Воспоминания участников Великой Отечественной войны о тех страшных событиях минувших лет, относятся к особо значимым историческим источникам для Российского государства и общества в целом. Свидетельства непосредственных участников формируют образ ушедшей войны как одной из самых тяжелых испытаний, выпавших на долю России и ее граждан. Значительный вклад в разгром вражеского оккупанта внес ратный подвиг и героизм простых жителей нашей Родины, как на боевом, так и на трудовом фронте.
Нынешнее поколение Россиян, не видев ужасов войны, не слышав свистящих над головой бомб и снарядов, должны помнить какой дорогой ценой завоевана свобода и независимость нашей страны, установлен мир на планете Земля. К сожалению, подрастающая молодежь все чаще и чаще начинает забывать события тех минувших дней, великий подвиг тех людей, кто сражался за Советскую землю, за наш с вами покой против немецко-фашистских захватчиков. За последние несколько лет в странах Запада и Европы отчетливо проявляется тенденция обесценивания памяти Победы Советского солдата в годы Второй мировой войны. В школах среди молодежи, педагоги проявляют русофобское отношение к историческому прошлому духовного наследия. Украинские неонацисты проводят “факельные шествия” с фашистской символикой и лозунгами Степана Бандеры. Страны Прибалтики и Польши сносят памятники Советским воинам освободителям.
В течении всего жизненного цикла человека, есть много событий, которые стираются из его памяти, но то страшное раннее утро 22 июня 1941 года и тот запах весны 1945 года, к которой так упорно, не щадя своих жизней приближался советский народ, забыть нельзя и невозможно!
В летопись Великой Отечественной войны славные страницы вписали Смоляне. Смоленщина стала одним из крупнейших центров всенародной борьбы в тылу врага. За период оккупации, с июля 1941 года по сентябрь 1943 года на территории области, в непосредственной близости от фронта и боевых порядков группы армий «Центр», действовало более 120 партизанских отрядов и соединений. Они уничтожили около 200 тысяч фашистских солдат и офицеров, пустили под откос 1358 железнодорожных эшелонов, подбили 537 танков и 3225 автомашин, взорвали 583 моста. Смоляне сражались на всех фронтах, доходили до Берлина и водрузили Знамя Победы над рейхстагом!
Начало лета, 22 июня 1941 года. Воскресенье. Очень жаркий день. Дорогобужане старались провести день на природе, у воды. Таким видели мой родной город Дорогобуж наши земляки, соотечественники. Они радовались окончанию очередного учебного года, купались, бегали по улицам. Они, как многие взрослые и дети, жили…
Вот что вспоминает об этом дне Иваненков Николай Григорьевич- ветеран Великой Отечественной войны: “22 июня, как и обычно выходной день, большая часть взрослого Бизюкова поехала на базар в Дорогобуж, откуда привезли страшную весть о начале войны”. (Семья Иваненкова воевала в партизанском отряде “мститель”. Отец Николая Григорьевича расстрелян на его глазах. Он много сделал для увековечения памяти погибших партизан- Книга “Память”, установление памятника с.Бизюково).
Из воспоминаний бывшего работника Дорогобужского РКВКП (б) им. Анютенкова о деятельности районной партийной организации летом 1941 года: «В воскресенье, 22 июня 1941 года колхозники Дорогобужского района собрались на завершение народной стройки – Никулинского рыбопитомника. С песнями, с веселым смехом под звуки гармошки съезжалась молодежь со всего района. Работа была в самом разгаре, когда нам сообщили страшную весть: немецкие фашисты напали на нашу Родину. Молчаливые и суровые, разъезжались колхозники по домам. В этот же день многие военнообязанные прямо с работы явились в военкомат с просьбой отправить их на фронт. Приходили даже люди, освобожденные от военной службы или не доросшие до нее – старики, комсомольцы-допризывники. Помню, коммунист Степанов Сергей Алексеевич, работавший директором 16 конезавода, (ему в то время было около 70 лет), пришел ко мне в райком (я работал заведующим военным отделом райкома партии) и заявил: «Я еще здоров, могу держать оружие, а поэтому не хочу стоять в стороне, когда на Родину напали фашисты. Прошу отправить меня в числе добровольцев на фронт».
