В 60-е годы XX века в России сформировалось новое поколение советских людей, принадлежащих к интеллигенции, носящее название «шестидесятники» или «дети XX съезда» [6]. Взгляды «шестидесятников» формировались на протяжении нескольких лет, а историческим контекстом стали годы сталинизма, Великая Отечественная война, итоги XX съезда КПСС и эпоха «оттепели» [6].
«Детям XX съезда» пришлось пережить мировоззренческий кризис. Так как большинство «шестидесятников» пострадало сталинских «чисток», времени когда их родителей, убежденных большевиков, участников Гражданской войны, расстреливали или отправляли в ссылку. Это не вызывало радикального пересмотра взглядов, но заставило больше рефлексировать и привело к негласной оппозиции.
Не меньшее влияние на мировоззрение «шестидесятников» оказала Великая Отечественная война, на которую многие представители данного поколения в возрасте 16 лет ушли добровольцами. Война для выживших молодых людей стала главным жизненным опытом, так как столкновение с жизнью и смертью, с судьбами реальных людей и настоящей жизнью страны, требовало собственного взгляда на происходящее.
К сожалению, в мирное время «шестидесятников» ждало разочарование: не произошло очеловечения строя, сталинский режим стал еще суровее и жёстче (началась борьба с генетикой, «врачами-убийцами», кибернетикой и т.д.). А важнейшим определяющим событием в жизни «шестидесятников» стали смерть И. В. Сталина и доклад Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС (1956 год). Для большинства представителей данного поколения XX съезд стал катарсисом, разрешившим многолетний мировоззренческий кризис. Таким образом, последовавшая после XX съезда эпоха «оттепели», стала благодатной почвой для активной деятельности «шестидесятников».
Таким образом, «шестидесятники» – это поколение советских людей, сложившееся во время хрущевской «оттепели», а породил данное движение XX съезд КПСС, где «впервые партийная практика была подвергнута проверке не с точки зрения интересов „пролетариата”, то есть партийного руководства, а с точки зрения „общечеловеческой” морали, что сразу же было подхвачено молодыми общественными деятелями, деятелями науки и культуры» [6].
«Шестидесятники» выражали свои взгляды через музыку, живопись, кино, театр, но лучше всего они выразили себя через литературу. Их произведения становятся не только отражением истории России, но и энциклопедией жизни, которая наполнена радостями и горестями, взлетами и падениями, успехами и неудачами, а также болезнями, недугами и пороками.
Особый интерес составляет поэзия всемирно известного поэта-шестидесятника Владимира Семёновича Высоцкого. Лирика Высоцкого, как и многих поэтов-шестидесятников, характеризуется исповедальностью, искренностью, насыщенностью и откровенностью. Поэт никогда не скрывал от читателей своих чувств и переживаний, поэтому лирические герои его произведений во многом схожи с автором своим отношением к женщинам, к войне, биографическими характеристиками и просто отношением к жизни. Поэтому через лирику Высоцкого можно проследить развитие пороков и недугов не только лирического героя, но и самого поэта, что для нашей работы составляет большую ценность.
На первый план выходят не духовные недуги, а физические недомогания, болезни и психические расстройства, поэтому в лирике Высоцкого появляется образ больницы, который становится центральным в трилогии поэта «История болезни»: «Ошибка вышла» («История болезни I»), «Песня о врачах» («История болезни II»), «Вдруг словно канули во мрак» («История болезни III»). Все песни данного цикла были сочинены во второй половине 1970-г годов. В основе сюжета песни «Ошибка вышла» разговор Высоцкого с художником Михаилом Шемякиным, в процессе которого Шемякин рассказал поэту о своем принудительном лечении в экспериментальной психиатрической лечебнице, куда он был отправлен из-за непослушания и продолжения работы, несоответствующей нормам социалистического реализма (советская власть не признавала авангардизма) [1]. Михаил Шемякин в 1980 году через месяц после смерти Высоцкого на радио «Свобода» сам рассказал предысторию песни «Ошибка вышла»: «Мало кто знает, что одной из самых своих серьезных песен он считал “Я был и слаб, и уязвим”… Хочу сказать, что это за песня, и как она возникла. Однажды я рассказывал ему об одной из страшных психиатрических больниц города Ленинграда, где я провел энное количество месяцев. Это Экспериментальная клиника Осипова, куда со всех концов Советского Союза были свезены самые отборные шизофреники и параноики, и где врачи – поверх униформ офицерских были напялены на них белые халаты – производили свои страшнейшие эксперименты над нами всеми. Через некоторые время Володя пришел ко мне и исполнил удивительную песню “Я был и слаб, и уязвим”» [1]. Так появилась первая песня трилогии.
