Некоторые проблемы квалификации получения взятки

Взяточничество, особенно в части принятия ценностей как предмета взятки, составляет значительную опасность в общесоциальном аспекте, поскольку нарушаются сами механизмы функционирования государства, где наделение отдельных лиц специальными полномочиями может быть обусловлено исключительно общественными целями, а фактические условия использования особых прав должны соответствовать нормативным требованиям. Подобная дисфункция государственного механизма порождает множество вторичных эффектов, от нарушения механизма конкуренции, как следствие, неэффективности всей экономики, до нарушения частных интересов личности, гарантированных в правовом смысле, но, фактически, в отсутствие дачи взятки не осуществимых. Поэтому вполне обоснованным является признанием момента окончания получения взятки фактическим принятием ценностей, составляющих ее предмет, при условии общей договоренности о характере встречных действий виновного. Фактического исполнения не требуется, поскольку такая конструкция объективной стороны исключала бы возможность доказывания получения взятки во многих случаях, как следствие, значительно снижалась бы эффективность устанавливающих ответственность за получение взятки норм. Признание факта получения взятки оконченным моментом ее передачи является наиболее обоснованным в большинстве случаев, но не всегда.

Частной ситуацией, когда подобная конструкция объективной стороны вызывает затруднения на практике, является разграничение взятки с мошенничеством. В теоретическом аспекте данная проблема может быть обозначена как неопределенность роли должности как цели или средства в получении вознаграждения, поскольку, если рассматривать приятие ценностей, составляющих предмет взятки, как цель, в последующем должностное лицо должно исполнить обещания, которыми обусловлено принятие этих ценностей. Для квалификации получения взятки фактическое исполнение обязательств никакого значения не имеет в силу окончания моментом передачи ценностей, но в этом случае не учитывается субъективная сторона деяния, фактически влияющая на квалификацию. Должностное лицо может не предполагать совершения каких-либо действий, обусловленных принятием взятки, но в этом случае действия не могут рассматриваться как ее получение, это мошенничество, поскольку целью изначально было только присвоение ценностей. Должность выступает средством мошеннических действий, поскольку дает возможность создать убежденность потерпевшего в выполнимости обещаний, тогда как реальных условий для этого не создается.

Проблема имеет как теоретический, так и практический характер. В теоретическом отношении следует учитывать внешние различия служебного мошенничества и получения взятки исключительно с позиций содержания последующих действий должностного лица, но они на квалификацию получения взятки не влияют. Исходные намерения должностного лица относятся уже к субъективной стороне деяния и могут не получать непосредственного внешнего проявления, если из поведения не следует готовности выполнить обязательства перед взяткодателем, что также не дает возможности разграничить получение взятки и мошенничество.

Разграничение составов всегда ведется на основании выделения критерия различий, имеющего ключевое значение для обоснованной квалификации, но в случае получения взятки и мошенничества таким критерием следовало бы признать объективную сторону как дальнейшее поведение должностного лица. Мошенничество как способ хищения не предполагает исполнения обязательства, следовательно, действий, обусловленных получением взятки, не должно совершаться. Напротив, согласно ч. 1 ст. 290 УК РФ [1], взятка может быть получена за определенное договоренностью поведение, включая общее покровительство, следовательно, должностное лицо при получении взятки исполняет обещание либо создает для этого условия. Договоренность в обоих случаях является частью объективной стороны, но выполняет различные функции, поскольку для получения взятки это согласование ответных действий виновного, а в случае мошенничества оно является только способом введения в заблуждение. В теоретическом отношении верным было бы разграничивать составы, руководствуясь целью, которую преследует должностное лицо относительно принятия ценностей.

В практическом отношении это позволяет квалифицировать как служебное мошенничество принятие ценностей в условиях, когда возможность для исполнения договоренностей у должностного лица изначально отсутствовала либо не создавалась, если этого требовали конкретные обстоятельства. Согласно п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 [2], отсутствие у должностного лица необходимых полномочий для выполнения обещаний квалифицируется как мошенничество. Это правило дает возможность разграничения получения взятки с мошенническими действиями в отдельных случаях, но не всегда, что подтверждается рядом примеров.

Сотрудник военкомата предложил освободить потерпевшего от военной службы на основании медицинского заключения, принял вознаграждение, в последующем никаких действий не совершил, но потерпевший был освобожден от прохождения службы уже по другим основаниям. Действия первоначально были квалифицированы как получение взятки, затем сделан вывод о факте мошенничества [3].

Должностное лицо имело реальную возможность выполнения обещаний, поскольку действительно отвечало за принятие необходимых решений, оно приняло от потерпевшего ценности, что соответствовало оконченному получению взятки, но для квалификации подобным образом также следовало учитывать последующие действия. Они не свидетельствовали о реальном намерении выполнять обещания, должностное лицо фактически не воспользовалось имеющимися полномочиями, но такое поведение уже не соответствовало получению взятки. Потерпевший был осведомлен о возможностях, связанных с должностью виновного, но такая осведомленность, в сочетании с обещаниями, была только средством хищения ценностей, передачу которых потерпевший воспринимал как дачу взятки.

Квалификация действий как мошенничества представляется более обоснованной в силу характера использования должности исключительно как средства введения в заблуждения, что характерно именно для мошеннических действий. В теоретическом отношении содержание изначальных целей виновного относительно потерпевшего определялось его дальнейшим поведением. Бездействие относительно выполнения обещаний, даже при окончании получения взятки моментом ее принятия, следовало квалифицировать как мошенничество.

