Сферы взаимодействия органов государственной власти и религиозных организаций

Начиная с 90-х годов XX века в Российской Федерации не один раз предпринимались попытки создания концепции взаимодействия государства и религиозных объединений. Наиболее активно эти попытки предпринимались на рубеже ХХ и XXI веков. Закончившись безрезультатно (все проекты так проектами и остались), эта деятельность, однако, способствовала развитию норм права, регулирующих положение религиозных объединений в России.

Наряду с этим, религиозные организации также в указанные временные рамки попытались определить место и роль религиозной организации в обществе, и её отношение к государству. Следует признать, что достаточно законченная концепция в конечном итоге была разработана и принята только Русской православной церковью (РПЦ). В 2000 г. РПЦ официально приняла "Основы социальной концепции Русской Православной Церкви".

Для анализа возможных сфер взаимодействия государства и религиозной организации целесообразно провести анализ этого документа. И отдельно определить те области деятельности, которые относятся к компетенции субъектов федерации. Также целесообразно оценить взгляды официальных представителей РПЦ на проблемы такого взаимодействия и достаточность правового регулирования этой деятельности.

Светские юристы, религиоведы и политологи достаточно часто обращались к анализу "Основ социальной концепции Русской Православной церкви", например М. Н. Фомина [6], И. В. Степанова [5] и некоторые другие авторы. Однако объектом их интереса были общие вопросы правового положения религиозных объединений в государстве, свободы совести и границ светскости государства.

Данная статья является попыткой определить те общие цели, которые декларируют как государство, так и религиозная организация, и оценить возможность их реализации, в том числе, на региональном уровне.

Итак, РПЦ видит для себя следующие сферы сотрудничества с государством: "Областями соработничества Церкви и государства в нынешний исторический период являются:

а) миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами;

б) забота о сохранении нравственности в обществе;

в) духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание;

г) дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ;

д) охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры;

е) диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений;

ж) попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание;

з) труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;

и) наука, включая гуманитарные исследования;

к) здравоохранение;

л) культура и творческая деятельность;

м) работа церковных и светских средств массовой информации;

н) деятельность по сохранению окружающей среды;

о) экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества;

п) поддержка института семьи, материнства и детства;

р) противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества" [1, п. III.8].

Следует отметить, что по целому ряду перечисленных направлений сотрудничества отсутствует конкретизация форм взаимодействия, границ взаимодействия, уровня взаимодействия (федеральный, региональный либо муниципальный), а также, не усматриваются правовые механизмы, регулирующие подобное взаимодействие.

Наиболее общими и декларативными выглядят области – б, г, и, к, л, н, о, п. Вместе с тем, нельзя не отметить, что именно в этих областях какие-либо проекты целесообразно реализовывать на уровне приходов/органов местного самоуправления, либо на уровне региона/епархии. В первую очередь – это:

• дела милосердия и благотворительность;
• здравоохранение;
• экономическая деятельность;
• поддержка института семьи, материнства и детства.

В этих областях в настоящее время регулирование взаимоотношений религиозного объединения и государства осуществляется, пожалуй, только одним нормативным актом – Федеральным законом "О некоммерческих организациях" от 12.01.1996 № 7-ФЗ. При этом, указанный федеральный закон никак не выделяет религиозное объединение из всего многообразия некоммерческих организаций. Механизм взаимодействия религиозного объединения с государством на любом уровне был весьма полно описан в официальном органе РПЦ руководителем правового управления РПЦ Игуменьей Ксенией (Чернега) [2].

В указанной статье епархиям РПЦ даны пояснения о возможности получения государственной поддержки религиозной организации. Правовое управление РПЦ указывает, что: "...содержание в уставе религиозной организации одного или нескольких из перечисленных видов деятельности [в ст. 31.1 Федерального закона "О некоммерческих организациях" от 12.01.1996 № 7-ФЗ.] является основанием отнесения организации к категории социально ориентированных и дает право получать соответствующую государственную поддержку” [2, с. 71].

При этом, учитывая определённую общность (с некоторыми вариациями) уставных целей религиозных объединений различных конфессий (по меньшей мере, декларируемых), возможность отнесения любой религиозной организации, зарегистрированной на территории Российской Федерации, к социально ориентированным с позиций указанного федерального закона - бесспорна. Вывод относительно РПЦ: " Религиозные организации Русской Православной Церкви, безусловно, относятся к категории социально ориентированных, поскольку (в соответствии с уставом) ведут деятельность, направленную на решение социальных проблем или развитие гражданского общества в РФ, или один или несколько видов деятельности, предусмотренные статьей 31.1 Федерального закона от 12.01.1996 года № 7-ФЗ «О некоммерческих организациях». На этом основании такую организацию можно отнести к категории социально ориентированных НКО." [2, с. 70], может быть распространён и на религиозные объединения иных конфессий.

Также стоит отметить, что часть 1 статьи 31.1 закона "О некоммерческих организациях" содержит перечень уставных видов деятельности некоммерческой организации, при наличии которых она может претендовать на государственную поддержку и часть пунктов из "Основ социальной концепции Русской Православной Церкви", приведённые выше, весьма близки по смыслу.

Описанная конструкция безупречна в теории, но практическое её применение вызывает ряд вопросов.

Безупречность норм, регулирующих взаимодействие государства и религиозного объединения, заключается в строгом соответствии положениям Конституции РФ в части обеспечения свободы совести и отделения церкви от государства. Ни одно религиозное объединение не имеет никаких преференций перед другими религиозными объединениями, и религиозные объединения не имеют преференций перед нерелигиозными некоммерческими организациями.

