Анализируя эпистолярные произведения времен Великой Отечественной войны нельзя не отметить тот факт, что одними из наиболее распространённых тем в содержании писем того периода являлись темы, демонстрировавшие героизм на фронте, любовь к собственной Родине, темы самопожертвования и т.д. Солдаты часто писали, как об искренних мотивах защищать своё Отечество, рискуя собственной жизнью, так и, придавая более эмоциональный смысл своим строчкам, выражали любовь к Родине через различные фразы и обороты. Безусловно, примеры данных отрывков нуждаются в детальном рассмотрении. В данной главе мы разберём и проанализируем подробно эти аспекты на примерах эпистолярных источников туляков-красноармейцев, датируемых преимущественно 1942г. и 1945г., наиболее наполненных патриотическим содержанием.
Начнём с того, что содержательная часть эпистолярных источников многих солдат и офицеров во многом зависела от уровня их эмоционально-патриотического фона. Как правило, для большей экспрессии некоторые предложения сопровождались клише-фразами: «Во имя победы нашей Родины… Этим самым близится час полного разгрома фашизма» (Из письма А.И. Фатеева) или «…В борьбе за нашу чудесную Родину…» (Из письма Г.Я. Каргопольцева), по которым сложно бывает определить настоящее отношение и настроение солдат. Действительно, в этом случае об истинных героических и патриотических чувствах бойца в письме говорить бывает довольно затруднительно. Здесь отметим следующее, при исследовании писем Великой Отечественной войны, особенно следует обратить внимание в данном случае на используемый в них солдатами термин «Родина», которое бойцы довольно часто применяли. Используя в своих строчках такие слова как «родной», «родные», «Родина» и т.д., они вкладывали в них и свое понимание войны, героизма, ценностей. Зачастую во многих письмах это часто ассоциировалось с более личными бойцу понятиями как семья, родные, близкие, село, деревня, город и т.д. В подтверждение данных слов мы обратимся к труду отечественного историка и филолога И. И. Сандомирской: «…«Родное» – это ближний круг; непосредственно соприкасающееся с телом и потому исконно, неотъемлемо, неотменимо «Свое»: родная семья, родной отец, родная мать ... Такое «вторично-родное» уже не есть результат непосредственного переживания любовной близости «Своего», но итог идентификации с коллективной идеологией. Показательна эта способность понятия родного к пространственной экспансии. Если солдат Отечества отправляется защищать родной кров, то речь уже не идет о принадлежащей ему лично избе: родной кров разрастается до жизненного пространства целой нации» (Сандомирская, 2004). В письмах солдат это лишний раз можно заметить в обращениях: «Здравствуйте мои дорогие родные – жена Лида, дочка Галя, папа, мама и дядя Степан! Привет всем нашим родным и знакомым…» (Из письма Д. Ф. Никитина), «…Мама и все дорогие мои родные…» (Из письма И. П. Карпухина) и тд. Соглашаясь с мнением автора, отметим следующее, что защищая своё дорогое и близкое, солдат защищал в лице этого свою собственную Родину: «…Томочка, как тяжело начать письмо, когда что-то не в порядке с тобой или с нашими родными … И страна требуют от нас воинов больших усилий в конце всего, что навязал нам враг» (Из письма Г.Я. Каргопольцева).
Любовь к Родине выражалась фронтовиками в письмах и по-другому, например, через преданность к существующему государственному строю, его достижениям и успехам, используя в предложениях позитивные идеологемы. Политизированное содержание, риторика органично встраивались в письмах солдат своим родным и близким: «…Разделяю вашу радость по поводу освобождения вас нашей доблестной Красной Армией из фашистского плена... Будьте стойки и преданы своей Родине и великому делу борьбы за свободу и счастье людей» (Из письма А. Ф. Юлина). Тем не менее на основе глубокого анализа писем, можно утверждать, что солдаты в данном контексте искренне рассматривали свое государство как наибольшую ценность, за которое готовы были отдать жизнь, видя результаты побед и перелома в войне:«…Я бы на вашем месте радовался бы получая только открытки т.к. это значит что мы наступаем, бьём и с каждым ударом приближается так к нашей встрече после войны – когда смыв кровью позор и несчастье Родины мы снова вернёмся кто за парту, кто к станкам а я постараюсь остаться с наганом и с биноклем охраняя страну и родных» (Из письма Э. Гольдина).
