Одной из основных тем в работах О. Гирке был вопрос о сущности человеческих союзов, который, по сути, стал центральным ядром во всей системе его политико-правовых взглядов. Он полагал, что юридическая наука должна заниматься с данной проблематикой по двух основаниям. Во-первых, потому, что право представляет собой часть общественной жизни, а правоведение, которое ведет речь о возникновении права непременно должно исследовать производящее право общество, так как именно последнее является источником права, социальный компонент обуславливает право как явление человеческой культуры. Задачей науки права является поиск ответа на вопрос, создает ли государство право или другой союз создает право в форме автономного устава, или неорганизованное сообщество в форме обычного права. Следующим этапом является выяснение отношение отдельных лиц по отношению к сообществу, которые действовали при создании права. Наконец, важным аспектом в разъяснении правоведением данного вопроса является отношение между внутренней и внешней стороной, а также между рациональными высказываниями и волевыми действиями, которые имели место быть в процессе создания права [2, s. 4]. Далее, как полагал О. Гирке, задачей науки права является установление того, что представляет собой «жизнь права». А именно, должна быть выяснена функция права в совместной жизни сообщества и ее связи с остальными функциями этой совместной жизни [2, s. 4]. Всё это приводило О. Гирке к заключению, что задачи права и науки права могут быть решены в полном объеме только в том случае, если будет выяснена сущность человеческих союзов, различные аспекты которых, собственно, и формируют правовых нормы. Право представляет собой одну из функций сообщества и находится в тесной связи со всеми другими его функциями. Поэтому путь к пониманию права лежит в установлении природы и назначения различных форм человеческих объединений, союзов, товариществ. Во-вторых, интерес науки права к природе человеческих союзов заключается в том, что право представляет собой часть жизни сообщества, но одновременно с этим порядок совместной жизни является частью права. «Ведь правопорядок обнимает собой не только внешние отношения жизни отдельного лица, но он регулирует также жизнь государства, церкви, общин и товариществ» [2, s. 5].
О. Гирке отмечал, что лишь в отношении индивидуумов право может ограничиться вопросами внешнего поведения. Однако в отношении различных общественных союзов, включая государства и иные формы объединения, правоведение категорически не может ограничиваться лишь задачей изучения внешнего поведения. Напротив, наука права должна владеть их внешней жизнью, подчеркивал О. Гирке, проникать в эти внутренние сферы. Отсюда изучение сущности человеческих союзов представлялось ему центральной, ключевой задачей юридической науки.
По мнению О. Гирке, современное ему правоведение фокусировалось только на организованных сообществах, если вообще их признавало в действующем праве, понимая их как единые сущности, которым приписывались свойства лица, а именно «юридического лица». Они, так же как отдельные люди, наделялись правами и обязанностями, т. е. признавались субъектами права. Противоречия возникали в том случае, когда представители различных юридических концепций и доктрин задавались вопросом о действительности, лежащей в основе соответствующего правового феномена.
О. Гирке критически был настроен по отношению к пониманию общества и его основных элементов с позиции индивидуалистической философии, которая была на протяжении долгого времени господствующей в философской и юридической литературе. Кроме того, она совпадала с идеями римской юриспруденции. Отсюда все коллективные образования, от общины и до государства, рассматривались как сконструированные правом фикции, служащие практическим целям. Как подчеркивал О. Гирке, «создание из ничего!» [2, s. 5]. Видимая действительность служит в поддержку традиционной точки зрения, против которой выступал О. Гирке. «Любой союз сам по себе представляет собой лишь сумму отдельных людей, которые находятся в особенных отношениях друг к другу. Ему можно с объективной точки зрения приписать столько единства, сколько будет угодно. … Отдельный человек приобретает статус лица, поскольку он обладает свободной волей; союзы как таковые не могут ни обладать волей, ни действовать» [2, s. 6]. Но вот в чём заключается парадокс, с которым, как полагал О. Гирке, юридическая наука никак не может смириться. Право нуждается в едином носителе полномочий и обязанностей, который бы олицетворял сконструированное для совместных