Проблемы соотношения превышения должностных полномочий со специальными составами

Особенностью значительной части коррупционных составов является общий характер конструкции их объективной стороны, включающий значительное разнообразие вариантов поведения виновного, формирующего общественную опасность деяния. Это вполне объяснимо, поскольку коррупционные посягательства обусловлены, в первую очередь, неправомерным использованием должностных полномочий, содержание которых может быть весьма разнообразно. Поэтому без установления ответственности за широкий спектр вариантов неправомерного поведения должностного лица, невозможна и квалификация отдельных деяний. При общей эффективности подобных конструкций, в отдельных случаях возникают противоречия. Одной из таких ситуаций выступает соотношение превышения должностных полномочий и специальных составов.

Превышение должностных полномочий по объективной стороне может выражаться в любых активных действиях виновного, находящихся во взаимосвязи с его должностью либо посягающих на сферу правоотношений, к которой относится его профессиональная деятельность, при этом, выходя за рамки правомерных действий при конкретных обстоятельствах или в целом, существенно нарушает законные интересы других лиц. Квалификация по ч. 1 ст. 286 УК РФ допускает, по существу, любые варианты активных действий за пределами установленных полномочий, но при условии реализации в сфере правоотношений, где виновный обладает специфическим положением как должностное лицо. Поэтому, в обычном случае, при конкуренции общей квалификации в виде превышения должностных полномочий и специальных норм, например, относящихся к посягательствам на интересы правосудия, должны применяться специальные нормы. Это правило содержится в ч. 3 ст. 17 УК РФ [1], но его реализация на практике может вызывать затруднения, поскольку состав превышения должностных полномочий создает отдельные последствия в виде нарушения законных интересов лица, в то время как специальные составы могут относиться к посягательствам на интересы правосудия. Имеется конкретный потерпевший, интересы которого были нарушены, а это не позволяет в полной мере руководствоваться положениями положения о соотношении общий и специальных норм.

Теоретическое обоснование такого понимания сводится к посягательству на иной объект и фактическим различиям в наступивших последствиях, но в таком случае значительная часть посягательств на интересы правосудия с участием специального субъекта должна квалифицироваться и как превышение должностных полномочий. Лицо для совершения преступления со специальным составом использует предоставленные ему особые полномочия, выходит за их рамки, а результатом становится одновременное наступление отрицательных последствий для конкретного потерпевшего и интересов правосудия.

Данная конструкция в теоретическом отношении не вполне совершенна, поскольку, исходя из правил о соотношении общих и специальных норм, превышение должностных полномочий фактически охватывается действиями, отвечающими конструкции объективной стороны специального состава, поэтому дополнительная квалификация является необоснованной. Специальный субъект использует особые полномочия строго определенным образом, в отличие от простого их превышения, квалифицируемого по ст. 286 УК РФ как «общий» способ выхода за пределы установленных по должности полномочий. Иначе говоря, для специальных составов выход за пределы полномочий в большей мере является средством достижения конечной цели, что позволяет рассматривать проблему соотношения превышения должностных полномочий со специальными составами в аспекте правил разграничения общих и специальных норм.

Каждый из вариантов понимания соотношения между превышением должностных полномочий и специальными составами несовершенен, поскольку в случае дополнительной квалификации, фактически, не учитывается объективная сторона посягательства, в ситуации использования правил о конкуренции общей и специальной норм не учитываются фактические последствия деяния, обусловленного выходом за пределы должностных полномочий. Наличие противоречий в квалификации подтверждается и рядом примеров.

Сотрудник полиции имитировал изъятие у потерпевшего наркотиков, после чего предложил ему уладить ситуацию за вознаграждение. Действия были квалифицированы следствием по ч. 4 ст. 159 УК РФ и по ч. 3 ст. 303 УК РФ, в последующем суд квалифицировал действия как превышение должностных полномочий [7].

Обоснованием стало отсутствие у сотрудника ППС реальной возможности фальсифицировать доказательства, поскольку такими полномочиями он не обладал, в то же время, был сделан вывод, что сотрудник полиции, действуя явно за пределами полномочий, существенно нарушил интересы потерпевшего.

В данном примере оснований для квалификации деяния как специального состава не имелось в силу объективной стороны, но, в более общем понимании, выход за пределы должностных полномочий мог одновременно порождать реальные последствия не только для интересов правосудия, но и для конкретного лица. Причем фактические действия, соответствовавшие исключительно превышению должностных полномочий, имели непосредственный отрицательный эффект. Были нарушены, в том числе конституционные гарантии потерпевшего на личную неприкосновенность.

В другом примере следователь в протоколе осмотра места происшествия указал производство этого следственного действия с участием двух понятых и при производстве видеосъемки, хотя, фактически, съемка не проводилась, а понятым был только один человек. Первоначально это было квалифицировано по ч. 2 ст. 303 УК РФ и ч. 1 ст. 285 УК РФ, суд апелляционной инстанции квалифицировал деяние по ч. 1 ст. 286 УК РФ и ч. 2 ст. 303 УК РФ. В последующем дело было направлено на новое рассмотрение [6].

