Определение вида и размера причиненного ущерба имеет значение не столько для решения вопроса о его возмещении потерпевшему, сколько для квалификации преднамеренного банкротства как преступления (ст. 196 УК РФ) [3] и его отграничения от административного правонарушения (ч. 2 ст. 14.12 КоАП РФ) [2], так как эти деяния отличаются степенью общественной опасности, выраженной, прежде всего, в размере причиненного вреда (ущерба). Уголовно наказуемым преднамеренное банкротство становится в случае причинения ущерба, оцененного как крупный.
В теории уголовного права и судебной практике дискуссионным является толкование крупного ущерба как обязательного последствия преднамеренного банкротства. До 15 июля 2016 г. правоприменители руководствовались его размером, определенным в примечании к ст. 169 УК РФ, с указанной даты – примечанием к ст. 170.2 УК РФ. Для привлечения к уголовной ответственности по ст. 196 УК РФ необходимо, чтобы в результате преднамеренного банкротства был причинен ущерб на сумму свыше двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч рублей.
Проблема заключается в том, что ни в примечании к ст. 170.2 УК РФ, ни в диспозиции ст. 196 УК РФ не указано, кому именно причиняется ущерб, какие суммы следует учитывать, определяя последствие преднамеренного банкротства, и, соответственно, с какого момента можно считать преступление оконченным. Такая неопределенность приводит к тому, что судебная практика по ст. 196 УК РФ в части толкования содержания ущерба очень разнородна [7].
Проведенный анализ уголовно-правовых исследований и изучение сложившейся судебной практики позволили выделить семь различных подходов к определению размера ущерба, причиненного преднамеренным банкротством.
1. Разница между стоимостью имущества должника, включенного в конкурсную массу после признания должника банкротом, и размером заявленных требований (только суммы основного долга) (приговор Армавирского городского суда Краснодарского края от 16.05.2016 и апелляционное определение Краснодарского краевого суда от 27.07.2016 № 22-3910/15).
По нашему мнению, такой расчет суммы размера ущерба не вполне приемлем, так как непонятно, что считать стоимостью имущества должника. Определение стоимости проходит в три этапа:
а) первый этап – при признании должника банкротом управляющий обязан провести инвентаризацию имущества должника (абз. 1 п. 2 ст. 129 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» [4], далее – Закон о банкротстве). Как правило, стоимостью считается балансовая стоимость имущества на момент проведения инвентаризации;
б) второй этап – это проведение оценки выявленного имущества (п. 1 ст. 139 Закона о банкротстве). В данном случае стоимость рассчитывается как рыночная стоимость на аналогичное имущество с учетом износа;
в) и наконец, третий этап – это определение стоимости имущества по факту реализации (п. 3–5 ст. 139 Закона о банкротстве).
Как правило, стоимость при оценке имущества значительно превышает стоимость имущества, которую по итогу продажи конкурсный управляющий получает в конкурную массу в денежном эквиваленте для дальнейшего погашения требований кредиторов. Это связано с тем, что не всегда удается реализовать имущество с первых торгов, на которых стоимость определяется равной стоимости оценки. На дальнейших этапах проведения торгов (второй этап и публичные торги) цена снижается в соответствии с положением о реализации имущества, принятым собранием (комитетом) кредиторов. Иногда стоимость на последнем этапе торгов определяется как 10 % от стоимости оценки.
2. Суммарное значение размера ущерба, причиненного юридическому лицу – должнику, и суммы задолженности перед кредиторами, с учетом штрафных санкций за несвоевременное исполнение должником обязательств, включенной в реестр требований кредиторов после признания должника банкротом и введения в отношении должника процедуры наблюдения (кассационное определение второго кассационного суда общей юрисдикции от 13.07.2021 № 77-1951/2021; апелляционное определение Тверского областного суда от 01.03.2018 № 22-374/2018; апелляционное определение Свердловского областного суда от 25.03.2019 № 22-1507/2019; апелляционное определение Свердловского областного суда от 08.04.2016 № 22-799/2016).