С первых же дней войны наш район стал настоящим военным лагерем. Широким фронтом развернулось строительство оборонительных сооружений: копали противотанковые рвы, строились доты, готовили лесные завалы, сооружали взлетные площадки для самолетов. Работали все, от мала до велика. Такого подъема народного духа я еще никогда не видел.
Перед нашей районной партийной организацией была поставлена боевая задача: обеспечить фронт работ по строительству оборонительных сооружений. Райком партии стал боевым штабом. Нужно было организовать труд десятков тысяч людей, накормить их, снабдить их инструментом, строительным материалом. Вопросами снабжения и питания занимались райпотребсоюз, пищепром и торговая организация района.
В тесном контакте с военным отделом работал райком комсомола, которым руководила Симонова Евдокия Павловна (впоследствии была одним из организаторов партизанского движения в районе). Она организовала молодежь на сбор среди населения лопат, топоров, пил и прочих инструментов. Комсомольцы собирали также тарелки, кружки и все необходимое для организации питания людей».
В первый же день войны по городам и селам области прокатилась волна митингов, собраний. Смоляне заверили партию и Советское правительство, что они не пожалеют сил для скорейшего разгрома врага. «Трудовой подъем был исключительно велик. За три с половиной месяца войны, - докладывал в ЦК ВКП Д.М. Попов, - женщины Смоленской области выполняли работу в таком объеме, который в мирное время был бы под силу всему взрослому населению в течение двух-трех лет».
С начала войны на Смоленщине создаются 4 оборонительных рубежа, один из которых должен был пройти по территории Дорогобужского района. Ежедневно до 15 тысяч жителей района участвовали в строительстве оборонительных укреплений: противотанковых рвов к северу и северозападу от Дорогобужа, огневых точек по дороге на Смоленск. Вокруг город возникают противотанковые рвы, блиндажи, укрытия, отсечные позиции, включая проволоку в 5-6 рядов.
С июня по сентябрь 1941 года 3 тысячи призывников от района пополнили ряды армии. С конца июня 1941 года в должности командира взвода выполнял задания советского командования в составе отдельного специального дивизиона НКВД в Смоленской области Песков Аркадий Григорьевич. Отряд действовал в районе Дорогобужа, Издешкова, Вязьмы. Отряд охранял Дорогобуж от внезапного нападения врага. Город сильно бомбили, он был почти весь в руинах. Мост через Днепр сгорел. Во время одной бомбежки Аркадий Григорьевич был ранен осколком в бедро. В памяти Аркадия Григорьевича осталось много тяжелых воспоминаний о войне: - как самолеты охотились за людьми; - как фашистский танк проехал по окопу («утюжил окопы») и Аркадий Григорьевич чудом остался жив и невредим, только весь стал седым (в 20 лет…).
В прифронтовом Дорогобуже с середины июля проводится эвакуация, многие самостоятельно покинули город, были перемещены за пределы района детские учреждения, колхозный скот, 16 конезавод. Сформировали истребительный батальон под командованием начальника милиции Ф.Н. Деменкова, охранявший город, боровшийся с диверсантами и шпионами.
Первый бой в Дорогобужском районе был 20 июля, тогда 586 полк у села Каськова разгромил прорвавшиеся подразделения противника.
В августе линия фронта приближается к Дорогобужскому району, в районе появляются отступающие из-под Смоленска, прорвавшие окружение части 16 (генерал-майор К.К. Рокоссовский – штаб армии размещался в Дорогобуже) и 20 армии (генерал-лейтенант М.В. Лукин – штаб армии разместился на реке Устром).
2 октября фашисты, начав операцию «Тайфун», целью которой был захват Москвы, активизировали боевые действия на рубеже Ярцево-Ельня. С 5 октября - отступает 20 армия.
