Некоторые аспекты правового регулирования деятельности холдингов в отечественной и зарубежной практике

Холдингом является корпорация, спецификой которой является возможность участия в другой компании или компаниях, посредством владения долями в капитале этой компании (или в капиталах нескольких компаний).

В отечественном законодательстве и правовой науке термин корпорация используется в разных значения. Во-первых, корпорация, как корпоративное юридическое лицо. Во-вторых, корпорация понимается как особое государственное юридическое лицо.

В российском праве государственные юридические лица являются организациями унитарного типа, а не корпоративного. Например, «государственные корпорации», появившиеся в 2007 году, фактически составившие новую разновидность государственных юридических лиц.

Правовое положение «государственных корпораций» значительно отличается от других юридических лиц. Эти организации являются унитарными, а не корпоративными, так как не основываются на членстве участников, однако, в их управление зачастую входит множество юридических лиц, контроль над которыми передан государству, хотя формально они остаются самостоятельными экономическими субъектами. Данное обстоятельство позволяет рассматривать их как организации холдингового типа. Они не являются государственными организациями, так как остаются частными собственниками своего имущества, хотя их статус и регулируется Законом о некоммерческих организациях.

Концепцией развития гражданского законодательства РФ [3], а также ежегодным Посланием Президента РФ Федеральному Собранию в 2009 году [4] была отмечена бесперспективность этой формы и переход большинства госкорпораций в контролируемые государством акционерные общества, так как в силу фактической разнородности их правового статуса и характера деятельности «госкорпорации в действительности не составляют единого вида юридических лиц, отличающегося какими-то общими чертами»; более того, они являются «не организационно-правовой формой юридического лица в смысле гл. 4 ГК [1], а специальным способом создания субъектов права, уникальных по своему правовому (частноправовому и публично-правовому) статусу». С 2008 года новые государственные корпорации не создаются.

После чего Минэкономразвития России было предложено переименовать хотя бы некоторые из них в «публично-правовые компании», оформить их особый правовой статус специальным федеральным законом. При этом речь шла о двух «финансовых» госкорпорациях – Внешэкономбанка и Агентства по страхованию вкладов (статус последнего был идентичен американской Федеральной корпорации страхования депозитов – Federal Deposit Insurance Corporation, FDIC) [8].

Редакция законопроекта «О публично-правовых компаниях» от 2012 года закрепляла за ними статус унитарных некоммерческих организаций, наделенных некоторыми публично-правовыми функциями, за которыми признавалось право создавать и (или) участвовать в любых хозяйственных обществах и хозяйственных партнерствах как на территории РФ, так и за ее пределами. Руководящий орган такой «компании» был вправе передать все или любую часть ее имущества учредителю – государству.

В окончательном варианте законопроекта (начало 2013 года) возможность преобразования в данную организационно-правовую форму появилась и для акционерных обществ со 100-процентным участием Российской Федерации, как и реорганизация «публично-правовой компании» в акционерное общество, подразумевающее классическую коммерческую корпорацию, с сохранением за ней «публично-правовых функций и полномочий».

В принятом федеральном законе закреплено, что публично-правовой компанией является унитарная некоммерческая организация, созданная Российской Федерацией в порядке, установленном настоящим Федеральным законом, наделенная функциями и полномочиями публично-правового характера и осуществляющая свою деятельность в интересах государства и общества [2].

Вместе с тем целесообразность появления такой формы юридических лиц вызвала много вопросов, в связи с чем внедрение данной юридической конструкции следует признать явно неудачной.

В любом случае холдинговый статус госкорпораций можно назвать условным, поскольку за ними стоит государство, которое определяет всю их деятельность. Объявление таких корпораций юридическими лицами публичного права или особыми разновидностями некоммерческих организаций, по сути, не меняет их гражданско-правового статуса.

