К вопросу о неоконченных преступлениях в уголовном праве России

Актуальность темы настоящего исследования обусловлена ростом удельного веса лиц, осужденных за неоконченные преступления. Так, в первом полугодии 2023 года судами общей юрисдикции по уголовным делам осуждено 268 921 лицо, из них 18 561 лиц, или 6,9 % – за неоконченные преступления. В 2022 году осуждено 578 751 лиц, из них 39 105 человек или 6,7 % [11]. Соответственно, возрастание удельного веса неоконченных преступлений, пусть и незначительное, является тенденцией правоприменительной практики.

Приготовление к преступлению выступает одной из стадий преступления, и относится к неоконченному преступлению. Понятие неоконченного преступления уголовный закон не приводит. В соответствии с частью 2 ст. 29 УК РФ [1], неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление.

Как пишет А.И. Сморчков, законодатель попросту не смог привести дефиницию неоконченного преступления в силу неудачного понимания оконченного преступления, и предлагает определять неоконченное преступление как деяние, которое не достигло установленной законом стадии его окончания [8, с.89].

Соответственно, например, окончанием убийства является смерть потерпевшего, прямо обусловленная действиями виновного. В таком случае до момента смерти преступление не будет оконченным. Иными словами, для определения стадии совершения преступления необходимо изучить общественно-опасные последствия, которые конкретной статьей Особенной части УК РФ определяются в виде завершенного (достигнутого) преступного результата, и установить, наступили ли такие последствия.

Анисимов А.А. отмечает, что для правильного понимания неоконченного преступления необходимо учитывать признаки и стадии приготовления, и стадии покушения, и в таком случае под неоконченным преступлением как создание условий для его совершения, так и выполнение объективной стороны преступления [2, с.14].

При этом следует учитывать, что основной сущностный признак неоконченного преступления связан не с тем, что преступление не доведено до конца – аналогичный атрибут присущ и случаям добровольного отказа от преступления.

Для отграничения неоконченного преступления от добровольного отказа необходимо установить, имелась ли реальная возможность довести данное преступление до конца, иными словами, существовало ли пространство для проявления доброй воли субъекта, посредством которой он и воздержался от доведения преступного результата.

Неоконченное преступление будет иметь место только в том случае, если субъект действовал исключительно злонамеренно, и недостижение преступного результата обусловлено объективными факторами, воспрепятствовавшими реализации преступного механизма. Добровольный отказ же характеризует завершение преступной деятельности по собственной воле лица [9, с.97].

Следует отметить, что ст. 8 и 29 УК РФ находятся в определенном диссонансе – основание для наступления уголовной ответственности – совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.

Данное определение слово в слово тождественно определению оконченного преступления, приведенному в ст. 29 УК РФ. Как бы ни понимать неоконченное преступление, такая дефиниция в любом случае будет отличаться от понятия оконченного преступления и, соответственно, от основания уголовной ответственности, предусмотренного ст. 8 УК РФ. Иными словами, на нормативном уровне даже не столько важно установить определение неоконченного преступления, сколько изменить формулировку ст. 8 УК РФ «Основание уголовной ответственности», чтобы под это основание подпадало и неоконченное преступление.

При этом такая формулировка не должна еще больше усложнить уголовный закон, она должна быть максимально простой, иначе возникнут дополнительные несоответствия норм уголовного закона. Целесообразно вообще отказаться в данной статье от упоминания «всех признаков состава преступления», например, «основанием уголовной ответственности является совершение преступления, а также приготовления к тяжкому или особо тяжкому преступлению, а равно покушения на преступление» [6, с.98].

В целом законодательство выделяет три стадии совершения преступления:

1. Приготовление к совершению преступления.
2. Покушение на преступление.
3. Оконченное преступление.

Первые две стадии как раз и представляют собой «неоконченное преступление».

Необходимо помнить, что составы преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РФ, подразделяются на материальные и формальные. Преступления, имеющие материальный состав, считаются оконченными с момента наступления общественно-опасных последствий (кража, убийство и т.д.). Преступления с формальным составом считаются оконченными в момент выполнения лицом действий, предусмотренных диспозицией соответствующей статьи УК. Таким образом, не может быть покушения на совершение преступления с формальным составом.

Обнаружение преступного умысла, т.е. замысливание преступления, даже выраженное объективно, например, посредством высказывания намерения совершить преступление третьим лицам, стадией совершения преступления не является. При этом следует учитывать, что обнаружение умысла не является стадией совершения преступления только в том случае, если не представляет общественной опасности.

Например, высказывание намерения совершить преступление, которое призвано склонить к участию в совершении преступления иных лиц, или же побудить их к совершению преступления самостоятельно, уже преследуется уголовным законом. Иными словами, необходимо отграничивать обнаружение умысла перед третьими лицами и предложение иным лицам совершить преступление – последнее уже можно рассматривать как приискание соучастников, о котором будет сказано чуть ниже.

Противоправностью и наказуемостью обнаружение умысла характеризуется и в том случае, если оно выступает способом совершения преступления и сопряжено с его объективной стороной, например, когда виновный требует от потерпевшего совершить какие-либо действия в его (виновного) интересах, угрожая в случае отказа насилием в отношение потерпевшего, уничтожением его имущества и др.

В соответствии с частью 1 ст. 30 УК РФ, приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Следует отметить, что в широком смысле слова приготовлением к преступлению следует считать любую умышленную деятельность, создающую условия для реализации преступления.