7 октября положение резко обострилось – была перерезана дорога Ельня – Вязьма в районе Волочка и Подмошья, под такой же угрозой оказалась и дорога Дорогобуж – Вязьма. Смоленская земля была ареной ожесточенных сражений в годы Великой Отечественной войны. Каждый клочок ее, свидетель этих сражений обильно полит кровью советских людей, защищавших Родину от фашистского нашествия.
В годы Великой Отечественной войны старая Смоленская дорога стала местом многих сражений с немецко-фашистскими захватчиками. Советские войска в ночь на 8 октября оставляют Дорогобуж, среди них 7 дивизия народного ополчения Бауманского района Москвы.
8 октября в город вступили фашисты. По максимальным оценкам, гарнизон насчитывал до 1,5-2,5 тыс. военных. Не все подразделения были укомплектованы полностью, некоторые из них стояли мелкими гарнизонами в деревнях. Все части находились в подчинении у коменданта Дорогобужа, эсэсовца оберштурмбанфюрера Дортмюллера.
Часть населения ушла вместе с отступавшими войсками, но большинство вынуждено было вернуться. Войска, отступавшие по дороге Дорогобуж – Вязьма (участок Старой Смоленской дороги), непрерывно подвергались авианалётам, немецким атакам, а под Вязьмой попали в окружение. Так же опасна была дорога Ельня – Вязьма, проходившая по территории Дорогобужского района через Волочек.
Вскоре от Вязьмы к Смоленску через Дорогобужский район потянулись колонны конвоируемых военнопленных. Фашисты расстреливали отстающих, много их было убито на большаке у деревни Абрамово. В колоннах и лагерях уничтожали командиров, коммунистов, комсомольцев.
Из воспоминаний Кабанова Анатолия Петровича, начальника штаба 1-ого батальона 1-ого Партизанского полка соединения «Дедушка»:
… Прорываясь через линию фронта в районе города Вязьма, я остался один раненый в ногу. В таком положении фашистские солдаты схватили меня. Я оказался в плену моих врагов. Сам я идти не мог, и немецкие солдаты тащили меня за руки. На поляне, окруженной лесом, стояло несколько сот советских военнопленных. Рядом сидели и лежали раненые. Наскоро я перевязал ногу каким-то жгутом. Страшно хотелось пить и есть. Потеря крови и сильная боль в ноге доводили меня до потери сознания.
Колонна советских военнопленных направлялась на запад через Дорогобуж. Несколько десятков военнопленных фашисты бросили на деревенскую телегу и повезли за колонной военнопленных. Я был в одной из этих повозок. Кто из военнопленных не мог идти, его пристреливали фашистские конвоиры. Трупы советских военнопленных валялись на обочине дороги, по которой фашисты вели невольников. Всё это я видел своими глазами. Усталые, измученные, голодные, красноармейцы падали от изнеможения.
К колоннам военнопленных часто подходили советские патриотки-женщины, чтобы передать военнопленным кусок хлеба или пару картофелин. Но конвоиры не допускали этих передач. 13 октября нас привезли в Дорогобуж и поместили на ночь под открытым небом за колючей проволокой. Шёл мокрый снег, разжигать костры было запрещено. Замерзающие советские солдаты и офицеры прижимались друг к другу, чтобы хоть немного согреться. Фашистские варвары относились к измученным военнопленным как к скоту. Они ходили по рядам между военнопленными и нагло кричали: «коммунист, комсомолец, комиссар», и, не дожидаясь ответа, очередью из автомата уничтожали их. Были смельчаки, которые хотели ночью убежать из лагеря, но фашисты все время освещали лагерь ракетами и немедленно расстреливали всех, кто делал такую попытку. Чтобы поиздеваться публично над своими жертвами фашисты подзывали того или иного военнопленного к себе и тут же в голову убивали его.
В дни и часы немецко-фашистского плена я переживал самые мучительные чувства. Человеческая совесть не может мириться с этим варварством. Я готов был немедленно встать и разорвать мучителей на куски, но понимал, что такая попытка в тех условиях могла бы плохо кончиться не только для меня, но и для многих советских военнопленных. Временно приходилось мириться с рабским положением. Обо всем этом должны знать советские люди, особенно молодежь.
