Проблемы правоприменения в частном праве на примере правоохранительной деятельности

«Есть только две группы людей, которые в состоянии написать объективный закон, – это судьи и ученые»
Е.А. Суханов (01.03.2016)

Правоприменение – важнейший аспект правовой реальности, первое проявление существования права. Посредством правоприменения и других форм реализации права происходит правовое регулирование, закон оказывает влияние на общество и обеспечивает достижение определенного социального эффекта.

Поэтому проблема правоприменения является «сквозной» для всех юридических дисциплин, включая, конечно, общую теорию права. В то же время проблемы правоприменения «связывают» абстрактную теорию права с отраслевыми юридическими науками и через них с практикой. В то же время изменения, происходящие в методологии юриспруденции, в первую очередь связанные с формированием постклассической юридической науки, трансформируют теоретические представления о правоприменении, заставляют пересмотреть догмы классической юриспруденции. Они будут в центре внимания этой статьи.

Во-первых, сегодня автор констатирует неполноту законодательства, его неопределенность и, в связи с использованием естественного языка, невозможность полной формализации.

Полнота и недостаточная обоснованность кодекса являются юридической фикцией, опровергнутой жизнью. Очевидно, что научные знания, лежащие в основе правовой политики, всегда ограничены, неполны, неспособны предусмотреть все возможные юридически значимые ситуации даже в идеальном законе.

«Юридический геркулес», знающий ответы на все юридические вопросы, остался мифом эпохи Просвещения. Отсюда неизбежен вывод о том, что правоприменение восполняет и должно восполнять неизбежные пробелы, неточности, несовершенства законодательства.

Более того, правоприменение по сути становится формой законотворчества, дополняющей и конкретизирующей законодателя. Это приводит к наиболее сложной теоретической и практической проблеме пределов усмотрения правоохранительных органов. Она предназначена для решения на теоретическом уровне с помощью правовой политики – важнейшей части юриспруденции

Во-вторых, необходимо уточнить понятие «действие закона», частным случаем которого является правоприменение. В позитивистской теории права действие закона – это вступление в силу «источника права», как правило, нормативного правового акта. Однако социальное действие, понимаемое как эффективность, закона – это эффект, производимый законом в обществе. И проявляется это только в действиях конкретных людей — носителей статуса субъекта права.

Следовательно, действие закона – это деятельность людей по построению юридически значимого образца поведения и его воспроизведению в практиках, как ментальных, так и поведенческих, населения в целом.

Собственно, правоприменение относится ко второму моменту так называемого действия закона – реализации образца поведения в юридически властных отношениях (правоотношениях) представителем государственной власти в отношениях с подчиненными субъектами.

В то же время возникает вопрос, что, собственно говоря, используется: статья нормативного правового акта, в широком смысле, включающая систему законодательства и даже принципы права?

Правоприменение – это всегда конкретизация законодательства и его воспроизведение на практике. Статья нормативного правового акта, даже процессуального законодательства, сама по себе не реализуется в правоприменении, поскольку не содержит четкого механизма воспроизведения. Она фиксирует условия правоприменения, но не модель эффективных, целесообразных действий, с помощью которых эта модель реализуется в жизни.

Статьи УПК не содержат «рецептов» эффективного осмотра места преступления, допроса. Поэтому статья нормативного правового акта конкретизируется в практиках, обычаях или традициях, которые формируются на основе, например, рекомендаций судебной экспертизы, требований руководства, включая обязательные методические рекомендации, и личного опыта сотрудника правоохранительных органов.

Но в конечном счете действие закона – это всегда действия человека, опосредованные его правосознанием, в том числе мотивацией к совершению этого юридически значимого действия. В первую очередь они обусловлены рутинной практикой, формирующей юридический опыт сотрудника правоохранительных органов - как должен действовать «нормальный» чиновник в соответствующих типичных ситуациях.

В-третьих, правоохранительная деятельность – это, как уже отмечалось выше, деятельность человека, носителя статуса правоохранителя. Поэтому антропологическое измерение правоприменения является важнейшим моментом юриспруденции.

