«Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – науке это неизвестно», – к такому неоднозначному выводу пришел лектор-астроном из старой советской кинокомедии после неумеренного созерцания «пяти звёздочек».
Как ни парадоксально, за прошедшие с тех пор 60 лет космической эры железный вывод любителя «звёздочек» так никому и не удалось поколебать ни в ту, ни в другую сторону. Это наводит на мысль, что истекшие шесть десятилетий можно было бы использовать более рационально и целенаправленно, если бы не вызывающее поведение американцев на Луне, итогом которого стало изгнание их оттуда. В результате мы имеем вот уже почти полувековой застой пилотируемой космонавтики, вынужденной прозябать на околоземной орбите. Исследования Марса и других планет Солнечной системы, особенно на предмет наличия жизни или отсутствия таковой, продолжаются посредством телескопов и космических аппаратов.
В России борьба за жизнь на Марсе ведется на высоком государственном уровне. Не так давно, как немарсианской осенью земного 2016 года В.В. Путин вызвал к себе в кабинет главу «Роскосмоса» И. Комарова (на тот момент времени), чтобы получить информацию о ходе выполнения Федеральной космической программы главным образом о проектах освоения дальнего космоса, в том числе, и о программе изучения поверхности Марса. Но начали, как водится с Земли, на которой жизнь существует уже некоторое время, и за ней надо наблюдать в первую очередь.
«Впервые группировку высокодетального дистанционного зондирования Земли увеличили до восьми аппаратов», – сообщил глава космической корпорации. Три аппарата «Ресурс-П» теперь позволяют с высоким разрешением (до 0,7 метра) получить информацию с любой точки поверхности страны и за ее пределами. На это уходит не более суток. Удалось стране и сохранить лидерство по пускам, обеспечив более трети в мировом масштабе. А если считать все пуски, которые обеспечивают наши двигатели, то это уже более 40 процентов. «Одновременно мы заключили за прошедший год рекордное количество контрактов – 31 контракт (21 – по «Союзам» с компанией OneWeb) – и сделали серьезный шаг по «Протону», – продолжил Комаров. – Впервые за последние три-четыре года мы заключили контракт на 10 пусков». Они будут произведены в 2018-2019 годах [1, с. 2].
Наконец межпланетный экипаж в составе В.В. Путина и И.А. Комарова добрался до Марса. На словесном топливе это удалось несколько быстрее, чем за полгода, которые требуются на обычном «керосине».
Еще одним знаковым событием глава Роскосмоса назвал мартовский пуск «ЭкзоМарса». «Впервые более чем за 10 лет мы успешно запустили экспедицию на Марс, – сообщил он. – Уже в ближайшее время, 19 октября, он выйдет на орбиту Марса и начнет исследование поверхности, и дальше будет спуск десантного модуля». Этой даты в Роскосмосе ждут вместе с Европейским космическим агентством – сейчас все идет штатно, все работает по плану, заверил топ-менеджер. Владимира Владимировича особо заинтересовал этап спуска десантного модуля. Его собеседник уточнил детали: «Будет отработана технология посадки, аппаратура, которая будет обследовать поверхность Марса». При этом с орбиты приборы будут исследовать атмосферу планеты и давать важные результаты для ученых [1, с. 2].
К сожалению, грандиозным планам «Роскосмоса», а заодно и Европейского космического агентства по созданию Союза Земли и Марса наподобие Союзного государства России и Белоруссии не суждено было сбыться. Вскоре после того, как В.В. Путина проинформировали об «ЭкзоМарсе», этот космический аппарат постигла та же судьба, что и запущенный несколько лет назад к спутнику Марса «Фобос-Грунт». Видимо в свое время спутники Марса Фобос (Страх) и Деймос (Ужас) были наречены именно так не кем-нибудь, а коллегами В.В. Путина по основной профессии. И теперь это приносит свои плоды. Очередной дорогостоящий космический аппарат с не менее дорогостоящей научной аппаратурой не выдержал столкновения с богом войны. Обитатели Марса, если они все-таки существуют, весьма и весьма разумны, раз они гробят только российские автоматические станции, а вот американскому марсоходу «Curiоsity» дают возможность спокойно разгуливать по марсианской поверхности.
