Феномен женских журналов в английской литературе XVIII века

Большинство авторов художественных и публицистических произведений, творивших в период от Возрождения, когда зародились подобия первых периодических изданий, ставшие прообразами журналов и газет будущего, и вплоть до появления первых периодических изданий в Англии, вряд ли разделяли свою публику на мужчин и женщин. В силу исторических особенностей «читающая публика» в целом, воспринималась как мужская, подобно тому, как под словом «человек» и «венец творения» подразумевался мужчина.

Женские журналы, в приближенном к современному понимании этого слова появились в XVIII веке, однако, как и само слово «журнал» феномен старше чем словоупотребление.

До середины XVII века слово «magazine» (журнал) имело значение «склад домашних припасов или оружия». В XVII веке это слово начинает фигурировать в названиях книг, в смысле «сборника различных сведений», выступая синонимом слова «miscellany» – сборник, альманах. И лишь в XVIII веке слово «magazine» приобретает привычное для нас значение. Едва ли не первым изданием, в заглавии которого это слово используется в современном значении, оказался «Gentleman’s Magazine», впервые опубликованный в 1731 году. В названии периодических изданий для женщин обозначение «magazine» появляется еще позже.

Что же именно побудило английских авторов и издателей XVIII века начать разделять публику на мужскую и женскую или, точнее, выделить женскую аудиторию из общей (читай «мужской») читательской аудитории, и каким образом это выделение сказалось на формате изданий, адресованных женщинам?

Женские журналы прошли несколько стадий развития, прежде чем идеальная форма, которая будет популярна в конце XVIII – и на протяжение XIX века, была наконец найдена. Черты этой конечной формы обкатывались и собирались по крупицам в разных, порой весьма недолговечных изданиях. Эти стадии развития совпадали с этапами развития периодической печати вообще и журнала как вида периодики в частности. Изначально тот формат, который послужил прообразом журналов, совершенно не напоминал журнал, а был ближе к газетам или даже листовкам. По мнению группы исследователей, авторов книги «Women’s Worlds: Ideology, Femininity and the Woman’s Magazine», эта историческая особенность позволяет нам утверждать, что женские журналы, которые хронологически появились позже мужских, не были вторичны по отношению к общим/мужским изданиям, «не развивались в качестве их придатка» [3, с. 48]. Основанием для такой точки зрения служит тот факт, что и те и другие имеют общего «предка», а именно периодически публикуемые эссе. Этот вид прессы представлял собой периодически публикуемый листок, состоявший из одного единственного материал, а именно - эссе на определенную тему. Периодические публикуемые эссе не распространяли новости, в отличие от газет, и не преследовали сугубо пропагандистские цели, в отличие от памфлетов. Эти издания носили аналитический, просветительский, порой даже философский характер. Самые известные из них это, безусловно, «Tatler» (в традиционном русском переводе «Болтун») и «Spectator» («Зритель») Джозефа Аддисона и сэра Ричарда Стиля. Эти периодические издания были сродни художественной литературе, поскольку авторы не просто брали себе псевдоним, а создавали авторскую персону, персонажа, от лица которого писалось эссе, а также «вводили» других персонажей, которые появлялись в изданиях, чтобы высказывать свое мнение. Например, в десятом номере «Tatler» наряду с мужской авторской персоной, Исааком Бикерстафом, существовала и женская персона Дженни Дистаф, которая «общалась» с женской аудиторией. По ее мнению, «Tatler» был щедрым подарком всем женщинам, поскольку позволял им быть в курсе того, что происходит в мире политики. Теперь, благодаря творению ее «сводного брата», «пожилого джентльмена из кофейни», женщины «…будут иметь удовольствие познакомиться с ними (политическими фигурами) тем или иным путем», поскольку ее брат – в высшей степени компетентен в политических вопросах, как по части официальных прений в парламенте, так и по части неформального общения с политическими лидерами в кофейнях, вход в которые женщинам был, кстати сказать, запрещен [2, вып. 10]. Таким образом создатели «Tatler», и «Spectator» выделяя женскую публику, как отдельную категорию своих читателей, предлагали ей эксклюзивную малодоступную для женщин информацию от компетентного эксперта без угрозы для репутации. В первом же номере «Tatler» сам «пожилой джентльмен» обещает периодически развлекать своими материалам прекрасных дам «…в честь которых я дал название своему изданию» («tatler» по-английски и «болтун», и «болтушка», что делает традиционный русский перевод названия «Болтун» - не совсем верным) [2, вып. 1]. Этот шутливый тон по отношению к женщинам-читательницам, как и желание их развлечь и, несомненно, просветить, найдет отражение не только в «Spectator», следующем периодическом издании Аддисона и Стиля, но и в последующих женских периодических изданиях. Все же формально как «Tatler», так и «Spectator» ориентировались прежде всего на широкую читательскую аудиторию. Верно и то, что первое обращение к женской читательской аудитории в английской периодической печати хронологически состоялось раньше, чем публикации Аддисона и Стиля.