На другое утро со мной произошло такое событие, которое спасло мне жизнь и которое я никогда не забуду. Одна советская женщина из деревни Морозово /я забыл, как её звать/ вывела меня из колонны военнопленных. Она подошла ко мне, когда нас построили в колонну, смело взяла меня за руку, как своего родного человека и потянула за собой, сказав мне, чтобы я не возражал. Это произошло на глазах у конвоира, который не стал возражать, будучи видимо уверенным, что я муж или брат женщины. Эта женщина привела меня в деревню Морозово, накормила и стала лечить. Я находился в чрезвычайно тяжелом состоянии, временами терял сознание от боли и изнеможения. Дней десять женщина боролась за мою жизнь, доставала молоко, лекарство. В ноябре 1941 года я встал на ноги, немного окреп и решил во что бы то ни стало перейти линию фронта и выйти к своим войскам…
В октябре-ноябре 1941 года через территорию Дорогобужского района немцы гнали на запад десятки тысяч советских солдат, попавших в плен под Вязьмой. По пути следования колонн отстающих убивали. Для содержания угоняемых солдат был оборудован под открытым небом этапный лагерь военнопленных в районе аэродрома, на западной окраине Дорогобужа, где отдельные партии содержались до двух недель в грязи, на ветру и под дождем. Местные жители помогали военнопленным продовольствием, выручали бойцов из колонн и из лагеря (первое время разрешалось забирать родственников, чем активно пользовались женщины и дети), но спасти всех не могли.
Пленные умирали от ран, болезней; по ночам расстреливали командиров, комиссаров, коммунистов, комсомольцев, евреев; стреляли по беглецам и просто из куража. Описан случай, когда в течение 11 дней кормили лишь всего 3 раза, сгружая сырую свеклу и картофель, при этом стреляя по наиболее нетерпеливым; зато ежедневно колонны голодных людей должны были совершать бессмысленные марши и лишь к вечеру поредевшие колонны возвращались в лагерь. Без сомнения, в лагере в октябре-ноябре 1941 года погибли сотни человек. По свидетельству местных жителей, тела погибших зарывались там же, в траншее на аэродроме и в ямах на окраине взлетного поля.
В конце января 1942 года немецкие власти издали приказ об обязательной регистрации «военнопленных», то есть окруженцев, беглецов и вырученных из плена. Явившихся на регистрацию и всех подозрительных отправляли в лагерь военнопленных, который расположился недалеко от Дорогобужа, в телятниках совхоза им. М.В. Фрунзе. В 4–6 деревянных строениях одновременно размещалось около 800 человек. В Дорогобужском районе оккупантами практически полностью были уничтожены цыгане и евреи. Еще до начала оккупации, во время немецкой бомбардировки Дорогобужа 25 июля 1941 года, сильно пострадал цыганский табор, стоявший на окраине города. Позднее, при обнаружении, арестовывались и уничтожались цыганские семьи, а в ноябре 1942 года в деревне Мартынково Ушаковского сельсовета было расстреляно 7 семей в количе.
В Дорогобужском районе начался фашистский «новый порядок» с реквизициями, принудительным трудом, лагерями для военнопленных и гражданского населения, террором, угоном в Германию.
Из воспоминаний Лидии Ивановны Алхименковой, которая проработала в школе 48 лет, ныне пенсионерка, узник детства: … Я хочу рассказать, как нас угоняли в рабство в Германию. Нас согнали, построили в колонну и погнали проселочными дорогами. Предупредили, если кто будет убегать, стреляем на месте.
Сопровождали нас немцы с автоматами и собаками. Весна была в разгаре, снег таял, а мы не могли идти, мы были мокрые и голодные. А мамы наши несли на руках грудных детей. Вот, например, у мамы была я – 10 лет, сестра – 5 лет и брат – 1,5 года. Представляете, как мы могли идти, подгоняемые плетками. Стон, плач детей, крик слышится ещё и сейчас. Гнали до темноты, а на ночь загоняли в сарай, где этот кошмар ещё усиливался. Мы просили есть. Ночью стоял ужасный холод. Я не знаю, как выдержали наши мамы. Мы не могли спать голодные и холодные. Так нас гнали много дней.
