США, Япония и Китай на сегодняшний день считаются значимыми акторами Азиатско-Тихоокеанского региона, которые оказывают достаточно серьёзное влияние на ситуацию в Восточной Азии и в мире, в целом. В настоящее время в международном сообществе происходят значительные изменения в балансе сил между государствами. Одним из ключевых факторов, определяющих эти изменения, является быстрый экономический рост так называемых развивающихся стран. Китай – не исключение. В частности, КНР поддерживает высокие темпы экономического роста, что в свою очередь усиливает влияние страны в мировой экономике. Одновременно, правительство Китая осуществляет политику, в основе которой увеличение военного потенциала страны.
Осуществляя «апгрейд» и модернизацию собственных войск (Народно-освободительная армия Китая (НОАК) к 2016 г. продолжает модернизировать свои ядерные ракетные силы. Новое поколение ракет призвано обеспечить возможность стратегического сдерживания потенциальных противников Пекина. Кроме того, ВМС НОАК продолжают разрабатывать баллистические ракеты подводного базирования JL-2 (SLBM) и предполагают произвести дополнительные подводные лодки с баллистическими ракетами на ядерной энергии JIN-class. Подводные лодки JIN-class, вооруженные JL-2 SLBMs, дадут ВМС НОАК весомый ядерный потенциал большой дальности морского базирования), КНР предстаёт в образе угрозы для Японии и Соединённых Штатов. Стоит признать, что растущие амбиции и устремления официального Пекина к началу XXI в. становится тяжелее сдерживать Соединённым Штатам в одиночку [6, c. 7]. Такое событие, как запуск с космодрома Сичан (провинция Сычуань) в январе 2007 г. баллистической ракеты среднего радиуса действия, которая уничтожила вышедший из эксплуатации китайский метеоспутник Feng Yun 1C потрясло политические круги США и Японии [2]. Представитель Совета национальной безопасности Соединённых Штатов Гордон Джондро подтвердил тот факт, что китайский спутник был сбит «кинетической боеголовкой», и в своём выступлении публично осудил действия китайской стороны, охарактеризовав разработку и испытания подобного оружия взаимоисключающим с духом сотрудничества «в мирном освоении космического пространства» [2].
Официально с этого времени Китай- третья страна, обладающая технологией противоспутникового оружия (противоспутниковых ракет). По мнению Вашингтона, Китай продолжает испытывать оружейные системы, способные уничтожать спутники на орбите, подвергая тем самым американские спутники еще большей опасности: «Китай, вероятно, добился прогресса в создании ракетной системы «Спутник», которую он испытал в июле 2014 г.» [7].
Некогда слабая в экономическом, и в военном плане КНР буквально за несколько десятилетий (конец XX - начало XXI в.) развивает свой военно-технический потенциал до высокого уровня, заставляя американское и японское правительства рассматривать Китай как угрозу национальных интересов и безопасности. По мнению Токио, КНР продолжает увеличивать свой оборонный бюджет и укреплять военную мощь без какой-либо транспарентности, а также предпринимает и по сей день «действия и односторонние попытки изменить статус-кво силой или принуждением на море и в воздушном пространстве в таких районах, как Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря, на основе своих собственных устремлений, которые несовместимы с существующим порядком международного морского права» [5, c. 5-6].
В ноябре 2013 г. официальный Пекин в одностороннем порядке создал «зону идентификации ПВО» (Air Defense Identification Zone (ADIZ)) в Восточно-Китайском море. Эта система ПВО в одностороннем порядке обязывает самолеты, пролетающие через воздушное пространство над международными водами, соблюдать процедуры, установленные Китаем. Если эти процедуры не были бы соблюдены, Китай мог принять «оборонительные чрезвычайные меры», которые, по мнению правительства «Страны восходящего солнца», нарушают общий принцип международного права о свободе пролета над открытым морем [4, c. 4].
Согласно положениям программного документа Комитета сената США по разведке «Оценка глобальной угрозы разведывательным сообществом США» (Worldwide Threat Assessment of the US Intelligence Community) от 2016 г., «Китай будет и впредь проводить активную внешнюю политику, особенно в Азиатско-Тихоокеанском регионе, о чем свидетельствует твердая позиция в отношении конкурирующих территориальных претензий в Восточном и Южно-Китайском морях, отношений с Тайванем и его стремление к экономическому взаимодействию в Восточной Азии. Региональная напряженность будет продолжаться по мере того, как Китай будет продолжать строительство своих расширенных аванпостов в Южно-Китайском море» [8, c. 16-17].