Другим примером неопределенности разграничения мошенничества и получения взятки при наличии реальной возможности исполнения обещаний является ситуация, когда начальник вневедомственной охраны получал вознаграждения за общее покровительство в отношении частного охранного предприятия на протяжении пяти лет. За это время он не совершал каких-либо действий в интересах этой организации. Первоначально действия были квалифицированы как получение взятки, в последующем как мошенничество. Дело было направлено на новое рассмотрение, поскольку ряд обстоятельств, влиявших на квалификацию, установлен не был [4].

Наибольшее значение имел характер отношений между должностным лицом и руководством охранного предприятия, которому были предоставлены только гарантии общего покровительства, но не обязанность совершать конкретные действия в ответ на просьбу. Должностные полномочия действительно позволяли обеспечивать покровительство в отношении охранного предприятия, хотя и не лично, но через влияние на подчиненных. В течение периода, когда должностное лицо получало вознаграждения, каких-либо указаний в отношении частного охранного предприятия подчиненным не давалось, что определило переквалификацию действий на мошенничество.

В то же время, исходя из содержания договоренности, как мошенничество следовало бы квалифицировать действия виновного в случае обращения к нему руководства охранного предприятия, обусловленного предшествующей договоренностью об общем покровительстве, если бы просьба осталась невыполненной. Этот пример дает возможность уточнить правила разграничения мошенничества с получением взятки при наличии у должностного лица необходимых полномочий. Общее покровительство, как правило, обусловлено совершением конкретных действий только в ответ на просьбу лица, интересы которого обеспечиваются передачей ценностей, поэтому, в отсутствие со стороны этого лица невыполненных просьб, речь идет о получении взятки. Только при условии принятия ценностей за общее покровительство и в отсутствие каких-либо действий в ситуации, обусловленной выполнением обязательств, связанных с общим покровительством, действия должны признаваться мошенничеством. Следует принимать во внимание также реальную возможность выполнения обещаний исходя из конкретной ситуации, поскольку наличие полномочий, соответствующих общему покровительству, далеко не всегда создает основания для выполнения обязательств в отношении конкретной просьбы, что не исключает квалификацию деяния как получения взятки.

Конкретный характер обещаний в некоторых случаях также влияет на разграничение мошенничества с получением взятки. Например, виновный обещал прекратить уголовное дело в отношении потерпевшего, за это ему было передано вознаграждение, действия были первоначально квалифицированы как получение взятки, в последующем дело было передано на новое рассмотрение [5].

Лицо было руководителем подразделения дознания, оно не имело возможности принятия решений о прекращении уголовных дел, хотя могло способствовать достижению этого результата. Возможность исполнения договоренностей могла быть обусловлена использованием личного влияния, но не конкретными полномочиями должностного лица. Характер полномочий мог соответствовать варианту получения взятки за способствование достижению результата, но договоренность содержала указание на непосредственное использование возможностей, относящихся к должности.

Значение в данном примере имело и отсутствие каких-либо действий, которые соответствовали бы выполнению обещаний, пусть и другим способом. Очевидно, использование общего влияния для реализации договоренностей квалифицировалось бы уже как получение взятки, поскольку были предприняты реальные действия, обусловленные принятием ценностей. Это подтверждается другими примерами. Сотрудники полиции обещали способствовать прекращению уголовного дела, хотя не имели для этого реальной возможности. Поскольку были предприняты фактические действия, способствовавшие исполнению договоренностей, принятие ценностей было квалифицировано как получение взятки [6]. Фактически, виновные имели возможность содействовать достижению оговоренного результата, стремились к выполнению обещаний, поэтому даже в отсутствие необходимых полномочий умысел на мошенничество отсутствовал.

В другом примере, напротив, сотрудник полиции обещал зав вознаграждение способствовать изменению меры пресечения, но никаких усилий к этому не предпринял, что было обоснованно квалифицировано как мошенничество [7]. Хотя должностное лицо могло содействовать достижению обусловленного получением вознаграждения результата, фактических действий не совершалось, что отвечало составу мошенничества.

Наиболее обоснованным разграничением мошенничества и получения взятки в случае выполнимости обещаний была бы квалификация последующего бездействия должностного лица как мошенничества. Предлагается дополнить п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 следующим положением.

«Принятие ценностей за обусловленное должностью либо возможностью способствования достижению оговоренного результата действие (бездействие) следует квалифицировать как мошенничество, если, исходя из обстоятельств, лицо имело возможность выполнения обещаний, но не предпринимало для этого каких-либо усилий. В случае получения ценностей за общее покровительство, действия квалифицируются как мошенничество, если при наступлении обстоятельств, с которыми связывалось такое покровительство, в том числе, при обращении к виновному с просьбой лица, в интересах которого передавалось вознаграждение, фактических действий совершено не было, несмотря на наличие для этого реальной возможности».

Поскольку использование должности может выступать только средством введения в заблуждения, в отсутствие какие-либо последующих действий по выполнению договоренностей принятие ценностей должно квалифицироваться как мошенничество.

Разграничение мошенничества и получения взятки при наличии реальной возможности исполнения обещаний и фактического бездействия должно определяться фактическим поведением должностного лица. Хотя получение взятки окончено в момент ее принятия, дальнейшее поведение должностного лица может свидетельствовать об умысле на мошенничество, если обусловленных передачей вознаграждения действий не совершается. Подобная квалификация является наиболее обоснованной, поскольку должность используется как средство введения в заблуждение, а не для выполнения договоренностей, обусловленных использованием специальных полномочий виновного. Фактически, такое поведение не соответствует объективной стороне получения взятки, поскольку иной является цель использования должностных полномочий.