Мне кажется сейчас: это было всё моё детство. Дети заболели, и даже двое детей по дороге умерли, их не дали даже закопать, разрешили отнести в кусты рядом с дорогой. Как можно расстаться со своим ребенком, боже!
Нас гнали в сторону Смоленска. Когда нас догнали до Ярцева, решили загрузить в товарные вагоны, заталкивая столько, сколько можно было. Здесь, уже в вагонах нам принесли какой-то паёк: не хлеб, а жмыху в ведрах, где когда-то топили гудрон; но мы с голода, конечно, ели.
Собрали целый эшелон и отправили на Запад. Ехали медленно, потому что шли эшелоны с немцами и оружием на Москву, а мы где-то в загоне. В вагонах заболели тифом, кто умирал, выбрасывали без погребения, там, где мы стояли. Открывать двери вагона не разрешали. Можно представить, что там было! Крик, плачь, больные дети… я все думаю, как могли выдержать сердца наших матерей!
И так нас дотянули до станции Прилуки, недалеко от Чернигова, а там наши партизаны взорвали железную дорогу, чтобы не шло подкрепление под Москву, и нас вынуждены были высадить пред этой станцией. Взорванный поезд был с немцами, и можно представить, что там было: искореженные вагоны, кровь, трупы – вот то, что мы видели детскими глазами, - ужас, ужас, ужас…
А это воспоминания бывшей учительницы Верхнеднепровской МБОУ №2 Крыловой Полины Сергеевны, которая посвятила детям двадцать четыре года своей профессиональной деятельности, отдав им свои знания, прививая со школьных лет любовь и уважение к природе: Однажды немцы заставили мою мать стирать белье, а мыла не дали, у нас его тоже не было.
Мать помыла в теплой воде и повесила на мороз, а вши поползли от мороза наружу, как вскипятился немец на мать: «Где матка, что вшей напустила?»- мать еле ушла, а то убили бы. Спасибо Шуре грузинке: та взяла белье и перестирала, а то бы матери был конец. Грузинки звали нас идти вместе с ними, будем вместе переносить горести, но мама не пошла с ними. Она после войны часто спрашивала: «Где они, и что с ними? Живы ли?»
Еще один эпизод: в деревне, по краям, были выставлены патрули, а тут из леса приехала машина, а патрульные солдаты прокараулили, завязалась перестрелка, несколько немцев убили, машина опять уехала. Немцы собрали всю деревню, староста говорит: «Всех вас и меня сейчас расстреляют!» Все в слезы, падают на колени, просят пощадить и тут летит наш «ястребок». Немцы кинулись к зениткам, баб бросили - те разбежались. Самолет летел низко, его сбили, летчика похоронили в конце Лужкиного огорода. Матрена принесла рядно-белое тканое полотно - накрыть летчика, теперь этих женщин нет в живых.
Расстрелы в Дорогобуже имели место после акций подпольщиков и партизан в городе: диверсий на автобазе, в больничном городке (уничтожение части литовских легионеров), исчезновения немецкого летчика-аса. 6 февраля 1942 года после пыток было расстреляно 6 комсомольцев-подпольщиков из организации «Юная гвардия», связанной с партизанами. 15 февраля 1942 года партизаны, освобождая Дорогобуж, видели телеграфные столбы с повешенными. Не щадили гитлеровцы и своих: расстреляли 12 солдат из охраны моста в окрестностях города (мост взорван партизанами), 22 полицейских из Дорогобужа перед освобождением города партизанами.
На территории района формировались и действовали знаменитые партизанские отряды "Тринадцать", "Дедушка", "Ураган" и др. Эти отряды стали знаменитыми и многого достигли в борьбе с фашистскими захватчиками благодаря людям, мужчинам и женщинам, юным комсомольцам и комсомолкам, которые в их составе гнали врага с родной земли. Чтобы раскрыть в полной мере тему партизанского движения в годы войны, важно знать и помнить судьбу каждого участника, каждого – кто приближал Великую Победу, кто не увидел её, но благодаря кому, мы с вами живем, радуемся, учимся и работаем!
