Генезис личности и Событие Рождества

«Но когда пришла полнота времени,
Бог послал Сына Своего…
Чтобы искупить подзаконных,
дабы нам получить усыновление…»
[Гал.4:4,5].

Событие Рождества – это завершение Ветхой и начало Новой истории человечества географически и исторически связанной, в первую очередь, с «эллинистическим периметром» и Римской империей.

С точки зрения «духовного развития человечества» (понятие трудноопределяемое, но интуитивно понимаемое) исторический процесс можно представить как Ветхое время и Новое время. Ветхому времени предшествует доисторическое время.

«…Доистория – это время, когда произошло становление человеческой природы… Результатом доисторического становления является то, что наследуется биологически…формирование человека как вида… Это время молчания истории… Первое становление человека – глубочайшая тайна, до сих пор совершенно нам недоступная, непонятная…Мы ничего не знаем о душе человека, который жил 20 000 лет тому назад…

… О самой доисторической эпохе мы узнаем извне, по мере того, как при раскопках обнаруживаются костные останки доисторических людей и их орудия…однако содержание их скудно: они не дают представления о душе…» (К. Ясперс) [76, с.56-59].

Только предположительно можно определить характер и степень развития структурно-функциональных особенностей головного мозга доисторического человека – субстрата его психической (душевно-духовной) деятельности: по анализу эндокранов, артефактов трудовой и бытовой деятельности, в следах искусства и религиозности.

При этом следует отметить, что интерпретации ископаемых находок часто противоречивы или сомнительны; иногда сами находки являются фальсификатами.

Эволюция доисторического человека рассматривается, как правило, в единстве и различиях эволюционных изменений гоминид; главный «маркер» изменений – эволюция головного мозга.

Исходным системообразующим фактором эволюции головного мозга является взаимодействие рецепторных электромагнитных процессов организма с электромагнитными космическими, планетарными и биологическими волновыми «программами развития». На этой основе можно выделить 5 этапов эволюции мозга в животном царстве Земли: цефализация, вертикализация, вертебрализация, сапиенизация и персонализация [6].

500 млн лет назад начинается этап цефализации – появление мозга в животном царстве Земли [60, с.219].

Основное содержание этапа – преобразование различных видов нервных сетей и узлов в специализированный надсистемный орган тела с целью дальнейшего развития внешних и внутренних систем жизнедеятельности, и совершенствования адаптации к среде обитания.

Цефализация (encephalon-головной мозг, лат) начинается в водной среде обитания организмов и заканчивается с появлением в ней различных видов позвоночных, завершивших свою эволюцию.

Эволюция мозга позвоночных происходит в пределах каждого вида, во взаимосвязи с развитием других систем организма и в условиях адаптации к среде обитания.

«…Время видообразования может варьировать от многих миллионов лет…до нескольких тысячелетий и даже столетий…» [53, с.484].

Переход первично-водных организмов на сушу (появление амфибий, рептилий, птиц и млекопитающих) – это кардинальное изменение среды обитания, включая переход из гипогравитационной среды в гипергравитационную, переход в пространство «атмосферного конденсатора», изменение электродинамических характеристик животных организмов.

В числе первых результатов перехода – изменение скелета и мышечной системы, как основных антигравитационных систем организма, и соответствующие изменения мозга.

7 млн лет назад в мире животных африканского континента, в классе млекопитающих (отряд обезьяны и полуобезьяны) появилось семейство т.н. гоминид – человекообразных приматов, самым главным общим признаком которых была бипедальность – передвижение на двух ногах, «двуногость». В «истории мозга» человека это первый, принципиально важный этап начала его эволюции – этап вертикализации.

Вертикальное положение тела в гравитационном и электромагнитном полях Земли ведет к существенным изменениям в структурно-функциональной «конструкции» гоминид.

В частности, изменяется положение центра тяжести мозга и, соответственно, структурно-функциональная архитектоника кровообращения и тканевого дыхания мозга; изменяется ориентация мозга относительно магнитной оси планеты и его взаимоотношения с электромагнитными полями внешней среды (например, с вертикальным вектором волн Шумана).

Вертикальная ориентация «оси тела» ведет к возрастанию высокочастотной составляющей биопотенциалов коры головного мозга (бета- и гамма-ритм), к увеличению когерентности показателей электроэнцефалограммы в затылочно-теменных областях.

Активируется деятельность правого полушария мозга и связанных с ним диэнцефальных структур, что сопряжено с появлением самоосознания, с появлением своего «Я» [6, 24].

Бипедализм, звуковая коммуникация, «инстинктивная социализация» и даже начальные формы изготовления орудий являются формами жизнедеятельности многих представителей животного царства Земли.

Доминанта прямохождения в сочетании с высокоразвитым мозгом гоминид совмещаются в «единой точке вертикализации» из которой берет свое происхождение человек.

Начало доистории человека связано с прямохождением, орудийной деятельностью (включая использование огня), первобытным социумом и появлением т.н. «кинетической речи» (ситуативная коммуникация звуками, жестами, мимикой).

500 тыс.лет назад начинается процесс дивергенции (разделения) среди гоминид.

Этот этап развития доисторического человека можно обозначить как этап «вертебрализации» в эволюции мозга. Основным содержанием этапа являются изменения анатомических соотношений между черепом и позвоночником, прекращение увеличения общего объема (массы) мозга как главного фактора прогрессивной эволюции гоминид, ускорение процессов внутримозговой дифференцировки. Массивный мозг «побеждается» мозгом дифференцированным [6].

Чаще всего, среди основных «участников» этого процесса рассматриваются «последние гоминиды» – Homo neanderthalensis (палеоантропы) и Homo sapiens (неоантропы, сапиенсы).

Изменения кранио-вертебральных соотношений изменяют анатомо-функциональные характеристики в областях, топографически связанных с шейным отделом позвоночника. Активизируется мозговое кровообращение (область вертебробазилярной и каротидной гемоциркуляции), изменяется артикуляция произносимых звуков (область гортани).

В частности, установлено, что гортань неандертальцев не могла производить членораздельные звуки – они использовали интонационно-голосовую сигнализацию, унаследованную от животных [47, с.36].

Итог дивергенции – исчезновение палеоантропов (в частности, «неандертальского человека») и прогрессивное развитие сапиенсов (в частности, «кроманьонского человека», как наиболее часто рассматриваемого сапиенса этого и последующих этапов эволюции) [43, с.450-451].

50-30 тыс. лет назад этап вертебрализации сменяется этапом «сапиенизации» в течении которого формируются, в самых общих чертах, «базовая» структурно-функциональная «конструкция» головного мозга, общая душевно-духовная организация и социализация Homo sapiens.

При этом, «…физический тип человека приобретает устойчивость своих видовых признаков…устойчивость видовых свойств находится в резком контрасте с ускоренным ростом культуры… господство социальных закономерностей сделалось безраздельным…» [58, с.329].

Время от позднего палеолита до окончания мезолита (временной промежуток более 20 тыс. лет) можно считать временем завершения формирования доисторического человека.

Процессы мышления, связанные с «типовой конструкцией» головного мозга позвоночных, можно обозначить как «сенсорно-моторное» мышление – оно «сбалансировано» с процессами адаптации к среде обитания.

У прямоходящих гоминид сенсорно-моторное мышление усложняется до наглядно-действенного мышления, связанного с изменением функций верхних конечностей, доминированием правого полушария головного мозга и с появлением самоосознания – противопоставления себя окружающей среде. На этапе сапиенизации развивается наглядно-образное мышление и, по мере развития речи, мышление словесно-логическое.

Усложнение внутрикортикальных и кортико-субкортикальных взаимодействий ведет к усложнению и дифференцировки эмоций.

Появление и развитие наглядно-образного мышления, усложнение эмоций манифестируют себя, в частности, в феномене палеолитического искусства «…выраженная экспрессия и потрясающий натурализм которого… не имеет аналогов в последующей истории искусств…Изображения изумляют своим реализмом и свидетельствуют о необычайной точности воспроизведения ранее виденных объектов по памяти…» [38, с.142; 58, с.329].

Особенности мышления палеолитических художников связаны, в том числе, с психофизиологическими механизмами «эйдетической памяти» и «незавершенного действия» [38, с.156].

Самое главное и жизненно необходимое дело доисторического человека – охота. Мобилизация физического организма и соответствующая активация нейро-психо-соматических механизмов первобытного охотника в случаях отсутствия значимого для него результата ведет к фрустрации потребности и развитию «…эйдетического воспоминания, подкрепленного незавершенным действием – неудачной охотой…» [38, с.156].

Потребность реализуется в двигательно-точной и эмоционально-наполненной психомоторной реакции первобытного охотника результат которой – создание изображения. Такие изображения способствовали развитию ритуалов и магии, формированию мифологического мировосприятия и развитию социализации.

Первобытное искусство возникает в палеолите (от 40 до 10 тыс. лет до н.э.) и существует около 20 тыс. лет. Затем происходит «…неожиданный перелом и быстрый закат реалистического изображения… Непосредственность и яркость восприятия утрачивается, в искусстве неолита и бронзового века нарастает схематизация изображений и, одновременно, повествовательная сложность…» [38, с.129].

По мнению большинства исследователей трансформация палеолитического искусства связана с левополушарным доминированием и развитием речи: утрата натурализма в живописи – это «цена развития слова» [38, с.155].