Как институциональные ограничения и личная мотивация влияют на правоприменительную практику? Возможно ли органично дополнять общественные и личные интересы и как их понимать и объяснять?

Это принципиально важные для юриспруденции вопросы, которые не получили должного понимания в теории права. Именно обычные практики, приобретенные с опытом применения закона и формирования его опыта, содержания, лежат в основе правовой оценки, квалификации ситуации и толкования закона они формируют «микрофизику» правоохранительных органов. В этой деятельности работает не аристотелевская логика, а «логика» прототипов и типизаций.

В практической юриспруденции описание всегда включает приписывание – присвоение свойств «юридического» (юридического значения) на основе надлежащего толкования закона. Эта атрибуция производится на основе социальной идеи «правильного» типирования или сценария ситуации и поведения в ней «нормального» человека (субъекта права), которое имеется в опыте сотрудника правоохранительных органов. Оно, в свою очередь, состоит из успешного действия, зафиксированного в прототипе. На основе таких типизаций осуществляется оценка и принятие решений в юридической практике, которые переводят фактическое или «физическое» в юридически значимое. Оценка ситуации как юридически значимой и принятие решения сотрудником правоохранительных органов предполагает соотношение (диалог) юридического смысла и значения — соотношение личного намерения и ожидания с социальным представлением о том, что юридически возможно, правильно или запрещено. Такой внутренний диалог — это принятие точки зрения социально значимого Другого — институциональных ограничений по отношению к собственным целям, потребностям, интересам, мотивам. Она реализуется во внешнем диалоге – совершении юридически значимого поведения, ориентированного на ожидание Другого как носителя правового статуса.

Правоприменение – это действия человека, отягощенные личными предпочтениями, на которые распространяются институциональные ограничения, включая внутренние правила, как формальные, так и неформальные, и внешние правила, регулирующие отношения с другими государственными органами и населением.

Основными личными предпочтениями, как показывают данные всевозможных опросов, являются карьерный рост и «спокойная работа», конечно, нельзя исключать корыстный мотив в широком смысле этого слова, который очень сложно выявить в социологических исследованиях, – то, что в теории рационального выбора называется максимизацией выгоды как рациональностью поведения. Они, личные предпочтения, могут «служить обществу», но они также могут противоречить ожиданиям основных социальных групп.

Это во многом зависит от того, как действуют институциональные ограничения – требования, вытекающие из закона в его интерпретации руководством, именно здесь проявляются обычные практики, которые развиваются на основе инструкций руководства и способов их реализации.

Проблемным вопросом правоприменения также является ценностный релятивизм, который не позволяет достичь единообразия в толковании закона и его применении. Разные социальные группы по-разному оценивают закон и фактические ситуации, и поэтому правоприменение в разных регионах страны отличается, несмотря на то, что государственные органы стремятся унифицировать этот процесс. В то же время нельзя не обращать внимания на коллизии права и другие формы права, в том числе обычную практику, что также не способствует единообразию правоприменения.

Еще одной проблемой является оценка эффективности правоприменения. Классических социологических и юридических исследований, а тем более анализа догмы права, недостаточно для ее решения. Именно «микрофизика» правоприменения – его анализ с точки зрения действующих субъектов – дает возможность для качественного анализа эффективности закона, проявляющегося в правоприменении.

Кроме того, содержание и эффективность правоприменения зависят от учета исторического и социокультурного контекста этой деятельности, включая понимание и оценку закона и ситуаций, придание им социальной значимости и личного смысла. В российской правоприменительной практике в последнее время можно столкнуться с самыми невероятными парадоксами.