3. Сумма задолженности перед кредиторами и сумма штрафных санкций за несвоевременное исполнение должником обязательств, установленные при производстве финансово-экономической экспертизы [5] (при отсутствии дела о банкротстве должника) (апелляционное определение Верховного Суда Республики Коми от 08.02.2017 № 22-264/2017).
По нашему мнению, такое определение ущерба представляется неверным, поскольку сумма штрафных санкций при совершении виновным деяний, образующих объективную сторону преднамеренного банкротства, умыслом виновного не охватывается. Исключение составляют только те штрафные санкции, которые были документально подтверждены в судебных разбирательствах и на момент совершения преступного деяния уже учитывались в составе кредиторской задолженности наравне с основным долгом.
4. Суммарное значение ущерба, причиненного юридическому лицу – должнику, и размера требований кредиторов и уполномоченного органа, включенных в реестр требований кредиторов, оставшихся неудовлетворенными после завершения конкурсного производства (апелляционное определение Владимирского областного суда от 01.12.2016 № 22-2742/2016; приговор Геленджикского городского суда Краснодарского края от 24.12.2018 № 1-378/18; апелляционное определение Пермского краевого суда от 19.07.2017 № 22-4113).
Думается, что такой подход определения ущерба тоже неверен, так как факт завершенности конкурсного производства – в ходе которого реализуется принадлежащее должнику имущество, а вырученные средства распределяются между кредиторами – прямо не связан с решением вопроса об окончании таких преступлений. Кроме того, очень часто по объективным причинам процедура конкурсного производства может носить длительный характер (сложность с выявлением имущества должника, большое количество сделок, подлежащих оспариванию, возвращение в конкурсную массу имущества, незаконно переданного третьим лицам, и т. д.). Анализ судебной практики показывает, что если процесс установления ущерба связан с решением арбитражного суда по соответствующему делу о банкротстве, то он занимает более двух лет, что может стать препятствием для привлечения виновных к уголовной ответственности.
5. Размер требований кредиторов и уполномоченного органа, включенных в реестр требований кредиторов, оставшихся неудовлетворенными после завершения конкурсного производства (апелляционное определение Омского областного суда от 05.12.2016 № 22-3584/2016; приговор Ашинского городского суда Челябинской области от 08.09.2017 №1-1/2017).
6. Включенные в реестр требования кредиторов и уполномоченного органа на дату введения процедуры конкурсного производства (приговор Ленинского районного суда г. Перми от 17.05.2018 № 1-84/18).
Мы считаем, что учитывать только требования реестровых кредиторов неверно, так как ущерб был нанесен всем кредиторам, независимо от того, включены они были в реестр либо нет. Некоторые кредиторы не заявляли своих требований о включении в реестр по следующим причинам:
а) кредитор не знал, что в отношении должника проводится процедура банкротства;
б) кредитор пропустил срок предъявления требований о включении в реестр, но все же его требования судом были признаны обоснованными и подлежащими удовлетворению за счет имущества, оставшегося после удовлетворения требований, включенных в реестр;
в) кредитор не мог заявить свое требование, так как в результате невозврата долга должником сам оказался вынужден объявить о своей несостоятельности и был ликвидирован. Однако это не означает, что такого требования не было, а лишь доказывает причинно-следственную связь между преступными действиями виновных и финансовым состоянием кредитора;
г) кроме того, в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований, контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 [6] (далее – Обзор от 29.01.2020), разъяснен и дополнен перечень очередности удовлетворения требований кредиторов очередью, предшествующей распределению ликвидационной квоты (требование, полученное лицом, контролирующим должника, в условиях имущественного кризиса последнего).