Искусственных доказательств в данной ситуации вообще не создавалось, поскольку преступление действительно было совершено, в протоколе фиксировались фактические обстоятельства, следовательно, отсутствовало посягательство на интересы правосудия. Для квалификации по ч. 1 ст. 286 УК РФ необходим не только выход за пределы должностных полномочий, но и создание реальных последствий для законных интересов конкретного лица, которым мог бы выступать потерпевший по делу, с расследованием которого был связан осмотр места происшествия. Тем не менее, действия при превышении должностных полномочий должны носить активный характер, непосредственно посягая на конкретные интересы лица. Подобной ситуации также не создавалось, как следствие, отсутствовал и состав превышения должностных полномочий.

Неопределенность в соотношении общего и специального составов подтверждает ситуация, когда сотрудник полиции, не имея реальных доказательств совершения потерпевшим кражи, поместил того в КПЗ, забрал телефон. Спустя некоторое время выяснил, что потерпевший располагает значительной суммой, предложил тому прекратить уголовное преследование за взятку, сославшись на факт кражи изъятого у потерпевшего телефона. Действия первоначально были квалифицированы по ч. 4 ст. 303 УК РФ и п.п. «а» и «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ, в последующем квалифицированы по ч. 1 ст. 286 УК РФ и и п.п. «а» и «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ [5].

Искусственных доказательств вины потерпевшего не создавалось, формировалась только убежденность в их наличии, что, с момента возникновения у виновного осведомленности о наличии у потерпевшего крупной суммы, выступало только средством получения в распоряжение виновного предмета взятки. Фактического выражения средства убеждения потерпевшего в виде искусственных доказательств не получили, как следствие, в данном примере отсутствовал специальный состав. Одновременно были ограничены права на личную свободу потерпевшего, хотя виновный осознавал, что реальные доказательства совершения им кражи отсутствуют. Эти действия выходили за пределы фальсификации доказательств и не могли рассматриваться исключительно как средство получения взятки.

Оценивая проблему в теоретическом понимании, обоснованным было бы рассматривать ее с позиций фактического влияния на интересы потерпевшего, что дает возможность квалифицировать деяние одновременно как превышение должностных полномочий и специальный состав только в ситуации, когда отрицательные последствия не ограничились только окончанием посягательства, отвечающего специальному составу. В рассмотренном примере средством вымогательства взятки было превышение должностных полномочий, но последствия охватывали также интересы потерпевшего в виде права на личную свободу, что отвечало квалификации как превышения должностных полномочий.

Проблема соотношения общего и специального состава во взаимосвязи с превышением должностных полномочий наиболее характерна именно для ситуации фальсификации доказательств, что подтверждает ситуация, когда двое сотрудников полиции создали видимость хранения потерпевшим наркотиков. Фактической целью было вымогательство взятки, поэтому вначале действия были квалифицированы только по ч. 4 ст. 303 УК РФ и п.п. «а» и «б» ч. 5 ст. 290 УК РФ, в последующем также квалифицированы по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ [4].

Средством вымогательства взятки были искусственные доказательства, но использование насилия при задержании потерпевшего уже не входило в объективную сторону этого деяния, поскольку результатом стало ограничение права на личную неприкосновенность. С объективной стороны вымогательство взятки действительно могло охватывать превышение должностных полномочий, но в этом случае и фальсификация доказательств уже не имела характера специального состава, поскольку, в соответствии с п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24, вымогательство взятки охватывает и создание условий для подтверждения реальности угроз [3].

Созданные виновными доказательства могли бы рассматриваться исключительно как средство воздействия на потерпевшего, а процесс их формирования признаваться исполнением объективной стороны вымогательства взятки. Тем не менее, различными по содержанию были последствия, выразившиеся не только в фактическом использовании должности как средства вымогательства взятки, но и в искусственном создании результатом ОРМ. Вполне обоснованной была отдельная квалификация действий как превышения должностных полномочий, учитывая характер действий виновных в отношении потерпевшего, а также результат в виде нарушения его права на личную неприкосновенность.

Обоснованным решением проблемы соотношения превышения должностных полномочий и специальных составов была бы квалификация деяния, создавшего дополнительные отрицательные последствия в виде нарушения законных интересов потерпевшего, которые не охватываются специальной нормой, также как превышения должностных полномочий. В теоретическом аспекте это определяется несовпадением объектов посягательства и фактическими различиями в последствиях исполнения объективной стороны, а в практическом отношении такое правило дает возможность разграничения превышения должностных полномочий и специальных составов с большей точностью.

Предлагается дополнить п. 19 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 [2] следующим положением.

«Учитывая, что превышение должностных полномочий входит в объективную сторону других коррупционных преступлений, а также ряда преступлений в отношении интересов правосудия (ст.ст. 301-304 УК РФ), при квалификации деяния, содержащего одновременно признаки общего и специального составов, следует руководствоваться общими правилами о действии специальной нормы. В то же время, необходимо учитывать фактически наступившие последствия, в случае значительного нарушения законных интересов лица требующие квалификации по ст. 286 УК РФ, если такие последствия не относятся к специальному составу».

Квалификация превышения должностных полномочий должна вестись по общим правилам о соотношении общих и специальных составов, но с учетом фактически наступивших последствий.

Проблема соотношения превышения должностных полномочий со специальными составами в теоретическом понимании определяется различиями в последствиях различных посягательств, связанных с выходом за пределы должностных полномочий, хотя объективная сторона специального состава может включать превышение должностных полномочий в конкретных правоотношениях. Наиболее обоснованным решением проблемы соотношения превышения должностных полномочий и специальных составов была бы квалификация деяния также как превышения должностных полномочий, если, в дополнение к последствиям, характерным для специального состава, также были существенно нарушены законные интересы потерпевшего.