Ученые часто говорят и пишут о проблемах создания, толкования и применения законов в России. Исследователи выделяют следующие причины проблем в правоохранительной сфере:

1. Первая группа таких факторов представлена внутренними потребностями социальной системы в урегулировании вновь возникающих или изменившихся, модифицированных общественных отношений правовыми нормами. Несоответствие нормативно-правовой базы и правоприменительной практики существующим политическим и экономическим реалиям в России, рост сферы неправовых отношений, в том числе теневого сектора экономики, коррупции и, как следствие, рост социальной напряженности.
2. Вторая группа факторов связана с процессами интеграции России в международную экономическую и правовую систему. Усиление взаимодействия международного и внутреннего права порождает множество проблем, которые до сих пор не решены. Это, в частности, взаимосвязь Конституции Российской Федерации и международного договора, четкое и исчерпывающее определение перечня «общепризнанных принципов и норм международного права», которые в соответствии со статьей 15 Конституции Российской Федерации являются частью российской правовой системы. Порядок определения коллизий между нормами международного договора и внутренним законодательством, а также юридические процедуры их преодоления также не определены.
3. Третья группа факторов обусловлена несовершенством и ущербностью норм позитивного права, содержащихся в традиционных правовых источниках. Нормативные акты часто противоречат не только друг другу, но и самим себе. При создании новых актов акты, ранее принятые по тому же вопросу, не отменяются и не изменяются, или ранее принятые акты отменяются без их точного и исчерпывающего перечня. Вновь принятые акты не в полной мере регулируют вопросы, содержащиеся в ранее принятых актах, поэтому прежние акты теряют силу лишь частично.

Существует практика принятия «временных» нормативных правовых актов. В результате в законодательстве появляется чрезмерное количество нормативных актов с нарушенной логической структурой. Многие федеральные законы предполагают, что Президент и Правительство приведут свои акты в соответствие с принятым федеральным законом, даже если таких актов просто не существует.

Привожу пример действующего нормативно-правового акта на территории Республики Крым.

29 декабря 2022 года издано постановление Совета министров Республики Крым № 1288 «Об утверждении порядка учёта отдельных категорий граждан и предоставления им земельных участков на территории Республики Крым» согласно которому, Министерство земельных и имущественных отношений Республики Крым утверждает перечень образованных земельных участков для участников СВО, в т.ч. из правоохранительных органов и осуществляет их предоставление. Однако не учтено единственное право главы муниципального образования городской округ Керчь Республики Крым с делегированием полномочий главе администрации города Керчи Республики Крым согласно Устава МО осуществлять распоряжение земельными участками в границах МОГО Керчь РК. Соответственно постановление Совета министров Республики Крым противоречит ст. 15 Федерального закона от 06.10.2003 г. № 131-ФЗ (ред. от 14.07.2022) «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (с изм. и доп., вступ. в силу с 11.01.2023).

Недостаточная координация взаимодействия между ветвями власти и неправительственными организациями.

Все сложные связи и взаимодействия в этой области не учитываются, интересы людей и учреждений, вовлеченных в этот процесс, не согласованы.

Для наиболее эффективного устранения проблем при реализации права можно предложить следующие приоритетные направления деятельности:

1. Предусмотреть ответственность законодателя. Потому что если «незнание закона не освобождает от ответственности», то необходимо, чтобы законодатель нес ответственность перед рядовыми сотрудниками правоохранительных органов. Закон должен быть таким, чтобы его можно было знать. Для надлежащего правоприменения закон должен быть стабильным. Должна быть определенная стабильность – тогда будет стабильность в государстве в целом, тогда мы сможем говорить о прогрессе. Если в законе есть неразрешимые противоречия, то никакого прогресса быть не может.
2. Еще одной необходимой составляющей является разработка четких критериев качества нормативных правовых актов, которые должны быть обязательными для исполнения. Практика включения механизма определения его эффективности в законы также может сыграть определенную роль. В частности, положения закона могут предусматривать, что правительство обязано представлять ежегодные отчеты об исполнении закона.
3. Повышение грамотности сотрудника правоохранительных органов. В настоящее время уровень качества, например, предварительного следствия ужасно низок. И на этом фоне законодатель практически отменяет прокурорский надзор. Существует потребность в юридически компетентных кадрах - компетентные должностные лица, компетентные судьи, особенно в тех областях правоохранительной деятельности, которые непосредственно затрагивают основные права человека, гарантированные Конституцией Российской Федерации.
4. Устранение законодательных пробелов и правовых коллизий. Сегодня на всех уровнях государственной власти и в обществе существует восприятие принятого законодательства как чрезвычайно сложного, неполного, противоречивого, бессистемного массива правовых норм, который не в полной мере соответствует намерениям законодателей, сотрудников правоохранительных органов и, самое главное, ожиданиям граждан. В связи с этим существует объективная необходимость создания в стране комплексного механизма оценки системы действующего законодательства, его соответствия задачам общества и государства. В настоящее время в стране отсутствует полноценная система, которая осуществляла бы полноценный мониторинг правового пространства и всей правоприменительной практики. Равно как и нет единой государственной структуры, которая могла бы системно выполнять эту жизненно важную для страны функцию. Международные договоры Российской Федерации, а также общепризнанные принципы и нормы международного права, которые, согласно статье 15 Конституции Российской Федерации, являются неотъемлемой частью российской правовой системы, должны подлежать особому мониторингу. Отдельной проблемой, с которой придется столкнуться при мониторинге, являются нормативные правовые акты, принятые как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Федерации, затрагивающие предметы совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, закрепленные в статье 72 Конституции Российской Федерации. Сюда же относятся проблемы, связанные с подписанием на основании статьи 11 Конституции Российской Федерации договоров и иных соглашений о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.
5. Гармонизация законодательства в соответствии с международными требованиями.
6. Снижение влияния ведомственных и лоббирующих корпоративных структур, как в законотворчестве, так и в правоприменении. Учет и исследование теневой экономики и теневой политики. Возможно, какие-то «лазейки» в законодательстве всегда будут присутствовать, но было бы ошибкой не стремиться к их максимальному сокращению.
7. Успех правоприменения в значительной степени зависит от систематической координации законотворческой работы, согласования законов и других нормативных актов на всех уровнях государственной власти. Принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную ветви власти, закрепленный в статье 10 Конституции Российской Федерации, не в полной мере учитывает реальную систему органов государственной власти. Принцип разделения властей не распространяется на ряд органов государственной власти, которые, тем не менее, обладают полномочиями. Среди них: Президент Российской Федерации, прокуратура. Счетная палата, Центральный банк, Уполномоченный по правам человека, Центральная избирательная комиссия. Последовательность в законотворчестве позже будет подтверждена в правоохранительных органах.

Конечная цель – обеспечение суверенитета России, ее реальной, национальной безопасности, которые невозможны без правовой культуры и без эффективного законодательства и эффективной правоприменительной практики. Главным условием достижения необходимого положительного результата правоприменения является мониторинг состояния системы законодательства Российской Федерации, его полноты, актуальности, своевременности, оценка степени восприятия законов и иных нормативных правовых актов исполнителями.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате изучения теории и практики выявлено следующее. Частное право в большей степени, в отличие от публичного права, способствует реализации интересов общества и потребностей через субъективные права и законные интересы.

В частном праве субъективные права являются более значимым критерием, чем обязательства, что не соответствует правилам публичных прав. В результате на показатели владения частным правом влияет степень развития субъективных прав.

В правовом законодательстве Российской Федерации в области частного права преобладает доктринальная правовая политика, то есть различные структуры законодательства, выраженные в виде системы, и применимые к отрасли регулирования частноправовых отношений.

На сегодняшний день ученые и юристы все активнее формируют нормы права как на уровне подготовки законов, так и на самом раннем этапе развития – при разработке концептуальных принципов правовой сферы.

Скорее всего, в будущем основные цели правовой политики в области частного права будут направлены на устойчивое развитие частного права, на обеспечение естественного соотношения частных и публичных интересов в обществе, на регулирование частной инициативы в целях осуществления социально-экономического, правового, государственного и духовного формирования современной общественности.