Глубочайшее изменение геополитических процессов за последний год существенно изменило многие тенденции развития государства и права на международном уровне. Указанные изменения коснулись всех без исключения аспектов жизнедеятельности общества и государства. В том числе это коснулось и экономического взаимодействия государств. Беспрецедентное санкционное давление на экономику России, политические рычаги воздействия на другие государства – экономических партнеров России коррелируют с существенным изменением логистики отправок товаров и услуг, прочих изменений в торговой деятельности. Кроме того, глобальные изменения в мире влияют и на национальные законодательства, в том числе на законодательство Российской Федерации.
ВТО является важной организацией в контексте экономики России. Одним из частных, но не менее важных вопросов является имплементация права ВТО в российскую правовую систему. Примечательно само наличие термина права ВТО, под которым можно понимать многосторонние соглашения, участие в которых является обязательным для членов ВТО.
Даже в правовой системе государства между федеральными законами или подзаконными актами могут возникать коллизии права. Внутри государства, как правило, выработаны определенные способы устранения коллизий. В случае же применения различных норм разнопорядкового уровня, как это имеет место быть при сопоставлении российского национального права и права ВТО, вопрос о применении международных норм, их использовании является вопросом более сложным, в связи с чем необходимо акцентировать внимание на различные особенности имплементации права ВТО в российскую правовую систему.
Особенности имплементации права ВТО в российскую правовую систему в значительной степени отличались в последнее десятилетие.
Одним из аспектов имплементации права является конституционно-правовой аспект. В России позиция относительно приоритета норм международного права над российскими сначала являлось предметом научных дискуссий, что в последствии привело к существенным изменениям на конституционном уровне. Так, приоритет норм международного права над российским был исключен, и в Конституции РФ был закреплен приоритет национального законодательства над международным. В принципе, в контексте изменения подхода государства в данному вопросу, можно сказать, что фактически уже с 2015 года и позиции Конституционного суда Российской Федерации сложилось подобное положение, которое оформилось на конституционном уровне в 2018 году.
Так, приоритет российских норм над международными означает то, что в случае возникновении коллизии между нормами права, применяется российское право. Подобное положение позволяет защитить национальные интересы такого большого государства как Россия. С другой стороны, это снижает эффективность международных норм и правил, снижает уровень доверия между экономическими контрагентами, так как имеется понимание того, что российский закон будет защищаться именно российскую сторону, и независимые международно-правовые механизмы в конкретных случаях могут не работа. Аксиоматично, что экономический оборот на международном уровне во многом зиждется и на наличии правовых гарантий для участников экономической деятельности.
По справедливому замечанию Н. Е. Тюриной [4] вторым обстоятельством является то, что к моменту вступления России в ВТО многие нормы, регулирующие внешнеторговую деятельность, уже утратили характер национального права. Участие в Таможенном союзе предопределило общность данных норм для России и государств-членов данного интеграционного образования. В указанных условиях требование Марракешского соглашения (п. 4 ст. XVI) о приведении в соответствие с правом ВТО права России означало приведение в соответствии с правом ВТО права, действующего в России, т.е. права Таможенного союза. С этой целью членами Таможенного союза был заключен Договор «О функционировании таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы» от 19 мая 2011 г. [1, 2].
В литературе отмечается, что международное право не устанавливает способов и средств, с помощью которых оно должно это сделать. Вопрос о способах реализации международных обязательств решает государство, принявшее это обязательство, исходя из идей уважения и добросовестности.
Говоря о сложностях имплементации, можно отметить, что по мнению американского ученного Р. Левинас, Россия пока не полностью согласовала часть IV Гражданского кодекса России с Договором ВОИС по авторскому праву. Эта законодательная неопределенность, как представляется, породила неясность в отношениях с правоохранительными органами о надлежащем объеме и процедурах обеспечения соблюдения авторских и смежных прав, в том числе тех, которые защищены Соглашением по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности.
В связи со вступлением России в ВТО в 2012 году положения Соглашения ВТО, как они определены в «Протоколе о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г.», стали частью правовой системы Таможенного союза (затем – ЕАЭС). По этой причине ставки Единого таможенного тарифа ЕАЭС должны соответствовать тому, что было зафиксировано в указанном протоколе согласно пункту 2 статьи 1 Договора 2011 года.
Имеет место унификация внутренних правовых систем, которые ставятся под международный контроль органов ВТО (через комитеты и Механизм обзора торговой политики). Унифицируются, например, нормы таможенного, административного права, нормы антидемпингового процесса. Параллельно идет сужение сферы государственной компетенции в части регулирования импорта-экспорта, внутренней торговли, часть полномочий государств передается «наверх» – международной организации. Предусмотрен примат права ВТО над внутренним правом. Если внутреннее право будет противоречить в каком-то вопросе компетенции ВТО, то будет действовать норма права ВТО, а норма внутреннего права должна быть изменена.
В настоящий момент представляется, что это является камнем преткновения в имплементации норм ВТО.
Таким образом, были рассмотрены отдельные положения имплементации права ВТО в российскую правовую систему.