А какие были перспективы! И.А. Комаров перед В.В. Путиным нарушил старинную заповедь «не загадывать на будущее», которая переводится на русский как «не говори гоп, пока не перепрыгнешь»: «Следующим этапом мы в 2020 году планируем уже взлетно-посадочный модуль, – добавил он. – Это как этап программы освоения Марса, который обеспечит и посадку, и забор материалов, и отработку технологий взлета, возврата полезной нагрузки и образцов проб грунта с Марса» [1, с. 2].
Разумеется, после слов о возврате с Марса какой-то проектируемой железяки, такой ценный экипаж, как В.В. Путин и И.А. Комаров, не мог не вернуться на грешную Землю хотя бы на словах.
Рассказал Комаров и о решении накопившихся проблемных вопросов по предприятиям, относящимся к космической отрасли. «На начало года сумма проблем, так сказать, дыр в балансе предприятий была около 100 миллиардов, – напомнил он. – И я докладывал по ситуации в Центре Хруничева, «Энергии», ЦЭНКИ, которые выглядят наиболее проблемными» [1, с. 2].
И далее командир корабля и, далеко не второй пилот, погрузились в чисто земные роскосмовские проблемы, о которых мы уже неоднократно упоминали. А сейчас нас больше интересуют все-таки поиски какой-то другой жизни, желательно разумной, и, еще желательнее, разумнее чем на Земле, чтобы решали те же самые проблемы, и определили: во сколько эти поиски нам обходятся.
Давно подмечено: как только что-то «падает», тут же резко увеличивается активность разнообразных руководителей «Роскосмоса» в средствах массовой информации в попытках объясниться, оправдаться и заодно отрекламироваться, чтобы поправить пошатнувшийся престиж и улучшить имидж своей организации. Складывается впечатление, что только падения дают для этого хороший повод, других «достижений» у ракетно-космической отрасли нет.
Стоило только 1 декабря 2016 года на 383-й секунде полета взорваться грузовому кораблю «Прогресс МС-04», который вез на Международную космическую станцию тонны грузов и продовольствия, как уже 22 декабря в «Российской газете» выступил заместитель генерального директора Госкорпорации «Роскосмос» (т.е. И.А. Комарова) Юрий Власов, причем газета вынесла этот материал на первый план первой полосы с огромным продолжением на целую 6-ю полосу. А заголовок этому суперинтервью редакция подобрала не какой-нибудь, а звучный: «Поднять этот вес» и сопроводила материал фотографией Юрия Власова с ракетой в руках.
Так вот, газета и Ю.В. Власов «подняли вес, прояснив «судьбу «ЭкзоМарса» и объявив его крушение чуть ли не успехом, потому что во всем, оказывается, виноваты треклятые западники: «На Марсе нашли обломки модуля «Скиапарелли» миссии «ЭкзоМарс». Он разбился из-за ошибки западных специалистов: раньше времени сработали тормозные двигатели». Будет ли учтен этот опыт при подготовке второй части «ЭкзоМарса», которая должна стартовать в 2020 году? Юрий Власов: «То, что модуль упал, разбился, это, конечно, плохо, однако это тоже результат. Надо сказать, вообще в этой экспедиции российскими были только два прибора из четырех – и они на орбитальном модуле TGO, который работает сейчас на марсианской орбите. И передает ценную научную информацию. На втором этапе миссии «ЭкзоМарс» российское техническое участие гораздо больше. Мы будем полностью отвечать за систему посадки, и российская посадочная платформа, по сути, будет лабораторией, изучающей грунт Марса совершенно на другом уровне. Конечно, конструкторы обязательно учтут опыт, который нам дал «Скиапарелли» [2, с. 6].
Юрий Власов: «Что такое реформирование отрасли? Это борьба за повышение эффективности и качества, то, за что нужно бороться всегда. И нет предела совершенству, нет предела созданию лучших условий для получения большего эффекта. Понятно, что техника есть техника, и отказы могут быть. Но наша задача – сделать все возможное, чтобы эти отказы исключить. А это связано со многими параметрами: производственными процессами, системой управления, с качеством, с технологиями и т.д. [2, с. 2].
Поскольку в рамках данной статьи нас интересует именно «и т.д.» обратимся к другому ответу замглавы «Роскосмоса»: «Чтобы лететь к Марсу, мы должны решить огромное количество проблем: начиная от материалов, которые будут защищать космонавта от радиации, и заканчивая элементами топлива». Например, лететь на химическом топливе? Тогда сколько его можно взять с собой? Конечно, нужны новые источники энергии. И эти работы идут, в том числе на МКС.
