Религиозный экстремизм и оскорбление чувств верующих в России

Религиозный экстремизм является опасным явлением современности. Несмотря на то, что у понятия есть вполне четкое определение (разновидность экстремизма, в основе которого находится демонстративная и агрессивная религиозная идеология и деятельность, фанатизм), понимание его слишком обширное и не всегда ясное.

Религиозный экстремизм, являясь социально деструктивным явлением современности, представляет серьёзную опасность не только территориальной целостности и стабильному социально-политическому развитию нашего государства, но и духовной безопасности российского общества. Интересно, что в общей массе осужденных к лишению свободы, процент лиц, отбывающих наказание за преступления религиозно-экстремистской направленности, относительно невелик.

В России за первые шесть месяцев 2023 года по ст. 282 [1] были осуждены 34 человека (интересно, что за 2022 год – 51 человек); 8 из них – по ч.1, (повторный инцидент в течение года), 26 человек – по более тяжкой ч.2. В отношении четырех человек производства были прекращены, а двое были отправлены на принудительное лечение. Из 23 человек, осужденных по ст. 282 как по основной, восемь были лишены свободы, 13 человек получили условный срок, двое – оштрафованы.

Приговоры по ч. 1 ст. 148 УК РФ об оскорблении чувств верующих были вынесены в 2023 году семи обвиняемым (в 2022 году – 14-и обвиняемым), все четверо осужденных по этой статье как по основной были приговорены к обязательным работам. Два дела по ч. 1 ст. 148 УК оказались прекращены. Одного фигуранта отправили на принудительное лечение. Приговоров по ч.2 ст. 148 УК за первое полугодие 2023 года суды не выносили ни разу (в 2022 году тоже) [2].

Многие прецеденты в рамках религиозного экстремизма совершаются в интернете [3].

Несовершенство действующего законодательства позволяет отправить под следствие человека за сохранение картинки или репост, без глубокого выяснения, имелась ли экстремистская цель у обвиняемого. Одни из громких дел подобного рода – дела Даниила Маркина и Марии Мотузиной.

Оба обвинялись барнаульским судом в размещении в социальной сети картинок религиозно-экстремистской направленности. Производилась оценка экспертов. Любопытно, что в самом начале в деле Даниила Маркина был документ «Заключение комиссии экспертов №1131 от 12 октября 2017 года». В нем был сделан экспертный вывод о том, что «лингвистических и психических признаков возбуждения вражды или ненависти к группе лиц по признакам пола, религии, национальности, языка или происхождения в представленных материалах не выявлено».

Однако более поздние экспертизы потвердели факт экстремизма. Интересно и то, что дело Маркина изначально хотели квалифицировать по ст. 148 УК РФ (оскорбление чувств верующих), но по ней к тому моменту уже истек срок давности. Уголовное дело было возбуждено по ч.1 ст. 282 УК РФ.

Заметим субъективность экспертов: не каждая картинка с той или иной религиозной святыней или церковниками, представленная в юмористическом контексте, оскорбляет чувства верующих. Пример тому можно усмотреть в выводах экспертизы по делу Марии Мотузной. Так, эксперт приложил к делу анализ только 13-и выборочных картинок (при том, что девушка подтверждала наличие около 14 тыс. картинок единого содержания), большинство из которых касались религии. Оскорбляющими чувства верующих из этой необоснованной выборки были признаны только три, в остальных же состава преступления найдено не было (даже учитывая то, что они также условно могли обидеть чувства верующих).

Дело Марии Мотузной стало резонансным в масштабах страны. Обвинение было выдвинуто сразу по ч.1 ст. 282 УК РФ, по ч.1 ст. 148 УК РФ. И, судя по результатам экспертизы в деле Мотузной, можно предположить, что шутить о религиозных служителях можно, но, вопрос в том, оценит ли шутку эксперт (что заранее не прогнозируемо).

Из-за резонанса в конце 2018 года В. Путин подписал закон о частичной декриминализации статьи 282 УК РФ. В поправках значилось, что, если преступление по ч.1 совершено впервые, оно будет караться административным наказанием в виде штрафа, обязательных работ или арестом на срок до 15 суток. Уголовная же ответственность будет наступать только если преступление совершено повторно на протяжении года.

