В начале 20-х годов внимание руководства Коминтерна в значительной степени было привлечено к Болгарии. Эта страна представлялась коминтерновским лидерам одним из возможных очагов социалистической революции на Балканах.
Этот вывод делался на основе сравнения коммунистического движения в странах Балканского региона. В документах Коминтерна четко заявлено: «на Балканах без балканских коммунистов революцию делать нельзя, а балканские коммунисты – это БКП, ибо других коммунистов на Балканах почти нет» [3, с. 224]. Это весьма категоричное заявление базировалось на конкретных фактах. В рядах Болгарской компартии в начале 20-х годов насчитывалось порядка двадцати пяти тысяч членов [1, с. 166]. Это была самая крупная на тот момент коммунистическая организация в регионе [3, с. 17].
Деятельность болгарских коммунистов осложнялась рядом факторов. Пролетарские массы в стране были еще весьма незначительны. Социальный состав болгарского общества был в основном представлен крестьянством и мелкобуржуазными элементами города. Кроме того, у болгарских коммунистов практически не было возможности опереться на компартии соседних стран, прежде всего – Югославии, Греции, Румынии, в которых коммунистическое движение не могло достичь степени организационного сознания [3, с. 17].
В мае 1922 года Центральный Комитет БКП направил доклад руководству компартий ряда европейских стран и Исполкому Коминтерна, в котором содержался анализ положения дел в стране. В докладе прежде всего указывалось на опасность, которую представляли для болгарского общества и, прежде всего, для коммунистического движения действия вооруженных формирований генерала Врангеля. ЦК БКП напрямую связывал деятельность врангелевцев с агрессивными замыслами правительств Антанты, поскольку после неудач Генуи возможность вооруженной интервенции на РСФСР усилилась [3, с. 21]. Державы Антанты, в частности Франция, стремились использовать в борьбе с Советской Россией страны, находившиеся под западным влиянием. К этим странам авторы доклада относили Румынию и Югославию. Однако со стороны Румынии наступление признавалось маловероятным. Гораздо больше для такого нападения подходила территория Болгарии. Однако для использования Болгарии необходимо было привести к власти в стране реакционное правительство и уничтожить БКП [3, с. 21].
В докладе содержался призыв к международным революционным силам оказать помощь БКП. Прежде всего призыв был обращен к коммунистам ведущих стран Запада и к Коминтерну. «ЦК КП Болгарии был бы вам обязан благодарностью, если (бы) Вы уведомили его о предпринятых или имеющих быть предпринятыми шагах в этом направлении» [3, с. 22].
Можно сказать, что необходимость обеспечения безопасности Советского государства была одной из веских причин, по которым и РКП(б) и Коминтерн выражали заинтересованность в изменении политического режима в Болгарии.
Исходя из анализа процессов происходивших в мире в начале 20-х годов, болгарские коммунисты считали, что военная интервенция Запада против Советской России весьма вероятна. Одним из возможных вариантов борьбы с РСФСР была использование в качестве плацдарма для нападения на нее болгарской территории. А для того, чтобы такое стало возможным, необходимо ликвидировать Болгарскую компартию как силу, способную мобилизовать общество для борьбы с врангелевскими формированиями. «Каждый понимает, что со стороны Румынии не может быть обеспечено наступления на Россию, прежде чем целиком не обеспечить за собой операционную базу в виде территории Болгарии…» [3, с. 20].
В докладе проводилось мысль о том, что Болгария первой подвергнется удару «интернациональной контрреволюции». ЦК БКП заверил мировое коммунистическое движение, что «болгарские коммунисты ясно сознают свои тяжелые и ответственные задачи и будут основываться на своем боевом посту до конца» [3, с. 2].
Вместе с тем компартия Болгарии обратилась к компартиям других стран и прежде всего стран Антанты, а также к руководству Коминтерна с призывом прийти на помощь болгарским товарищам. «Долг интернационального пролетариата ни в коем случае не допустить, чтобы чужая, также врангелевская армия, не проникла в Болгарию» [3, с. 22].
