«Благородный муж» («цзюнь-цзы») и «низкий человек» («сяо жэнь») как две полярные личности в конфуцианском этико-политическом учении

Центральное место в социально-этической концепции конфуцианства отведено идеальному человеку, наглядному примеру для подражания. Синологи, изучающие проблемы конфуцианства, выдвигают различные трактовки этой центральной фигуры конфуцианского учения. З.Г. Лапина именует «цзюнь-цзы» «вселенской личностью» [2, с. 98-118]. По мнению А.С. Мартынова, «благородный муж» представляет собой социальный идеал личности, эталон, к которому должны стремиться все люди [1, с. 59]. Следует отметить, что данная точка зрения среди исследователей конфуцианства является превалирующей. Конфуций противопоставляет «благородному мужу» («цзюнь-цзы») «низкого человека» («сяо жэнь»). Термин «сяо жэнь» далеко не однозначный, он несет в себе как этическую, так и социальную нагрузку. Как отметил Ян Хиншун, «цзюнь-цзы» и «сяо жэнь» суть обобщенные понятия, имеющие как этическое, так и социальное наполнение. В отдельных суждениях Конфуция в зависимости от контекста превалирует либо социальный, либо этический аспект их содержания [4, с. 62].

Понятие «сяо жэнь» часто используется в «Лунь Юй» для обозначения противостоящего «цзюнь-цзы» типу личности. Данное противопоставление проходит сквозной идеей через весь конфуцианский труд.

Непосредственно термин «цзюнь-цзы», который Конфуций использует для характеристики идеальной личности, заимствован им из «Ши-цзин» («Книги песен»), которую, впрочем, мудрец из царства Лу не просто досконально знал, но и, если верить его биографам, редактировал текст этого древнейшего памятника китайской культуры. В этой книге термин «цзюнь-цзы» означал «государев сын» (буквальное значение иероглифа «цзюнь» 君 – государь, иероглифа «цзы» 子 – сын или аристократ). Слегка изменив смысловое значение термина «цзюнь-цзы», Конфуций отказался обозначать этим словом происхождение, перейдя к анализу качеств человека. Отводя центральное место своего учения идеалу благородного человека, Конфуций, считавший, что не создает ничего нового, а лишь следует нормам традиции, привнес абсолютно новую составляющую в идейные устои древнекитайской действительности.

«Цзюнь-цзы» представлен в «Лунь юй» настолько идеальной фигурой, служащей примером для подражания всему человечеству, что, по убеждению Конфуция, человек, именуемый «благородным мужем», должен сочетать в себе большой ряд качеств. Он должен соединить в себе качества: «гуманность» («жэнь»), «ритуальная благопристойность» («ли»), «мудрость» («чжи»), «верность» («чжун»), «должная справедливость» («и»), «благодетельность» («дэ»), «сыновняя почтительность» («сяо»), «культура, образованность» («вэнь»), «уступчивость» («жан»), «гармоничность» («хэ») и «благонадежность» («синь»).

«Цзюнь-цзы» и «сяо жэнь» – абсолютно полярные личности. «Благородный муж» живет в согласии с другими, но не следует за ними, «сяо жэнь» следует за другими, но ему претит соглашательская жизнь в обществе. Первый требователен, в первую очередь, к себе, второй – только к окружающим; первый следует долгу, второй думает лишь о личной выгоде; о первом можно судить по мелочам и доверить ему ответственные дела, и о втором можно судить по мелочам, и поэтому и малого доверить ему не стоит. Первый ради служения человеколюбию и долгу способен к самопожертвованию, второй кончает жизнь самоубийством в канаве.

«Цзюнь-цзы» – пример объективности и беспристрастности, спокойствия и уравновешенности, принципиальности и примирительности, достоинства и заботливости и внимательности. В людях он видит, прежде всего, хорошее. «Сяо жэнь» – высокомерен и заносчив, горделив и мелочен, самолюбив и мечтателен о личной выгоде, стремится разглядеть в людях лишь дурное. Список приходящих к прямой конфронтации двух типов человеческой природы можно продолжать и дальше, однако главное, следующее из этого столкновения, – Конфуций настойчиво подчеркивает разницу в этическом стандарте на двух сконструированных им полюсах. Философ не вменяет своему «благородному мужу» обязанность уметь все, однако в главном он безукоризнен: высокая культура, цивилизованность – его суть, позволяющая ему достигать поставленной цели – нравственно-этического совершенствования, как себя, так и всего общества. Конфуций не ограничивался лишь теорией, он использовал на практике свои идеи, стремясь культивировать постулированные им качества в своих учениках. К слову, Конфуция справедливо считают первым в Китае учителем, который имел свою школу (насчитывала около трех тысяч учеников).