На вопросы журналиста: Что ждет разработку комплекса с возвращаемой первой ступенью для российских ракет? Этот проект задвинут окончательно? был получен такой ответ: «Я бы не ставил так вопрос. Думаю, просто немного раньше времени начали раскручивать эту тему. Представим: на старте стоит ракета-носитель с новейшим спутником связи. Цена вопроса (общая стоимость запуска) – 10 миллиардов. Первая ступень ракеты используется повторно. Когда до этого она выходила на орбиту, а потом спускалась, с ней проходили сложнейшие технологические процессы. Какие нужно иметь средства инструментального контроля, чтобы убедиться: сейчас все в порядке? Пока таких нет. А вообще, необходимость использования возвращаемых ступеней еще предстоит доказать, в первую очередь с точки зрения коммерческой целесообразности» [2, с. 6].
Отметим, что американцы давно уже возвращают первые ступени ракет на Землю, точнее на плавучие базы в Тихом океане. Но, естественно, упоминать об этом невыгодно.
Как известно, ракетно-космическая отрасль (РКО) имеет значительную научную составляющую. Кстати, управлять наукой и управлять сырьевыми отраслями – это не одно и то же. Поэтому благополучие новообразованной госкорпорации «Роскосмос» в отличие от «Роснефти» и «Газпрома» внушает некоторые сомнения. Но нас опять-таки в данном случае интересует не это, а тот факт, что вся деятельность российской РКО до сих пор основана на достижениях советской фундаментальной науки астрономии.
Во времена СССР мы были среди лидеров, а 6-метровый телескоп БТА Специальной астрофизической обсерватории был самым большим в мире. Сейчас же он в самом конце списка 20 крупнейших оптических телескопов мира. Более того, в ряде современных направлений исследования Вселенной у нас вообще нет наблюдательных средств. Прежде всего это относится к телескопам миллиметрового и субмиллиметрового диапазонов. Именно на них совершаются самые громкие открытия последнего времени, которые позволяют, говоря образно, увидеть Вселенную в совершенно новом свете. Речь не только о знаменитом радиотелескопе-интерферометре ALMA. Сегодня в мире уже работают многие десятки таких телескопов, а у нас нет ни одного, кроме небольшого учебного в МГТУ им. Н.Э. Баумана. Не лучше ситуация и с другой современной астрономической техникой. Словом, мы серьезно отстаем от ведущих стран [3, с. 12].
Эта проблематика нашла отражение в докладе о перспективах российской астрономии, подготовленном межведомственной рабочей группы РАН ФАНО, Минобрнауки и Управления президента РФ по научной образовательной политике. В докладе критикуется распространенное мнение, что из-за дороговизны астрономии, доступной только богатым, которые вкладывают миллиарды долларов в супертелескопы, нам не следует гнаться за лидерами в этом элитарном «виде научного спорта».
Если во главе угла сугубо земные, сермяжные проблемы, и мы решаем лишь сиюминутные прикладные задачи, то надо признать: мы никакая не научная, не космическая держава. И не нужно сравнивать себя с ведущими странами, гнаться за научными рейтингами, считать число публикаций и цитирований. Кстати, именно достижения в астрономии практически каждый год попадают в тройку лучших научных достижений мира.
На первое место члены рабочей группы поставили вступление России в члены Европейской южной обсерватории (ЕЮО) – самой современной и крупнейшей в мире международной организации для астрономических исследований. Она располагает тремя обсерваториями в высокогорных районах Чили, с лучшим в мире астрономическим климатом. На обсерваториях получены многие сенсационные результаты по изучению Вселенной. Создать такую технику нам не по зубам, поэтому надо попытаться вступить в кооперацию. Скинуться, как это сделали 16 стран – участниц ЕЮО [3, с. 12].
Из 19 поступивших на рассмотрение проектов межведомственная рабочая группа отобрала несколько приоритетных на период до 2025 года. Это международные мегапроекты, российские крупные и средние, а также прикладные проекты. Поскольку бюджет «не резиновый», вступительный взнос – 120 миллионов евро, ежегодный – 13,6 миллиона. Наши ученые иногда получают доступ к этим телескопам, но, как правило, только в том случае, если работают в команде под руководством иностранного ученого. То есть мы, по сути, выступаем только на вторых ролях. Чтобы найти средства для выведения нашей астрономии на современный уровень за счет участия в ЕЮО, строительства у себя новых телескопов, мы предложили маневр: провести аудит и закрыть устаревшие и неэффективные инструменты в России [3, с. 12].