Руководство Коминтерна достаточно оперативно отреагировало на доклад ЦК БКП и, в частности, на призыв о помощи в борьбе с врангелевской угрозой. Уже через два месяца после обращения болгарских коммунистов представитель Коминтерна и ЦК РКП(б) В. Милютин докладывал Политбюро большевистской партии о работе IV съезда БКП и Четвертой Балканской конференции. Среди вопросов, поднятых на этих мероприятиях. Милютин особо отметил ситуацию в Болгарии. Он называл «наиболее существенным вопросом возможный переворот в стране» [3, с. 25].
По мнению Милютина, в Болгарии к лету 1922 года сложилась довольно непростая ситуация. С одной стороны, в стране имелись основания для захвата коммунистами власти – организованная партия, поддержка значительной части рабочего класса, а также малоимущего крестьянства. Исходя из таких фактов, БКП заявила, что ей по силам взять власть и установить советский строй [3, с. 25]. С другой стороны, на лицо были обстоятельства, не позволявшие этого сделать. Прежде всего болгарские коммунисты высказывали опасения, что их действия не будут поддержаны в других странах региона «брать власть в Болгарии только тогда, когда другие балканские государства или будут готовы также к перевороту или по крайней мере сохраняли нейтралитет» [3, с. 25]. Болгарские коммунисты считали, что проблема перехода власти должна рассматриваться как единая для всех компартий Балкан, «для чего необходимо сначала поставить на ноги коммунистические партии Югославии и Румынии» [3, с. 26]. А пока такой уверенности нет, компартия Болгарии должна вести по преимуществу пропагандистскую работу.
Примечательно, что партия принимала в тот период усилия для сдерживания преждевременных выступлений народные массы, дабы не спровоцировать правительства на превентивные меры.
Изменения в тактике Болгарской компартии произошли в августе 1923 года, когда руководство партии приняло решение о подготовке и проведении вооруженного восстания. Об этом в ИККИ сообщил один из руководителей БКП Х. Кабакчиев.
БКА была предоставлена информация о поисках сотрудничества «земледельцев» и македонцев с Москвой с целью заручиться ее поддержкой в борьбе за свержение режима Цанкова. Важным моментом в этой информации было то, что вышеназванные движения ставят во главу угла своей деятельности вооруженное восстание [5, с. 32]. Для БКП становилось очевидно, что в таком случае она останется без поддержки. Коминтерн и, соответственно, потеряет влияние на родине. Эти опасения и заставили БКП перейти от политики нейтралитета в вопросе о восстании к политике его активной подготовки.
Безусловные, активизация македонцев и эмигрантских «земледельческих» организаций заставляли болгарских коммунистов активизировать свои действия, в том числе и с точки зрения подготовки вооруженного восстания. Тем более, что давление со стороны Коминтерна продолжало усиливаться. В значительной степени это было связано со стремлением большевистского руководства обезопасить Советскую Россию от возможного наказания со стороны врангелевских вооруженных формирований, основавшихся на территории Болгарии. После июньского переворота 1923 года пришедший к власти режим Цанкова взял курс на сближение с белыми эмигрантами. Это не могло не вызвать тревоги в Москве, особенно в свете донесений военной разведки Красной Армии, сообщавшей о том, что летом 1923 года в рядах врангелевцев «усилились боевые настроения», то есть началась активная подготовка и так называемому «весеннему походу» против большевиков [2]. Эти обстоятельства подталкивали большевистских лидеров Коминтерна к ускоренной подготовки и проведения вооруженного восстания в Болгарии.
Восстание выглядело явно неподготовленным. Прежде всего, силы восставших были разрознены, не было единого руководства действиями. В разных местах борьба начиналась без всякой связи и согласования с другими регионами страны. Большой проблемой для восставших стало обеспечение оружием.
Руководство в дни сентябрьского восстания повело себя недостойным образом. Решение о налаживании связи с восставшей Болгарией было принято лишь 27 сентября 1923 года на заседании Политбюро ЦК РКП (б). Да и сама операция по установке связи в протоколе заседания именуется как «разведка»: «Постановили послать на разведку тов. Чочева (бывшего заведующего связи, между КПБ и ИККИ) и тов. из Бургаса, в Болгарию из Севастополя на истребителе (истребитель не доходит до берегов Болгарии, а останавливается недалеко от берега. Вышеназванные товарищи отправятся на лодке до берега)» [7].