В палеолитической живописи, как правило, отсутствует смысловая связь между отдельными фигурами. Необходимость такой связи, увеличение объема информации и потребность ее передачи во времени и пространстве послужили причиной вычленения наиболее типичных деталей изображений, их схематизации и символизации, причиной появления пиктографии и развития письменности. «С помощью стремительных линий и силуэтов начинает передаваться событие, действие, движение».

Звуковая коммуникация на этом этапе эволюции мозга не требовала ее фиксации. Письменность «приблизилась к языку» с увеличениями объемов как визуальной, так и слуховой информации [47, с.39, 120, 128].

Развитие звуковой речи с ее атрибутикой (включая развитую к этому времени «кинетическую речь») свидетельствует о появлении понятийного (словесно-логического) мышления.

Например, словарный запас кроманьонского человека (поздний палеолит), составлял, по разным данным, от 500 до 10000 слов – наряду с обозначениями в нем уже присутствовали понятия [14, с.69].

Сапиенизация доисторического человека включает в себя, в том числе, три взаимосвязанных душевно-духовных процесса: искусство – звуковая речь – письменная речь. Общее для них – «удвоение» внутреннего мира индивида, перенос этого мира во внешнюю среду и его фиксация (образы искусства и знаки письма), новый уровень взаимодействия с окружающим социумом и внешней средой.

Появление письменности – это свидетельство перехода человечества от доисторической эпохи в эпоху культур и цивилизаций, свидетельство начала «геосоциального созидания», которое в ХХ веке будет осознано в понятии «ноосфера».

Развитие письменности прошло через этапы пиктографического, логографического и фонографического письма.

Пиктографическое письмо – древнейшая форма письменности, выделилась из первобытной живописи, как основной формы искусства доисторического человека.

Пиктографическое письмо является «фразографическим», где сообщение передается целиком, без графического расчленения на отдельные слова – это, как правило, сложные изобразительные композиции повествовательного характера, «рассказы в картинках» [27, с.62-63].

Полное развитие пиктографической письменности происходит в неолите – около 8 тыс. лет до н. э. [27, с.68-77].

С пиктографическим письмом связано т.н. «предметное» письмо, передача сообщения в котором связана не с начертательным, а с предметным обозначением (наиболее часто это были палки с зарубками или шнуры с узелками, а также какие-либо предметы окружающей среды, которым придавалось определенное символическое значение).

Примером предметного письма является широко известное послание скифов к персам, изложенное Геродотом. Письмо состояло из лягушки, мыши, птицы и пяти стрел и означало: «Если вы, персы, не умеете скакать по болотам как лягушки, прятаться под землей как мыши, летать как птицы, то вы погибнете от наших стрел» [27, с.91-95].

Пиктографическое письмо соответствует родо-племенной организации социума.

Развитие и усложнение социальной организации общества, переход к рабовладельческим отношениям сопровождалось усложнением письма и пиктографическая письменность заменяется логографической. Например, у шумеров переход от пиктографической к логографической письменности занял около 500 лет [27, с.76, 101].

Логографическая письменность основана на условных знаках (логограммах), обозначающих отдельные понятия или слова, что более точно передает устную речь.

Древнейшие системы логографического письма появились в IV-III тысячелетиях до н.э. (древнеегипетская, шумерская и критская письменность). Самые ранние памятники логографической письменности не датируются ранее 3000 гг. до н.э. [27, с.184; 76, с.56].

Особенностью логографического письма являются т.н. «детерминативы» – дополнительные, «ключевые» знаки, указывающие на конкретное смысловое значение основных знаков или их сочетаний [27, с.155-156].

Фонографическое (звуко-буквенное) письмо начинает развиваться как «консонантно-звуковое», где знаки обозначают только согласные звуки, которые возникают без участия голосовых связок – при помощи губ, языка (consonans – звучащие вместе, лат.). Позже появляется «вокализованно-звуковое» письмо, где знаки передают также и гласные звуки, образующиеся при участии голосовых связок (vocalis – голосовой, лат.) [27, с.260].

Переходной формой от логографического к фонографическому письму является «слоговое» письмо или, точнее, логографическо-слоговое письмо. Слоговые системы письма – это системы, где звук равен слогу.

Во второй половине II тысячелетия в Древнем Египте возникает первая в мире консонантно-звуковая система письма.

В начале I тысячелетия до н.э. появилось вокализованно-звуковое письмо. Греки первыми начала систематически отображать гласные звуки графически [27, с.115-116, 118, 184-185, 274-275, 331].

Смысловым завершением развития письменности является появление букв и алфавита: буквы – графическое обозначение звуков языка, алфавит – совокупность всех букв языка, расположенных в определенном порядке.

Первый алфавит, получивший широкое распространение в Средиземноморье – это финикийский алфавит, появившийся в XII-X вв. до н.э. На его основе появились арамейский и греческий алфавиты, которые оказали огромное влияние на всю последующую историю письменности.

Современная психология относит письмо к наиболее сложным формам речи. Устная речь осваивается в процессе непосредственного общения в социуме и происходит в определенной степени «пассивно», процесс письма требует активных сознательных усилий.

Переход от первобытной живописи к пиктографии обусловлен развитием соответствующих механизмов в продолжающихся процессах эволюции головного мозга. Среди них следует отметить механизм т.н. «доминанты».

В 1923 г. выдающийся отечественный физиолог А.А.Ухтомский (1875-1942 гг.) опубликовал итоги почти двадцатилетней работы, где он сформулировал законы и принципы «доминанты» в деятельности головного мозга.

Среди них, в частности, можно отметить следующие: «Доминанта есть повсюду господствующее возбуждение посреди прочих, и повсюду она есть продукт суммирования возбуждений», «Принцип доминанты: возбуждение, рождающееся от раздражения, имеет тенденцию направляться к центру, наиболее деятельному», «…Доминанта есть центр, наиболее легко отзывающийся на дальние волны и очень легко суммирующий возбуждения по их поводу», «Кортикальные клетки, как никакие другие, способны улавливать и неизгладимо удерживать следы от однажды пронесшихся реакций» [69, с.66, 69, 73, 103].

«Центр письма» расположен в заднем отделе средней лобной извилины доминантного полушария головного мозга человека. К этой области непосредственно прилежат «моторный центр речи» (центр Брокá) и нижний отдел передней центральной извилины, где находятся двигательные центры для мышц рук, шеи и полости рта. На карте Московского института мозга (1949г.) они обозначены, соответственно, как 8, 44 и 6 цитоархитектонические поля коры полушарий головного мозга [73, с.236].

Кора заднего отдела средней лобной извилины находится «на пересечении путей», соединяющих области коры, организующие двигательную функцию и звуковую речь. Это затылочные зоны, теменные и префронтальные зоны, передняя и задняя центральные извилины, центры Вернике и Брока.

Комиссуральные и длинные ассоциативные пути, связывающие, преимущественно, отдаленные участки коры головного мозга и короткие ассоциативные пути, соединяющие близлежащие извилины и проходящие или внутри коры, или под корой обеспечивают связь между данными зонами. Именно здесь, с логической неизбежностью, формируется центр письма.

Комиссуральные волокна связывают симметричные участки коры правого и левого полушарий головного мозга. Это, в первую очередь, волокна «мозолистого тела» (оно образуется более, чем из 200 млн нервных волокон, связывает все участки коры и слои коры между собой) и волокна передней спайки (связывают зрительную и слуховую кору) [18, с.167, 211, 215, 218; 71, с.98-105].

В самом общем виде можно представить, что двигательные процессы и звуковая речь, центрами которых являются констелляции корковых нейронов 44 поля (центр Брокá) и 6 поля (мускулатура лица, полости рта, носоглотки, руки) при повышении своей активации изменяют и активность в соответствующих ассоциативных и комиссуральных волокнах, связывающих эти поля.

В нейронах, расположенных в непосредственной близости к этим центрам и связанных с ними (задние отделы средней лобной извилины), «улавливаются» (сочетаются и суммируются) разнонаправленные потоки разновекторных волн возбуждения (нейрональной импульсации).

Образуются констелляции нейронов с возрастающей активностью, которые, под регулирующим воздействием префронтальной коры, создают функциональную систему из всех указанных центров и путей и доминируют в этой системе. Кортикальные клетки «неизгладимо удерживают» сложившиеся конфигурации, постепенно формируя центр письма – цитоархитектоническое поле 8 и связанные с ним проводящие пути.

Начало формирования центра письма можно отнести к позднему палеолиту, ко времени появления пиктографии.

Переход от логографического письма к фонографическому (слоговое письмо) происходил в течение более, чем тысяча лет. Это связано с трудностями разделения слова на слоги, процесса более сложного, чем разделение речи на семантические единицы (чаще всего в виде отдельных слов) и последующего их графического воспроизведения.

Кроме того, между слогом и слоговым знаком нет той непосредственной зрительной связи, как между значением слова и соответствующим ему знаком [27, с.184].

Можно предположить, что в течение этого времени происходила дальнейшая дифференциация в центре письма и в проводящих путях – в первую очередь, в крючковидном пучке и в коротких ассоциативных волокнах, что улучшало сочетательную деятельность различных корковых центров, участвующих в формировании письменной речи.

Не исключается, что на этом этапе развития головного мозга имело место увеличение продукции некоторых медиаторов и белков (как, например, нетрины, эфрины, семафорины), активирующих аксональное наведение при формировании нейрональных связей.