Так что же можно считать свидетельством появления женских журналов, или правильнее сказать, периодических изданий, адресованных женщинам? На наш взгляд, таким критерием может служить прямое обращение к женщинам-читательницам, и признание их в качестве уникальной группы, выделяющейся из общей (мужской) читательской аудитории наличием особых интересов и потребностей.

В таком случае за точку отсчета мы можем принять весьма недолговечное издание под названием «Ladies’ Mercury» («Вестник для леди») появившееся в Лондоне в феврале 1693 года. Запущенный Джоном Дантоном, создателем более известного «Athenian Mercury» («Афинский вестник»), «женский» аналог писался по его образцу, представляя собой ответы на вопросы читательниц. Основное отличие заключалось в том круге вопросов, которые принимались к обсуждению в «Ladies’ Mercury». В отличие от адресованного широкому кругу читателей и носившего просветительский характер «Athenian Mercury», «дамский» вариант отвечал на «все вопросы, касающиеся Любви», и просил не беспокоить редакцию «по вопросам, относящимся к Обучению, Религии и т.п.» [3, с. 47]. И все же в этом непритязательном и неглубоком издании мы видим первые черты будущих женских журналов: прямое обращение к читательницам, ограничение круга обсуждаемых тем, а также приглашение к коммуникации, носящей скорее личный, интимный характер. Возможно, именно слишком ограниченный круг тем и послужил причиной непопулярности «Ladies’ Mercury» (в свет вышло только 4 номер). Тем не менее, после его закрытия в «Athenian Mercury» появились специальные «женские странички». Вскоре и другие издания начинают обращаться к своим «прекрасным читательницам».

Итак, хотя формат женских периодических изданий часто копировал формат периодики общей направленности, именно идея необходимости отбора круга тем и материалов для читательниц является изначальной характеристикой периодики для женщин.

Эксперименты с отбором круга тем и манерой их подачи (серьезная как в «Ladies’ Mercury», или шутливая как в «Tatler») велись на протяжении почти всего XVIII века. Так «Female Tatler» появившийся в том же году, что и «Tatler» Аддисона и Стиля, полностью писался от лица вымышленной женщины-редактора, миссис Фиби Крекенторп, «леди, которая знает обо всем». Она не числила себя в подражателях Бикерстафа, так как нашла другой источник эксклюзивной информации, нежели «пожилой джентльмен из кофейни». В ее гостиной, по ее словам, базируется Министерство скандалов, которое посещает половина нации, в результате чего Миссис Крекенторп в курсе самых эксклюзивных новостей, которыми конечно же готова по секрету поделиться со своими читательницами [3, с. 55]. Круг тем, которые поднимались за время недолгого существования этого издания на удивление широк от женского образования до женской проституции. По-видимому, однако, именно несколько скандальный оттенок этих публикаций не прошел проверку временем.