Представляется, что в Москве долгое время не имели сколько-нибудь четкого представления о ходе восстания, инициированного Кремлем. Что касается оружия, то его предполагалось переправить в Болгарию из Севастополя, но сделать это лишь тогда, когда с восставшими «будет установлена связь» [7].
В результате авантюрная попытка осуществить восстание в Болгарии в сентябре 1923 года завершилась полным провалом. Правительство А. Цанкова осталось у власти, тысячи восставших были убиты или оказались в тюрьмах. Компартия ушла в подполье.
Тем не менее, поражение восстания не повлияло на дальнейшие планы Коминтерновского руководства. В Москве посчитали, что ответственность за поражение несут болгарские коммунисты, которые, как посчитали в ИККИ, неправильно руководили восстанием.
В феврале 1924 года Президиум Исполкома Коминтерна была принята «Резолюция по болгарскому вопросу», где болгарским коммунистам предписывалось «приступить немедленно к военно-технической подготовке вооруженного восстания» [7]. Руководители Коминтерна Г. Зиновьев и Н.Бухарин на этом заседании весьма оптимистично смотрели на перспективы восстания. Они «характеризовали ситуацию в Болгарии, как совершенно благоприятную для победы над буржуазией» [7].
Аналогичная позиция была проявлена на состоявшемся через месяц заявлении ЦК РКБ(б).
Вместе с тем в Коминтерновском руководстве происходило изменение в оценках революционной ситуации в Европе и на Балканах, в частности, а вместе с этим изменялось отношение и возможности успешного проведения вооруженных восстаний в тех или иных странах.
Немаловажное значение для смягчения революционной риторики коминтерновских вождей и более осторожных прогнозов в отношении победы вооруженных восстаний имело изменение ситуации в мире и вокруг молодого Советского государства вследствие развития нэповских принципов во внутренней и внешней политике СССР. 29 июля 1924 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) была принята резолюция. В которой признавалась, что компартия Болгарии «не может ставить себе вооруженного восстания в качестве неотложной практической задачи текущей осенью» [7]. Правда, в резолюции указывалось, что подобная приостановка будет иметь место «до укрепления партии на железных дорогах, на почте и телеграфе, в армии и деревне…» [7].
В резолюции международная обстановка характеризовалась как «наименее благоприятная для восстания» [7]. Задачи партии, в связи с этим виделись во всесторонней политической, организационной и технической подготовке вооруженного восстания в будущем. Что касается возможных преждевременных выступлений народных масс, прежде всего, крестьянства, против режима, что их следовало не допускать, чтобы не спровоцировать власти на угрожающий удар по революционным силам.
В качестве конкретных действий предлагалось «наладить работу партии на железных дорогах, в армии, в деревне» [7, с. 268-269]. Характерно, что на этот раз большевистское руководство нацеливало болгарских коммунистов на приобретение оружия внутри страны, а не на поставки его из-за рубежа.
Этот совет руководства РКП(б) явно свидетельствовал о том, что оно дистанцировалось от активного участия в подготовке и организации восстания, оставляя все трудности по его техническому обеспечению болгарским товарищам. Обращает на себя внимание тот факт, что оружие предлагалось доставать «у врага», а это, в свою очередь, означало необходимость военных действий.
Уже в начале августа 1924 года, исполком Коминтерна вырабатывает инструкцию для ЦК компартии Болгарии и нелегальной военной организации (НВО) партии по подготовке вооруженного восстания. Обращает на себя внимание тот факт, что инструкция появляется вскоре после резолюции ЦК РКП(б), содержащей четкое указание на приостановку проведения восстания в ближайшее время и откладывание его по крайней мере, до весны 1925 года.
Исполком Коминтерна рекомендовал болгарским коммунистам организовать работу по разложению сил противника. Прежде всего, предлагалось создавать коммунистические ячейки в армии, полиции и жандармерии. Также большое значение предавалось разложению вооруженных формирований врангелевцев, находившихся тогда на территории Болгарии. Особое внимание уделялось пропаганде идеи возвращению врангелевских солдат и офицеров на родину [6].
