Институт необходимой обороны имеет большое значение в процессе реализации уголовной ответственности, поскольку его применение непосредственно и обуславливает обеспечение принципа справедливости, закрепленного в ст. 6 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 29.12.2022, с изм. от 15.03.2023) (далее – УК РФ) [2].
Вместе с тем существующая законодательная регламентация далеко не совершенна, о чем свидетельствует ряд трудностей при применении на практике положений ст. 37 УК РФ. В частности, предложенная законодателем конструкция правовых норм, регулирующих институт необходимой обороны, явно свидетельствует о преобладании в ней оценочных правовых категорий, которые в свою очередь детерминируют появление различных коллизий при квалификации деяний, а также негативно воздействуют на реализацию конституционного права граждан на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации [1]).
В отечественной науке уголовного права до сих пор остается дискуссионным вопрос относительно правомерности применения не запрещенных законом автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений (например: капканы, ловушки, проволока с электрическим током, ямы и т.д.) для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств.
Вместе с тем, на уровне официального токования было разъяснено, что что правила о необходимой обороне распространяются на вышеуказанные случаи. Если в указанных случаях причиненный посягавшему лицу вред явно не соответствовал характеру и опасности посягательства, содеянное следует оценивать как превышение пределов необходимой обороны. При срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях например (п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» [3]).
Рассмотрим основные точки зрения, имеющиеся в доктрине уголовного права, относительно правомерности применения вышеуказанных средств или приспособлений для защиты охраняемых уголовным законом интересов от общественно опасных посягательств.
Первый поход (И.И. Слуцкий, Т.Г. Шавгулидзе, М.И. Якубович и др. [14, с. 56-57; 16, с. 99-110; 19, с. 105-106]), который был наиболее распространен в советский период, подразумевал, что недопустимо применять такие средства защиты в автономном режиме, которые способны причинить смерть или вред здоровью человека. Данные правоведы указывают на принципиальную общественную опасность, а также явную несоразмерность посягательства и обороны в случае причинения тяжких телесных повреждений или смерти [13, с. 430].
Согласно второму подходу (Е.А. Баранова, С.В. Бородин, С.Ю. Учитель), применение автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений являются неправомерными. Указанные правоведы подкрепляют свою позицию следующими аргументами:
- необходимая оборона возможна только против конкретного посягательства, которое уже происходит или неминуемо произойдет [6, с. 182];
- сам факт установки указанных средств и приспособлений уже несет в себе общественную опасность и должно квалифицироваться как умышленное причинение вреда здоровью [15, с. 71];
- обороняющееся лицо должно лично убедиться в наличии основания для необходимой обороны. В случае отсутствия указанной оценки соблюдение условий правомерности необходимой обороны является невозможным [5, с. 77];
- имеется вероятность того, что может пострадать не только лицо, совершающее посягательство, но и иные лица (как например: сотрудник правоохранительных органов, который вправе проникнуть жилое помещение для установления обстоятельств несчастного случая и др.) [там же].
Вместе с тем отдельные положения указанного подхода часто критикуются в научной литературе. Как например, основной аргумент относительно возможности того, что может пострадать не только лицо, совершающее посягательство, но и иные лица является неубедительным. Так, даже в случае личного присутствия обороняющегося лица, всё же возможно ошибочное причинение вреда лицам, не совершающим посягательство (как например, в случае мнимой обороны). Указанное обстоятельство не дискредитирует институт необходимой обороны в целом.
Согласно третьему подходу, проблема оценки правомерности применения автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений при необходимой обороне, полностью отсутствует. Так, по мнению известного специалиста в области уголовно права Т.Ш. Атабаевой, само применение указанных средств и приспособлений выступает в качестве частного случая необходимой обороны, ввиду чего необходимость создания собственных условий правомерности отсутствует. В отношении указанного частного случая необходимой обороны действуют уже все имеющиеся условия правомерности необходимой обороны, которые относятся как посягательству, так и к защите. Т.Ш. Атабаева отмечает, что в случае, если автоматически срабатывающие или автономно действующие средства или приспособления рассчитаны непосредственно на воздействие в отношении посягающего, а также указанные средства и приспособления расположены в местах, в которых не может оказаться случайным образом невиновные лица, включая даже отсутствие предупреждения – применение указанных средств или приспособлений является правомерным. Вместе с тем правовед обращает внимание на то, что вышеуказанные средства и приспособления не должны создавать угрозу существенного причинения вреда здоровью, в случае нахождения их в местах, в которых имеется возможность доступа посторонним лицам (как например: забор с применением колючей проволоки) [4, с. 139-140].