В советское время государственные производственные предприятия объединялись сначала в тресты, а после – в производственные и промышленные объединения. Производственные объединения были едиными юридическими лицами, в то время как промышленные объединения были комплексами самостоятельных юридических лиц, возглавлявшимися органами управления, своего рода объединениями холдингового типа. Однако рассматривать их в качестве аналогов корпоративных объединений нельзя, поскольку единым собственником их имущества было государство, которое и определяло состав его участников.

В постсоветское время государством стимулировалось создание «финансово-промышленных групп (ФПГ)», в состав которых входили вполне самостоятельных юридические лица во главе с «центральной компанией ФПГ», они подлежали обязательной государственной регистрации, которая позволяла получать незначительные меры государственной поддержки. Одной из форм ФПГ было объединение «материнского» и его дочерних хозяйственных обществ. В последствие государством была признана нецелесообразность создания такой формы юридических лиц, что привело к отмене законодательства о ФПГ [6, с. 45].

Некоторые объединения такого типа до сих пор сохраняют свою организационно-правовую форму, таким примером в современном российском праве являются «государственные академии наук», однако с гражданско-правовой точки зрения такое юридическое лицо является не корпорацией, а унитарной организацией, своеобразным холдингом различных унитарных юридических лиц, все имущество которых является государственной собственностью.

Исходя из гражданско-правового статуса многие государственные академии являются не просто юридическими лицами, а так называемыми холдинговыми системами. Например, в Российской академии наук юридическими лицами являлись сама Академия, ее региональные отделения, а также множество юридических лиц в организационно-правовых формах учреждений и предприятий, подчиненных им. «Учреждения РАН»,  которые формально представляют собой самостоятельный вид учреждений, как и подведомственные РАН бюджетные учреждения вправе при определенных условиях выступать в роли учредителей хозяйственных обществ.

При этом РАН, не являясь собственником имущества подчиненных ей учреждений и предприятий, в соответствии со своим уставом несла субсидиарную ответственность по их обязательствам, что в какой-то мере напоминает взаимоотношения «материнской» и дочерних компаний, что позволяет рассматривать их в качестве отношений холдингового типа, которые существуют исключительно в некоммерческой сфере.

Попытки модернизации статуса академий как государственных холдингов остаются малоуспешными, поскольку место государственного холдинга занимает управленческая вертикаль, состоящая из государственного ведомства с подчиненными ему государственными организациями, собственником имущества которых является государство, которое условно распределяет между юридическими лицами имущество при помощи искусственно созданного «ограниченного вещного права», позволяющего относительно самостоятельно участвовать в гражданском обороте.

Таким образом, преобразование госкорпораций в «публично-правовые компании» и реформа холдинговой системы государственных академий наук подразумевают малоудачные попытки организации использования государственного имущества нерыночными способами, которое в традиционное частноправовое регулирование не вписывается, так как использование государственной собственности даже при ее вовлечении в гражданский оборот предполагает следование главным образом публичным, а не частным интересам.

В зарубежном праве понятие «холдинг» закрепляет часть 4 статьи 671 швейцарского Закона об обязательственном праве, которая говорит, что холдинг – есть «общество, цель которого главным образом состоит в участии в других предприятиях». В то же время холдинговые компании осуществляют и самостоятельную предпринимательскую деятельность. В континентальном европейском праве товарищества (полные или коммандитные), а также союзы, действующие с идеальными целями, нередко выступают в роли холдинговой корпорации [9].

На практике холдинговая компания не только является простым держателем акций (долей), но и зачастую оказывает активное влияние на деятельность этих компаний, таким образом осуществляя фактическое руководство группой компаний, становясь организатором самого концерна.

В данном случае холдинговая компания образует материнское общество, некое организационное объединение под своей «крышей» самостоятельных корпораций, которые осуществляют предпринимательскую деятельность в различных сферах.

Холдинг характеризуется значительной децентрализацией и гибкостью общего управления, его участникам предоставляются большие возможности трансформации бизнеса, что в большей степени отличает его от концерна.

Немаловажным преимуществом холдинга являются и некоторые налоговые льготы, такие как традиционное уменьшение двойного налогообложения доходов и имущества холдинга и его дочерних компаний или даже полный отказ от него.