Следует обратить внимание и на тот факт, что в первые годы войны, упоминая в письмах увиденные зверства немецкой армии, её преступления на захваченных территориях, солдаты писали о стремлении бить врага, поскорее прогнать его с собственной земли, а также мстить за причинные им разрушения, что мы видим в данном отрывке: «Все мои стремления направлены к тому, чтобы как можно больше истребить этих мародеров! Уже не очень далек тот день, когда последний немецкий солдат на нашей земле упадет бездыханным…» (Из письма А. А. Лякина). Поэтому, стоит заметить, что немало фронтовых писем первых лет войны были подобного содержания. Приведём цитату из работы Е.С. Сенявской, где по данному поводу говорится следующее: «…Много также зависит от места ведения боёв. Различные чувства испытывает солдат, когда с оружием в руках защищает родную землю, свой дом, когда освобождает затем от порабощения другие народы и, наконец, победоносно завершает войну на вражеской территории. На каждом таком этапе отдельные черты его духовного облика выступают на первый план, приобретая роль психологической доминанты, а с изменением обстоятельств утрачивают её, уступая место другим. В данном случае в качестве примера берётся та из противоборствующих сторон, перед которой стоят справедливые, освободительные задачи. У агрессоров, преследующих откровенно захватнические цели, морально-психологическое состояние будет иными во время побед, и в периоды поражений: содержание и проявление духовного фактора воюющих сторон решающим образом определяется причинами, целями и характером конкретной войны. Храбрость – понятие из области психологии, тогда как подвиг и героизм – категории, прежде всего нравственные» [2, с.14].
Нельзя не согласиться с мнением автора, но, тем не менее, справедливо будет отметить, что в последние годы войны, приближаясь или находясь на территории врага, восприятие фронтовиков несколько менялось, что можно также отследить в содержании писем того периода. Добавим и то что, помня жуткие картины уничтоженных городов, сёл, разрушений, впоследствии солдаты верили в неизбежную победу своей страны на территории врага и скором отмщении: «Вы, конечно, уже знаете о том, что мы наступаем и успешно гоним плюгавых «завоевателей» с нашей земли. Уже вплотную подходим к границам логова фашистского зверя. Близок час окончательной расплаты» (Из письма ВЛ. Сувилова). Поэтому перейдя границу, многие солдаты испытывали и мотивы мести по отношению к неприятельской стране, к её людям, о чём открыто писали в своих письмах. Наиболее ясно это даёт понять довольно объемное и содержательное письмо фронтовика Олега Зенякина, датируемое 1945г., писав которое, автор находился в Германии: «Помню, когда переходили границу Польши и Германии, что к дереву была прибита круглая фанерка, на которой половина русскими, половина польскими буквами было написано: «Вот она, проклятая Германия». Эта надпись производит странное впечатление. Даёт знать, что ты находишься на территории заклятого врага всего человечества, заставляет быть более бдительным, появляется чувство злорадства, и невольно думаешь да теперь я здесь буду поступать также с городами и сёлами, как с ними поступали на нашей родине «фрицы». Да, час мести настал, жги, ломай и убивай на своём пути. Пусть немцы узнают, что такое война; пусть их дети узнают, что такое «катюша», тогда они не захотят воевать. На нас смотрят как волки. Да, это звери, а не люди, и мы к ним пришли не в гости, а мстить, и ещё раз мстить» (Из письма О. Зенякина).
Отметим, что подобное непримиримое содержание писем было далеко не частое явление. По нашему мнению, несмотря на достаточное количество писем, в которых присутствовали подобные мотивы к неприятелю, на завершающем этапе войны, чаще проявлялся более благородный характер, что можно подчеркнуть из предложений даже по описаниям уличных боёв. Солдаты с ужасом сообщали и о разрушенных немецких городах, увиденных на улице немецких жителей и т.д. Здесь же опять обратимся к труду Е.С. Сенявской: «Чем дольше длилась война, тем яснее становилась глубина народного горя, тем сильнее разгоралась ненависть к захватчикам – особенно, когда советская армия перешла в наступление и собственными глазами увидела те зверства, которые творил враг на оккупированной им земле. Затем преобладание ненависти, «ярости благородной», справедливой жажды отмщения вероломно напавшему, жестокому и сильному противнику на начальных этапах войны сменилось великодушием победителей к врагу поверженному» [2, с.36]. Также соглашаясь с мнением автора, отметим, что у большинства солдат, действительно, несколько смягчались высказывания в письмах к неприятелю, что, лишний раз, может говорить о благородных качествах советских фронтовиков.
Примером в подтверждение данной позиции послужит уже другое письмо Олега Зенякина: «Вот и всё кончилось. Началась мирная жизнь. Мы не ожидали такой развязки. Думали, что враг и после рейхстага будет сопротивляться. После штурма рейхстага всё затихло. Думали, что передышка. Но вот подошёл вечер, прошла ночь, настало утро. Кругом всё тихо. Даже как-то скучно стало. На площадях и улицах стали появляться мирные жители. Когда к вечеру я шёл в сан. роту, то их было так много как у нас в городе в мирное время… Сейчас из Берлина ушли. Не везёт нам, а ведь мы первыми установили флаг над рейхстагом. Сейчас стоим в дачных местах. Это место не задела война, поэтому здесь всё чистенько, убрано, деревья подстрижены, аллейки осажены цветами. Посылаю тебе две фотографии. Одну, рейхстаг – со стороны, откуда он остался цел и памятник победы» (Из письма О. Зенякина). Из данного отрывка мы видим следующее: во-первых, в предложениях автора уже просматривается терпимость к врагу, к жителям захваченного города; во-вторых, автор не без симпатии описывает места, где находится его часть, что может говорить об изменениях в отношении к фронтовой действительности.