Среди российских мегапроектов первое место занял проект 4-метрового телескопа с большим полем зрения. Это аналог прибора, который стоит в ЕЮО, но они не конкуренты, так как тот смотрит на небо в Южном полушарии, а наш предназначен для Северного. Новый телескоп смог бы решать целый класс уникальных задач по изучению звезд, квазаров, скоплений галактик и т.д. Стоимость проекта около 3,1 миллиарда рублей. На втором месте другой мегапроект – завершение строительства 70-метрового радиотелескопа на плато Суффа. Этот прибор сразу вывел бы Россию на мировой уровень астрономических наблюдений. Бюджет проекта около 4,7 миллиарда рублей. Наконец, еще один мегапроект: черенковский телескоп для исследования в гамма-лучах «черных дыр», взрывов звезд и многих других явлений во Вселенной. Цена проекта – около миллиарда рублей [3, с. 12].
«Я планов наших люблю громадьё», как писал поэт. Тут уж не до какой-то микроскопической жизни на Марсе, тем более, что она в лучшем случае действительно микроскопическая. Но микроскопы, как и телескопы, – тоже приборы для научных исследований, хотя и не такие дорогие.
В списке предлагаемых нами проектов помимо фундаментальных есть и прикладные, в частности, по мониторингу и противодействию космическим угрозам, по восстановлению в нашей стране Службы Солнца, обеспечивающей оперативный прогноз солнечной активности, что позволит решать важные для всей России задачи, вести оперативный прогноз состояния космической погоды. Еще один важнейший проект должен обеспечить фундаментальное и прикладное координатно-временное обеспечение России. Это крайне важно для работы систем навигации, геодезии и т.д.
Но надо отметить условие, которое эксперты считают вполне разумным и справедливым: если фундаментальные проекты должны финансироваться полностью из бюджета, то прикладные – только если к ним проявят интерес и внесут свои доли затрат заинтересованные министерства и ведомства.
Если хотя бы один из рекомендованных российских проектов удастся реализовать, это уже будет большим успехом. Подготовленный межведомственной группой документ направлен в администрацию президента РФ и во все заинтересованные ведомства [3, с. 12].
С другой стороны, впервые за тридцать лет в России будет запущена централизованная программа по ремонту исследовательского оборудования в системе академических институтов, заявили в Федеральном агентстве научных организаций (ФАНО). Общий объем бюджетного финансирования составит более 1,5 млрд руб., из них 1,2 млрд руб. будут направлены на поддержку уже существующей инфраструктуры, а 240 млн – на закупку новых приборов. Первыми поддержку получат «наиболее перспективные и конкурентоспособные» направления – астрофизика, исследование космоса и суперкомпьютерные центры. Выделенных средств хватит «заткнуть дырки», а на восстановление инфраструктуры, «много лет находящейся в состоянии стагнации», потребуются десятилетия, утверждают ученые [4, с. 6].
Чинить старое не в пример дешевле, чем покупать новое, но не гонялся бы ты, поп, за дешевизной, как гласит русская народная антиклерикальная мудрость: объем субсидий на выполнение госзадания для восьми институтов, на балансе которых находятся 15 уникальных научных установок для исследований в области ядерной физики, астрофизики и астрономии, увеличится на 176 млн руб. На поддержку уже существующей инфраструктуры центры получат 1,2 млрд руб., из них 480 млн руб. направят на капитальный ремонт приборного парка [4, с. 6]. Правда, потом они все равно как-то сгорают.
Модернизация суперкомпьютерных центров в Москве, на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке предполагает 300 млн руб. В ФАНО рассчитывают, что производительность центров увеличится на 30%. Кроме того, произойдет «инвентаризация биоресурсных коллекций» по четырем направлениям: коллекции микроорганизмов, культур клеток человека и животных, коллекции сельскохозяйственных растений и лабораторных и диких животных. ФАНО России выстраивает принципиально новую систему координат [4, с. 6]. То есть уже как бы и не до жизни на Марсе, сохранить бы жизнь на Земле.
При всей положительности этого явления выделенный объём средств – это капля в море, – считают учёные, – даже при существенном увеличении финансирования на полное восстановление инфраструктуры потребуется десяток лет. Это очень небольшая сумма, даже в масштабах сети институтов ФАНО, особенно когда по другим каналам финансирование сокращается. Возможно, это позволит заткнуть «дырки» в традиционных сильных направлениях физики и астрофизики, но у нас есть опыт перекоса в распределении средств, например, когда лоббировалась усиленная поддержка нанотехнологии, а уровень отдачи был сравнительно невысоким.