Термин «холдинг» имеет американское происхождение (в англо-американском праве holder осуществляет держание чужих долей (паев или акций) на основе трастовых отношений), однако, для американского корпоративного права характерной чертой является противодействие созданию крупных корпораций и корпоративных объединений холдингового типа, которое сложилось вследствие традиционного недоверия к усилению власти корпораций и накапливанию в них крупного капитала.

В конце XIX в., во время перехода от системы выдачи специальных разрешений отдельным корпорациям (special incorporation) к системе их общей регистрации (general incorporation), в США был установлен ряд законодательных ограничений (от которых в ходе развернувшегося соревнования в либерализации корпоративного права между отдельными штатами впоследствии отказались), в том числе запрет на создание холдинговых компаний. В обход действия данного запрета создавались правосубъектные трастов (которые в отечественной литературе нередко назывались трестами). Таким образом и сформировался знаменитый рокфеллеровский Standard Oil Trust, который позволил объединить и координировать деятельность множественных нефтяных компаний. Но впоследствии, в самом конце XIX в., данную возможность ликвидировал не менее известный "антитрестовский" (т.е. антитрастовый) Законом Шермана 1890 г. [5, с. 43].

После чего для реализации создания крупных корпораций в американском бизнесе использовалась система слияния компаний, на которую не распространялись антихолдинговые и антитрастовые запреты. Уже в начале XX в.  В результате системы слияний и поглощений образовалась «Корпорация стали США» - U.S. Steel Corporation, в состав которой вошли сталелитейные компании Э. Карнеги и его конкурентов. Кроме того, в период между Первой и Второй мировыми войнами следствием соревнования штатов в либерализации корпоративного законодательства появилась тенденция к созданию конгломератов (conglomeration), т.е. монополистическому союзу компаний, взаимосвязанных в процессе производства либо без производственной общности, но находящихся под единым финансовым контролем, определяющим денежные потоки (cash flow) дочерних корпораций.

Взаимоотношения материнских и дочерних компаний в американском корпоративном праве рассматриваются как основания для «прокалывания корпоративной вуали» с помощью возложения ответственности (в большинстве случаев считающейся деликтной) на материнскую компанию по определенным обязательствам своего дочернего общества. Предпосылками такой ответственности являются, во-первых, наличие отношений доминирования между корпорациями (domination of finances, policies and practices); во-вторых, элементы злоупотребления стороной господствующей корпорации, которая со своей подчиненной компанией фактически составляет единое экономическое лицо (single economic entity), таким доминированием. Американское федеральное законодательство и судебная практика уделяют значительное внимание защите прав акционеров (участников) дочерних и зависимых публичных корпораций.

Данная совокупность в большей мере восполняет отсутствие институтов, специально рассчитанных на регламентацию статуса взаимосвязанных корпораций, и способствует осуществлять косвенное регулирование их взаимоотношений, позволяя констатировать, что в силу исторических причин американское корпоративное право кардинально расходится с европейским континентальным правом, в первую очередь с германским правом концернов, которое является общепризнанным образцом правового регулирования взаимоотношений корпораций (в форме «взаимосвязанных предприятий») [7, с. 98].

Таким образом, можно сделать вывод, что на законодательном уровне регулирование холдингов в России требует модернизации, существует ряд нормативно-правовых актов, которые определяют суть понятия «холдинговая компания». По сути: «холдинг» представляет собой специфическую иерархическую структуру, разных организаций, в которой присутствует главная (центральная) компания и ряд подчиненных юридических лиц. Несмотря на то, что на законодательном уровне не установлено систематизированное регулирование деятельности данных структур, тем не менее, отсутствие регулирование такой деятельности не говорит о том, что это является причиной для ограничения и запрета на реализацию предпринимательской деятельности таких форм организаций, понятие как «холдинг» и его производные «агрохолдинг» и т. д. являются устойчивым выражением в обществе. С учетом изложенного необходимость обратить внимание на доработку существующего законодательства данных структур, принятия единого закона о деятельности холдингов продолжает быть актуальным.