В появившемся спустя почти три десятилетия «Female Spectator», наблюдается постепенная смена тематической направленности. Это издание содержало не только авторское эссе, но и черты появившихся ранее сборников разнообразных материалов (так называемые «miscellany»). Здесь, как и в «Spectator» Аддисона и Стиля, существовал круг авторов, исключительно женщин, и «все они скорее всего были воображаемыми», по мнению исследовательницы этого периодического издания Элисон Эдбургем [1, с. 83]. Редколлегию возглавляла Женщина-Зритель, которая имела свою «легенду». Она представлялась немолодой, опытной женщиной, которая в молодости не всегда вела себя осмотрительно, о чем не однажды жалела, и которая, руководствуясь своим житейским опытом, не только с пониманием относилась к своим читательницам, но и готова была предостеречь и помочь им оградить себя от ложных шагов и дурных поступков, вызванных неопытностью. Женщина-Зритель, подобно Исааку Бикерстафу выступала в роли эксперта, но не в политической жизни, а в жизни женской. Ее пожилой возраст и жизненный опыт, полученный в процессе осознания и преодоления своих ошибок, так сказать, «осознанная» добродетель, позволяли сделать журнал поучительным, полезным и добронравным, а перспектива небезупречной молодости делала журнал пикантнее.

Вскоре «Female Spectator» начинает публиковать письма своих читательниц. Этот прием позволяет активнее общаться с читательской аудиторией, получать ее отклик. В результате, в оборот вводятся новые темы для обсуждения от нейтральных или развлекательных, таких как злоупотребление чаем, до острополемических и философских, таких как женская необразованность, их рабское положение по отношению к мужчинам, и необходимость обучать женщин философии. Однако, по наблюдению Элисон Эдбургем «Female Spectator», не содержит никаких скандальных или политических материалов [1, с. 84]. Постепенный уход от политических и скандальных тем в область частной, домашней жизни, как основы благоденствия и семьи, и общества отныне становится важной тенденцией развития тематики женских журналов. Именно по этому пути будут развиваться дальнейшие издания XVIII века, постепенно создавая такие популярные английские образы как «настоящая леди», «милый дом», и «мудрая и благодетельная мать (сестра, дочь)», которая, создавая и поддерживая домашний очаг, обеспечивает таким образом процветание Великобритании.

Процесс дальнейшей трансформации периодических эссе и сборников в формат журнала связан с политическими процессами в Великобритании, не в последнюю очередь с попытками ограничить разными путями, в том числе и с помощью налогов, распространение прессы. Налоги больно ударили по газетам, но также дали возможность для экспериментов с форматом периодических изданий. Основное отличие журналов от газет, и черта, которая генетически роднит их с изданиями подобными «Tatler» и «Spectator» Аддисона и Стиля, это, перефразируя слова создателя «Gentlemen’s Magazine», первого журнала в полном смысле этого слова, Эдварда Кейва, тот факт, что журналы, по большому счету, не освещают и не распространяют новости, а только пересказывает, кто когда и что сказал. По образцу «Gentlemen’s Magazine» сорок лет спустя будет выпущен «Lady’s Magazine», который вберет в себя все черты, появившиеся в периодической печати, в том числе и обращенной к женской аудитории, с конца XVII века и на протяжении XVIII века. «Lady’s Magazine» станет эталоном женских журналов конца XVIII – первой половины XIX века. Именно этот журнал начнет активно приглашать своих читательниц присылать в редакцию не только письма и вопросы, но и свои работы, как публицистические, так и художественные, как в прозе, так и в стихах, для того чтобы опубликовать их на своих страницах. «Lady’s Magazine» будет активно поощрять свою аудиторию не только развлекаться, но и обучаться через чтение, переводы и писательские опыты. Огромной заслугой этого издания будет попытка создать позитивный образ чтения и письма как достойного занятия для женщин, и предложение соревноваться не в украшении своей внешности и бездумности развлечений, а в образованности, манерах и добродетелях, «не забывая, впрочем, и про красоту внешнюю» [5, вып. 1].

Тем не менее даже эта форма журнала, которая будет популярна в конце XVIII – и на протяжении XIX века, сильно отличается от современного нашего представления о том, что такое журнал. Самое главное отличие заключается в том, что женские журналы, как и журналы того времени вообще, не содержали рекламы, и их бюджет не зависел от нее. Бюджет журнала зависел от одобрения читательниц. Наполнение журнала менялось, но в целом периодические издания для женщин оставались главным образом литературно-публицистическими.

