Редко когда война начиналась более катастрофически, чем в 1941 г. для СССР. 22 июня Президиум Верховного Совета СССР принял указ о введении военного положения и мобилизации. По данным Р.Р.Хисамутдиновой, менее чем за 2 недели было призвано 5,3 млн человек. Всего же за годы войны через действующую армию прошли 30 млн человек, в том числе 975 тыс. заключённых, призвано 38 возрастов (1890 – 1927 годов рождения) [1]. Всё это, в числе прочих обстоятельств, может свидетельствовать о той нагрузке, которая легла на судей и технических работников военных трибуналов, на всю военно-судебную систему.
Первые эшелоны из Сибирского военного округа (далее – СибВО) отбыли на фронт уже 26 нюня 1941 г. По сведениям В.А. Исупова, к 1 декабря 1941 г. в СибВО было свыше 1,3 млн человек мобилизованных (67 % мужчин призывного возраста) [2].
Великая Отечественная война изменила «лицо преступности»: изменилась его структура, методы и, отчасти, портрет субъекта преступления. Война как общественно-политическое явление стала главной причиной возникновения отдельных видов и условием роста общего числа преступных деяний, который, наблюдается с 1942 г.
Характер преступности определялся совокупностью социальных, экономических, политических, географических, культурных и иных факторов, присущих тому или иному региону.
С началом войны произошла важная реорганизация органов внутренних дел и государственной безопасности страны. 3 февраля 1941 года вышли в свет Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) и Указ Президиума Верховного Совета СССР «О разделении Народного комиссариата Внутренних дел СССР». НКВД СССР был разделен на два наркомата – Народный комиссариат внутренних дел и Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ). НКГБ возглавил В.Н. Меркулов, а НКВД СССР остался в подчинении Л.П.Берия.
Оценивая законотворческую деятельность государства в военные годы, следует отметить, что в первые же дни войны стали появляться нормативно-правовые акты, в которых государство предельно жёстко ставило цель: «всё для фронта, всё для победы». Таким законодательным актом стала Директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г. № 624 «О решительной перестройке всей работы на военный лад».
В условиях военного времени произошли существенные изменения во всех отраслях права. Первым законодательным актом военного времени стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22.06.1941 «О военном положении». В соответствии со ст. 49 п. «п» Конституции СССР этот указ вводил военное положение в отдельных местностях в интересах обороны СССР и для обеспечения общественного порядка и государственной безопасности. Этот указ стал определяющим в дальнейшей борьбе государства и с преступностью.
В военные годы, по данным НКВД резко вырос уровень не только общеуголовной преступности. Важнейшей задачей стала борьба с дезертирством из Красной Армии и предприятий оборонной промышленности, распространителями ложных слухов, вызывавших панику среди населения. В 1942 году советским руководством было принято два постановления, расширивших полномочия органов внутренних дел в борьбе с этим видом преступности. Это постановление ГКО от 16 января 1942 года «О порядке передвижения военнообязанных и ответственности за уклонение от воинского учета» и «О мерах наказания дезертиров, занимающихся бандитизмом, вооруженными грабежами и контрреволюционной повстанческой работой» от 11 октября 1942 года. В сентябре того же года Главное Управление милиции НКВД СССР направило в управления милиции республик, краев, областей, отделам железнодорожной и водной милиции директиву, в которой был дан анализ состояния борьбы с преступностью в стране, а также тактики, применяемой преступниками.
Отдельно следует отметить, что, широко используя в своих целях уголовные элементы, активизировала свою деятельность гитлеровская разведка. В связи с этим, 16 июля 1943 года была издана совместная директива НКВД и НКГБ, по борьбе с бандитизмом, розыску «вражеских парашютистов и прочего преступного элемента». Результатом стали совместные действия милиции, особенно уголовного розыска, с органами госбезопасности. К примеру, сотрудники уголовного розыска нередко включались в состав оперативных групп органов госбезопасности для выполнения специальных заданий по борьбе с вражеской агентурой.