В условиях, когда КНР выступает в качестве нового центра силы в мультиполярной системе международных отношений, Соединённые Штаты выработали несколько концепций, в соответствии с которыми выстраивали собственный внешнеполитический курс в отношении Пекина в XXI в. Так, в 2005 г. Министерство обороны США приняли стратегию «огораживания» (hedging – hedge strategy), подразумевающую разворачивание военных сил и баз в Азиатско-Тихоокеанском регионе в соответствии с предполагаемыми актами агрессии со стороны азиатского партнёра в лице Китая [9]. Важнейшим плацдармом базирования американских сил становится о. Гуам, куда были переброшены часть морской пехоты и военной техники с японской префектуры Окинава [9]. Питер Родман – помощник министра обороны по вопросам международной безопасности, в собственном выступлении к американо-китайской комиссии по обзору экономики и безопасности (the U.S.-China Economic and Security Review Commission) в Конгрессе пояснил, что «обе стороны (США и Китай) хорошо понимают, что существует потенциал для конфликта, особенно в Тайваньском проливе». Также он добавил: «Наращивание вооружений Китая в последние годы изменило «стратегическое планирование» США по защите Тайваня от нападения со стороны материка (Китая) и доказывает, что разумная политика «хеджирования» имеет важное значение» [9].
Относительная стабильность АТР обеспечивается благодаря балансу двухстороннего сдерживания американо-японского альянса и военной мощи КНР. Однако, пошатнуть хрупкий мир в Азиатско-Тихоокеанском регионе могут события, связанные с обострением территориальных споров между Японией и Китаем в водах Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, на что Соединённые Штаты в 2010-х гг. неоднократно обращали внимание [1].
В случае возникновения угрозы вооружённого столкновения японских Сил самообороны и Народно-освободительной армии Китая, США будут обязаны выступить на стороне «Страны восходящего солнца», обеспечить целый спектр помощи своему ближайшему азиатскому союзнику, дабы исполнить ранее взятые перед ней обязательства, отмеченные в ст. 5 «Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности» (Treaty of Mutual Cooperation and Security between the United States Of America and Japan) от 19 января 1960 г.: «Каждая сторона (США и Япония) признает, что вооруженное нападение на любую из сторон на территориях, находящихся под юрисдикцией Японии, будет представлять опасность для ее (Японии) собственного мира и безопасности, и заявляет, что она (Япония) будет действовать в ответ на общую опасность в соответствии со своими конституционными положениями и процедурами» [10].
Многие американские политики и исследователи полагают, что увеличение числа вторжений китайских ВМС в оспариваемые официальным Пекином воды в последние годы - своего рода попытки продемонстрировать наличие административного контроля КНР над островами Сенкаку. Таким образом китайское правительство пытается подвергнуть сомнению право Вашингтона осуществлять ряд обязательств перед «Страной восходящего солнца». Однако, в итоговом документе «Закона о разрешении на национальную оборону» (National Defense Authorization Act (H.R. 4310, P.L. 1120–239)) заседания сто двенадцатого (по счёту) Конгресса Соединенных Штатов Америки (2012), официально отмечено следующее: «односторонние действия третьей стороны не могут оказать влияние на признание Соединёнными Штатами административного контроля над островами Сенкаку за Японией» [3].
Таким образом, военно-политическая обстановка в АТР в XXI в. характеризуется всесторонним упрочением позиций Китая в АТР на фоне укрепления партнёрских отношений США и Японии в вопросах обеспечения общей безопасности. Официальное правительство «Страны восходящего солнца» осознаёт, что только всестороннее укрепление союза со США, разделяющих подобные опасения в отношении Китая, сможет спасти АТР от сильных потрясений, кровопролитных конфликтов и войн; помешает закреплению китаецентричной модели в АТР и поможет сдержать милитаристские устремления КНР в дальнейшем.
.png&w=640&q=75)