В отличие от обнаружения умысла (совершить преступление), который не преследуется в уголовном порядке, приготовление характеризуется не только намерением совершить преступление, но и конкретными действиями, создающими условия для последующего совершения преступления. Однако в отличие от покушения, здесь нет еще непосредственного посягательства на охраняемые уголовным законом отношения [10, с.83].

Под непосредственным посягательством в первую очередь следует понимать конкретные действия, целью которых является доведение преступного умысла до конца. Например, лицо задумало осуществить кражу из квартиры путем взлома входной двери. Лицо приобретает или изготавливает орудие взлома (лом и т.д.), в течение некоторого времени следит за «намеченной» квартирой в целях определить, когда и в какое время жильцов не бывает дома.

Данные действия будут считаться приготовлением к преступлению. Несмотря на то, что лицо уже совершает действия, призванные облегчить совершение запланированного преступного деяния, тем не менее непосредственного посягательства, т.е. уже попытки проникновения в квартиру, здесь еще нет. Поэтому надо вести речь именно о приготовлении к совершению преступления.

Следует отметить, что незаконное приискание средств или орудий преступления, как правило, образует самостоятельный состав преступления. Например, если лицо похитило автомобиль, намереваясь посредством его перевезти имущество, добытое в результате запланированного хищения, однако не довело намеченное хищение до конца по независящим от него обстоятельствам, в данном случае хищение автомобиля будет квалифицировано как отдельное преступное деяние [4, с.45].

Необходимо понимать, что приискание орудий и средств совершения преступления будет считаться приготовлением к совершению преступления только в том случае, если лицо замыслило конкретное деяние.

Под изготовлением понимается технологический процесс создания средств и орудий преступления.

«Классический» пример в данном случае – изготовление клише для производства фальшивых денег. Или же, например, лицо, намеревающееся совершить кражу из квартиры, изготавливает «отмычку», чтобы иметь возможность беспрепятственно открыть дверной замок.

В рамках приискания соучастников виновный подбирает субъектов, которые способны облегчить совершение преступления, например лицо, намеренное совершить хищение из чужого жилища, которое защищено прочной металлической дверью, привлекает к участию в преступлении гражданина, владеющего криминальными навыками в сфере взлома таких дверей и др.

Приискание соучастников посредством высказывания им предложения совершить преступление следует, как уже отмечалось выше, отграничивать от обнаружения умысла, хотя в действительности именно обнаружение умысла как правило является первым звеном приискания соучастников, сговора на совершение преступления.

Например, одно лицо заявляет другому о своем намерении совершить преступление, т.е. обнаруживает умысел. Такие действия еще непреступны, однако если далее такое лицо предложит другому присоединиться к совершению преступления, или же если второе лицо само предложит свое участие, а первое выразит с этим согласие, уже имеет место сговор на совершение преступления, который является приготовлением к преступлению.

Иное умышленное создание условий для совершения преступлений, в частности, может включать в себя обследование места совершения планируемого преступления, путей безопасного для преступников подхода к нему и скрытия после совершения деяния, наблюдение за намеченной жертвой и др.

Относительно пределов уголовной ответственности за приготовление к преступлению следует отметить, что она наступает только при приготовлении к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления. Приготовление к преступлению небольшой или средней тяжести уголовно не наказуемо.

В науке встречается предложение об устранении уголовной ответственности за приготовление к преступлению, например, как пишет М.В. Гринь, отказ от уголовной ответственности за приготовление к тяжким и особо тяжким преступлениям будет соответствовать и отечественному историческому опыту, и реалиям правоприменительной практики [3, с.31].

При этом также отмечается, что исключению из УК РФ положения о наказуемости приготовлений к тяжким и особо тяжким преступлениям должно корреспондировать включение в уголовный закон норм, обеспечивающих противодействие особо опасным приготовительным действиям.

В частности, существуют три возможные модели такого противодействия:

• использование возможностей усеченных составов (необходимо признавать отдельные самые опасные посягательства оконченными еще в момент выполнения лицом приготовительных действий);
• введение уголовной ответственности за сговор на совершение отдельных особо тяжких преступлений. Например, за сговор на совершение убийства, акта терроризма, государственной измены, насильственного захвата власти. Однако уголовная ответственность за сговор на совершение преступления будет наступать не всегда, а только при условии, если лица, находящиеся в сговоре на совершение этих преступлений, непосредственно приступили к подготовке совершения этих преступлений;
• установление законодателем возможности уголовной ответственности за приготовление к преступлению непосредственно в отдельных статьях Особенной части УК РФ [7, с.92].

Здесь необходимо отметить, что предложение об «отказе от уголовной ответственности за приготовительные действия» в любом случае носит достаточно условный характер, поскольку тот же М.В. Гринь одновременно с «отказом от уголовной ответственности» предлагает включить в Особенную часть УК РФ специальные нормы, прямо предусматривающие ответственность за приготовление к конкретному преступлению. Вряд ли такое предложение следует признать целесообразным, поскольку оно не изменит принципиального отношения законодательства к уголовной ответственности за приготовительные действия, а лишь усложнит структуру уголовного закона и правоприменение.

Безусловно, в рамках гуманизации уголовного закона, при этом не забывая о принципе неотвратимости уголовной ответственности за совершение преступления [5, с.66], можно говорить о более мягком подходе к ответственности за приготовление к преступлению, однако решать данную задачу следует не путем излишнего усложнения уголовно-правовых норм, а, например, устранением уголовной ответственности за приготовление к тяжкому преступлению, соответственно, наказуемыми будут только приготовительные действия к особо тяжким преступлениям.