Но самой большой проблемой стало дезертирство с оборонных предприятий.
Именно этот вид преступлений, ответственность за который установил Указ от 26 декабря 1941 г., на весь период войны прочно стал основным и для Сибири. Ход борьбы с «дезорганизаторами производства», как называли дезертиров с оборонных предприятий, регулярно отражался на страницах органов печати. Так, новосибирская областная газета «Советская Сибирь» в номере за 18 января 1942 года в рубрике «В военной прокуратуре СибВО» сообщала, что рабочие Доброднов, Кноп и Хороших за дезертирство с предприятий военной промышленности присуждены к тюремному заключению сроком на 8 лет каждый [5].
Едва прошли две недели, как «Советская Сибирь» публикует новый материал: контролёр отдела одного из оборонных заводов Воронцов за самовольный уход с предприятия приговорён к «тюремному заключению» на 8 лет, а строгальщика-дезертира Латынцева, военный трибунал СибВО осудил к 7 годам лишения свободы [6].
Но не только «дезорганизаторы производства» становились субъектами преступлений в тыловом сибирском округе. Нередки были случаи тяжких и особо тяжких преступлений. Так, в 1944 году в открытом судебном заседании Военного трибунала СибВО слушалось дело банды Новикова и Мухортова, совершившей в Новосибирске серию, по терминологии тех лет, налётов, или вооружённых грабежей, сопряжённых с убийством нескольких человек. Военный трибунал СибВО приговорил Новикова и Мухортова к расстрелу [7].
Что касается преступлений против военной службы, то, например, в 1943 г., военным трибуналом СибВО из 22 203 вынесенных приговоров, было осуждено 6 980 военнослужащих. В том числе, за самовольную отлучку – 456, за дезертирство - 4546. При этом, почти каждый десятый осуждённый – офицер (2165 чел., или 9,75%) (данные получены в архиве военного суда Новосибирского гарнизона).
День сегодняшний, к сожалению, не требует от нас подтверждений важности ещё одного источника уголовного права, которым стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1941 г. «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» [9]. Этот, квазизакон (или «почти закон»), как и упомянутый ранее Указ от 26 декабря 1941 г., по мнению многих исследователей, прочно вошёл и в практику правоохранителей на территории всего Союза ССР, и в повседневность населения Сибири.
Поражения первых месяцев войны порождали панические слухи, наносившие вред делу обороны страны, серьёзность которого нельзя было недооценивать. Рост слухов обусловливала и массовая эвакуация населения. В 1943 г. только Западная Сибирь приняла более 1млн эвакуированных [10].
К сожалению, обстановка на фронтах, социально-экономическая ситуация в сибирских городах и сёлах к этому располагала. И обстояли дела, порой, более мрачно, чем их изображали оптимистические передовицы газет. Но ситуация, близкая к объективной, всё же отражалась в отчётах, направлявшихся органами госбезопасности в Новосибирский обком ВКП(б): плохое продовольственное снабжение, трудности жилищных и бытовых условий, высокий уровень преступности, падёж скота, детская беспризорность и не всегда лояльные советской власти настроения [11]. Ещё одну группу преступлений составили измена, шпионаж, террористические акты и диверсии. Так, в 1943 г., военным трибуналом СибВО за измену Родине осуждены 121 чел.
Таким образом, война привела к серьёзным изменениям основных институтов советского судебного и уголовного права.
Государство и право вступили в особый период своего развития. В результате принятых мер страна была превращена в боевой лагерь.
Принимаемые в военный период нормативно-правовые акты способствовали проведению жесткой уголовной политики.
Анализ нормативно-правовых источников, регламентирующих борьбу с преступностью в военные годы, показал, что роль силовых структур и ведомств закономерно возрастает в чрезвычайных ситуациях.
.png&w=640&q=75)