Большое значение в указанных процессах имеет эмоциональное подкрепление. Доисторический человек, в условиях относительно неразвитых лобных долей и низком уровне поведенческого контроля, был существом очень эмоциональным. Может быть, в глубине веков, новоявленный Homo sapiens, отчаянно жестикулируя и перемешивая слова, пытался объяснить что-то собеседнику, и на вершине эмоций, выхватив из костра обугленную ветку, стал «рисовать» свою мысль…

История человечества начинается после формирования у человека средней лобной извилины мозга.

Начало Ветхой истории – это время перехода от каменных орудий труда к медным, бронзовым и железным; это переход от родо-племенной организации социума к рабовладельческим отношениям. Появлялись крупные поселения, мелкие города-государства, протогосударства. В различных местах Земли этот переход происходил в разное время, имел как общие признаки, так и свои особенности.

Среди общих факторов развития: письменность; организация ирригационных систем, которая с необходимостью ведет к централизации, созданию государства и появлению империй для защиты от внешних врагов; возникновение народов, сознающих свое единство в языке, культуре, мифах. Большое значение в скорости и освоении новых пространств имело приручение лошади [76, с.71-72].

Древнейшие фазы культур Египта, Двуречья, Китая и долины Инда относятся к неолитическому периоду; великие цивилизации возникают около 4000 лет до н.э.

Великие цивилизации Древнего мира появились в примерных географических границах от 10°до 40°с.ш. и, как правило, в долинах рек: Нила (древнеегипетская, около 3500 лет до н.э.), Междуречья Тигра и Ефрата (шумеро-аккадская, около 3000 лет до н.э.), Инда (древнеиндийская, около 3000 лет до н.э.), Хуанхэ (древнекитайская, около 2000 лет до н.э.). Эгейская цивилизация появилась около 2500 лет назад; мезоамериканская цивилизация примерно за1000 лет до н.э. [55, с.461-468; 76, с.42, 61].

Ветхое время завершается т.н. «осевым временем», которое является переходным этапом к Новому времени в развитии человечества.

В 1948 году немецкий философ Карл Ясперс (1883-1969 гг.) обосновывает понятие «осевого времени истории… – самого резкого поворота» в историческом развитии человечества

Это время параллельного и универсального развития, которое охватывает духовное бытие человечества в цивилизациях Древнего мира и в развитых социумах Северного полушария Земли в 800-200 гг. до Рождества Христова.

В Греции – это время Фалеса, Анаксимандра, Пифагора, Гераклита, Ксенофонта.

В Израиле – время пророков Иеремии, Аввакума, Даниила, Иезекииля.

В Китае – Конфуция и Лао-цзы; в Индии- Будды Шакьямуни…

«…Все эти изменения… можно назвать одухотворением…Это было время завершения и созидания одновременно. И завершения не было достигнуто…Тем, что свершилось тогда…человечество живет вплоть до сего дня…

…Человек выходит за пределы своего индивидуального существования, сознавая свое место в целостности бытия, он вступает на путь, пройти который он должен в качестве своей индивидуальности… Человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы…осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания… Человек в качестве отдельного индивидуума отважился на то, чтобы искать опору в самом себе… может теперь противопоставить себя всему миру…

…Сознание осознавало сознание, мышление делало своим объектом мышление…В осевое время произошло открытие того, что позже стали называться разумом и личностью» (К.Ясперс) [76, с.32-39].

Великолепное описание сущности этих изменений дал выдающийся отечественный искусствовед Б.Р. Виппер (1888-1967гг.) на примерах философии и архитектуры поздней классики Древней Греции [11, с.214-258].

В частности, в Греции V-IVвв. до н.э. возникает и широко распространяется софизм (σοφία-мудрость, греч.) – философское учение в основе которого – духовная неудовлетворенность общества, потребность в новом масштабе духовной жизни, в новом мировоззрении.

«…Это открытие человечеством новой ценности, новой стороны жизни – в открытии, наряду с телом и духом, души, субъективных желаний и чувств, то есть «личного», моего…углубление в субъективные переживания человека…» [11, с.214].

Родоначальнику софизма – Протагору (486-411 гг. до н.э.) принадлежат, например, такие высказывания, как: «Человек – мера всех вещей», «Образование не дает ростков в душе, если оно не проникает до достаточной глубины».

Формирование нового мировоззрения нашло свое отражение в греческом искусстве, в границе между стилями V и IV веков до н.э.

Близкий к софистам древнегреческий драматург Еврипид (480-406 гг. до н.э.), считается основателем философской драмы характеров, внутреннего стремления человека к осознанию своего собственного к себе отношения и своего отношения к окружающей среде.

«…Сам человек и ход его жизни не кажется более зависимым от объективных, властвующих над ним высших сил – от судьбы, от воли богов, от сил природы. Жизнь человека направляется изнутри его самого, его характером, его желаниями и чувствами…» [11, с.214].

На новые духовные запросы «откликнулась», как ни странно, и архитектура, где математика формирует это «самое неподвижное и абстрактное искусство» [11, с.214-215].

В 440г Иктин, один из архитекторов и строителей главного храма Афин – знаменитого Парфенона, перестраивает Телестерион – древний храм мистерий в Элевсине.

Традиционный принцип греческой архитектуры храмов – «…тесное внутреннее пространство при великолепии наружной оболочки…» в Элевсинском храме Иктин заменяет на совершенно другой подход, где главная цель – просторное внутреннее пространство, его богатый тектонический и живописный ритм.

В конструкции храма Аполлона в Бассах Иктин впервые применил т.н. коринфский ордер капителий колонн. Особенностью коринфского ордера является его разнообразие, свободная импровизация, органическое устремление вверх, что «…вполне соответствовало новым тенденциям в греческой архитектуре к более стройным… более динамическим формам…» [11, с.215, 219].

В 421-408 гг. до н.э. возводится один из выдающихся памятников греческой архитектуры этого времени – храм Эрехтейон.

«…Насколько Парфенон монументально величав, настолько Эрехтейон интимно изящен…

…Никогда еще греческий храм не отличался такой беспокойной прихотливостью своего внешнего облика, таким богатством точек зрения, как Эрехтейон. Как и храм в Бассах, так и Эрехтейон отражает духовное напряжение эпохи. Но там, благодаря одухотворенной фантазии Иктина, это преломилось в новую концепцию интерьера, здесь же вылилось в изящную, капризную игру наружной оболочки…» [11, с.215, 217, 219-221].

В осевое время исчезают великие культуры древности, которые существовали тысячелетиями. «Древние культуры продолжали существовать лишь в тех своих элементах, которые вошли в осевое время, восприняты новым началом» [76, с.37].

Возникновение великих цивилизаций Древнего мира в едином «планетарном поясе» определенных географических координат объясняется, в первую очередь, наиболее благоприятными условиями для жизни и хозяйствования.

Однако, планетарная синхронность изменений, которые «…можно назвать одухотворением…» и «однонаправленность» духовного содержания осевого времени не находят однозначного объяснения в исторической науке [15, с.11-13].

«…Остается только вместе с Ясперсом удивляться тому, что оно оказалось единым для столь разных стран и народов…» [10, с.150].

С точки зрения витакосмологии осевое время является закономерным этапом «соединения» программы Генома Вселенной с определенным уровнем развития структурно-функциональной организации головного мозга человека. Планетарные координаты определили историческое время реализации данного этапа программы Генома, географические координаты – национальное и индивидуальное своеобразие этой реализации.

Это предположение подтверждается результатами исследований циклов т.н. «Больших минимумов Солнечной активности».

Установлено, что «самый грандиозный всплеск творческой активности в Мировой истории … («осевое время» К.Ясперса)» синхронизируется с минимумами солнечной активности [12, с.31].

«Всплеск» творческой активности философов и математиков соответствует циклам «Солнечного минимума», в то время как активность поэтов, музыкантов, художников «тяготеет» ко времени перед началом или после окончания данных циклов, но чаще к эпохам максимумов солнечной активности [12, с.34].

Исходя из механизмов воздействия солнечной активности на ионосферу и магнитосферу предполагается, что непосредственным агентом воздействия на человека являются электромагнитные и акустические поля низких и сверхнизких частот, а также геомагнитные пульсации в полосе частот около 1Гц, стимулирующие творческую активность преимущественно левого полушария головного мозга человека [12, с.38-40].

Можно также предположить, что при минимальных показателях Солнечной активности излучения из глубин Космоса, из Генома Вселенной в меньшей степени подвержены искажениям от излучений Солнца или, наоборот, взаимодействуют с ними при минимальных их значениях.

Осевое время существенно изменило религиозный «статус» человечества.

Ранние религиозные системы – древнеегипетская, месопотамская, ведическая религия Индии, мезоамериканская в определенной степени статичны. Интеллектуальный уровень религиозных представлений соответствовал уровню экономического и общественного развития – все они находились в состоянии своеобразного «баланса». В осевое время этот баланс был нарушен развитием индивидуального мышления, возвышением этического стандарта и трансцендентальности Божества [10, с.151].

«…В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий… Божество неизмеримо возвысилось посредством усиления этической стороны религии…» [76, с.33].

Человек начинает осознавать себя не пассивным участником в божественных силах и в земных стихиях, но организующим центром окружающего его мира. Такой человек нуждается в Едином Боге, который не только просто принимается, но которого, в определенной степени, он понимает и принимает как равного себе.