И Мотузная, и Маркин были исключены из «перечня террористов и экстремистов» Росфинмониторинга в 2019 году, их уголовные дела были прекращены, обоснование чему – изменение законодательства [4].

Марии Мотузной даже поступали извинения от прокуроров Барнаула за ошибочное привлечение к уголовной ответственности. Очевидно, что прекращение дела связано с «делом случая», ведь резонанса могло и не случится.

Субъективность проводимых экспертиз несмотря на то, что эксперты руководствуются методическими рамками, нельзя доказать, и те, кто был до Маркина и Мотузной, получили реальные сроки.

Очевидно, что до поправок в законодательство в нем имел место быть огромный пробел. За интернет-активность осудить по религиозно-экстремистским вменениям достаточно легко. И, несколько иначе дела обстоят с беспорядками в реальности.

Пример тому – антисемитские беспорядки в аэропорту Махачкалы, случившиеся 29 октября 2023 года. Их причиной признан исламский антисемитизм. Прибытие рейса из Тель-Авива на фоне призывов изгнать евреев из региона послужило поводом к массовому выступлению местных мусульман в международном аэропорту. Была предпринята попытка штурма прилетевшего авиалайнера. Следственный комитет возбудил уголовное дело о массовых беспорядках по ст. 212 УК РФ (8-15 лет заключения). К 5 ноября полиция задержала 201 человека, на 155 из них составлены административные материалы.

По мнению этнографа В. Чернина случившееся не является фактом антисемитизма, поскольку для региона такие настроения сами по себе не свойственны. По мнению эксперта, причиной случившегося стал исламизм и радикализация молодежи, которая ориентируется на ХАМАС как на «флагман борьбы против мирового зла, под которым подразумевается иудаизм» [5].

К тому же и сам Р. Кадыров назвал антисемитские беспорядки в аэропорту Махачкалы расшатыванием ситуации изнутри. В частности, он отметил, что «израильский режим показал миру свое истинное лицо, устраивая самый настоящий массовый террор в отношении мирных людей. Но нельзя идти на поводу у врагов России и расшатывать ситуацию изнутри: нельзя митинговать, громить аэропорты в поисках лиц еврейской национальности и призывать к насилию…» [6].

Ст. 212 УК РФ – это, как можно предположить, попытка не разжигать религиозный конфликт, не затрагивать острую тему, которая может только усугубить сложные международные отношения. В словах Р. Кадырова видны триггеры, такие как «израильский мир», «лица еврейской национальности», которые подтверждают, что случившееся можно инкриминировать по ст. 148 УК РФ.

Мы видим две стороны одной медали – с оной стороны – вменение обвинений, субъективное экспертное суждение и, на основании случайной выборки, обвинение в религиозном экстремизме, а с другой – замалчивание, нивелирование, отведение акцентов.

Причем, на государственном уровне. Общественная опасность состоит в том, что сохранения картинок без экстремистского умысла расценивается как преступление на основании оскорбления чувств верующих, а реальные столкновения на религиозной почве признаются простыми беспорядками.

В целом следует заметить, что определение экстремизма очень широко и размыто, как и оскорбления чувств верующих.

Например, ответственность может наступить за сам факт публикации картинки с использованием религиозной символики в шуточном контексте, а не за то, что кто-то конкретный оскорбился. И, вместе с тем, может не фиксироваться никакой ответственности, как, например, в махачкалинском случае.

Судебная практика по статьям за религиозный экстремизм чрезвычайно разная. Получается, что проще наказать одного конкретного человека, выложившего то или иное условно оскорбляющее чувства верующих изображение, без последствий для глобальной системы. И сложно наказывать за реальные преступления, поскольку они приведут к необратимым социальным и прочим последствиям, вскроют более глубокие проблемы.

Степень общественной опасности, как можно заметить, у таких дел может быть совершенно разная, не коррелирующая со степенью вменяемой ответственности. То есть, в религиозном экстремизме очень большой вес имеет субъективный фактор.