Существуют проблемы привлечения к ответственности лиц за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления. Данные проблемы раскрываются через призму сложностей, возникающих при квалификации преступления, предусмотренного ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) [1]. Особого внимания заслуживают вопросы, возникающие при установлении прямого умысла у совершеннолетнего лица, так как именно прямой умысел является обязательным признаком субъективной стороны анализируемого преступного деяния, соответственно, если такой признак не будет установлен, лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности в связи с отсутствием его вины (ст. 5 УК РФ).
Прямой умысел, предусмотренный субъективной стороной преступления, указанного в ст. 150 УК РФ, подразумевает под собой осознание виновным лицом факта привлечения несовершеннолетнего путем обещаний, обмана, угроз или иным способом в совершение уголовно наказуемого деяния и желание виновного лица вовлечь несовершеннолетнего в совершение преступления. Об этом прямо указывается и в теоретической работе В.К. Дуюнова, который отмечает, что «…с субъективной стороны преступление совершается с прямым умыслом. При этом предполагается заведомость несовершеннолетия потерпевшего, в противном случае ответственность по ст. 150 УК исключается…» [6, с. 385].
В данном контексте заведомость прослеживается в осознании лицом:
- несовершеннолетнего возраста вовлекаемого лица;
- вовлечения несовершеннолетнего в преступление.
Таким образом, осознание виновным лицом несовершеннолетнего возраста вовлекаемого является основным и первостепенным фактором, свидетельствующем о наличии состава преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ.
Верховный Суд Российской Федерации (далее – ВС РФ), подчеркивает, что «…к уголовной ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий могут быть привлечены лица, достигшие восемнадцатилетнего возраста и совершившие преступление умышленно. Судам необходимо устанавливать, осознавал ли взрослый, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий. Если взрослый не осознавал этого, то он не может привлекаться к ответственности по статьям 150 и 151 УК РФ…» [2].
Соответственно, можно указать на то, что данная категория дел требует точного установления следующих факторов относительно виновного лица:
- факт того, что преступник полностью понимал, что лицо, которому он предлагает принять участие в противоправном деянии, не достигло возраста 18-ти лет;
- сведения о том, что виновный субъект осознавал и желал вовлечь несовершеннолетнего гражданина в совершение действия, запрещенного действующим российским уголовным законодательством [4, с. 86].
Указанную позицию также поддерживает и Е.В. Оксак, указывая на то, что основанием привлечения к уголовной ответственности по ст. 150 УК РФ является осознание лицом того, что оно вовлекает в преступление именно несовершеннолетнее лицо и при этом желает совершить такие преступные действия [8, с. 84]. В большинстве случаев виновные лица не отрицают того, что вовлекали иных субъектов в совершение преступления, однако утверждают, что не знали о возрасте вовлекаемых лиц. Безусловно, отрицая факт осознания несовершеннолетнего возраста вовлекаемого, виновное лицо стремится избежать ответственности по ст. 150 УК РФ. В связи с этим установление прямого умысла по рассматриваемому составу преступления имеет огромное практическое значение при квалификации преступных деяний.
Как известно, в качестве основных факторов, указывающих на осознание несовершеннолетнего возраста вовлекаемого лица, выступают показания, как обвиняемого субъекта, так и самих несовершеннолетних [7, с. 246]. На основании данных показаний и выстраивается вся позиция суда относительно установления прямого умысла. Здесь важно подчеркнуть, что все сведения, которые свидетельствуют об осведомленности виновного лица о несовершеннолетнем возрасте потерпевшего, должны быть аргументированы. Об этом прямо указывается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре» [3] – обвинительный приговор не может выстраиваться только на предположениях.
В качестве примера того, что виновный субъект полностью осознавал преступность своих деяний и достоверно знал о несовершеннолетнем возрасте вовлекаемого им лица можно привести следующую ситуацию. А.А. Яковлев находился вместе со своим несовершеннолетним сыном Я. на 16 километре перегона железнодорожного транспорта, где у А.А. Яковлева из корыстных побуждений возник умысел, направленный на совершение тайного хищения деталей верхнего строения пути на указанном участке железнодорожного пути, в целях реализации которого он обратился к своему несовершеннолетнему сыну Я. с предложением совершить в несколько этапов тайное хищение деталей верхнего строения пути на указанном участке железнодорожного пути. Я. согласился, вступив тем самым в предварительный сговор, направленный на совместное совершение указанного преступления.
Далее А.А. Яковлев и Я. распределили между собой преступные роли, после чего, действуя совместно, открутили вмонтированные в железнодорожный путь детали верхнего строения пути, погрузили их в багажный отсек автомашины и с места совершения преступления скрылись, распорядившись похищенным по своему усмотрению [4]. Соответственно, А.А. Яковлев собственным негативным примером, который заключался в совершении активных запланированных действий, направленных на совершение тайного хищения чужого имущества, уговорил Я. принять участие в совершении совместного преступления, тем самым вовлек последнего в совершение умышленного преступления средней тяжести, совершенного в составе группы лиц по предварительному сговору.
Таким образом, установление прямого умысла в составе преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ, является сложным и многоаспектным. Необходимо проводить тщательный анализ обстоятельств преступления, выяснять все нюансы, на которых основываются показания участников по делу и т.д. Прямой умысел вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления может быть установлен только на основании многочисленных аргументированных фактов. По нашему мнению, с целью устранения существующих сложностей в вопросе установления прямого умысла в составе преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ, следует разработать соответствующие рекомендации на уровне ВС РФ.