Подводя итоги, хотелось бы заметить, что хотя история английской прессы считается хорошо изученной темой, ситуация с изучением журналов, в особенности женских, выглядит иначе. Долгое время журналы воспринимались как несерьезный или вторичный жанр, не стоящий серьезного научного изучения, подобному тому, как женское авторство на протяжении долгого времени воспринималось как несерьезное и поверхностное, что заставляло многих женщин-авторов либо скрывать свои имена, либо брать мужские псевдонимы. Изучение женских журналов в английской научной традиции началось в XX веке в основном в рамках феминистского подхода, что определило специфические особенности в подходах к анализу текста. Каждый подход имеет свои рамки, в то время как объем материала для изучения огромен и многогранен. Таким образом тему женских журналов можно назвать малоизученной.

Так какова же роль женских журналов XVIII века в литературной традиции Великобритании? Почему их изучение именно в рамках филологии, а не только в рамках культурологии или истории журналистики представляется очень важным?

Прежде всего потому, что журналы XVIII века долгое время по своему составу являлись скорее достоянием литературы, нежели журналистики. Благодаря им чтение стало доступнее для широком круга женщин, поскольку, во-первых, журналы стоили дешевле книг, а во-вторых, именно периодические издания для женщин начали предлагать своим читательницам не только подписку, но и доставку новых выпусков на дом.

Женские журналы давали возможность своим читательницам не только читать и таким образом развлекать себя, но также учиться через чтение, узнавая разнообразную информацию о мире. Эту особенность журналов сложно переоценить, учитывая тот факт, что для рассматриваемого периода доступ к образованию, особенно профессиональному, как и возможность самостоятельного передвижения по стране, не говоря уже о мире, были для женщин весьма затруднительны. По сути, доступ к дополнительному образованию для многих реализовывался посредством чтения, а журналы в течение длительного периода давали возможность своим читательницам выйти за пределы своей повседневной жизни и приобщиться к знаниям мирового масштаба. Благодаря просветительской работе журналов горизонты женщин-читательниц, вынужденных подчас проводить большую часть своего времени дома в заботах о семье и хозяйстве, расширялись. Говоря о литературе, в оборот вводились литературные фигуры и произведения как прошлого (например, древнеримские авторы) так и современности (Ж.-Ж.Руссо, Дж.Свифт и т.д.). Журналы позиционировали женщин как способных к обучению и интеллектуально развитых созданий, предлагая развиваться в этом направлении, а не в направлении бездумных увеселений. Более того, в условиях неравноправия и главенства стереотипов касательного женского образа жизни и «достойных» занятий, журналы не только популяризировали чтение, но и создавали ему образ «достойного» и «полезного» времяпрепровождения, не умаляя при этом важность ни традиционных занятий, наподобие рукоделия, ни более современных веяний, таких как музицирование или пение.

Наконец, именно благодаря этим периодическим изданиям начинает создаваться позитивный образ не только женщины-читательницы, но и женщины-писательницы. Становясь своеобразным полигоном для начинающих женщин-писательниц, побуждая и вдохновляя их активно пробовать свое перо и соревноваться друг с другом в этом качестве, журналы давали возможность широкому кругу женщин публиковать, пусть и анонимно, свои стихи, художественную прозу, публицистику и переводы. По мнению Уолтера Грема, автора известного и весьма масштабного труда, посвященного английской периодике, «с начала XVIII века и далее периодическая печать была колыбелью литературных гениев» [4, с. 13]. Среди таковых Грем упоминает Дефо, Свифта и Ричардсона. По нашему мнению, женские журналы сыграли такую же роль в развитии литературных гениев-женщин. Они подготовили почву для появления таких звезд на литературном горизонте Великобритании XIX века как Джейн Остин, сестры Бронте, и многие другие известные и талантливые женщины-авторы, некоторые из которых (в частности, Шарлотта Бронте) прямо ссылались на вдохновение, полученное благодаря чтению женских журналов, в то время как другие (Джейн Остин) по-видимому заимствовали некоторые сюжеты из многих и разнообразных текстов, печатаемых в периодических изданиях для женщин.