Индивидуальный человек стал лично соотносить себя с Богом в первой монотеистической религии человечества – в иудаизме. Она возникает до осевого времени (заповеди Моисея датируются рубежом II- началом I тысячелетия до н.э.), однако окончательное формирование (1-й и 2-й Иерусалимские храмы, «Тора» и т.д.) также связано с осевым временем: «…Пятикнижие…детище осевого века…» [10, с.319].

В это время в религиозных системах на географическом пространстве «эллинистического периметра» появились и некоторые другие монотеистические культы (культ Атона в Древнем Египте, Мардука – в Вавилоне, Ахура Мазда в Персии), но они не получили такого развития, как иудаизм, постепенно превратившийся в мировую религию.

На фундаменте иудаизма и Ветхого Завета появляется христианство [10, с.356].

«…Для западного сознания ось истории-Христос. Христианство, христианская церковь является, быть может, самой великой и возвышенной формой организации человеческого духа, которая когда-либо существовала.

Из иудейства сюда перешли религиозные импульсы и предпосылки…от греков философская широта, ясность и сила мысли, от римлян – организационная мудрость…

Христианская церковь оказалась способной… вобрать в себя все идеалы, считавшиеся до той поры наиболее высокими, и надежно хранить их в виде нерушимой традиции…

Явление Сына Божьего есть ось мировой истории…» [76, с.32, 82].

Рождение Христа – основа всего христианского вероучения, один из величайших праздников христианской Церкви и христианского Календаря года.

Событию Рождества предшествует сорокадневный пост, смысловым содержанием которого является подготовка к Встрече с Христом в душе человека, созидание в душе таких ее качеств, которые способны воспринять новую всеобъемлющую реальность – Богомладенца.

Главным событием Рождественского поста является праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы – импульс и движение чистой младенческой души юной Марии к Отцу Своему и Ее возрастание до Пречистой Девы Марии.

Рождественский пост – это сорок дней или сорок ступеней, в которых отобразились пятнадцать ступеней Иерусалимского храма, где на каждой из них священники и левиты пели псалмы, встречая Марию [35, с.31].

И на каждой ступени Рождественского поста движение души сопровождается святыми, каждый из которых имеет свое духовное значение для развития души.

В православной традиции значение святых, как канонизированных Церковью, так и «неведомых миру святых» определяется единой природой всечеловеческого и космического бытия: «…каждое отдельное лицо, преодолевая в себе зло, этой победою наносит поражение космическому злу столь великое, что следствия ее благотворно отражаются на судьбах всего мира…изменяется течение исторических и даже космических событий, и потому каждый святой есть явление космического характера, значение которого выходит за пределы земной истории в мир вечности» [67, с.208-209].

В Календаре Русской Православной Церкви этого периода – более 78 святых имен [28, с.49-50; 59, с.613-690; 70, с.786-878].

Среди них, например, апостол Андрей Первозванный и евангелист Матфей, Иоанн Дамаскин, Николай Чудотворец, Спиридон Тримифунтский, Александр Невский, Илья Муромец, Иоанн Кронштадский…

В день памяти Спиридона Тримифунтского (25 декабря н.с.) начинается «поворот Солнца». Продолжительность ночи уменьшается, телесно-душевная организация человека воспринимает все больше света.

Среди народных русских примет этого дня –поворот медведя «на другой бок» в своей берлоге (25 декабря) и начало отступления (28 декабря) сил тьмы под действием сил Солнца – его лучей, утренних и вечерних зорь [28, с.318,320].

В день памяти священномученика Игнатия Богоносца (2 января н.с.) начинается предпразднество Рождества, непосредственная подготовка души к Встрече с Предвечным Младенцем [16, с.34].

И как преддверие Встречи – великомученица Анастасия Узорешительница (4 января н.с.), снимающая «узы» и «зажимы» с многочисленных темниц в глубинах души и открывающая двери души для Солнца и Христа. В русской православной традиции святая связывается с покровительством беременным и успешными родами!

Содержанием Рождественского поста и его основным «мотивом» являются развитие души и преодоление «сил тьмы».

Активизация сил «тьмы» происходит в самое «темное» время календарного года. Изменение орбиты и наклона земной оси ведет к существенному уменьшению инсоляции поверхности Северного полушария Земли – до 50% от инсоляции в летнее время; на широте Москвы, например, инсоляция составляет около 30% от летних значений [66].

Снижение интенсивности светового фона, окружающего человека, ведет к изменениям в его нейрофизиологических и психофизиологических механизмах.

Нельзя исключить и других механизмов, работа которых изменяется или нарушается при снижении интенсивности окружающего светового фона. К ним, возможно, относятся т.н. «оптические каналы связи» внутри головного мозга, деятельность которых интенсивно изучается в последнее время [77].

Сила «тьмы» неизмеримо возрастает в это время вследствие формальной логики отсутствия Христа в мире – Его Рождение еще не состоялось. Искаженная грехом природа человека с одной стороны и силы, «имя которых – легион», с другой. Цель сил «тьмы» одна – не допустить Встречи души с Христом, нарушить развитие души.

Реальность т.н. «темных сил» никогда не подвергалась сомнению в процессе исторического развития человека, она подтверждается многовековым религиозным опытом и художественным творчеством человечества. Особую значимость для атеистического научно-технического мировоззрения имеет, в частности, мистический опыт святых отцов православной Церкви.

В святоотеческом учении о злых духах одно из главных положений – это не природа или различия злых сил, но отношение человека к силам зла, его борьба со злом и его твердость в вере. Силы «тьмы» рассматриваются в контексте этой борьбы, как препятствия правильному развитию души и, одновременно, как условие такого развития.

«Со времени падения человека соединяется история его духовной деятельности с историей Ангелов Света и ангелов падших: причиной борьбы их и непрестающей брани соделался человек…

…И ангельский мир, и мир демонов – это реальный мир…Только человеческая гордыня или человеческая глупость приводят к тому, что то, что нельзя потрогать и увидеть глазами отрицается с легкостью…Бесы – как паразиты в теле человека. О них можно не знать, даже не верить в их существование, но они действительно паразитируют в душах и незаметно для своих хозяев, управляют их мыслями и поступками…» [3, с.419-420; 34, с.380, 394; 63, с.57].

Святые отцы категорически запрещают какое-либо общение с силами «тьмы», обладающими «необъятным могуществом», всегда превышающим собственные силы человека. Даже простое, «поверхностное» любопытство человека к этой стороне жизни, формирует т.н. «прилог» в душе, искажая ее организацию и разрушая ее, если «прилог» будет развиваться. Цель сил «тьмы» всегда одна – искажения душевной жизни человека. В святоотеческой литературе это называется «помрачениями ума».

Тем не менее, на протяжении всего исторического пути, в человечестве постоянно присутствовало осознанное стремление к взаимодействию с потусторонними силами (учения, ритуалы, магия, часто – мошенничество и т.п.).

Например, в XIX веке попытки «объективизировать» духовный мир широко распространились в форме «спиритических сеансов»; в конце XX – начале XXI вв. проводятся работы по «объективизации» духовных сущностей с использованием современных технических средств (Г.П.Крохалёв, Т.Констебль, Ф. Георгица, Л.Боккони) [23].

Принципиальная несостоятельность подобных научно-технических способов «объективизации» в том, что «потусторонний» мир имеет духовную природу – его силы действуют только в духовной организации человека. Эти силы реализуются в мире земном через человека и, соответственно, через социум.

«Энергетический фон», который часто сопровождает действие духовного мира в мире физическом, есть давно известная реальность и она описана в мифах и сказках разных народов, в религиозной и художественной литературе.

Попытки непосредственной «регистрации» и «объективизации» низводят разрушительные для человека «силы тьмы» в мир человека, где их и без того предостаточно: «… как воздух обнимает нас повсюду, так повсюду окружают нас и духи злобы и непрестанно подступают к нам, как комары в сыром месте…» (Феофан Затворник) [2, с.266].

Рождественский пост начинается после особого духовного события – Собора Архистратига Михаила и Светлых Сил Бесплотных. Светлая небесная иерархия особым образом организуется, ограничивая поле деятельности и активность «темных» сил, противодействуя сгущающейся «тьме»; поддерживая и укрепляя человека на пути к Рождеству, способствуя развитию «внутреннего света» души человека.

Среди механизмов развития «внутреннего света» в душе человека особое место занимает молитва.

Богословское изучение христианских молитв имеет многовековую и «многотомную» историю; научное изучение началось во второй половине XX века.

В 1962 году появляется термин «нейротеология» и, в последующем, термины «биотеология», «спиритология» и «нейроспиритология». Проводятся исследования с использованием психологических, психолингвистических, электроэнцефалографических, магнитно-резонансных и позитронно-эмиссионных методик и технологий [9, с.39; 68, с.66].

В частности, установлено, что во время религиозно-мистических и молитвенных состояний возникает ощущение «всеобъемлющего единства, целостности и спокойствия»; определяется высокая синхронизация нейрональной активности в различных отделах головного мозга; усиливается кровоснабжение правого дорсолатерального и дорсомедиального участков префронтальной коры; активируются структуры лимбической области.

Предполагается, что на уровне таламических структур происходит инверсия левополушарной логически-вербальной информации на правополушарную [9, с.40-41; 68, с.68].