Однако именно неопределённость относительно того, сотрудничество с какими некоммерческими организациями для государства является приоритетными, и размытость критериев (слишком общая формулировка уставных целей в части 1 статьи 31.1 закона "О некоммерческих организациях") даёт теоретическую возможность одновременной поддержки, например, РПЦ и объединения сатанистов. Как результат - характер и степень взаимодействия государства и религиозных объединений на региональном и местном уровнях зависит от индивидуальных предпочтений государственных/муниципальных служащих, принимающих решение о сотрудничестве с некоммерческими организациями, либо способными на это решение влиять. Подобное положение вещей позволяет некоторым исследователям делать достаточно резкие выводы о предпочтении традиционных религий всем остальным [4], либо упрекать государство в попустительстве распространения радикальных учений в стране [3].

 При более широком взгляде на некоммерческие организации в Российской Федерации нельзя не признать, что религиозные объединения являются наиболее массовыми из них. Они объединяют значительно большее количество людей, чем нерелигиозные объединения, и при этом они хорошо структурированы и вертикально интегрированы (в отличии от основной массы некоммерческих организаций). И что более важно, отношение большей части граждан (кто не относит себя к какой-либо религиозной общине и при этом не является атеистом) к религиозным объединениям скорее благожелательно.

Из этого следует, что взаимодействие государства с религиозными организациями априори более эффективно, чем с нерелигиозными некоммерческими объединениями в сферах, представляющих обоюдный интерес как для государства, так и для религиозных объединений.

На практике можно отметить, что в реестр социально ориентированных некоммерческих организаций включено крайне незначительное количество религиозных организаций. По состоянию на 21.03.2022 г. по некоторым субъектам федерации, входящим в Волго-Вятский федеральный округ, в указанный реестр включено:

• Республика Марий Эл – 2 религиозные организации из 23 некоммерческих организации (обе принадлежат к РПЦ);
• Чувашская Республика – 3 религиозные организации из 71 некоммерческой организации (две принадлежат РПЦ, одна – мусульманская);
• Республика Татарстан – 20 религиозных организаций из 477 некоммерческих организаций (девять принадлежат РПЦ, одиннадцать – мусульманские);
• Кировская область – 2 религиозные организации из 98 некоммерческих организации (обе принадлежат к РПЦ) [7]. 

Для понимания масштаба проблемы достаточно указать, например, на то, что в Республике Марий Эл зарегистрировано более ста приходов РПЦ, действующих на основании типовых уставов, но в реестр включены только два из них.

Из проведённого анализа следует, что религиозные объединения (в первую очередь РПЦ) и государство видят достаточное количество сфер для совместной деятельности (в том числе, это закреплено в их нормативных документах). Как следует из ч. 1 ст. 31.3 закона "О некоммерческих организациях" речь не идёт исключительно о предоставлении субсидий. Закон устанавливает достаточно разнообразные формы поддержки некоммерческих организаций. Указанный закон не ставит получения статуса социально ориентированной некоммерческой организации от её принадлежности к религиозным объединениям. Значительные возможности религиозных организаций также неоспоримы и понятны всем заинтересованным лицам.

И при всём при этом, фактическое взаимодействие между религиозными организациями и государством на региональном и местном уровне - незначительно, фрагментарно и, в лучшем случае, ограничивается только несколькими традиционными конфессиями.

В том случае, если в обществе существует консенсус о желательности привлечения религиозных объединений к решению проблем образования, здравоохранения, нравственности, защиты окружающей среды и т. д., то необходимо принять какую-то концепцию взаимодействия государства с религиозными объединениями.

Логичным выглядит отказ от единой концепции для всей страны. История попыток создать и принять такую концепцию на федеральном уровне показывает, что на сегодняшний день, вероятно, это неосуществимо.

Разработка подобных концепций для отдельных регионов выглядит более перспективно. Конституция РФ и федеральные законы "О свободе совести и о религиозных объединениях" и "О некоммерческих организациях" являются хорошей основой для регионального законотворчества. Достаточно общий характер уставных целей для придания религиозной организации статуса социально ориентированной потенциально позволит региональным законодателям сформулировать критерии для возможности привлечения религиозного объединения к сотрудничеству, не вступая в противоречие с федеральным законодательством.

Кроме того, в зависимости от региона, как религиозные организации, так и региональные органы государственной власти, могут решать задачи, не характерные для других регионов. В данном случае выработка концепции на региональном уровне обеспечит достаточную гибкость и оперативность для их решения.

1. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Москва, 2000.
2. Игумения Ксения (Чернега). О формах и правилах господдержки НКО, относящихся к религиозным организациям // Журнал Московской Патриархии. – 2018. - № 7. – С. 69-71.
3. Карпов А. В., Ломакин В. В. Правовые основы взаимодействия местного самоуправления с религиозными конфессиями и многоэтническим населениемв целях противодействия экстремизму // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. – 2009. - № 8(41) С. 72-79.
4. Лункин Р.Н., Загребина И.В. Религия и право в современной России. [монография] / НП «Гильдия экспертов по религии и праву»; под ред. Р. Н. Лункина. – М. : ИД «Юриспруденция», 2017.
5. Степанова И. В. Современное Российское государство и РПЦ: особенности и перспективы взаимоотношений.// ПОЛИТЕКС. - 2011 - Т.7 № 3 - С. 265-282.
6. Фомина М. Н. Политико-правовые аспекты «Социальной концепции Русской Православной Церкви» // Известия Иркутского государственного университета. Серия: Политология. Религиоведение - 2008 - С. 287-293.
7. Сайт Министерства экономического развития Российской Федерации https://data.economy.gov.ru/analytics/sonko/region/119