Большинство литературоведов называют роман «Мастер и Маргарита» «закатным романом» Михаила Афанасьевича Булгакова. Это произведение неразрывно связано с предшествующим ему творчеством писателя; роман включает в себя основные мотивы произведений Булгакова, в том числе мотивы библейские. В целом же библейские мотивы в романе затрагиваются так часто, что неподготовленному читателю, не знакомому с Библией, будет трудно понять смысл произведения.
Действительно, говоря о мотивах романа «Мастер и Маргарита», нельзя не затронуть мотивы библейские, так как они являются важной составляющей мотивной структуры романа. Примечательно, что образы и персонажи «Мастера и Маргариты», частично заимствованные из Нового Завета, не всегда совпадают с их библейскими прототипами. Однако говорить о том, что это несовпадение вызвано тем, что Булгаков не был хорошо знаком с Библией, неправильно — по свидетельству литературоведа Александра Зеркалова, при написании романа Булгаков обращался к текстам Нового Завета, Талмуду, трудам Иосифа Флавия, Тацита, Филона Александрийского, историко-христологическим исследованиям Нового времени, религиозному фольклору [1]. Такая особенность вызвана тем, что в «Мастере и Маргарите» происходит переосмысление и переоценка библейских и, в частности, евангельских сюжетов.
Один из самых известных персонажей романа — Иешуа Га-Ноцри. Его прототипом является такой библейский персонаж, как Иисус Христос.
Российский богослов Александр Мень утверждал, что образ Иешуа Га-Ноцри далек от библейского образа Христа, отмечая, что Иешуа — «немножко простоватый, немножко наивный, очень милый», и противопоставляя характер этого персонажа характеру библейского Иисуса Христа, который, по утверждению богослова, «никогда не был милым в обычном смысле этого слова». Образ Иешуа Га-Ноцри — это образ бродячего философа, в то время как жизнь Христа «была, скорее, как поход, как военная кампания, она имела цель, а не была блужданием».
Мень также добавляет, что образ Иешуа Га-Ноцри приблизился к евангельскому образу Иисуса Христа только в конце романа, когда Иешуа «вдруг переходит в другое измерение, уже и Воланд должен считаться с Ним» [3].
Богослов Андрей Кураев соглашается с такой трактовкой образа Га-Ноцри, добавляя, что подобные расхождения с текстом Евангелия объясняются тем, что внутри романа об этом персонаже в первую очередь рассказывает Воланд. Действительно, все «ершалаимские» главы появляются в романе сначала как рассказ Воланда, а позже — как сон Ивана Бездомного (согласно христианской традиции, бесы могут посылать человеку видение в форме сна, поэтому сон Бездомного также можно рассматривать как часть «Евангелия от Воланда»). Как утверждает Кураев, «в интересах сатаны видеть во Христе идеалиста-неудачника» [2], поскольку создание подобного образа Иисуса Христа способно оттолкнуть человека от религии, сделать его атеистом; атеист отрицает существование не только Бога, но и сатаны, что позволяет сатане вредить человеку и не быть при этом узнанным.
Действительно, при подробном рассмотрении т.н. «Евангелия от сатаны» становится очевидным, что «воландовский» Иешуа Га-Ноцри не похож на евангельского Иисуса Христа. Так, Иешуа, в отличие от Христа, не говорит о себе ни как о Мессии, ни как о Сыне Божием (Татьяна Поздняева об этом пишет следующее: «в романе Мастера мессианство Иисуса — ложь и вымысел» [4]). Иешуа имеет всего одного ученика — Левия Матвея, о котором говорит, что тот «неправильно пишет» (тем самым «Евангелие от сатаны» отрицает истинность канонических Евангелий); у Христа было двенадцать учеников-апостолов. Га-Ноцри, по собственному свидетельству, «пришел в Ершалаим... пешком, в сопровождении одного Левия Матвея», а Иисус въезжает в Иерусалим верхом на осле под крики толпы: «Осанна!». Иешуа Га-Ноцри на допросе Пилата охотно поддерживает диалог; Иисус Христос на суде у Пилата не отвечает на обвинения.
В романе есть эпизод, напоминающий о чудесах, описанных в Евангелиях. Иешуа Га-Ноцри совершает одно чудо (исцеление Пилата от головной боли) и одно пророчество (предсказание о скором начале грозы); Иисус Христос совершает множество чудес, в том числе исцеления и воскрешения, а также делает множество пророчеств (чаще всего – о признаках конца света). Примечательно, что, избавив Пилата от головной боли, Иешуа говорит о себе: «...я не врач», в то время как христианская традиция рассматривает Христа как Спасителя душ и врачевателя тел.
Очевидны и различия в мировоззрении этих персонажей. Так, Иешуа убежден, что «злых людей нет на свете», а все жестокие люди просто несчастны. Иисус Христос же прямо говорит о том, что причина человеческой злобы заключается не во внешних обстоятельствах: «Все зло исходит от сердца...», «Все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека». Различны также и суждения этих героев об истине. Иешуа дает приземленное, «мирское» определение истины: «Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова...» Христос утверждает, что цель всей Его жизни — говорить об истине: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине». Интересно, что Иешуа не говорит о Спасении как об избавлении человека от рабства греху; в Своих проповедях Христос часто говорит о Спасении: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее», «Претерпевший же до конца спасется», «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется», «Кто будет веровать и креститься, спасен будет».
Сцена распятия Иешуа противопоставляется сцене распятия Иисуса Христа. Так, к месту казни Иешуа везут в повозке, а Христос идет сам, неся на себе крест. Надписи на табличках арестантов с указанием их обвинений также различны: на табличке Иешуа Га-Ноцри написано: «Разбойник и мятежник», а на табличке Иисуса Христа — «Сей есть Царь Иудейский» (Царь Иудейский — это один из ветхозаветных образов Мессии; данная надпись рассматривается богословами как указание на Мессианское предназначение Иисуса. Отсутствие подобной надписи на табличке Иешуа служит еще одним указанием, что Иешуа не являлся Мессией). Легионеры отказываются от одежды Иешуа, тогда как палачи Христа делят между собой Его одежду. Иешуа Га-Ноцри убивает палач, кольнув его копьем в сердце, а Иисус Христос умирает сам. Различаются и последние слова этих двух героев — перед смертью Иешуа произносит: «Игемон»; Христос в своих последних словах обращается к Богу-Отцу: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой».
Итак, образ Иешуа представляет собой «очеловеченный» образ Мессии, Спасителя, Богочеловека Иисуса Христа. Иешуа не считает своей целью спасение душ человеческих, его философия — иная. Он ищет добро на земле, проповедует идеи добра и любви к людям; идеи эти, хоть и являются частью христианского учения, не составляют всей его сути.
.png&w=640&q=75)