Пример: конкурсный управляющий и основной кредитор обратились с жалобой на определение Арбитражного суда о включении в реестр кредиторов ООО «АСЕП-плюс» задолженности в размере 61 555 000 рублей, образовавшейся вследствие неисполнения обязательств по кредитному договору. Доводы, обозначенные в апелляционной жалобе, сводятся к следующему:
- сделки по уступке права требования к должнику, на которых кредитор основывает свои требования, являются мнимыми, поскольку волеизъявление сторон не было направлено на достижение последствий, наступивших в результате исполнения договора цессии;
- фактически оплата уступленного права к должнику по договору цессии от 30.06.2018 № 9-Ц/18 кредитором произведена не была, а действия сторон по зачету встречных однородных требований направлены на создание видимости исполнения указанного обязательства;
- на момент заключения кредитного договора от 30.09.2016 с обществом «Хоум Кредит энд Финанс Банк» должник – общество «Хакасэнергосбыт» – обладало признаками неплатежеспособности.
В ходе судебного разбирательства суд указал на то, что при рассмотрении заявлений о включении в реестр требований заинтересованных или аффилированных должнику кредиторов применяется более строгий стандарт доказывания. Целью судебной проверки таких требований является исключение у суда любых разумных сомнений в наличии и размере долга, недопущение нарушения имущественных прав добросовестных кредиторов должника. В п. 1 Обзора судебной практики от 29.01.2020 указано, что на аффилированном с должником кредиторе лежит бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование, заявленное в деле о банкротстве. Очередность удовлетворения требования, перешедшего к лицу, контролирующему должника, в связи с переменой кредитора в обязательстве, понижается, если основание перехода этого требования возникло в ситуации имущественного кризиса должника (п. 6 Обзора от 29.01.2020). Приобретая у независимого банка требование к должнику, аффилированные лица – общества «АСЭП», «АСЭП-плюс» – создавали условия для отсрочки погашения долга по кредитному договору, т. е. фактически профинансировали должника, предоставив ему возможность осуществлять предпринимательскую деятельность, не исполняя обязанность по подаче заявления о банкротстве (п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве). Должник в момент уступки уже находился в ситуации имущественного кризиса, под которым понимается не только непосредственное наступление обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, но и ситуация, в которой их возникновение неизбежно.
Контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования, в частности при помощи приобретения имущественного требования, т. е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (п. 1 ст. 2 ГК РФ) [1]. Таким образом, при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено требованиям остальных добросовестных кредиторов – оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ.
Очередность удовлетворения требования контролирующего лица понижается вследствие того, что оно, отклоняясь от стандарта поведения, предусмотренного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, принимает решение о предоставлении компенсационного финансирования на свой риск, относя на себя в том числе риск утраты данного финансирования на случай объективного банкротства. В соответствии с п. 1 ст. 2 ГК РФ этот риск не может перекладываться на других кредиторов.
С учетом приведенных разъяснений Обзора судебной практики от 29.01.2020, принимая во внимание тот факт, что сделки, на основании которых у кредитора возникло право требования к должнику, совершены между аффилированными лицами, требование общества «АСЭП-плюс» в размере 61 555 000 рублей признается апелляционным судом обоснованным, но подлежащим удовлетворению за счет имущества должника в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты, осуществляемой в порядке п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве (постановление Третьего Арбитражного Апелляционного суда г. Красноярск от 17.02.2020 № А74-5805/2018).
7. Уменьшение активов и увеличение задолженности должника вне зависимости от вынесения арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства (апелляционное определение Саратовского областного суда от 17.01.2017 № 22-4358/16; апелляционное определение Верховного Суда Чувашской Республики от 22.06.2017 № 22-1291/2017; приговор Курганского городского суда от 24.02.2015 № 1-23/2015)
Представляется, именно такой позиции при определении ущерба от преднамеренного банкротства юридического лица – должника следует придерживаться правоприменителям. Суть преднамеренного банкротства заключается в том, что до начала выполнения объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 196 УК РФ, юридическое лицо является платежеспособным, а имеющихся у него на балансе активов достаточно для надлежащего исполнения обязательств. Неспособность удовлетворить требования кредиторов в случае преднамеренного банкротства является «рукотворной»: виновный совершает сделки на заведомо невыгодных условиях и иные действия, в результате чего юридическое лицо утрачивает способность исполнять принятые на себя обязательства [7, с. 9]. Именно такое определение ущерба полностью соответствует и ст. 2 Закона о несостоятельности.
.png&w=640&q=75)
