Иконические мотивы в стихотворении «Андрей Рублёв» Н.С. Гумилёва

Серебряный век в истории и культуре России занимает особое место, а его поэзия признана вершиной поэтического мастерства имперской эпохи России. В ней много образов, но икона занимает особое место в творчестве поэтов Серебряного века. Ей посвятили свои стихи такие поэты как М.А. Волошин - «Владимирская Богоматерь», В.И. Иванов в мелопее «Человек» раздел «Творец икон и сам Икона», и поэт трагической судьбы Николай Гумилёв. В стихах Н. Гумилева икона А. Рублёва олицетворяет духовную составляющую Древней Руси. Тематика его стихотворения «Андрей Рублёв» не только о художнике Древней Руси и его высоком искусстве. Это стихи и образы вне времени и пространства. Стихи Н. Гумилева на наш взгляд это особая философская лирика, достигающая высот большого драматизма. Все его стихи написаны на том блестящем русском языке, который он унаследовал от культуры предков исконной русской земли.

Тема иконы в творчестве Н.С. Гумилёва, практически не исследованная в литературоведении, сегодня весьма актуальна. Важность данного вопроса состоит в том, что исследование образа иконы в творчестве великого русого поэта Николая Гумилева способно пролить свет на более масштабную проблему, касающуюся роли христианской эстетики в текстах поэта. На наш взгляд то, что вопрос об иконических мотивах в творчестве Гумилева до сих пор не поднимался специально, связано, во-первых, с тем, что само упоминание иконы у Гумилева редко, во-вторых, вызывает трудность интерпретация даже этих немногочисленных случаев. Один из таких моментов – тема иконы в стихотворении Н.С. Гумилёва «Андрей Рублёв»

Целью статьи является выявление иконических мотивов в творчестве одного из наиболее значительных поэтов Серебряного века – Н. С. Гумилева в стихотворении «Андрей Рублёв».

Серебряный век соединил старое и новое. При этом на восприятие иконы в русском обществе сильно повлиял тот факт, что в 1910 году легендарная «Троица» Андрея Рублева была расчищена в Троицкой Лавре от позднейших наслоений живописи силами И.Э.Грабаря. Икона открыла взорам современников настоящее древнерусское иконописное чудо. Она потрясла всех своим колоритом и духовностью, прошедшей сквозь века.

Преисполненный аристократичностью, молодой Николай Гумилёв обратился к русской иконе, несмотря на свои сложные отношения с Богом и православной церковью. Этот момент и получил отражение в стихах поэта. Важно, что в этом своем стихотворении «Андрей Рублёв» Н. Гумилев приходит к православному пониманию образа иконы как места встречи Бога и человека. Для этого поэту было необходимо пройти долгий путь духовного становления, отречься от многого земного, чтобы обрести способность воспринимать и понимать христианское учение. Известно, что в 1915 году произошел перелом в мировоззрении поэта и его возвращение в лоно православной церкви. Открытие древней русской иконы Гумилевым было необычайно своевременно. Оно совпало с новыми тенденциями, буквально революционными изменениями в культуре начала ХХ века, определёнными рождением новых художественных направлений авангардного искусства: фовистов во главе с Анри Матиссом, супрематизма Казимира Малевича, абстракционизма Василия Кандинского, русских художников объединения «Мир искусства» и других творцов нового в искусстве.

Стихотворение Николая Гумилева «Андрей Рублев» было впервые опубликовано в журнале «Аполлон» в 1916 году, и оно во многом отражает внимание тогдашней русской общественности к иконописи.

По нашему мнению, икона в творчестве Гумилева чаще всего выполняет следующие функции: 1) это традиционный предмет домашнего интерьера и церковного убранства; 2) сочетается с молитвенными мотивами, характерными для лирики поэта, при этом само указание на икону присутствует как прямо, так и косвенно.

В стихотворении Николая Гумилева «Андрей Рублев» образ иконы и религиозной живописи присутствует открыто и выходит на первый план.

 При этом художественный метод Н.С. Гумилева зачастую изменяет, порой до неузнаваемости, подлинный облик оригинала. Осуществляется это, как минимум, двумя способами: 1) в ткани поэтического произведения статика оригинала приходит в движение; 2) используются настолько необычные и нетипичные для оригинала сравнения и метафоры, что в результате получается совершенно новое произведение.

Оба способа равно применимы как к словесному воссозданию в творчестве Гумилева как картин и скульптур, так и икон и религиозной живописи. В стихотворении «Андрей Рублев» (1916 г.) на первый план выходит второй способ: «Нос – это древа ствол высокий; / Две тонкие дуги бровей / Над ним раскинулись, широки, / Изгибом пальмовых ветвей».

