В условиях свободного доступа информации о практически любом субъекте правоотношений учащаются случаи, когда то или иное сообщение или публикация вызывает целую волну обсуждения в сети Интернет и распространения достигает миллионных охватов пользователей. Недобросовестные лица используют такие инструменты как социальные сети, видеосервисы, многочисленные форумы и рекомендательные сервисы (сайты-отзовики) для причинения вреда деловой репутации посредством размещения недостоверной информации в форме, например, аналитического обзора или фейковой новости о конкуренте, отзыва о работодателе или враче, в то время как деловая репутация становится одним из ключевых показателей при выборе товара, услуги, производителя, мастера или бизнес-партнера. Деловая репутация может быть как конкурентным преимуществом, так и мишенью для недобросовестных лиц.
Потребность в правовом регулировании особой категории владельцев сайтов, представляющих собой как классические коммуникационные интернет-сервисы, так и социальные платформы, привела к введению в российское законодательство специальной категории: организаторов распространения информации в сети Интернет. Согласно ч. 1 ст. 10.1, Закон об Информации устанавливает: «организатором распространения информации в сети Интернет является лицо, осуществляющее деятельность по обеспечению функционирования информационных систем и(или) платформ, которые предназначены и(или) используются для приема передачи, доставки и(или) обработки электронных сообщений пользователей интернет» [1, с. 154]. В связи с тем, что именно пользователи создают и распространяют контент, возникают следующие сложности в правоприменительной практике:
1. Невозможность проверки достоверных регистрационных данных всех пользователей, которые являются авторами публикаций, и как следствие, в большинстве случаях, невозможность их идентификации и привлечения в качестве ответчиков. Раскрытие предоставленной пользователем информации владельцами таких интернет-ресурсов, в том числе персональных данных может быть произведено лишь по требованию суда или правоохранительных органов, однако при регистрации пользователи предоставляют неполную, а нередко и недостоверную информацию. В случае если распространение является массовым, то потенциальный истец оказывается в положении, в котором не располагает сведениями об именах, фамилиях и местах жительства для подачи иска и предъявлении к авторам требований.
2. Проблема определения юридической ответственности владельцев интернет-ресурсов с пользовательским контентом при защите частных интересов. Однако не во всех случаях справедливо привлекать их к ответственности за нарушение. Участие владельца интернет-ресурса с пользовательским контентом выражается в поддержании функционирования платформы, обеспечению технической возможности для формирования пользователями контента.
В случае с диффамационном деликтом совершенным, например, в социальной сети, самостоятельно (т.е. от имени администрации) владелец ресурса не размещает порочащие сведения, публикации пользователей не модерирует и не может проверить правомерность размещения спорного контента, которое подлежит установлению судом, на что правомерно ссылаются социальные сети в ответах на досудебные требования об удалении контента, снимая с себя любую ответственность за его размещения пользователями. В подтверждение своей позиции социальные сети ссылаются на п. 4.1. Постановления Конституционного Суда РФ от 09.07.2013 г. № 18-П [2], в котором отмечено следующее: «владелец сайта или уполномоченное им лицо – поскольку они объективно ограничены в возможности определять достоверность информации, размещаемой на сайте третьими лицами, притом что возложение на них такой проверки означало бы отступление от конституционных гарантий свободы слова, - не могут быть безусловно обязаны удалять порочащие гражданина сведения, если их недостоверность небесспорна, в частности не установлена судебным решением». Кроме того, существует позиция о том, что предъявление иска к данным ответчикам фактически лишает последних возможности выполнить единственную свою обязанность по данной категории споров, а именно, доказать соответствие действительности распространенных сведений [3].
3. Пользовательский контент как изложение оценочного суждения, мнения, убеждения, при которых защита исключается.
До 2015 года в судебной практике были нередки случаи, когда суды отказывали истцам в требованиях, указывая что «информация размещена в Интернете на ресурсе, предназначенном для размещения комментариев или отзывов относительно той или иной компании», «информация носит дискуссионный характер и явно выражена в форме диалога», «Как содержание, так и общий контекст информации, ее размещение на соответствующей целевой интернет-странице (форуме), по мнению суда, указывают на субъективно-оценочный характер оспариваемых высказываний, являющихся реализацией права на свободу слова» [4]. Благодаря таким решениям создавалась практика, при которой деловая репутация оставалась без защиты только лишь на основании вывода о том, что если сведения опубликованы в местах обсуждений (то есть на сайтах с пользовательским контентом), то они, априори, представляют собой оценочные сужения и субъективные мнения, которые не могут быть проверены на предмет их соответствия действительности. Автору кажется исчерпывающим мнение Парыгиной Н.Н., которая считает, что «Анализу всё же должны подвергаться сами сообщения, суть распространяемых сведений. В противном случае получилось бы, что для незаконного «вброса» порочащей дезинформации следует только выбрать правильное место обнародования, судебная же защита от диффамации стала бы в этом случае призрачной» [5, с. 84].