целей воплощение соответствующих правовых возможностей, централизованные скрепы для сфер деятельности объединения, которые бы позволили отделить их сферы власти индивидуума. В любом случае речь идет именно о специфической юридической конструкции, которая лишь искусственно признает некое новое качество образования, служащее формальному отграничению этого образования от сферы прав и обязанностей лиц, которые его образуют. Такой подход О. Гирке сравнивал с тем, как определяется статус малолетнего лица или недееспособного лица, за действиями которых следит опекун и помогаем им в осуществлении их прав и обязанностей. Такая конструкция, признающая за коллективным образованием статус искусственного субъекта, служит лишь тому, чтобы нечто обезличенное представить как обладающее свойствами лица, или, иначе говоря, чтобы «множественность в праве имела значение единства» [2, s. 7]. Однако, как писал О. Гирке, «чем в мире права, который всё-таки является миром реального, должно быть это бескровное приведение, которое наряду с живыми людьми является переодетым в человека огородным пугалом?» [2, s. 7]. Концепция так называемого целевого имущества, пытающаяся иначе интерпретировать представление о коллективных образованиях как субъектах права, представлялась О. Гирке ещё менее убедительной, так как право без субъекта вообще просто немыслимо. Области частного права в этом отношении была связана с тем, что в его нормах представление о юридическом лице или любом другом коллективном образовании, общественном объединении как фиктивной конструкции формально было закреплено. Напротив, в области публичного права такого рода вопросы практически не были разработаны, за исключением некоторых современных теорий, которые восходили к трудам Безелера и некоторым политико-философских концепциям о природе и специфике государства.
По мнению О. Гирке, в области публичного права интерпретация государства и его основных элементов страдает множеством недостатков, поэтому должна быть решительно исправлена. Иначе, как полагал немецкий правовед, складывается ситуация, когда глава государства действует в качестве опекуна в отношении своего рода душевнобольного и недееспособного лица, либо от имени призрака суд должен высказывать право. Если же юридическая доктрина исходит из того, что кроме индивидов не существует никаких действительных лиц, то и государство должно рассматриваться не более, чем правовая фикция. Существующая правовая доктрина, против которой выступал О. Гирке, исходила из того, что государство является неким состоянием, либо правовым отношением или правовым объектом, но никак не является субъектом права. Субъектом государственной власти является правитель, который представлен либо отдельным человеком, либо коллективным органом, состоящим из нескольких лиц. Все остальные субъекты предназначены для того, чтобы представлять правителя, а в конституционном государстве некоторые лица призваны, чтобы в обязательном порядке содействовать осуществлению государственной власти. Следование приведенной позиции, которая отрицает за государством реальность и сводит его к юридической фикции, в русле учения О. Гирке рассматривалось как регресс развития публичного права, размывание фундамента всего здания права, особенно государственного права, и даже более того, откат назад всей культуры.
Народам, находящимся на примитивной стадии развития, различение личного и общественного представляется ещё несущественным. Для них отдельная личность представляет собой ещё загадку, которую только предстоит освоить. В таком состоянии исторического развития, как писал О. Гирке, «ещё не хватает силы абстракции, чтобы с точки зрения правового положения отделить одного человека от другого, что центром человека является его обособленное существование и что указывает на центр в совместной жизни. Процесс дифференциации между обеими сферами права образует главный пункт прогрессивно-развивающейся истории права. В нём рождается наряду с понятием отдельной личности понятие союзной личности…» [2, s. 9]. Идея самостоятельной личности органического целого возникает в долгом и напряженном процессе исторической эволюции, сопровождается многочисленными перерывами и влиянием противоположных тенденций. Однако именно как определенная вершина развития политической и правовой мысли, общественного и политического сознания появляется представление о возможности понимания государства и других устойчивых форм человеческих союзов как реальных личностей. Речь, конечно же, не идёт о биологической или иной материальной интерпретации личности государства.