Калугин Александр Трофимович, старший сержант, в РККА с 1939 года, участник боев у Халхин-Гола; как курсант спецшколы РККА обладал бесценным опытом и знаниям в области разведки, и прочих видов спецопераций. Оказавшись в отрыве от советских войск, в тылу врага, создает из окруженцев даже не партизанский отряд, а воинскую часть из нескольких рот, с армейской дисциплиной, дислокацией в одном месте. Была наложена связь с командованием, велась разведка в Дорогобужском и соседних районах, созданы несколько групп для диверсии на шоссейных и железных дорогах. Освобождаются военнопленные и включаются в отряд. («Ураган» – в память погибшей радистки с позывным «Ураган»).
Воронченко Василий Исаевич, беспартийный инженер, старшина ополченец, выглядел как старик, с бородой и палкой. С помощью комиссара Дуси Симоновой ему удалось собрать соединение «Партизанские отряды «Дедушка», до двух десятков партизанских коллективов. Василий Исаевич имел большой опыт участия в первой мировой и Гражданской войнах.
Крупко Валентина Петровна (Буханова Варвара) перед войной в 16 лет обучалась в педучилище г. Дорогобужа. После разгрома наших войск нелегально вернулась в деревню Фомино, стала искать связи с комсомольцами. Встретилась с Евдокией Павловной Симоновой, Воронченко В.И., Гришиным С.В. - командирами будущих партизанских отрядов. Стала связисткой и разведчицей. В результате предательства попала в руки немцев, ее отправили во Фрунзенский лагерь для военнопленных. 14 февраля 1942 года была освобождена партизанами.
На оккупированной территории осталось много молодежи, в том числе 20 тысяч комсомольцев. Из них 8 тысяч ушли в партизанские отряды, несколько тысяч действовали в подполье. Патриотам приходилось бороться в чрезвычайно сложных условиях.
Одной из таких юных комсомольцев была Нина Герасимова. В начале ноября 1941 года, когда в деревне появились партизаны, Нина сказала родителям: «Ухожу в отряд». В Выгори Нина появилась только летом 1942 года. Забежала домой. Сообщила родителям, что идет на задание. Попрощалась. Кто-то донес. Назавтра немцы нагрянули с обыском. Спрашивали, где она, требовали фотографию. В первых числах июля, после выполнения ответственного задания, Нина Герасимова снова пришла в родную деревню – на короткий отдых. Родители, вспоминают, что она много рассказывала о своей «лесной» жизни. В партизанском отряде девушка научилась владеть оружием различных систем. Рассказывала, как в Кучеровских лесах группа партизан трое суток сдерживала натиск озверелых, пьяных фашистов. Когда погиб пулеметчик, она заменила его. О приходе комсомолки домой, видимо, снова кто-то сообщил немцам. 12 июля конный отряд фашистов окружил дом Герасимовых. Один из немцев через переводчика спросил: - Кто из вас Нина? - Я, - она выступила вперед. Её посадили на неосёдланную лошадь. Евдокия Дмитриевна хотела, было, собрать что-нибудь дочери с собой. Но переводчик ухмыльнулся и зло бросил: - Не понадобится. Вот если будет умницей…
Десять дней о Нине ничего не было известно. Но, по слухам, её допрашивали в штабе карательного отряда в Михайловке. Однажды ночью (это было в двадцатых числах июля) в дверь Герасимовых настойчиво постучали. Тихон Андреевич открыл дверь и не поверил своим глазам: на пороге стояла Нина. За спиной девушки виднелись вооруженные немцы в гражданской одежде. Несколько дней она жила дома, охраняемая переодетыми молодчиками во главе с переводчиком. Ночами Нину водили в лес и заставляли петь, в надежде на то, что об этом узнают партизаны.