Законодатель обратил внимание на такие решения и усмотрел в них противоречие позиции Конституционного суда о том, что «реальная защита прав и законных интересов лица, чьи честь, достоинство и доброе имя потерпели ущерб в результате распространения не соответствующей действительности негативной информации, в любом случае должна быть обеспечена» [6], опираясь на которую изложил свою позицию в п. 20 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 1, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 16.02.2017, из которого следует, что «судам необходимо установить, можно ли оспариваемые сведения проверить на предмет соответствия их действительности или нет. Если такая проверка возможна, то имеют место утверждения о фактах, а не оценочные суждения, а в этом случае защита соответствующих нематериальных благ в порядке ст. 152 ГК РФ вполне допустима».
Однако на этом дискуссии, связанные с оценочными суждениями, не закончились. Практика рассмотрения судами оценочных суждений до сих пор не всегда объективна. Пользователи используют вводные речевые конструкции и отсылки на сведения, полученные от третьих лиц (например, «возможно», «вероятно», «из достоверных источников» и т.д.), для «размытия» их формы и снятия с себя ответственности за утверждения о фактах. В данных случаях судам необходимо производить оценку высказываниям и разграничивать оценочные суждения, представляющие собой личное мнение с имеющими фактологическую основу либо содержащие обвинения. Как таковые они не содержат прямого указания на действительные события или действия, но дают основания аудитории домыслить соответствующие факты исходя из того спектра, который задает оценочное суждение. Если выраженное мнение привязано к каким-либо фактам или информации, т.е. появляется фактическое основание оценки или информационная составляющая мнения, то это мнение (или оценка) может быть проверено в ходе судебного разбирательства и опровергнуто» [7, с. 457-475].
4. Отсутствие оперативного механизма реализации блокировки спорного контента в сети Интернет в формате (предварительных) обеспечительных мер.
Законодатель не определяет понятия «обеспечительные меры» или «обеспечения иска», ограничиваясь лишь перечислением его конкретных мер, среди которых: наложение ареста на имущество, принадлежащее ответчику и находящееся у него или других лиц, запрещение ответчику совершать определенные действия, приостановление реализации имущества, запрещение другим лицам совершать определенные действия относительно предмета спора и др. Данный перечень не является исчерпывающим.
Учитывая современные способы движения информации в сети Интернет, скорости распространения, изобилие интернет-ресурсов с пользовательским контентом, которые в силу своего смысла и назначения позволяют и способствуют свободному распространению, в том числе недостоверных и порочащих сведений, при этом, как было указано выше, не неся ответственности за действия своих пользователей, отсутствие быстрых, оперативных мер по пресечению такого распространения нарушает, с одной стороны, баланс между свободой получения и распространения информации, и, с другой – правами на доброе имя, честь и достоинство.
Существующие способы защиты, предлагаемые Законодателем, не оперативны в силу того, что требуют времени на судебное разбирательство, за которое информация может быть распространена не на одной сотне других интернет-ресурсов, охват пользователей может достигать миллионов человек, что может нанести непоправимый урон деловой репутации лица. Во избежание такой ситуации введение мер по обеспечению иска в форме временной блокировки (то есть скрытия информации из публичного доступа) до момента вынесения решения в окончательной форме видится целесообразной мерой.
Несмотря на то, что в правовых позициях КС РФ, изложенных в Постановлении от 09.07.2013 г. № 18-П [2] прямо прописана возможность их применения, с 2013 года так и не был введен механизм их реализации в отношении споров по защите чести, достоинства и деловой репутации (на момент написания настоящей статьи). Ввиду современных способов движения информации автору видится острая необходимость введения Законодателем оперативного механизма реализации блокировки спорного контента в отношении деловой репутации в сети Интернет в формате предварительных обеспечительных мер, позволяющих пресекать злоупотребления со стороны третьих лиц. Проблема установления надлежащего ответчика в силу невозможности идентификации авторов и привлечения администрации социальной сети к ответственности, исключает возможность предъявления требований о возмещении убытков или компенсации морального вреда, причиненных таким распространением, что сужает выбор способов защиты, а интернет-ресурс становится «безнаказанным» местом для совершения диффамационных деликтов, что в свою очередь приводит к увеличению их числа.
На протяжении последнего десятилетия организации все чаще сталкивались с диффамации в сети Интернет, и при невозможности определения ответчика использовали возможность установления факта недостоверности информации, применяя Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.02.2005 № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», в соответствии с которым в случае если установить ответчика не представляется возможным, – заинтересованное лицо вправе воспользоваться особым порядком (посредством гл. 27 АПК РФ) и установить факт распространения не соответствующих действительности порочащих сведений.
Получая решение о факте недостоверности распространенных сведений, заявители направляли его администратору (владельцу) домена или администрации интернет-сервиса прикладывая заявление об удалении таких сведений. Такая практика была сложенной и не вызывала трудностей в реализации. По видению автора для этого было несколько причин, во-первых, иного способа удалить информацию из сети Интернет в период с 2005 по 2013 год не было закреплено Законодателем, второй же причиной видится ошибочное отождествление понятий «невозможности установления ответчика» и «невозможности привлечения администратора к ответственности».