Размышляя о предыстории цикла, необходимо также упомянуть о том, что сам Высоцкий много времени провел в больнице, поэтому все больничные процедуры знал не понаслышке. Такова еще одна из причин обращения поэта-шестидесятника к теме болезней и недугов. Также Владимир Новиков в своей книге «Высоцкий» отмечает, что Владимир Семенович – человек, страдающий и сострадающий: «судьба ведет Высоцкого по жизни, заставляя вновь и вновь страдать, а через это и сострадать другим: “Лежу на сгибе бытия, / На полдороге к бездне, – / И вся история моя – / История болезни”» [4, с. 105-106]. Иными словами, жизнь Высоцкого – это путь «пациента», который не может излечиться от терзающих его «болезней».
Наиболее интересной для анализа является «Песня о врачах», так как именно в ней раскрывается противостояние врачей и пациентов, а также социально-исторический контекст. «Песня о врачах» – это повествовательная песня [3, с. 415-417], в основе сюжета которой практика «карательной психиатрии», характерная для брежневского режима (принудительное помещение в психиатрические больницы как негласное средство несудебной расправы с инакомыслящими гражданами) [5, с. 136-142]. Лирическое произведение строится на диалоге двух персонажей – пациента и доктора. Они составляют основную сюжетную оппозицию.
С пациентом всегда солидарны родные, простые люди («Род мой крепкий – все в меня; / Правда прадед был незрячий; / Свёкор мой –белогорячий, / Но ведь свёкор не родня!» [2, с. 508]), имеющие физические дефекты (незрячий прадед), метаалкогольный психоз (белая горячка у свёкра). Поэтому на протяжении всего лирического произведения герой уповает на поддержку «светил». Он надеется, что они, как борцы за справедливость, станут свидетельствовать в его пользу: «Хорошо, что вас, светила, всех повесили на стенку, / Я за вами, дорогие, как за каменной стеной, / На Вишневского надеюсь, уповаю на Бурденку: / Подтвердят, что не душевно, а духовно я больной!» [2, с. 508]. К сожалению, герой ошибся: «светила» поддержат не его, а доктора, так как в больничном мире, как станет понятно далее, истина не устанавливается, а назначается.
