовного дела.

Определенный интерес представляет позиции М.А. Горбатова. Автор пытается совместить обе позиции указывая на тот факт, что соучастники в рамках группы лиц по предварительному сговору могут технически распределять между собой преступные функции, дабы добиться поставленных перед ними перстных целей, но это не должно приводить к осуществлению действий (бездействия), выходящих за рамки соисполнительства [2, с. 181]. Фактически автор высказывает позицию о том, что организатор, подстрекатель и пособник в рамках группы лиц по предварительному сговору одновременно выступают соисполнителями, в связи с чем их действия в полно объеме охватываются диспозицией статьи Особенной части, в связи с чем, в процессе квалификации не делается ссылка на статью 33 УК РФ.

Следует констатировать, что сама по себе группа выступает особой разновидностью форм соучастия, которая наделяется более высокой характером внутренних связей между соучастниками преступления, в рамках которой происходи повышение уровня их объективных признаков (непосредственного совершения преступного посягательства), а соответственно, субъективного их взаимодействия (достижение между соучастниками предварительного сговора на совершение преступления). При характеристике группы лиц по предварительному сговору следует особое внимание уделять и согласованности действий всех участвующих в преступном посягательстве лиц, что отсутствовало в рассмотренной нами группе лиц. Тем самым невозможно обойтись в рамках данной формы соучастия в преступлении только организаторством и подстрекательством или пособничеством. В приведенных выше проявления не всегда имеется возможность осуществлять непосредственное воздействие на поведение исполнителя при его непосредственной реализации. Соисполнители же преступления не лишены такой возможности, в связи с чем с ними и связывается подобная форма соучастия в преступлении.

Несмотря на приведенный выше пример, коих можно встретить достаточное множество, позиция Верховного Суда РФ, при обобщении материалов по различным категориям дел, выглядит весьма разнообразной, где в достаточно схожих ситуациях порой дается диаметрально противоположные разъяснения.

В пункте пятом постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 года судебная инстанция, обходя непосредственное упоминание о том, кем выступают участники группы лиц по предварительному сговору допускает возможность участия в ней и тех лиц, которые своими действиями не осуществляют запрещенного в диспозиции поведение. В действующей редакции части 1 статьи 213 УК РФ законодатель предусмотрел три криминообразующих признака, позволяющих констатировать факт уголовно-наказуемого поведения. Но вряд ли можно представить согласованность действий, когда соучастники выполняют различное поведение, выходящее за пределы предварительно обговоренного. Мы полагаем, что Верховного Суда РФ необходимо обратиться к пункту пятому и указать судам какие действия могут рассматриваться как соисполнительство при осуществлении различного уголовно-наказуемого поведения в рамках грубого нарушения общественного порядка.

Существенное расширение состава группы лиц по предварительному сговору за счет пособнических функций можно обнаружить в пункте десятом постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 года, связанного с вопросами хищений.

Взывает критическое замечание то, что фактическое пособничество в виду слежки за обстановкой, устранение препятствий для совершения притупления, перевозка похищенного рассматриваются высшей судебной инстанцией в качестве непосредственного совершения хищения. При этом разъяснения касаются как кражи и грабежа, так и разбоя, при которых подобное поведение вообще лежит за рамками объективной стороны состава, сформулированного по принципу усеченных. Признание соисполнителями лиц, которые осуществляют взлом можно лишь в части хищений, совершаемых с незаконным проникновением в помещение, хранилище либо жилище, при условии получения предварительной договоренности об этом между всеми участниками группы лиц по предварительному сговору.

В более позднем постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 года № 48, посвященного мошенничеству, присвоению или растрате высшая судебная инстанция дает более возвещенные разъяснения: «При рассмотрении уголовных дел о мошенничестве, присвоении или растрате, совершенных двумя и более лицами, суду с учетом положений статей 32, 33, 35 УК РФ надлежит выяснить, какие конкретно действия, непосредственно направленные на исполнение объективной стороны этих преступлений, выполнял каждый из соучастников». В приведенном постановлении в число группы лиц по предварительному сговору включаются лишь те соучастники, которые осуществляли непосредственное изъятие чужого имущества в соответствующей форме.

Достаточно важным отличительным свойством, позволяющим провести отличие группы лиц по предварительному сговору от просто группы лиц, является наличие предварительно достигнутой между всеми соисполнителями соглашения о совместном преступном посягательстве. Здесь законодатель подчеркивает факт наличия предварительной договоренности, которая должна иметь место до момента начала совместно согласованных действий. Форма доверенности не имеет принципиального значения (устная, письменная, конклюдентная и иные), самое главное – это ее факт и время достижения. Договоренность может состояться как за, достаточно длительное время, так и за несколько секунд до начала реализации преступных намерений соучастников преступления.

Определенные сложности в части достижения между всеми соучастниками предварительной договоренности на совершение преступления имеется посредством жестов. Многие ученые вполне справедливо указывают на то, что любой сговор представляет собой определенное соглашение, которое достигается посредством проведения предварительных переговоров. Сами же по себе переговоры выступает в качестве обмена мнениями для достижения совместного консенсуса по обсуждаемому вопросу [5, с. 134]. Следовательно, при использовании жестов не всегда можно констатировать обмен мнениями, скорее присоединение к уже имеющемуся, что характерно несколько для иной формы соучастия в преступлении – группы лиц, о чем мы писали выше. По этой причине виновные достаточно часто не соглашаются с предъявлением им сговора на совершение преступления, если об этом они не договаривались, понимая сговор именно в общесмысловом значении.

Очень важным вопросом для признания предварительного сговора выступает место его достижения, о чем свидетельствует судебная практика. Важно учитывать и то обстоятельство, что сговор между всеми участниками группового преступного посягательство должен охватывать не только сам факт участия каждого из них в преступлении и специфику их поведения, но и другие обстоятельства, такие как место, способ, орудия и средства совершения преступления. При приведенном выше разъяснении по делам о хулиганстве это особо отмечается в плане использования одним из участников оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Конечно же, существенным обстоятельством для признания группы лиц по предварительному сговору выступает установление времени его достижения. Исходя из устоявшихся позиции, он должен состояться исключительно до момента начала осуществления преступления.

Мы полагаем, что уголовный закон следует несколько скорректировать посредством изложения части 2 статьи 35 УК РФ в следующей редакции: «Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали соисполнители, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». Фактически подобная формулировка будет связывать две группы, но и позволять отличить их.