При этом воспроизводится не какое-либо конкретное произведение русского иконописца, а с помощью ярких, колоритных метафор и сравнений создается обобщенное представление о характере иконописи великого мастера. Это соответствует еще одной важной особенности гумилевского метода – конкретное указание на произведение-образец, несколько затушевывается в угоду поэтическому строю стиха. В названии стихотворения автором дается имя художника – «Андрей Рублев». На наш взгляд им специально был выбран самый известный автор икон как произведений, которые навсегда вошли в русскую историю и культуру.

В этом стихотворении вокруг иконописца и его творения распространяется ореол загадочности и исторической значимости. В стихотворении «Андрей Рублев» икона и ее творец представлены автором в виде образов, так что читателю самому предоставляется додумать, что имел в виду автор. Можно констатировать, что поэт, не ограничиваясь полетом собственной мысли, оставляет определенное пространство для фантазии читателя.

По нашему мнению, Н. С. Гумилев в стихотворении «Андрей Рублёв» показывает читателю, что иконное пространство образа максимально открыто для восприятия. Слова «Я твердо, я так сладко знаю, С искусством иноков знаком» организуют духовное пространство иконописца и поэта как единое целое. Для читателя оно вполне понимаемо и способствует организации восприятия образа иконы. Через открытость пространства иконы осуществляется призыв к пониманию творения, которое создал Андрей Рублёв, формируется глубина диалога читателя и образа. Этому способствует тот факт, что иконопись являет особый тип преображенного сознания, именуемого духовностью. В этом проявляется глубоко религиозное ощущение мира иконописцем и поэтом. Они, соединяясь с молитвенным образом, преображается, становятся стремящимися к истине, духовно преображенными христианами. В словах «Велеречивостью рассказа Все тайны духа выдают» поэт раскрывает человеку подлинный характер религиозных взаимоотношений Бога и человека. В философии иконы поэта Н. С. Гумилева формируется специфическое понимание духовной сущности иконы, отвечающего на реально-исторические изменения любого времени. Слова «И в этой жизни труд печальный Благословеньем Божьим стал» отражают вневременной характер творчества Андрея Рублёва. Впоследствии это станет основой характеристики иконы как в теолого-искусствоведческих концептуальных построениях философов и богословов, так и простых верующих.

Прочтение данного стиха заставляет задуматься над определенной позицией по отношению Гумилева к его герою Андрею Рублеву. Он пишет

«Все это кистью достохвальной

Андрей Рублев мне начертал,

И в этой жизни труд печальный

Благословеньем Божьим стал».

Это превосходит стандартный подход к иконописи, ее сущность, по мнению поэта шире любой схемы. Гумилев изложил свое видение творчества Андрея Рублева через поэтический текст, морфологию иконописного облика, применяя с данной целью мифологический облик всемирного древа.

Будучи образованным человеком, Гумилев не мог не знать, что в византийской литературе «дерево существования» олицетворяет любовь. Иконописное творение великого мастера показывает дерево существования любовью каковой обладает только Бог.

Гумилев пишет «портретное» стихотворение, а в нем потрет Андрея Рублева. Это не мужское изображение иконописца, а женское, возможно – образ Богоматери. Лицо женщины сравнивается с таким образом как рай: «...лик жены подобен раю, / Обетованному Творцом». И дальше это сравнение раскрывается в нескольких конкретных метафорических эманациях: «Нос – это древа ствол высокий», брови - пальмовые ветви, под которыми сладостно поют «два вещих сирина, два глаза». Можно констатировать, что облик портрета складывается из пространственных, растительных и животных компонентов, что указывает на единство мировидения. Такой подход есть знак присутствия в творчестве Гумилева сильных элементов акмеистической эстетики.

При этом поэт считает, что рублевская «Троица» стала благословением для всего христианского мира. «Печален» же этот труд не потому, что печален сам по себе процесс иконописания. Печать печали земной осталась на ликах Ангелов не потому, что был печален иконописец, а оттого, что сама связь человека с Небом, мира дольнего с миром горним не может осуществиться без этого сочетания радости о вожделенном небе и печали об оставляемой земле. Н.С. Гумилёв начал рассказ об увиденном лике с упоминания сладости, «сладостно пели» ему глаза рублевского Ангела но заканчивает он «печалью» как благословением Божиим.

На наш взгляд Н.С. Гумилёв в своем стихе имел в виду не конкретные работы древнерусского иконописца Андрея Рублева. Поэт стремился передать собственное представление о стиле живописи великого мастера. Поскольку об иконописце А. Рублеве было известно мало, это давало простор полету мысли поэта, развязывало руки в трактовке его иконописных образов, давая широкий простор для творческого осмысления идеи иконы. Смысл иконы поэт дал в художественной поэтической форме, нигде не сбиваясь на штампы, назидательность и фанатичность восприятия.

Но и это еще не весь смысл великой «Троицы» и всего творчества Андрея Рублева, которого поэт Гумилёв прославила как великого мастера. В этом отражен подход Н.С. Гумилёв к иконе как к явлению той самой благодатной силы, которая всегда спасала Россию. В похвалу иконе, которую написал Андрей Рублев, поэт Николай Гумилёв своими рифмованными стихами начертал образ Святой Руси в иконах великого мастера. Поэт через свое понимание того, как эта сила выражена в иконах Андрея Рублева, показывает как возникает симфония радости, торжества Бога, победы добра над злом.