Таким образом, поэтическое напряжение песни обеспечивает появление двух бинарных миров: мир доктора и мир пациента. Ярко данная оппозиция проявляется в паре диагноз / приговор. Для лирического героя диагноз – это палата, скамья, исследуемый, медицинский протокол; приговор для него – это камера, нары, подследственный, милицейский протокол («Здесь не камера – палата, / Здесь не нары, а скамья, / Не подследственный, ребята, / А исследуемый я!» [2, с. 508]). В сознании лирического героя данные понятия разнятся, но в больнице они не вступают ни в какие оппозиционные отношения. Поэтому слова доктора: «Вы больны», – звучат не как диагноз, а как приговор. В пространстве больницы («психушки») лечение и уничтожение не различаются, эти понятия становятся тождественными: «Мне знаком товарищ Боткин – он желтуху изобрел» [2, с. 508]. Высоцкий намеренно делает описку: Боткин не создал желтуху, он боролся с ней, изобретал способы лечения, – этим он подчеркивает абсурдность больничных правил и норм, а также «всесильность» того, кто властвует в пространстве сумасшедшего дома, так как именно этот человек определяет смысл того или иного явления, понятия, объекта и т.д. По мнению Высоцкого, здесь каждый человек теряет свой голос, так как именно доктор может объявить его здоровым или больным. Однако лирический герой изначально не понимает этого, поэтому свято верит в то, что человек может сам вершить свою судьбу: «Все зависит в ―доме оном / От тебя от самого: / Хочешь – можешь стать Будённым, / Хочешь – лошадью его!» [2, с. 508]. То есть, по мнению героя, любой человек вправе решить, кем он хочет быть: борцом, лидером, победителем (Будённый) или ведомым, подчиняющимся другим (лошадь). Но лирический герой понимает, что, являясь психически здоровым («У меня мозги за разум не заходят – верьте слову» [2, с. 508]), он попадает в «психушку» неслучайно – его жизнь в пространстве больницы уже зависит не от него, а от того, кто здесь является «Будённым». Поэтому лирический герой без каких-либо стеснений и страха напрямую задает вопрос доктору: «Если б Кащенко, к примеру, лёг лечиться к Пирогову – / Пирогов бы без причины резать Кащенку не стал…» [2, с. 508]. Ответ доктора звучит вполне ожидаемо, подтверждая идею о том, что человек несвободен, его судьбу решают лица, имеющие силу и власть: «Вот палата на семь коек, / Вот профессор входит в дверь – / Тычет пальцем: “Параноик”, – / И пойди его проверь» [2, с. 508]. Так доктор без какого-либо зазора совести выносит приговор здоровому человеку: «Мой диагноз – паранойя, / Это значит – пара лет!» [2, с. 509]. Человеку, отрицающему умопомешательство и логически рассуждающему, ставят неутешительный диагноз – психическое расстройство, а, следовательно, и лишают свободы на неопределенный период (паранойя – это несколько лет в заточении). А для лирического героя несвобода равна смерти: «Но лист – перо стальное / Грудь проткнуло, как стилет!» [2, с. 509]. Итак, в сумасшедшем доме человека лишили свободы, права выбора, жизни, здоровья, сделав психически больным.
В данной песне Высоцкий констатирует очевидный для всех трезвомыслящих людей факт: центральное место в обществе занимает власть, которая всегда выступает против простого гражданина, даже самого законопослушного. И в «Песне о врачах» представителем власти становится доктор, который является властителем «желтого дома». Это лишь маленький мир одной большой державы – СССР. Следовательно, этот сумасшедший дом является отражением жизненного порядка в Советской России. Поэтому очевиден метафорический ряд «врачи – власть, сумасшедший дом – СССР». Высоцкий убежден, что в мире без правды, справедливости, порядка царит хаос, бессмыслица, убивающее в человеке личность и делающие его больным физически, морально и психически.
Таким образом, социальный подтекст лирического произведения очевиден: доктор исполняет приказ вышестоящих лиц (а ведь он давал клятву Гиппократа, обещая верно служить во благо человечества), и вместе с ними разыгрывает комедию, совершая насилие под видом заботы о гражданах. Поэтому сумасшедший дом поэта – это метафора мира, где невозможно нравственное и духовное развитие, так как все люди в этом мире патологически больны: одни больны всевластием, считая себя высшими вершителями судеб других, а другие становятся умалишенными, поскольку отсутствие свободы и жизненных ориентиров, беззаконие, беспомощность ведут к духовному опустошению, а, следовательно, и к необратимым последствиям – психозам и нервным расстройствам. Но интересен тот факт, что простого человека делают больным именно представители власти, желающие сохранить свое положение и влияния, делая общество больным, лишая его полноценной жизни, прогресса, развития. Поэтому сумасшедший дом выходит за рамки своей территории и становится областью существования всего человечества. Пространство, несущее в себе патологию, в песне Высоцкого равно смерти («Но не лист – перо стальное / Грудь проткнуло, как стилет!»), то есть в общем культурном смысле это мир небытия, лишенный жизни.
.png&w=640&q=75)