Стояла невероятная жара. Арестованных держали в хате, не давая пищи и воды. Нину пытали. Хозяйка дома, в котором разместился штаб гитлеровцев, рассказывала после Евдокии Дмитриевне, что избивали девушку очень жестоко, а один немец в это время фотографировал её. До десятого августа Нину ежедневно допрашивали и били до потери сознания. Однажды при ней инсценировали расстрел матери и сестры. Пытать немцам «нравилось» по вечерам. В ход шли плети, холодная и горячая вода, жарко натопленная баня, пытались спаивать водкой. На одном из допросов Нина не выдержала: бросилась на переводчика и ударила его по лицу. У того оказался выбитым зуб…
«Я твердо уверена, что меня расстреляют. Если вам удастся спастись, то похороните меня на нашем кладбище. Я хочу, чтобы на моей могиле летом всегда цвели алые маки», - слова, сказанные Ниной Герасимовой за несколько часов до смерти. Фашисты так и не добились от Нины сведений о партизанах. Утром 10 августа её увели, и она больше не вернулась. В то же утро каратели убрались из Михайловки. Они не тронули семью Герасимовых, полагая, что после десятидневного голода и жажды люди не выживут… Нину отыскали у речки, затоптанную в песок.
15 февраля 1942 года г. Дорогобуж был освобожден – образовывался Дорогобужский партизанский край. После оккупации района немецкими фашистами парторганизация начала подготовку к массовому развёртыванию партизанской борьбы в районе. Партизанский отряд Киселёва разгромил немецкий отряд у д. Берёзовка, убито 18 немцев и 2 взято в плен, остальные были рассеяны. 15 февраля партизанские отряды Киселёва, Деменкова и др. повели наступление на г. Дорогобуж, и он был очищен от немецких фашистов. 16 февраля была восстановлена Советская власть.
В Дорогобужском районе организован районный Совет со всеми отделами (земельный, народного образования, здравоохранения, банк, милиция, комитет заготовок и др.), восстановлены сельские Советы, правления колхозов. 18 февраля проведено совещание председателей сельских Советов по вопросу очередных задач в районе, это - помощи приближающейся Красной Армии, дальнейшего развёртывания партизанского движения и подготовки к весеннему севу. Проведены сессии сельских Советов во всех 29 сельских Советах. 22 февраля проведено торжественное заседание сессии районного Совета совместно с общественными организациями района, посвященное 24-й годовщине Красной Армии. Проведено совещание агитаторов в количестве 30 человек, закреплены за участками для проведения агитационной борьбы.
У каждого из участников Великой Отечественной войны своя судьба, свои сражения. Хлебнули лиха они сполна, но выстояли, не сломались. Евменова Анна Борисовна Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда уроженка села Скабечеево Смоленской области пережила весь ужас великой и кровопролитной войны и до сих пор помнит, как это было 81 год назад. В 2022 году Анне Борисовне исполнился 91 год. Когда началась война, ей было 10 лет. Она потеряла мать, ее дедушка Сорокин Захар умер, когда немцы гнали их на Запад. Отец Сорокин Борис Захарович опытный боец первой мировой войны, пропал без вести в боях в районе поселка Красного Смоленской области в 1941 году. До сих пор неизвестно место его захоронения. Во время войны, Анна Борисовна, несмотря на свой юный возраст трудилась в тылу, оказывая помощь Советским солдатам. Она пережила все: страх, голод, нищету. После войны она с сестрой Раисой Борисовной, которая была младше на 2 года, остались круглыми сиротами. Они выжили, выросли, создали семьи. У Анны Борисовны пятеро детей, шестеро внуков, десять правнуков и одна праправнучка. Анна Борисовна воспитала достойных детей, радуется внукам и правнукам, но никогда не забывает прошлое. Она до сих пор мечтает найти могилу своего отца и поклонится ей. Родственники помогают ей в этом, но пока безрезультатно. А время идет… Очень бы хотелось успеть… А пока живите Анна Борисовна. Живите, Дорогие Ветераны.
Все меньше и меньше участников Великой Отечественной войны остается в живых.… И отец Анны Борисовны, ушел тихо, незаметно…. Лучший памятник погибшим – это людская память. Если в жизни человек проявил себя настоящим патриотом своей Родины, то ничто не может быть выше и почетнее такой судьбы.