По мере ослабления революционного накала в Болгарии и, напротив усиления вовлеченности СССР в мировые политические и экономические процессы, руководство Коминтерна все дальше отходило от идеи организации на Балканах вооруженного восстания, по крайней мере, в середине 20-хгг. А вот в руководстве БКП, наоборот, усиливались левацкие тенденции, которые, впрочем, никогда там и не угасали. Особенно они стали заметны в условиях широких репрессий, развернувшихся в стране после теракта 16 апреля 1925 года, организованного Военной организацией БКП. В результате взрыва, устранимого боевиками – коммунистами во время траурной церемонии похороны генерала К. Георгиева, погибло более 100 человек, среди которых было немало гражданских лиц. В стране начался широкомасштабный террор, в результате которого были казнены или отправлены в тюрьмы тысячи членов подпольных организаций, включая, прежде всего коммунистов и «земледельцев».
В итоге леворадикальные элементы в Болгарской компартии оказались просто физически не готовы продолжать активную борьбу в виде вооруженного восстания. Более того, радикальная, если не сказать, авантюристическая линия БКП навлекла правительственные репрессии на широкие народные массы.
Однако события, в стране и мире существенно повлияли на расстановку политических сил, и соответственные, на тактику БКП. В апреле 1925 года Коминтерновское руководство, проанализировав обстановку в Европе и мире, нашло ее неблагоприятной для организации и проведения вооруженных выступлений коммунистических сил. В принятом постановлении говорилось, что «Военная организации должна быть свернута, проверена и перестроена для другой фракции – для обороны собраний, демонстраций т.п., что теракты и деятельность нет должны быть прекращены» [4]. Правда, эти указания Коминтерновского руководства несколько запоздали. Через день принятия постановления, 16 апреля 1925 года в Софии произошел теракт, в результате которого погибло более ста человек, как официальных лиц, офицеров болгарской армии, так и родовых граждан. После теракта в стране восстановился жестокий параллельный режим, введено военное положение. Репрессии обрушились на все демократические организации, включая членов земледельческого союза единофронтовцев коммунистов.
Надо признать, что теракт, развязанный правительством Цанкова, вызвал волну возмущения в Европе. Либеральная общественность целого ряда стран континента выступила против действий кабинета Цанкова. Не остался в стороне и Коминтерн. Его реакция на происходящее в Болгарии была озвучена на заседании ЦК РКП(б) 22 апреля 1925 года. Внешнеполитическому ведомству СССР было дано указание воспрепятствовать стремлению официальных кругов Софии увязать события 16 апреля с деятельностью коммунистического Интернационала. Было решено, «поручить Чичерину отгородиться самым решительным образом от попыток притянуть советское правительство к болгарским событиям, просить ИККИ поместить в печати краткое опровержение по вопросу о болгарских событиях, а Коларову и Димитрову предложить воздержаться от самостоятельных выступлений» [4].
После череды жестоких репрессивных акций правительство Цанкова оказалось в весьма уязвимом положении. Коммунисты, действуя в соответствии с указаниями Коминтерна и постоянно провоцируя режим на репрессивные ответные действия, в значительной степени способствовали формированию антицанковской оппозиции в обществе, делая дальнейшее пребывание у власти этого режима практически невозможным. Но и самим приспособиться к условиям жизни в буржуазно-демократической стране болгарским коммунистам не представлялось возможным. Ситуация в Болгарии в смысле ее дальнейшей эволюции в направлении вооруженных выступлений была во второй половине 20-х годов неблагоприятной. Оставалось лишь ждать каких-либо изменений в политическом раскладе внутри страны, не оставляя, безусловно, надежд на захват власти в будущем.
Однако как показали дальнейшие события, предпосылок и условий для осуществления переворота в Болгарии в середине и второй половине 20-х годов не было.
В этих условиях идея вооруженного выступления в Болгарии теряла, по крайней мере, на время, смысл. Это видели и в БКП и в Коминтерне, что отразилось на тактике коммунистических сил в стране, которая приняла более спокойный и осторожный характер.
.png&w=640&q=75)