Здесь можно привести мнение выдающегося русского философа права XIX в. Б.Н. Чичерина, который писал о том, что общественной мысли его времени удалось преодолеть односторонний характер материалистического реализма, но признать и доказать реальность явлений духовного мира. Например, в своей работе «Философия права» он писал: «Государство как единое целое есть реальное явление; общество как единое целое есть фикция» [1, с. 64]. Отвергая реальность общества, он вместе с тем писал: «Эмпирики, отвергающие познание сущностей, признающие эти понятия пустыми созданиями воображения, должны объяснить, что такое народность. … Народность есть нечто весьма реальное, в существовании чего сомневаться невозможно. … Народность состоит не в личных свойствах, а в общей идее, в признании в других тождественного с собой духовного элемента, единого во многих, т. е. в принадлежности к общей духовной сущности, связывающей отдельные лица не только между собой, но и с отдаленными предками, хотя бы тут личной физиологической связи и не было» [1, с. 68]. «Реальное существование народности как единой духовной сущности доказывается таким явлением, которое невозможно отвергать, писал Б.Н. Чичерин, и которое, однако, объясняется только пребывающим единством тождественного во многих духовного начала. Это явление есть совокупное развитие» [1, с. 69].
Фрагмент работы Б.Н. Чичерина наглядно показывает, что проблема реальности государства и народности, как и вообще духовных явлений, была одной из основных в ряде ведущих философско-правовых учений эпохи, занимала многих ведущих ученых. Кроме того, важно отметить, что подобный подход имеет совершенно чёткое обоснование, опирался на понимание эволюционного прогрессирующего характера человеческой истории, представления о связанности и единстве духовной культуры, что логически закономерно приводило к осознанию возможности трактовки государства как особой реальной социально-политической сущности, наделении ее качествами лица, а именно реального лица, которое имеет своё правовое и политическое содержание, не сводимое к идее фикции и целевой конструкции, служащей для практических и утилитарных целей.
Подлинным носителем суверенитета, как утверждал О. Гирке, является само государство, а не представляющие его правитель или какая-то часть народа. Государство «стало путеводной звездой юриспруденции, когда она создала современное государство со всеми его следствиями из длительного, неразрывного, остающегося одним и тем же в смене поколений и даже конституций единства государства. Оно полностью расправило свою преобразующую силу, когда в конституционном и правовом государстве девятнадцатого столетия призвало народные органы для упорядоченного содействия при осуществлении государственной власти. Пронизывая все наши публичные учреждения и институты и глубоко проникнув в общественное сознание, образует оно сегодня существенную часть нашей культуры, которую у нас не сможет снова вырвать никакая дедукция» [2, s. 10]. В данном фрагменте обнаруживается очевидное сходство с теми идеями, которые высказывались Б.Н. Чичериным и которые были приведены выше. Именно единство, пронизывающее сквозь поколения и перемены различных конституционных элементов, обеспечивает понимания государства как единой реальной сущности, а развитие является, по справедливому замечанию русского ученого, одним из наиболее существенных признаков признания государства и в качестве особой правовой личности. По крайней мере, такой вывод можно уверенно сделать из сравнения и сопоставления подходов обоих ученых к разъяснению вопроса о реальности общественных союзов, в частности государства.
По мнению О. Гирке, право, рассматривая органические общности или союзы в качестве лиц, не только не противоречит действительности, но, напротив, обеспечивает действительности адекватное выражение. Более того, он полагал, что человеческие союзы являются реальными единицами, которые вместе с признанием их личности посредством права лишь получают то, что соответствует их действительным характеристикам.
Идейные истоки современных трактовок государства и вообще человеческих общностей в качестве реальных сущностей О. Гирке находил в работах целого ряда философов и юристов. Так, в частности, он ссылался на философские сочинения от Г. Гегеля до В. Вундта, учение исторической школы права, новейшие исследования по истории культуры, психологии народов, находящуюся в стадии своего становления социологию. Кроме того, особое значение имела идея развития, которая была подхвачена из области естественных наук и активно использовалась в философии и социологии. При этом О. Гирке критически относился к попыткам объяснять реальность социальных явлений с помощью различных спиритуалистических конструкций, попыток односторонне трактовать данную проблематику в духе реальности платоновского мира идей, вводя суть вопроса в бесконечный спор реалистов и номиналистов. Не менее односторонним выглядели и распространённые попытки слишком материализовать реальность государства и других социальных общностей, что приводило к восприятию их в качестве естественных организмов со всеми вытекающими из этого следствиями. Несмотря на всех односторонности указанных трактовок, в целом О. Гирке рассматривал их как дополнительный сигнал, показывающий возможность ввести в проблему правовой союзной личности реальное единство соответствующего союза.
.png&w=640&q=75)
