С древних времен ведутся дискуссии о таком юридическом феномене как злоупотребление правом. В настоящее время в теории государства и права нет сложившейся единой позиции относительно дефиниции и правовой природы данного правового явления, поэтому анализ существующих точек зрения с целью их обобщения является весьма актуальным.
Например, А.С. Шабуров определяет злоупотребление правом как деяние, при котором субъект не нарушает правовые предписания, однако при этом своими действиями он наносит ущерб окружающим, то есть реализует свое субъективное право во вред другим субъектам [1, c. 452]. Следует отметить, что А.С. Шабуров включает в правовое поведение в качестве самостоятельных видов, наряду со злоупотреблением правом правомерное и противоправное поведение и объективно-противоправное деяние. При этом указанным автором используется два основания классификации (юридическая оценка и социальная значимость поведения), а члены деления не исключают друг друга, так как, по его мнению, злоупотребление правом не носит характера противоправности, а, следовательно, может быть отнесено к правомерному поведению, что также нелогично, поскольку злоупотребление правом в ряде случаев предполагает применение определенных мер государственно-правового принуждения к лицу допустившему его, чего не может быть при правомерном поведении.
Что касается рассмотрения злоупотребления правом как особого вида правового поведения, то помимо А.С. Шабуров существуют и другие ученые, поддерживающие ее.
Так, Н.А. Дурново полагает, что «не являясь ни правонарушением, ни правомерным поведением, злоупотребление правом представляет собой юридически допустимые действия субъекта по осуществлению своего права в границах принадлежащего ему субъективного права, нарушающее пределы осуществления субъективного права или не нарушающее данные пределы, являющееся социально вредным и общественно порицаемым и причиняющее вред правам, свободам и интересам других участников общественных отношений». Далее указанный автор делает вывод о том, что злоупотребление правом может быть противоправным или правомерным [2, c. 10-11].
Как полагает Н.А. Дурново, «противоправное злоупотребление правом – это поведение управомоченного лица, не нарушающее нормы права, а в пределах субъективного права, но выходящее за установленные пределы осуществления прав». «Правомерное злоупотребление правом – это поведение управомоченного лица в границах субъективных прав, осуществляемое хоть и в пределах их осуществления, но причиняющее вред другим субъектам и неохраняемое государством» [2, c. 10-11]. Кроме того, в своих рассуждениях данный автор приходит к выводу, что злоупотребление правом – особый вид правового поведения наряду с правомерным поведением и правонарушением [2, с.108]. Свою позицию Н.А. Дурново обосновывает тем, что злоупотребление правом не являясь ни правонарушением, ни правомерным поведением содержит в себе признаки и первого и второго [2, c. 98]. Однако, как отмечалось ранее в случае включения злоупотребления правом в качестве самостоятельного вида правового поведения неизбежно возникает вопрос о критерии деления правового поведения на правомерное, противоправное и злоупотребление правом. Исходя из позиций авторов, придерживающихся данного подхода, таким критерием деления является социальная полезность или вредность и одновременно соответствие требованием правовых норм, что противоречит законам логики. Кроме того, злоупотребление правом не имеет такого принципиального отличия от противоправного поведения как пытаются доказать А.С. Шабуров и Н.А. Дурново. И при обычном правонарушении, и при злоупотреблении правом общественным отношениям причиняется вред, при этом в правонарушении противоправность легко заметить, а при злоупотреблении она скрывается за «вуалью» осуществления субъективного права, которое причиняет вред, что само по себе не исключает неправомерного характера злоупотребления правом.
Иную позицию относительно правовой природы злоупотребления правом и его дефиниции занимал В.Н. Кудрявцев, считавший, что противоправное поведение – это невыполнение активных обязанностей, нарушение запретов а также злоупотребление своим правом. По его мнению, с социальной точки зрения злоупотребление правом можно рассматривать как самостоятельный вид противоправного поведения, потому что такое поведение представляет собой некий антипод полезной социальной активности [3, c. 157]. Следует заметить, что В.Н. Кудрявцев отдельно оговаривал, что ставит знак равенства между тремя понятиями: противоправное поведение, неправомерное поведение, правонарушение [3, c. 150]. Таким образом, исходя из анализа изложенной правовой позиции злоупотребление правом с одной стороны является самостоятельным видом противоправного поведения, а с другой и правонарушением, и неправомерным поведением, что вызывает сомнения.
Также интересен подход к исследуемому объекту А.А. Малиновского. Упомянутый ученый определяет злоупотребление правом как форму осуществления права в противоречии с его назначением, посредством которой субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений, а также делит злоупотребление на две формы: правомерное и противоправное. К правомерному злоупотреблению ученый относит случаи причинения вреда неохраняемым общественным отношениям, условно называя такое осуществление права аморальным или нецелесообразным. К противоправным А.А. Малиновский причисляет такие злоупотребления, которые совершаются субъектами, реализующими свои права, свободы и полномочия, противоречащие закону [4, c. 39-45]. Тем самым он скомпилировал вышеуказанные подходы, объединив их достоинства и недостатки, хотя и назвал более точные признаки злоупотребления правом (осуществление права в противоречии с его назначением, причинение этим вреда другим участникам общественных отношений), но эта дефиниция также не идеальна, как и предыдущие. Не вполне ясно о какой форме осуществления права идет речь. При этом причинение вреда другим участникам общественных отношений может и не иметь правового значения (например, невыполнение устного обещания разбудить приятеля). Кроме того, автор не говорит о четких критериях, позволяющих установить, что субъективное право осуществляется в противоречии с его назначением. Помимо этого, А.А. Малиновский не разграничивает понятия морали, правонарушения и злоупотребления правом, что вряд ли делает его позицию более ясной.
Еще более широкий подход к понятию злоупотребление правом предлагает С.Г. Зайцева, которая считает, что понятием «злоупотребление правом» должны охватываться такие, независимо от способа осуществления, случаи реализации субъектами заложенных в нормативном материале возможностей, от которых страдает юридически признанная свобода других лиц [5, c. 145]. Но введение С.Г. Зайцевой в определение только двух характерных признаков злоупотребления правом (случаи реализации субъектами заложенных в нормативном материале возможностей и причинно-следственная связь их с вредом юридически признанной свободе других лиц) не в полной мере индивидуализирует исследуемый термин.
По нашему мнению, злоупотребление правом – это двуликое правовое явление, поскольку запретить его как таковое невозможно, в связи с тем, что это трансформирует злоупотребление правом в правонарушение. В отличие от правонарушения злоупотребление правом в чистом виде не содержит такого обязательного признака правонарушения, как наказуемость. Правовую конструкцию злоупотребления правом можно использовать как в частных, так и публичных отраслях права, в том числе в конституционном праве России, где назрела необходимость ограничения вредоносного осуществления прав и свобод человека, в том числе в сфере электоральных отношений.
.png&w=640&q=75)