Поэт Николай Гумилёв как поэт нового типа, прежде всего, оценивал духовную составляющую и эстетическое своеобразие иконы: красоту, яркость, цветовую палитру, художественную выразительность древней канонической иконы Андрея Рублева. Восприятие Н. С. Гумилевым икон Андрея Рублёва подчеркивают особую значимость иконы и необходимость изучения ее значения в творчестве поэта с учетом многомерности истории иконописи. Чуткость иконописного образа и гармоничность отражения в иконе истории через цвет и образ, позволяет более объемно понять особенности исторической эпохи, как времен Николая Гумилева, так и Андрея Рублёва. Это имело большое значение для развития, как поэзии, так и иконописи. Творческое осознание Гумилёвым самобытности и уникальности икон Андрея Рублева обусловило достойное место иконы в истории не только отечественной, но и мировой культуры. В стихотворении «Андрей Рублёв» содержится огромный художественный, эстетический потенциал анализа творчества Андрея Рублева, обусловивший интерес к иконе со стороны других поэтов стремившихся понять судьбоносную, спасительную роль русской иконы в страшные годы революционной и постреволюционной иконоборческой и богоборческой России.

Н. С. Гумилев в стихотворении «Андрей Рублёв» показывает роль иконы в русской истории, благодаря этому стиху иконы Андрея Рублева оказались на перекрестке «века сего» и «века грядущего», в качестве некоего портала между этими историческими и духовными состояниями. Слова «И тут же, у подножья древа, Уста – как некий райский цвет, Из-за какого матерь Ева Благой нарушила завет» показывают, как нарушение заветов ведет к изменениям исторических эпох и отражает в себе всю полноту реального и ирреального мира.

Таким образом, можно говорить о наличии целостной концепции образа иконы в искусстве в стихотворении «Андрей Рублёв» Николая Гумилева в отношении духовных, пространственных и временных категорий иконописи. Духовное преображение иконой времени и пространства, способность сохранить и передать дух эпохи в ее глубинно-религиозном осмыслении – все эти характеристики придают стихотворению «Андрей Рублёв» Н. С. Гумилёва особую значимость и актуальность для современного понимания, как искусства иконы, так и поэзии Серебряного века, который в истории и культуре России занимает особое место.

По материалам статьи можно сделать вывод, что ключевое значение в стихотворении Н.С. Гумилёва «Андрей Рублёв» занимает образ иконописца -автора знаменитой «Троицы», автора ряда икон и фресок московских и владимирского соборов, считающегося родоначальником московской иконописной школы. В этом своем стихотворении Н.С. Гумилёв выступает как духовный выразитель победы творчества А. Рублёва над серостью и бытием и торжеством красоты в мире. В его стихах икона это образ, связанный с идеями гармонии земного и сакрального миров, любви земной и любви небесной. Несомненно, что иконические мотивы в творчестве Николая Гумилева связаны с общефилософскими особенностями его мировоззрения. Икона в стихах Н. Гумилева неразрывно связана с русской духовностью. Очевидно, что икона в стихотворении представляет не только духовно-нравственную и культурно-историческую ценность, она является ценнейшим культурным сокровищем России и всего христианского мира. Она является своеобразным символом жизни и веры народа и ее образ – душа России.

1. Бонецкая Н.К. Дух серебряного века (феноменология эпохи) // Вопросы философии № 3. 2017. С. 206 – 208.
2. Высотский О.Н. Николай Гумилев глазами сына. – М.: Мол. гвардия, 2004. – 633 с.
3. Гумилёв Н.С. Андрей Рублёв // Николай Гумилев. Стихотворения и поэмы. М., 1989. С. 252 – 253.
4. Гумилев Н. Сочинения: В 3 т. – М.: Худ. литература, 1991. – Т. 1: Стихотворения; Поэмы. – 590 с.
5. Евдокимов П. Искусство иконы: Богословие красоты. – Клин: «Христианская жизнь», 2005. – 384 с.
6. Лепахин В. Лик Жены. Иконописный лик в стихотворении Н. Гумилева «Андрей Рублев» // Лепахин В. Икона в русской художественной литературе. Икона и иконопочитание, иконопись и иконописцы. – М.: Отчий Дом, 2002. – С. 560-578.
7. Малых В.С. Творчество Николая Гумилева: вузовский и школьный аспекты изучения: научно-учебное пособие. – Ижевск: Изд-во «Удмуртский университет», 2012. – 100 с.
8. Меднис Н.Е. «Религиозный экфрасис» в русской литературе // Критика и семиотика. – Вып. 10. – Новосибирск, 2006. – С. 58-67.
9. Рубинс М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция. – СПб.: Академ. проект, 2003. – 354 с.