С развитием информационных технологий нагрузка на судебную систему возрастала в связи с огромных количеством поданных исков на защиту деловой репутации и заявлений на установление факта недостоверности информации, который в силу своей сущности не может обязать какое-либо лицо удалить информацию. Cудами принимались подобные заявления в отношении сведений, размещенных на сайтах с пользовательским контентом, несмотря на изменения, внесенные в 2013 году в ст. 152 ГК РФ [8], которыми были закреплены новые способы защиты права, с целью изменения судебной практики. В таком случае лицу, чье право было оставалось нарушенным (по причине не удаления порочащего контента) приходилось вновь обращаться в суд, с требованием удаления в порядке искового заявления.
В этом контексте также нельзя обойти вниманием практику Конституционного Суда РФ, отдельные решения которого специально ориентированы на разрешение проблем правового регулирования отношений в сети Интернет, в частности таким является Постановление от 09.07.2013 г. № 18-П. Помимо ряда ценных заключений в части нематериальных благ, данное постановление сыграло большую роль в развитии подхода к решению проблемы ответственности интернет-ресурсов с пользовательским контентом. В частности, Конституционный суд РФ заключил, что на информационного посредника может быть возложена обязанность по удалению противоправного контента, но такая обязанность не выражает юридическую ответственность информационного посредника, поскольку на нём не лежит вина за совершенное правонарушение, тогда как виновными лицами будут пользователи, даже если они неизвестны, и установить их невозможно. Также отмечается немаловажный факт о том, что равным образом «гражданин, в отношении которого были распространены порочащие сведения на сайте в сети Интернет, вправе обратиться в суд с требованием об обязании его владельца или уполномоченного лица, которое ответственно за размещение информации на этом сайте, удалить эти сведения как не соответствующие действительности, что предполагает установление данного обстоятельства непосредственно в ходе рассмотрения искового заявления». Позднее позиция была закреплена в п. 16 Обзора судебной практики от 16.03.2016 года [9], где указано, что «ответчиками по требованию об удалении сведений из сети Интернет является владелец сайта или иное управомоченное им лицо, которое размещает информацию на этом сайте и имеет техническую возможность удалять сведения, признанные судом не соответствующими действительности».
По мнению автора таким образом Законодатель предоставил эффективный инструмент защиты нарушенного права, фактически предоставляя возможность объединить установление факта недостоверности размещенных сведений с возложением обязанностей по их удалению в одном судебном производстве, что для каждого из его участников предоставляет положительные моменты: для ответчика такое решение полностью соответствует принципу исполнимости ввиду наличия электронных адресов (ссылок) на материалы; для истца, в случае неисполнения такого решения, появляется возможность на взыскание ущерба, причиненного таким неисполнением; для суда, преимуществом является экономия времени за счет исключения лишней нагрузке. Подобная судебная практика складывается в настоящее время [10].
Законодатель, учитывая временные затраты на исковое производство и перегруженность судей, постепенно вводит новые механизмы защиты. Так, статьей 15.1-2 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ (ред. от 02.07.2021) «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» на органы прокуратуры субъекта Федерации возложены функций принятия мер по удалению информации и ограничению доступа к информационным ресурсам сети «Интернет», распространяющим клевету, связанную с обвинением в совершении преступления.
В соответствии с нормами Конституции Российской Федерации, закрепляющими права и свободы граждан, а также презумпцию невиновности в соответствии со ст. 14 УПК РФ, не допускается клевета, то есть публичное обвинение гражданина в совершении противоправного деяния, в частности - преступления без наличия обвинительного приговора, вынесенного судебной инстанцией в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.
В соответствии с нововведениями, в случае обнаружения в сети "Интернет", недостоверной информации, порочащей честь и достоинство гражданина и связанной с обвинением в совершении преступления, такой гражданин вправе направить прокурору субъекта Российской Федерации заявление о принятии мер по удалению указанной информации и ограничению доступа к информационным ресурсам, распространяющим указанную информацию. В течение десяти рабочих дней со дня получения заявления прокуратура субъекта Российской Федерации обязана провести проверку содержащихся в заявлении сведений и составить заключение о наличии оснований для принятия мер, направив заключение, копии заявления и прилагаемых к заявлению документов Генеральному прокурору Российской Федерации, который в течение пяти рабочих дней со дня получения документов принимает решение об обращении в федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий функции по контролю и надзору в сфере средств массовой информации, массовых коммуникаций, информационных технологий и связи, с требованием о принятии мер по удалению недостоверной информации.
Подводя итог, необходимо отметить, что защита чести, достоинства и деловой репутации усложняется с каждым годом ввиду развития информационных технологий, что требует от Законодателя столь же оперативного введения новых инструментов, позволяющих поддерживать баланс между значимостью права на деловую репутацию и правом на свободу слова и гласность, обеспечивая надлежащую защиту каждому.
.png&w=640&q=75)