Однако существуют серьезные возражения против экспериментальных исследований молитвенных состояний.

1. Трудно представить, что связь с Богом, с «Высшим Разумом», возникает именно в процессе конкретного эксперимента по желанию испытуемого и исследователя.
2. Нет доказательств прямой связи молитвенных состояний с регистрируемыми изменениями, генезис которых может быть связан со многими другими факторами.
3. Сложные психологические процессы и состояния низводятся до уровня элементарных электрических или химических изменений, ограниченных отдельными участками мозга [9, с.41; 37, с.363].

В последнее время молитва часто рассматривается как вариант т.н. «измененного сознания», наряду с медитацией, ритуальными танцами, психоделиками, дыхательными и звуковыми практиками, депривациями и т.д. [37, с.363].

Не касаясь этой сложной и объемной темы следует отметить, что медитация, как правило, ведет к «растворению» личности в «Абсолюте».

Отцы-исихасты создали учение об умно-сердечной молитве, где «ум соединяется с сердцем», «молитвенный труд» является одной из основ христианской мистической практики, а «умное делание», «низведение ума в сердце» сохраняют и развивают душевно-телесную целостность личности [2, с.214].

«…Главное же – умное в сердце Богу предстояние с благоговеинством… Молитвы, кои не из сердца, а из головы только и с языка идут, не дают луча, восходящего на небо…» (Феофан Затворник) [61, с.77, 226-227].

Событие Рождества дано нам в Евангелиях от Матфея и Луки: у Матфея в 8 стихах 1-й главы и в 12 стихах 2-й главы; у Луки – в 20 стихах 2-й главы Евангелий.

Евангелист Матфей в 1-й и 2-й главах Евангелия пишет о Благовещении и Событии Рождества, о пришедших в Иерусалим с востока волхвах (мудрецах) и о поклонении волхвов с принесением даров – золота, ладана и смирны. В стихах 2, 9 и 10 сообщается о путеводной для волхвов звезде, которая «шла перед ними и остановилась над местом, где был Младенец». В стихах 3-12 сообщается о встрече мудрецов с царем Иродом в Иерусалиме и откровении, ими полученного во сне, не возвращаться к Ироду.

Евангелист Лука во второй главе Благовествования сообщает о переписи «по всей земле», об Иосифе и Марии, пришедших из Назарета в Вифлеем, о Рождении Младенца: «И родила Сына Своего первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». В стихах 8- 20 сообщается о пастухах, «…которые содержали ночную стражу у стада своего», об Ангеле Господнем, возвестившем пастухам о «великой радости, которая будет всем людям» и многочисленном воинстве небесном, славящем Господа; о том, что после поклонения Младенцу «…возвратились пастухи, славя и хваля Бога за все то, что слышали и видели, как им сказано было».

Актуальность и «востребованность» События Рождества, как ступени исторического развития человечества, подтверждается многочисленными письменными источниками этого времени.

Время Рождества – это время напряжённого ожидания прихода Спасителя мира, прихода Мессии.

Это время «глубинной жажды» нового, время «осознания» невозможности развития в прежних духовно-душевных формах организации души, необходимость формирования нового состояния как индивида, так и социума.

«…Рождение Спасителя ожидалось не только евреями, которые имели ясные предсказания об этом пророков Михея, Исаии, Даниила и других, но также и язычниками, понимавшего под Мессией некого посланника с неба, который принесет человеческому обществу нравственное оздоровление… Весь греко-римский мир в то время наполнялся знамениями и пророчествами о новом Владыке, Который вскоре должен прийти в мир… Вся ветхозаветная вера была пронизана ожиданием прихода Мессии…» [16, с.16-17].

Событие Рождества разделило всю историю человечества на две эры – до и после Рождества Христова. В двухтысячелетней истории новой эры Рождество вошло в повседневную жизнь миллионов и миллионов людей, живших и живущих на Земле; постоянно присутствует в бесчисленных комментариях, интерпретациях, исторических разысканиях, в научных, философских и литературных исследованиях, в произведениях искусства.

В частности, в III веке из различных предположений о числе волхвов установилось их число, как трех (Ориген, греческий теолог и философ; 185-254 гг.); в VII веке волхвы стали именоваться «царями», появились их имена: Валтасар, Мельхиор, Каспар и возраст: пожилой, зрелый, юношеский (преподобный Бéда Досточтимый, монах-бенедиктинец и английский историк; 672-735 гг.); возникло предположение о персонализации в каждом из них народностей, восходящих к Симу, Хаму, Иафету и т.д.

Существенно расширилось и само повествование, особенно после появления в XIV веке «Истории о трех царях» Иоанна Хильдесхаймского [4, с.141; 16, с.280-281; 13, с.345-346].

Можно выделить несколько уровней «присутствия» События Рождества в духовной сфере социума: библейский, церковно-канонический, богословско-философский, научно-исторический, изобразительный.

Рождество, являющееся одним из величайших событий в истории, возможно принять как «исторический маркер» важнейшей ступени в духовном развитии человека и человечества.

Это ступень исторического развития душевных (психофизиологических) механизмов осевого времени перед началом формирования новых механизмов в душе человека. Благая Весть обозначает их в триединстве – дары волхвов, путь волхвов и путь пастухов.

Дары волхвов – золото, ладан (ливан) и смирна связываются, как правило, с поклонением Богомладенцу как Царю (золото), как Богу (ладан) и как смертному человеку (смирна) [16, с.73, 85, 99, 181].

В процессе исторического развития изменяется интерпретация даров от символов сугубо материальных до символов духовно-душевных:

Григорий Богослов (IVв.): «Но мы… принесем не ливан, как Богу, не золото, как Царю, не смирну, как Вкусившему за нас смерть, но дары таинственные, превышающие видимое…».

Иоанн Златоуст (IV-Vвв.): «…Принесли Ему познание, послушание и любовь…».

Ефимий Зигабен (XI-XIIвв.): «Принеси Ему вместо золота блеск чистых дел и слов, вместо ладана – молитву…, вместо смирны – умерщвление страстей, которое наиболее сохраняет существо души и наполняет благоуханием».

Иннокентий Херсонский (XIXв.): «…Сии странники Востока представляли собой у яслей Христовых, можно сказать, все человечество, и дары их изображают символически все, что может быть приносимо Спасителю нашему от нас, Его последователей. Златом в этом отношении означаются дары вещественные, ливаном – дары духовные, невещественные, а смирна выражает дары, так сказать, духовно-вещественные …

Не без причины… три дара у яслей Христовых… яко выражение трех частей существа человеческого, то есть духа, души и тела…» [16, с.114, 153-154, 182, 223-226, 275-282].

Подобным образом изменяется интерпретация сведений о пастухах и волхвах.

Филарет Московский (XIX в.): «...В Евангелии мы видим два пути к Рождающемуся Христу: путь волхвов и путь пастырей.

Путь волхвов есть путь света и ведения… Путь пастырей есть путь сени и тайны, путь веры… он совершается без руководителя… Путь волхвов… был продолжительнее, и труднее, и опаснее, нежели темный путь пастырей…

Пастыри преходят поприще мрака и…достигают того, что слава Господня, единожды осиявшая их с небес, теперь невидимо вселяется в них самих…

Яркие озарения ума не всегда можно принимать за непреложные знамения приближения ко Христу и за верные указания истинного пути возрождения… Если же кто с волхвами притек в сокровенный Вифлеем от шумного Иерусалима, да не возвратится тот к Ироду… да не соделается тайна Царя славы оружием миродержателя тьмы века сего…» [16, с.223-226].

Дары волхвов символически обозначают результаты предшествующей истории развития человека; обозначают имеющейся у него в это время «начальный капитал души», который необходим для последующей духовной эволюции человека в триединстве его системной организации – души (золото), духа (ладан) и тела (смирна).

Путь пастухов и путь волхвов – это символ формирования двух линий духовного развития человека – механизмов «умного» и «сердечного» мышления в процессе исторического перехода «индивидуального» человека (Homo sapiens) к «планетарному» человеку (Homo maximus). Это переход, на котором формируется личность (Homo personalis) – в ней оба пути совмещаются. Возможно, что в основе совмещения лежит антиномичность абстрактного и образного, дискурсивного и интуитивного. Однако на этой дороге нейропсихология еще не поставила свои указатели.

Термин «Homo maximus» основан на словосочетании «homo maximus» из работы Н.П.Евдокимова 1958г., где оно указывает на развитие индивида «от архаичного животного инфантилизма…к полному «я», «я сам» [20, с.191].

Путь волхвов в Событии Рождества проходил под указующим светом путеводной звезды.

В последующих за Благой Вестью многочисленных попытках объяснения природы и значения путеводной звезды (Вифлеемская звезда, звезда Рождества) указывалось на Божественную или ангельскую силу, на Ангела – вождя стран, на соединение планет в созвездии Рыб, на вспышку сверхновой звезды в созвездии Козерога, на комету Галлея и т.д. [16, с.29-46, 160-165, 173; 17, с.15-16].

Если рассматривать путь волхвов как «путь разума в поисках истины», то Рождественская звезда однозначно указывает на развитие человека не только индивидуально-социальное, но и космическое.

«Космический фактор», в большей или меньшей степени, но всегда присутствовал в истории человечества: в его психофизическом формировании (галактические, солнечно-земные и планетарные связи, геофизические и геологические факторы), в мифотворчестве, в обрядах и в религии, в литературе, в искусстве.