Что и говорить, тяжело ходить в Тришкином кафтане.
Может сложиться впечатление, что у российской науки нет никаких достижений. Но это не совсем так. Они есть, особенно в весьма своеобразных негуманитарных сферах. Разработка российских ученых под руководством профессора Сколтеха и МФТИ Артёма Оганева может кардинально решить проблему топлива для полета на Марс. Они предсказали вещества, которые могут стать основой для принципиально нового топлива, намного более эффективного, чем традиционные. А значит, масса ракетного «бензобака» намного уменьшится, зато полезного груза увеличится.
Идея такого чудо-топлива высказана почти 20 лет американским ученым Кристианом Мейо. Оно создается на основе азота. Но не обычного, молекулярного, известного каждому школьнику с двумя атомами азота. Речь идет о полимерном азоте, у которого могут быть практически бесконечные цепочки атомов азота. И если обычный азот отличается очень высокой стабильностью, то полимерный нестабилен. Но его уникальность в другом. В нем заключена огромная энергия. По оценкам, она может быть в 10 раз больше, чем в гексогене, и в 13 раз больше, чем в тринитротолуоле. «Все бы хорошо, но это уникальное вещество имеет два явных недостатка», – говорит профессор Оганов. «Чтобы его получить, нужны огромные давления, более 1 миллиона атмосфер, а удержать это вещество при обычных давлениях можно только при очень низких температурах. Иными словами, такой азот крайне нетехнологичен» [5, с. 12].
Можно представить себе, что произойдет с богом войны, если ему на голову свалится такая адская ракета с жидким азотом. Ни одному до сих пор остающемуся в живых марсианину, будь то высокоорганизованное разумное существо типа «зеленых человечков» из Крыма или вирус марсианского СПИДа, мало не покажется… Может быть, и земные динозавры приказали долго жить не из-за какого-то гигантского астероида, а азотистой марсианской ракеты? В таком случае, мы с богом войны наконец-то будем квиты. Настораживает только одно: более 20 лет ученые бьются над преодолением «нетехнологичности» этого азиатистого чудовища. Как же так? Ведь и земные многочисленные «ястребы» с нетерпением ждут огромную энергию, в 10 раз больше, чем в оксогене, «и в 13 раз больше, чем в тринитротаолуоле». Вот куда надо направить все финансирование, а не в жизнь на Марсе.
Однако астрономия не должна замыкаться на Красной планете. Не может она замыкаться и на любимой Солнечной системе. Только астрономии тут не хватало с нашими плохими телескопами и «ихними» хорошими. Но факт остается фактом. В звездной системе TRAPPIST-1, словно названной почти в честь Трампа, который обещал избавить нас от комплекса неполноценности, находящейся по меркам Вселенной совсем рядом, по соседству, на расстоянии всего 40 световых лет, ученые американского Национального агентства (не госкорпорации, заметьте) по аэронавтике и исследованиям космического пространства (NASA) открыли сразу семь новых экзопланет, причем три из них по ряду параметров схожи с Землей, да и остальные отнюдь не безнадежны в смысле жизни. «Российская газета», стремясь принизить это достижение, пишет: «Но если еще десять лет такие космические тела были экзотикой, то сейчас их известно уже несколько тысяч, а в год находят десятки новых. Кстати, в прошлом году куда ближе, чем вновь открытые космические объекты, обнаружена планета Проксима b, тоже сразу ставшая мировой сенсацией. Она попала в десятку самых громких открытий 2016 года, но потом ученые высказали серьезные сомнения, что там есть жизнь» [6, с. 7].
Но даже «Российская газета» вынуждена признать сенсацию: обнаружена планетная система сразу из семи космических тел. Причем как минимум три из них по ряду характеристик похожи на Землю – скажем, имеют примерно такую же среднюю температуру, а значит, с большой вероятностью могут быть обитаемы. Да и оставшиеся четыре далеко не безнадежны для обитания. Конечно, при определенных условиях. Поэтому сенсацией является именно такая семейственность [6, с. 7].
Рассуждать можно много, но в заключении стоит отметить, что сейчас, по мнению большинства авторов, существуют разные проблемы в отечественной ракетно-космической отрасли и хотелось бы выразить надежду на то, что мы найдем пути для их решения.