Согласно Конфуцию, совокупность социально-политических взаимоотношений в обществе должна определяться гуманностью и человеколюбием («жэнь»). Поскольку, по Конфуцию, нравственность неотделима от культуры, отсюда требование, что «цзюнь-цзы» наряду с моральным совершенством должен обладать и культурой («вэнь»). В «Лунь юй» приводится четкая мысль о том, что «вэнь» –это то, что человек приобретает в процессе обучения. В то время, в которое жил Конфуций, существовала отдельная прослойка общества ши – образованные люди, которые благодаря своим знаниям достигали высших административных должностей. Наглядным свидетельством становления традиции высокообразованного, мудрого правителя и просвещенного окружения стало введение системы государственных экзаменов, по результатам которых каждый соразмерно своему «жэнь» и «вэнь» мог занять соответствующее положение в иерархии государственных служащих. Высшим воплощением культуры («вэнь») по Конфуцию должен быть правитель.

Как видим, идеальная личность, проявляющаяся в образе «благородного мужа», должна сочетать в себе, в первую очередь, «жэнь» и «вэнь». Однако что касается точной интерпретации своеобразного антипода «благородного мужа», то здесь следует иметь ввиду неоднозначную трактовку понятия «сяо жэнь». По мнению Л.С. Переломова, интерпретация этого термина во многом зависит от взглядов исследователя на учение Конфуция [3, с.78].

Исследователи, подчеркивающие исключительно классовый характер учения Конфуция, изображают «сяо жэнь» как простолюдина. Подавляющее число синологов, рассматривающих учение Конфуция, прежде всего, как фундаментальное этико-политическое учение, переводят «сяо жэнь» как «мелкий, низкий человек» или «человек с маленькой буквы». Соглашаясь с многозначностью термина «сяо жэнь», Л.С. Переломов считал данную категорию, прежде всего, этической. И, видимо, для наглядного сравнения в «Лунь юй» термин «сяо жэнь» чаще всего употребляется в сочетании с «благородным мужем», однако в отличие от «цзюнь-цзы», встречается намного реже. Если термин «цзюнь-цзы» упоминается в «Лунь юй» 107 раз, то «сяо жэнь» – всего лишь 21 раз.

Одной из характерных черт «сяо жэнь» является стремление к наживе. В отличие от «цзюнь-цзы», который находится в перманентном состоянии совершенствования своих нравственных качеств, «сяо жэнь» движим лишь вопросами материальной составляющей. После высказывания Конфуция, что «с виду казаться грозным, а в душе быть трусом, – таков маленький человек; он – как грабитель, проникающий в дом через окно или перелезая через стену» [1, с. 78], не осталось сомнений о категоричности мудреца в отношении «сяо жэнь». По данному поводу выдающийся советский синолог Ян Хиншун писал: «В большинстве случаев «благородных мужей», воплощение высших достоинств, он (Конфуций – Прим. Э.К.) отождествлял с представителями родовой знати, «низкие» же для него – простолюдины, которых он откровенно презирал» [4, с. 62].

В то же время Ян Хиншун считает, что у Конфуция некоторая категоричность и приземленность восприятия «маленького человека» сочетается с надеждой на инверсивность его природы. Соглашаясь с Конфуцием, что «по своей природе [люди] близки друг другу; по своим привычкам [люди] далеки друг от друга» [1, с. 191], Ян Хиншун считает: «посредством воспитания можно добиться нравственного возрождения личности, путь к которому лежит через овладение всей совокупностью морально-этических принципов («жэнь») и культурным наследием («вэнь») древности. Воспитание и обучение для Конфуция связаны неразрывно: градацию человеческих достоинств он представлял себе основанной на способности к приобретению знаний, под которыми понималось все духовное богатство предков» [4, с.63].

Осуждает ли Конфуций маленького человека? Задается подобным вопросом и Л.С. Переломов. Несомненно, нет! Кто-то заботится о совершенстве морали, добродетели, ставит себе в обязанность строго выполнять установленные правила и поощрять справедливость и честность, а кто-то искусен в выращивании злаков и овощей, не забивая свою голову лишними, как ему кажется, вещами [3, с. 80]. Но все же образ «маленького человека», который в конфуцианском каноне наделен лишь отрицательными чертами, Конфуций использует для того, чтобы наглядно продемонстрировать своим современникам, кем становится человек, отдающийся власти природных стремлений, ставящихся им в абсолют.