Мультикультурализм через призму политики перераспределения

В наше время особо актуальным является вопрос сосуществования людей различных культур и национальностей на одной территории. Можно вспомнить о недавнем миграционном кризисе середины 2010-х годов, поразившем Европу; ситуации, складывающейся на сегодняшний день в связи с массовой иммиграцией украинских беженцев. Помочь справиться с проблемами, возникающими в результате наличия множества непохожих друг на друга культурных групп в обществе, призвана дать общественно-политическая теория и идеология мультикультурализма. Она принадлежит к ветви политик признания – политик, стремящихся представить группы, от чьих имени они говорят, в качестве самостоятельных и отдельных частей общества со своими особыми потребностями и проблемами. Такой подход разительно отличается от традиционных левых политик перераспределения, направленных на смягчение противоречий, вызванных классовым обществом. Актуальным является рассмотрение мультикультурализма именно через призму перераспределения, т.е. необходимо выявить, насколько сильно он от них отличается и в каких моментах, возможно, ему противоречит.

Традиционные левые бьют тревогу, утверждая, что мультикультурализм и родственные ему политики – зло, отвлекающее внимание от настоящих проблем общества. В то время, как политика перераспределения концентрируется на экономическом и классовом неравенстве в обществе и видит в качестве средства его смягчения возможность изъятия у экономически привилегированных слоёв излишков прибавочного продукта для дальнейшей передачи его менее обеспеченным слоям населения, политика признания концентрируется на культурных групповых идентичностях и неравенстве статусов людей, ими обладающих.

Точки зрения, высказываемые ортодоксальными левыми, заключаются в том, что повышение уровня поддержки политик признания (и в том числе мультикультурализма) приводит к снижению популярности политик перераспределения [6]. Такой теоретик, как Ф.В. Парийс утверждал, в частности, следующее: «При прочих равных, чем выше уровень культурной гомогенности населения на определённой территории, тем выше вероятность экономической солидарности» [9, с.8].

Из этого проистекает следующее утверждение: «чем более этнически разнообразно то или иное общество, тем ниже в нём социальное доверие и солидарность, и тем ниже, соответственно, уровень поддержки политики перераспределения» [9, с.9]. Оба эти утверждения оказались опровергнуты дальнейшими исследованиями.

Например, в работах Р. Патнэма мы видим утверждение о том, что снижение социального доверия и гражданского участия в США сильно коррелирует с их растущим расовым и этническим разнообразием. Именно этим фактором он объяснял то, что в США так и не сложилось сильное социальное государство европейского типа [1].

 Однако эта точка зрения опровергается более поздними исследованиями, например, У. Кимлики и К. Бантинга [4], где показывается, что кросс-культурные исследования Р. Патнэма были проведены по преимуществу на основе стран Африки с их слаборазвитыми государственными институтами, а сами США с их историческим сложившимся расово разнообразным населением, образованным веками рабства и сегрегации, являются неадекватным примером влияния миграции на национальное единство. Кроме того, существуют позиция такой исследовательницы, как Б. Арнил – она, в частности, утверждает, что гражданское участие и социальный капитал в Америке не только не уменьшились, но даже возросли благодаря включению женщин и культурных меньшинств в политические процессы [2]. Она также утверждает, что не разнообразие само по себе ведёт к изменениям в доверии и гражданской вовлечённости, но политика разнообразия, то есть то, как различные группы отвечают на нормы, управляющие обществом, и оспаривают их. Таким образом, в качестве основного способа разрешения противоречий, вызванных возрастающим этническим и расовым разнообразием общества, Б. Арнил видит не в уменьшении этого разнообразия, а в определении принципов и процедур, на основе которых различия разных групп могут быть правильным образом артикулированы для достижения большей справедливости [3].

Кроме того, несостоятельным оказался и второй из указанных пунктов критики мультикультурализма как подрывающего основы политики перераспределения. Кросс-национальные исследования показали, что нет доказательств наличия тенденций ослабления социального государства политиками мультикультурализма [5]. В частности, сравнительное исследование А. Блёмрад [7] иммигрантской интеграции в Канаду и США предоставляет доказательство того, что между мультикультурализмом и социальным государством не только нет противоречий, но даже наоборот – мультикультурные политики могут на самом деле привести к увеличению уделяемого внимания и ресурсов, затрачиваемых на политику перераспределения. Так, например, она показывает, что государственные меры, предпринимаемые в Канаде по отношению к иммигрантам, предоставляют различные службы на родном для них языке и позволяют им практиковать свои культурные традиции даже после того, как они натурализуются. Это является главной причиной того, что уровень запросов на получение гражданства среди постоянных резидентов в Канаде в два раза выше, чем аналогичный параметр в США.

Таким образом, на практике мы видим отсутствие антагонизма между политиками перераспределения и признания в рамках мультикультурализма; более того - они носят взаимодополняющий характер. Оба вида политик требуются для достижения большего равенства на основе этничности, класса, гендера – в том числе и потому, что многие индивиды находятся на пересечении этих различных категорий.