Со времени Рождества «космическое водительство» духовно-душевного развития человека возрастает и становится определяющим, «путеводным». В первую очередь, это развитие познавательных, аналитико-синтетических и дискурсивно-интуитивных механизмов головного мозга, результатом деятельности которых стали впечатляющие научно-технические достижения последних 500 лет развития социума.

Анатомические, физиологические и психологические составляющие указанных механизмов активно изучаются на протяжении последних 200 лет.

На рубеже ХХ-ХХI столетий изучение анатомо-физиологической и психологической организации головного мозга расширяется до гипотез о космических детерминантах и квантовых процессах в деятельности мозга, о голографической организации сознания и мышления человека; все больше переходит в область душевно-духовных волновых процессов.

Символом перехода является Рождественская Звезда.

Значение символа «ощутил», например, Борис Пастернак, передав его в широко известном произведении 1947 г., где контекст конвергирует к последней строке и концентрируется в многозначной глубине каждого слова: «…С порога на Деву, Как гостья, смотрела звезда Рождества…».

Событие Рождества – великое начало «христианизации ума».

Это самая точная и самая краткая «формула» тех изменений, которые совершаются в душевно-духовной организации человека на протяжении последующих двух тысячелетий.

«Это была христианизация ума…насыщение мысли тайной… Не одно только чувство, но и ум наш также должен быть религиозным, мысль также должна раскрываться навстречу истине – ни то, ни другое в отдельности, но все наше существо…» [41, с.466].

Данный тезис В.Н.Лосского является, в определенной степени, указанием на необходимость поиска и развития соответствующих нейрофизиологических, нейропсихологических и психологических механизмов, «сочетающих» интеллектуальную и эмоциональную деятельность.

«Умное» и «сердечное» мышление должны быть объединены присутствием Христа в процессе «христианизации ума»- основы формирования личности.

«Христианизация ума» ветхого человека начиналась Благой Вестью и вселенской проповедью апостолов. Во II веке в раннехристианской теологии появляется Троичная концепция Бога (Тертуллиан). В это же время появляется и термин «Τριάς – Троица» (Феофил Антиохийский) [2, с.129; 44, с.56].

В трудах многих подвижников рождающейся христианской Церкви и, в первую очередь, трех «великих каппадокийцев»: Василия Великого (329-379 гг.), Григория Богослова (330-389гг.), Григория Нисского (335-394 гг.) учение о Троице становится одним из основополагающих в христианстве. В историю Церкви эти святые отцы вошли как «троица, которая славила Троицу».

Они решали небывалую по грандиозности задачу, возникшую перед человечеством после прихода Бога – Спасителя: донести до человека новые, не существовавшие понятия; выразить через ограниченные понятия человеческого языка того времени безграничность Божественного Абсолюта Святой Троицы, троичность Единого Бога, «…поразительную и новую реальность, которую открывает только христианство – реальность личности: в Боге и в человеке…

Не беспокоивший античность и даже, напротив, диалектически устраивавший ее дуализм противостоял тревожному в этот переходный период христианскому сознанию, стремившемуся к объединяющему личностному началу…» [40; 41, с.468; 62].

Необходимость уточнения новых понятий была обусловлена тремя обстоятельствами. Во-первых, это особенности греческой цивилизации, где истина была абсолютным приоритетом над всеми ценностями жизни.

«…Греческая цивилизация на всем протяжении своей истории – и в дохристианскую и в христианскую эпоху – основывалась на абсолютном приоритете истины над прочими жизненными ценностями. Современная цивилизация, напротив, предпочитает истине пользу…» [74, с.39].

Во-вторых, признание ранее гонимого христианства официальной религией (313 г., Миланский эдикт императоров Константина и Лициния) вызвало широкий интерес к ней в социуме того времени.

Особенно бурно «христианизация ума» происходила в восточной части Римской империи – в Византии, где императив исторического развития на многие века соединил «римское тело, греческий разум и восточную мистическую душу» [48, с.542].

«Характерной чертой византизма является то, что умственная жизнь… была поглощена церковными вопросами и интересами… Эти высшие интересы много веков имели свое средоточие в церковных задачах. Религия, богословие, церковь были той областью, где находили себе наилучшее удовлетворение не только потребности души, но и научного стремления…где процветало проповедническое красноречие, где находило себе самое свободное поприще высшее честолюбие…В церковной области имелось и сильное общественное мнение…

Создавалась атмосфера, в которой церковная борьба и церковные задачи всецело овладевали умами многих миллионов образованных и необразованных людей обоего пола и чрезвычайно быстро превращались в важные государственные вопросы. Очень часто догматические споры на больших и малых соборах задевали современников гораздо больше, чем суровая борьба войска с варварами на Дунае, в Балканах или с могучими магометанскими отрядами…» [32, с.20-21].

Троичность единого Бога была «поразительной и новой реальностью» для первых веков христианской истории.

В-третьих, и это самое главное, новый «импульс» исторического развития человечества неотделим от новых смыслов его существования.

Троичность, как понятие «совокупности из трех элементов, взаимосвязанных между собой в единое целое», формировалось на протяжении всей истории человечества.

«…Три – это не только число и цифра… оно приобрело значение символа, идеи синтеза, единства, фундаментального принципа организации природы как целого. Творцы самых древних мифов полагали, что космос в своей основе тройствен, и поэтому тройственным должно быть все, что имеет священное, космическое значение… Древние мыслители… отмечали, что единица (монада) – это значение нерасчлененного, непроявленного мира… Суть числа «два», диады, несет в себе значение дифференциации, расщепления, двойственности, наконец разрушения и гибели.

Сила объединения и созидания заключается в третьем – единстве, примирении, согласии, поэтому в качестве структурной единицы для методологии целостного подхода древними мыслителями была избрана триада…

Из всех более сложных структур мира действительности именно триада оказывается определяющей качественное состояние любого объекта…» [8, с.7-8].

Число «три» имело особое значение и широкое распространение в религиозных традициях, в космогонии и космологии, в этических системах и в мифологии разных народов на протяжении всего исторического пути человечества.

В пантеоне богов Древнего Египта на протяжении многих столетий главнейшими были Исида, Осирис и Гор (т.н. «Гелиопольская Троица»). Существовали Мемфисская триада богов (Птах, Сохмет, Нефертум), Фиванская триада (Амон, Мут, Хонсу) и некоторые другие. Троичность присутствовала и в космологии (три параллельных мира – земной, мертвый и Дуат) [8, с.25, 28, 31].

В Древней Индии духовная традиция троичности была особенно развита, «пронизана идеей трехчленной соединенности всего в мире». Это, например, триада брахманизма (боги Агни, Сурья, Вайу), Тримурти индуизма (Брахма, Шива, Вишну), троичность буддизма (Срединный путь между двумя крайними, три сокровища – Будда, Дхарма, Сангха).

Мироустройство проявляется в трех основных качествах (саттва, раджас, тамас), а познание мира имеет троичную природу – разум, ум, чувства («разум – возничий, чувства – кони, ум – поводья») [8, с.46, 48, 56].

Древний Китай воплотил идею троичности уже в древнейшем памятнике своей письменности – «Книге перемен» («И-цзин»), в которой на основе триграмм (духовное единство сущностей неба, земли и их Великий предел) представлены 64 гексаграммы, комбинация которых отражает всеобщую картину мира. Мир представлялся как процесс, имеющий начало, бытие и завершение.

Духовная жизнь Китая формировалась на основе трех учений даосизма, конфуцианства и «китаизированного буддизма» [8, с.58-59, 69].

В древнееврейской культуре троичность представлена в священных книгах иудаизма и, например, в известной гексаграмме Звезды Давида (печать Соломона), которая состоит из двух взаимопереплетенных треугольников-символов священного соединения Земли и Неба, женского и мужского и некоторых других понятий.

Символизмом троичности наполнена мифология Древней Греции и Древнего Рима [8, с.73, 87, 89, 100].

«…Число «три» являет себя всюду, как какая-то основная категория жизни и мышления…Есть какая-то глубокая связь между всеми троичностями…» (П.Флоренский) [72, с.458, 461].

Троичность христианства принципиально отличается от всех предшествующих представлений о «троичных сочетаниях».

«…Истина о Троице – это ответ Церкви на вопрос о жизни и смерти, это выявление тайны нашего существования, нашей возможности достигнуть подлинной жизни, не подвластной времени и разложению…» [74, с.16].

Отцы – каппадокийцы начали работу по «христианизации ума» с уточнения понятия «личность», которое отсутствовало в древнем мире. Понятие «личность» не имело онтологического содержания и включало в себя, например, «лицо, как часть тела», «выражение лица», и было единым для бога, человека, морды животного, планеты и т.д. [74, с.24-32].

Высочайшая образованность каппадокийцев позволила трансформировать содержательный смысл соответствующей лексики греческого языка, в частности, таких понятий, как природа (φύσις), сущность (ουσίος), ипостась (υρόστασις), лицо (πρόσωπον).

«…Они так преобразовали их смысл, что сообщили им способность обозначать ту поразительную и новую реальность, которое открывает только христианство – реальность личности: в Боге и в человеке, ибо человек – по образу Бога…Переплетением природы и личности наполнена вся история тринитарного вопроса в первые века новой эры…» [40; 41, с.468].