Помимо всего прочего одним из высших выражений героизма на фронте являлся подвиг самопожертвования. Несмотря на то, что солдаты на фронте высоко ценили и дорожили собственной жизнью, многие признавали и то, что могут пожертвовать ею: «Весь фронтовой путь был испытанием духовных и нравственных качеств советского солдата в условиях постоянного риска, требовавших героизма и самопожертвования, огромного напряжения всех человеческих сил» [3, с.35]. О готовности отдать свою жизнь в бою за Родину, за своих родных в борьбе с врагом писало немало солдат. Так, например, в письме красноармейца Павла Баранчикова встречаются следующие строчки: «Больше всего я обращаюсь к мамаше в этом письме. Это просьба не проливать слёз обо мне, если убьёт, то ведь для этого и война, но буду стараться как можно лучше маскироваться при стычках и постараюсь, в крайнем случае, продать свою жизнь за 10 немецких» (Из письма П. Баранчикова). В данном отрывке мы видим, как боец уверено сообщает о желании жертвовать собой, уверяя родных не расстраиваться тому факту, что убьют, что характеризует его боевое психологическое состояние. Правда, отметим, что проблема морального состояния бойца в условиях боя и фронтовой повседневности на фронте нами будет рассмотрена в следующей главе. В качестве другого примера можно привести письмо красноармейца Андрея Ивановича Суслопарова: «Катя, война – это самое тяжелое испытание всех качеств человека, а наша война, поскольку она является отечественной, народной испытание для всего советского народа. Миллионы матерей, жен и сестер теряют в войне своих близких и дорогих им людей. И это неизбежно, это необходимо в войне, ибо война без жертв не бывает. И как бы ни была тяжела утрата, любимого человека, не нужно забывать, что он погиб за дело нашего Советского народа, за будущее молодых поколений, за жизнь своих детей. Когда человек находясь в бою, помнит об этом, то и умирать в битве не страшно» (Из письма командира подразделения супруге его боевого товарища А.И. Суслопарова). В этом же письме солдат пишет, объясняя, что на фронте не обойтись без жертв, и что они неизбежны, но и также сообщает то, что смерти на фронте не напрасны.
Справедливо будет рассмотреть фронтовые письма товарищей и командиров, в которых также отмечается факт проявления самопожертвования солдата. Нередко, в них сообщалось о подвигах или награждениях фронтовика, так например: «Ваш сын на протяжении всей Отечественной войны ведёт себя как подлинный патриот – сын великой нашей Родины. За мужество, отвагу и героизм, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками, награждён высокой наградой нашего правительства – орденом «Красная Звезда». Ваш сын беспощадный к врагам, Вы можете гордиться своим сыном, о нём знают не только мы, а весь советский народ» (Из письма Фатееву И. И). К сожалению, подобные письма отправлялись родственникам и для того, чтобы сообщить о смерти бойца: «Он ушел за танками в атаку и был убит. Дрался он как герой, он не боялся смерти и презирал её. Труп его мы вытащили на танке, и танкисты его схоронили. До этого несчастья его за проведенные ранее бои наградили орденом Красного Знамени. Скажите им, что их отец герой, он славно от всей души защищал их от гитлеровского рабства, он любил их и тебя и эта любовь вдохновляла его в борьбе, разжигала в нем ненависть к фашистам. За смерть его мы бойцы и командиры крепко отомстим и ни одному гадине не удалось уйти живому» (Из письма о Л.П. Федорине). Тем не менее эпистолярные источники от третьих лиц также предоставляют нам немаловажную информацию о военных подвигах солдат с подробным описанием.
Подытожив вышеперечисленное, стоит сказать, что с помощью эпистолярных документов нам предоставляется возможность узнать о героических фактах солдат на фронте. В ходе анализа писем туляков-красноармейцев мы выявили основные аспекты, которые дают полную информацию о доминирующих мотивах солдат на войне, совершающих подвиги, жертвующих своей жизнью на поле боя и т.д. Помимо сказанного, мы на примере фронтовых писем определили отношение советских солдат к врагу и местному населению в немецких городах, а точнее то, что писали солдаты, на завершающем этапе войны, находясь уже на территории Германии, сообщая о взятых населенных пунктах в своих письмах.
.png&w=640&q=75)