Иную позицию занимают И.Э. Звечаровский, С.Ф. Милюков, В.В. Орехов [8, с. 113-114; 10, с. 115; 12, с. 77-79] и другие, считая, что причинение вреда при защите правоохраняемых объектов с помощью технических устройств может и должно рассматриваться по правилам необходимой обороны при соблюдении условий ее правомерности. Проблема состоит в том, что не только в теории, но и в судебной практике пока еще дается оценка таким ситуациям с учетом того, что при этом отсутствует признак «наличности посягательства», а поэтому выбранный способ защиты нередко признается неправомерным. Однако, следует согласиться с В.В. Ореховым, который утверждает следующее: «…норма, закрепленная в ст. 37 УК РФ, не конкретизирует способ защиты при необходимой обороне и не требует непосредственного физического воздействия самого обороняющегося на посягающего. В связи с этим можно сделать вывод, что акт необходимой обороны будет осуществлен не в момент установки защитного устройства, а тогда, когда это устройство сработает, и, таким образом, условие наличности посягательства при осуществлении необходимой обороны с помощью защитительных устройств присутствует» [12, с. 78]. Такая подготовка не может рассматриваться как преждевременная защита, если вред посягающему лицу причиняется во время совершения им общественно опасного посягательства.
Рассматривая точки зрения современных авторов относительно указанного вопроса, интересным и справедливо обоснованным видится подход А.В. Никуленко. Так, правовед оценивает вышеуказанный п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.09.2012 № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» как весьма прогрессивный. Вместе с тем, А.В. Никуленко критикует и считает не в полной мере обоснованным положение о том, что при срабатывании (приведении в действие) таких средств или приспособлений в условиях отсутствия общественно опасного посягательства содеянное подлежит квалификации на общих основаниях. Автор отмечает следующее: «… в указанных случаях вред причиняется посторонним лицам (например, в доме обнаружена протечка воды, и чтобы ее устранить, в присутствии комиссии на законных основаниях, дверь, «охраняемой» с помощью приспособлений, квартиры вскрывается, при этом и срабатывает устройство), правомерно попадающим в помещение. На наш взгляд, к подобного рода ситуациям следует подходить с позиций обоснованного риска и если привлекать к ответственности указанное лицо, то исключительно при смягчающих обстоятельствах. Более того, в приведенном примере налицо казус, то есть невиновное причинение вреда». Кроме того, А.В. Никуленко также обращает внимание и на то, что рассматриваемое положение вступает в некоторое противоречие с п. 25 вышеуказанного Пленума: «В случае, когда при защите от общественно опасного посягательства или при задержании лица, совершившего преступление, причиняется вред охраняемым уголовным законом интересам третьих лиц, содеянное в зависимости от конкретных обстоятельств может оцениваться как правомерное причинение вреда по основаниям, предусмотренным статьями 39, 41 или 42 УК РФ, как невиновное причинение вреда либо как умышленное или неосторожное преступление» [11, с. 211].
По мнению А.В. Шнитенкова ст. 37 УК РФ необходимо дополнить следующим положением: «применение средств и приспособлений для защиты правоохраняемых интересов в отсутствие обороняющегося, если эти средства и приспособления не создавали опасность для лиц, не совершающих общественно опасного посягательства, признается правомерным при причинении любого вреда лицу, совершившему общественно опасное посягательство» [17, с. 38].
Вместе с тем иного подхода относительно вопроса причинения смерти при отражении посягательства на имущество в отсутствие собственника или иного уполномоченного им лица придерживался правовед Г.А. Есаков, указывая, что: «…в отсутствие иного законодательного или судебного решения вопроса представляется, что причинение смерти в рассматриваемой ситуации всегда образует превышение пределов необходимой обороны». По мнению правоведа, аргументация о неосторожном отношении к такой смерти и как следствие ненаказуемости превышения, не выдерживает критики, поскольку установка таких предметов, веществ и устройств нацелена именно на причинение вреда здоровью и жизни человека [7, с. 22].
Таким образом, по мнению автора, из вышерассмотренных точек зрения наиболее рациональным видится подход, согласно которому применение автоматически срабатывающих или автономно действующих средств или приспособлений при необходимой обороне, является правомерным при соблюдении определённых условий (например: И.Э. Звечаровский, С.Ф. Милюков, В.В. Орехов и др.). В частности, весьма справедливой автору видится точка зрения Р.М. Юсупова, который полагает, что применение указанных средств или приспособлений правомерно при соблюдении следующих условий:
- срабатывание непосредственно в момент осуществления посягательства;
- отсутствие возможности причинения вреда лицу, которое не совершает общественно опасного посягательства [18, с. 137].