Сущность – это общая для всех людей природа, т.е. единство в дихотомии тела и души или в трихотомии тела, души духа; сущность не делится.

Это то, что есть общее у разных лиц. В латинском языке обозначается как «субстанция» (substantio) или как ее синоним – essentia (наиболее близкое значение – «суть»).

Понятие «лицо» каппадокийцы сблизили с понятием «ипостась» и тем самым, дали им онтологическое содержание. Ипостась – неповторимость; частное, которое вмещает в себя сущность [74, с.191-197].

«Каждое Лицо пребывает в истинной ипостаси» (Василий Великий) [7, с.88-89].

Можно сказать, что ипостась – это «внутреннее» проявление сущности, лицо – «внешнее проявление» сущности. Лицо и ипостась характеризуются как неделимое целостное, как личность. «…Целостность и уникальность личности не разрушаются в смерти. Они сохраняются и в последующем воскресении…» [2, с.113-116; 7, с.96; 74, с.197].

Две стороны одной сущности, как духовные категории, в определенной степени сохраняют себя и после смерти человека, делая его узнаваемым в духовном мире. Об этом свидетельствует евангельская притча о богаче и Лазаре [Лк.16:23].

Сохранение духовности личности после смерти подтверждается также тем, что святые христианской Церкви безошибочно узнаются именно как личности при молитвенном обращении к ним.

«Если природы единожды ипостасно соединились между собой, то они навсегда остаются неделимыми. Ибо, хотя душа и отделяется от тела в смерти, тем не менее, их ипостась остается одна и та же» (Иоанн Дамаскин) [74, с.164].

Личность есть некий интегрирующий принцип, создающий единство всех планов и взаимосвязей сущности; такое «взаимообщение свойств» обозначается как «перихориза» [8, с.138; 17, с.45].

Термином «перихоризис» (περίχώρησις – движение по кругу, греч.) в значении «взаимообщение», «взаимопроникновение» Григорий Нисский обозначил внутрибожественную жизнь Святой Троицы, главным содержанием которой является «неподвижное движение Любви» [6, с.138; 42; 75].

Развитие Homo sapiens в окружающем его тварном мире соответствовало линейной логике окружающего трехмерного пространства-времени, успешность взаимодействия с которым определяется, в первую очередь, степенью развития органов чувств, наглядно-действенным (сенсорно-моторным) и, позже, наглядно-образным мышлением и реализацией волевых устремлений.

В процессе этого развития с необходимостью были «подавлены», а для большинства людей утрачены, «органы» восприятия духовного мира, оставившие свой «след» в экстрасенсорном восприятии и интуитивном мышлении человека.

Дискурсивное мышление до настоящего времени затрудняется с понятием Тайны Святой Троицы.

На протяжении последующих веков для объяснения этой тайны было предложено множество аналогий и примеров. Среди первых – т.н. «кирпич Спиридона Тримифунтского».

Предание говорит о малообразованном пастухе и, впоследствии, епископе и чудотворце Спиридоне Тримифунтском, который, присутствуя на Первом Вселенском Соборе прекратил споры ученых мужей о нераздельном и неслиянном единстве Святой Троицы.

Сжав левой рукой глиняный кирпич, он совершил правой рукой крестное знамение и со словами: «Во имя Отца! сжал кирпич, из которого произошел огонь, которым обжигали глину. Святой продолжил: «И Сына!» из глины истекла вода, с которой смешивали глину; «И Святого Духа!» и разжав ладонь показал присутствующим глину, из которой был сделан кирпич.

Святитель Григорий Палама использовал сравнение с тремя точками «…на углах равностороннего треугольника, где каждая является средней… по отношению к двум другим…» [51, с.50-51].

Глубокая связь между троичностями мира, их триединство было доказано, например, в наше время академиком Б.В.Раушенбахом при формально-логическом анализе понятия «вектора с тремя ортогональными составляющими» [56].

Логические структуры Троицы и математического вектора полностью совпадают, что доказывает их логическую изоморфность. «Лишь сегодня становится понятным величие отцов Церкви в смысле интуитивного создания безупречной логики триединости» [56].

Логическая изоморфность снимает антиномичность нераздельности и неслиянности в Святой Троице, они перестают быть подвигом веры и становятся доступными пониманию: неслиянность Троицы обусловлена тремя Лицами, нераздельность – их единством в Боге.

Подвиг веры необходим в постижении тайны взаимодействия Лиц Святой Троицы, тайны соединения единичностей в созидании троичности [56].

Однако при этом существует «ограничение отцов Церкви», которые отмечают, что к Богу неприменимо такое вещественное понятие как число, поскольку исчислять можно только объекты, разделенные пространством, временем и силами [2, с.109].

«…В силу ограниченности человеческого разума тайна Святой Троицы не может быть точно выражена в слове. Ее можно, в известной мере, постичь только в опыте духовной жизни… Богословие не ставит перед собой целью снять тайну, приспособив богооткровенную истину к нашему пониманию, но призывает изменить наш ум так, чтобы он стал способен к созерцанию Божественной реальности …» [2, с.108-110; 22].

Антиномичность Троичного догмата, дарованного человечеству после События Рождества, является указанием перехода к формированию новых механизмов мышления у человека Нового времени.

Историчность психологических механизмов развития личности особо подчеркивается в христианском богословии: «С мудрой осторожностью Божественные догматы были раскрыты сообразно временам… Надлежало же, чтобы Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями, поступлениями от славы в славу и преуспеяниями… Невозможно прикоснуться к Троице, пока ум не сделается просветленным и преображенным…» (Марк Эфесский, Григорий Богослов) [2, с.72, 130].

Свидетельством постепенного исторического развития мышления человечества, появления и преодоления возникающих «антиномичностей» может быть, например, появление в ХХ веке квантовой механики с ее парадоксальными принципами.

Христианизация ума – это путь развития Личности в процессе перехода от Homo sapiens к Homo maximus. Можно обозначить «статус» человека в процессе этого перехода как Homo personalis – человек личностный.

Понятие «личность» является одним из центральных понятий в психологии. Литература по этому вопросу практически необозрима.

«… Это термин настолько сложный для определения и имеющий настолько широкую область употребления, что мудрый автор использует его для названия главы и затем свободно пишет об этом, не принимая никакой ответственности за определения… Только небесам известно, сколько определений можно найти сегодня в литературе…» [49].

В основе многочисленных определений понятия личности и в огромном числе работ по ее изучению имплицитно присутствует антиномия: «…Один из главных парадоксов единичного человеческого существования состоит в том, что оно во многом повторяемо, но, одновременно, оно совершенно уникально, абсолютно неповторимо…» [52, с.11].

В православной антропологии указанный парадокс полностью снимается одним из основополагающих ее тезисов – человек создан по образу и подобию Божию.

«Образ Божий состоит в естестве души, а подобие – в свободно приобретаемых ею богоподобных качествах» (Феофан Затворник) [50, с.39].

Образ Божий – это богодарованное начало в человеке, оно не присутствует непосредственно в каких-либо тварных характеристиках человека и неопределимо в тварных категориях.

Образ изначально и полностью дан человеку и не может быть утрачен, он присутствует в бессмертной душе и праведника, и грешника, и сохраняется после смерти.

Подобие – это высшие силы души и потенции индивидуального человека, они могут быть реализованы только на земном этапе его жизни, в процессе самой жизни; подобие характеризует жизнь праведников [2, с.221; 20, с.63-64].

«…Будучи создан по образу бесконечного Бога, человек своей собственной природой призван… превзойти границы творения и стать бесконечным, это относится ко всем аспектам его бытия…» [46, с.27].

В православной антропологии существует учение «о разделениях» преподобного Максима Исповедника (582-662 гг.), выдающегося византийского мыслителя и мистика, одного из Отцов христианской Церкви. Учение можно рассматривать как «предтечу» т.н. «антропного принципа», сформулированного наукой в ХХ веке.

Учение, очень глубокое по сути, утверждает, что ступени творения мира – это «разделения», образующие «концентрические сферы бытия», в средоточии которых стоит человек, потенциально соединяющий их в себе.

Таких разделений пять: разделение тварного и нетварного, чувственного и умопостигаемого, разделение чувственного на небо и землю, разделение земли на рай и окружающий его мир, разделение обитателя рая – человека на мужское и женское (в этом разделении имеются два плана – сотворения и грехопадения). Человек вводится в творение последним и располагается «посередине» между противоположностями. Задача человека – последовательно соединить разделения, осуществить «синтезы» сфер бытия всего тварного мира.

В процессе «синтеза» происходит эволюция человека и вместе с ним всего сотворенного мира. В конечном итоге, человеческая природа приобщается к Богу по ипостаси, кроме тождества по сущности.

Это было целью сотворения человека, но грехопадение Адама не позволило ее осуществить [41, с.193-194].

«…Иисус Христос возобновляет и вновь оживотворяет то, что было прервано грехопадением…Вот почему творение мира постулирует воплощение Сына Божия, дабы оно содействовало развитию синергии Божественных и человеческих деяний… Образ Божий, объективное основание, взывает к подобию, субъективному, личному…» [2, с.108-110; 21, с.92; 41, с.218].

Основой определения личности в православной антропологии является широко известное выражение Василия Великого: «Личность – это тварь, получившая повеление стать Богом» [41, с.206].

«…Тринитарное богословие открывает нам новый аспект человеческой реальности – аспект личности… Античная философия не знала понятие личности…Только откровение Троицы, единственное обоснование христианской антропологии, принесло с собой абсолютное утверждение личности…

Во исполнение «полноты времен» Премудрость Божия, действующая в мире как…энергия, промышление, входит в исторический процесс как Личность…» [7, с.88; 41, с.471].

Троица являет собой такое «…соотношение между личностью и сущностью, к которому в будущем должны прийти все люди…» [8, с.380].

Индивид, в течение 1-3 лет постнатального онтогенеза становится прямоходящим, говорящим и в общении начинает осознавать границы окружающего его физического и социального мира, формируя на этой основе собственное «Я».

Организуется собственное сочетание биологических, социальных и культурных факторов, создавая «индивидуальность» – неповторимое психо-соматическое и социально-культурное своеобразие сущностного бытия индивида.

«…Человеку присущ психологический центр единства сознания, заставляющий все в мире вращаться вокруг него… Этот центр… зачаток той личности, которая еще не превосходит индивида, по существу будучи лишь потенциальной личностью. Личность – это духовная категория… член Царства Божьего, она предполагает преодоление естественного порядка бытия и стремление дать творческий ответ на Божественный призыв… Индивид и личность противостоят в одном и том же существе как две различные качественности…» [21, с.84-85].

Множественность подходов и определений личности часто связана с тем, что в них не учитывается фактор, в определенной степени внешний, главный (целеполагающий) по отношению к такой сложной системе, как личность – системообразующий фактор.

С понятием человека как в православной антропологии, так и современном научном понимании его как биологического и социального существа неразрывно связана телесность: человек – это триединство тела, души и духа. Данная троичность может рассматриваться как системообразующий фактор, который должен облигатно присутствовать в определениях и рассмотрениях такой «сложносоставной» структуры как личность.

Важнейшей частью телесности человека является головной мозг, регулирующий деятельность всего организма, всех его телесных проявлений. Мозг – это «стабильная телесная конструкция», устойчивая в своих основных психофизиологических функциях, что делает возможным принимать его функциональную организацию как инвариантный, универсальный фактор при формировании сложной и многоплановой системы, обозначаемой как «личность».

Функциональная организация головного мозга может быть представлена как взаимодействие трех центров – мнестического, гностического, энергетического [5].

Такое представление соответствует православной антропологии, где, в частности, указано, что органом мыслительной способности, является «среднее углубление головного мозга».

Память определяется как «сохранение вещи, оставленной и чувством, и мышлением» – органом памяти служит «заднее углубление головного мозга, которое также называется мозжечком» (Иоанн Дамаскин) [54, с.192-193].

Анатомическими ориентирами указанных структур являются срединная щель между большими полушариями с расположенным ниже мозолистым телом и область эпифиза, в общем виде смежная мозжечку через «углубления», которые можно сопоставить с поперечной цистерной и цистерной червя мозжечка [5; 19, с.268; 64, с.106-122].

Обоснованность введения «телесной компоненты» в определение личности с необходимостью следует как из троичности построения ее определения, так и в связи с появлением в философии и психологии нового аспекта рассмотрения сознания – «телесности сознания» или «психологии телесности».

Содержанием нового аспекта является холистический подход к пониманию взаимодействия тела и сознания, тела и окружающей среды, развиваемый с 60-х годов ХХ века в русле феноменологической традиции М.Мерло-Понти, Ф.Варелой, У.Матурано [36, с.31].

«Структуры сознания являются эмерджентными. Они… связаны с появлением петель циклической причинности вверх: от нейронного и соматического субстрата к высшим проявлениям ментальности и духовности человека, и вниз: от самостийного и сознательного когнитивного агента и духовного искателя к его укорененности в природе нейрофизиологическому и телесному базисному уровню…» [36, с.35].

Таким образом, понятие «личность» должно отображать телесность (краниоцеребральные структуры), душевные (психофизиологические) и духовные (психические) процессы и состояния.

Это предполагает наличие «метасистемы», интегрирующей результаты функционирования трех центров головного мозга в которых и реализуются указанные процессы и состояния во взаимодействии тела, души и духа. Возможно, что наиболее адекватным принципом их взаимодействия является перихорезис. Метасистема соотносится с указанным выше «центром сознания». Предполагается, что метасистема имеет электромагнитную природу.

«Все данные о любых наших действиях поступают практически одновременно в разные области мозга, при этом формируется целостный многомодальный образ, в котором разномодальная информация связана друг с другом…человеческий мозг является органом, который порождает волновые структуры, адекватные формам внешнего мира…» [45].

Объединение трех интегрирующих систем мозга в триединую метасистему тела, души и духа происходит под регулирующим «водительством космического фактора».

Понятие «метасистемы» развивается в отечественной психологии около двадцати лет [29].

В частности, постулируется, что «…любая система включена в метасистему и взаимодействует с ней посредством метасистемного уровня…объект, взятый в относительно самостоятельном виде…обретает свое истинное «внутрисистемное бытие», обретает свою качественную специфичность…в контексте той… метасистемы в которую он включен…» [33, с.159].

Метасистемный подход в психологии включает в себя, в том числе, понятия, являющиеся антиномичными – например, соотношения оператора и операнда или приближается к понятию перихоризиса, рассматривая, например, динамичность, как «пребывание в подвижном покое» [30, с.8; 33, с.160].

В этой связи из множества определений личности можно выделить следующие:

«Индивидуальная субстанция разумной природы» (Боэций, 520 г.) [39].

«То, что сохраняет воспоминания о самом себе и воспринимает себя как одного и того же, раньше, и теперь» (Х.Вольф,1734 г.) [39].

«Телесно-духовное существо, определенное, неповторимо-своеобразное и многовидное… она сразу и покой, и движение…» (Л.П.Карсавин, 1927 г.) [31, с.33,38].

«Личность – динамическая организация психофизических систем внутри индивидуума, определяющая его уникальное мышление и поведение» (R.Frager, J.Fadiman. Glossary of “Personality & Personal Growth”, 2002 г.) [49].

С учетом данных определений и витакосмологического аспекта краниоцеребральных соотношений возможна следующая формулировка понятия личность:

Личность – триединая метасистема тела, души и духа, формирующаяся в мнестическом центре головного мозга в процессе индивидуального развития человека и после прекращения его жизни переходящая во Вселенную.

Через катаклизмы истории, взлеты и падения империй и государств, через страдания, радости или безрадостные дни индивидуальных жизней проходит незыблемая историческая детерминанта христианской эсхатологии.

Путь к Рождеству – это путь земного человека в координатах Земли, завершение эволюции его телесно-душевно-духовной организации, обозначаемой как «Homo sapiens».

Рождество – начало пути формирования Личности земного человека, вступающего в координаты Космоса, эволюция его душевно-духовной организации при стабилизации «телесной конструкции», начало формирования «Homo personalis.

Рождеством начинается путь к началу космической эволюции планетарного человека, путь от «Homo sapiens» к «Homo personalis» и последующему «Homo maximus», путь дальнейшей эволюции вида «sapiens» из биологического рода «Homo».

Цель и завершение этого пути недоступны современному научному познанию. В христианстве они обозначены как Воскресение в «синтезах» тварного и духовного миров.

«Философия истории… уступает место богословию истории» [20, с.116].

Только сейчас, через две тысячи лет и «как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор.13:12), появляются контуры того, что на данной ступени исторического развития обозначается как «антропокосмизм» и «ноосферизм».

На исторической шкале Нового времени среди многих значимых событий в развитии человечества выделяется точная календарная дата – 12 апреля 1961 года.

Эта дата подтверждает происходящий эволюционный и исторический процесс соединения «умного» и «сердечного» мышления в душе «планетарного человека». Современники события хорошо помнят тот всеобщий эмоциональный подъем, последовавший за выдающимся научно-техническим достижением. Люди разного возраста и социального положения, в разных странах и на разных континентах, без какого-либо принуждения, в едином порыве устремлялись на улицы и площади выразить переполнявшие их чувства.

По всему миру – личная радость от совершившегося события и в основе ее – формирующаяся полнота самоосознания личности.

Личности, ощутившей «касание» грандиозного исторического процесса – процесса завершения планетарного развития «конструкции» своей души и начало новых, космических, преобразований в ней.

По степени «душевного запроса» человечества это время вполне сопоставимо со временем ожидания Мессии две тысячи лет тому назад.

В нарастающих с конца ХХ века гонениях на традиционные ценности человеческого и социального существования, на духовное уничтожение эволюционных и исторических основ триединой иерархии «духа-души-тела» отражаются духовные и физические гонения на христиан в первые века Новой истории.

«…Если вся предшествующая история…лишь в незначительной степени затрагивала субстанцию человеческой природы, то теперь как будто сама эта субстанция пришла в движение, и опасность грозит ей самой в ее сокровенных глубинах… Дальнейшее становление человека в решающей степени определяется тем, удастся ли на протяжении последующих веков сохранить науку, углубить ее… Подлинно всеохватывающая наука связана с исторически обусловленной глубинной структурой души…» (К.Ясперс) [76, с.113, 145].

На рубеже XX-XXI вв. в России отчетливо заявляет себя «религиозный запрос» социума [1, 25, 44-45, 65].

Его можно рассматривать и как тренд в синтезе научного и религиозного мировоззрений, и как один из возможных путей развития «глубинной структуры души».