Сущность свободы договора, в которой находит отражение объем правовых возможностей субъектов гражданского права относительно договорного саморегулирования гражданских отношений, определяется правовой природой двух соответствующих элементов, в частности правовой свободы и договора.
В то же время необходимо обратить внимание на то, что предлагаемые современными учеными определения правовой свободы, как правило, содержат ссылки на пределы такой свободы как одной из ее характеристик [6, c. 70; 9, c. 110; 11, c. 108; 12, c. 139].
По этому поводу Е. А. Мичурин рассматривает ограничения как обстоятельства, затрудняющие осуществление субъективных гражданских прав [8, с. 153]. Однако достаточно комплексно определяет ограничение Э. Ф. Алибекова. По убеждению ученой, они представляют собой внешнее влияние на субъективное гражданское право (а в контексте предмета нашего рассмотрения – на свободу) конкретного лица, отражающегося на соответствующих правоотношениях с его участием, влечет за собой сжатие, уменьшение возможностей осуществления таким лицом своих правовых возможностей и воплощается в конкретных предписаниях совершить определенные действия или воздержаться от определенных действий [1, с. 38].
Учитывая указанное, ограничения в гражданском праве независимо от того, касаются ли они правовых свобод, субъективных гражданских прав, гражданской оборотоспособности объектов или других явлений, необходимо рассматривать не только как категорию правовой статики, но и как категорию динамики. Это наглядно демонстрируется ее соотношением с категорией «границы». Ведь любое ограничение по своей правовой природе направляются на установление границ. Отсюда следует, что границы, в частности свободы договора, связаны с определенным юридическим состоянием, которое возникает в результате ограничения и существует в течение определенного времени. В таком понимании состояние, в частности состояние ограниченности, как отмечает С. Ю. Семенов, характеризует статику правовой реальности [13, с. 38].
Мы привыкли говорить об ипотеке или о производных вещных правах, в частности таких, как аренда, суперфиции и т. д., которые называются в литературе сервитутными, как об ограничении права собственности. Ведь вследствие возникновения таких прав правомочия собственника ограничиваются по сравнению с базовой моделью права собственности, которое предоставляет ему возможность владеть, пользоваться и распоряжаться объектом. При этом соответствующие ограничения могут касаться как права собственности в целом, так и отдельных его правомочий.
Однако следует учитывать, что при таком подходе ограничения понимаются, в частности, в локальном аспекте, то есть относительно конкретной ситуации. При этом в таком случае речь идет преимущественно о временных ограничениях, то есть таких, которые устанавливаются на определенный относительно короткий промежуток времени.
В то же время если выйти за пределы такого суженного восприятия ограничений, которое базируется на введенных законом моделях и конкретных юридических фактах, то есть на возможности ограничений, определенных законом, и их осуществления в конкретной ситуации вследствие соответствующих юридических фактов, к пониманию ограничений, как инструментов правового регулирования, используемых в ходе функционирования механизма упорядочения гражданских отношений, мы получим следующее положение: «закон – инструмент». Это позволяет более широко взглянуть на феномен ограничения свободы договора на уровне закона.
Ведь что представляет собой система гражданско-правовых договоров, отраженная на уровне положений объективного гражданского права в конкретный исторический период? Очевидно, что это результат эволюции общественных отношений и одновременно отражение характера договорных отношений, сложившихся в обществе.
В контексте очерченного следует отметить об основной закономерности взаимосвязи объективного гражданского права и общества, которая проявляется в том, что, как правило, право упорядочивает общественные отношения, которые уже сложились в обществе. Это же определяет и специфику объективного гражданского права как инструмента ограничений свободы договора в понимании сужения ее границ.
В частности, следуя очерченной выше логике, договор с самого начала развития общества возник как инструмент упорядочения общественных отношений, происходящий от самого общества. Это означает, что свобода договора как возможность договорного регулирования практически любых отношений и любым способом была присуща договору как регулятору общественных связей с самого начала его возникновения. Хотя при этом такой свободе были свойственны и границы, которые определялись первоначальными нормами поведения, в частности табу, обычаем и т. д., которые сложились в обществе.
Наряду с этим возникновение государства и начало процесса централизованного регулирования, в частности гражданских отношений, ознаменовались более комплексным упорядочением общественных связей, в том числе путем санкционирования общепринятых моделей поведения и придания им нормативного характера. Ведь, как отмечает Е. В. Грушевская, нормы права регулируют общественные отношения путем содействия формированию новых, закрепления уже существующих или освещения отживших отношений [4, с. 10]. В связи с этим и свобода договора получила формализацию, в частности на уровне принципа гражданского права, в том числе путем четкого определения границ соответствующей свободы [7, c. 143]. Таким образом, закон обрисовал границы соответствующей свободы и, в частности, сузил их, определив гражданские отношения или отдельные их аспекты, которые не могут быть изменены договором. Правовая природа свободы договора в этом ключе четко очерчена М. А. Горбунова, которая отмечает, что такая свобода представляет собой меру ограничений, которая устанавливается нормами [5, с. 79].
Учитывая указанное, ограничение свободы договора необходимо рассматривать в двух ракурсах:
- Установление границ свободы договора законом и таким образом ограничение объема этой свободы;
- Дальнейшее сужение такой свободы путем установления на уровне закона юридических моделей индивидуального ограничения свободы договора, а потому и договорного саморегулирования в конкретных правоотношениях при конкретных обстоятельствах вследствие конкретных юридических фактов или непосредственное ограничение такой свободы положениями актов гражданского законодательства.
При этом следует учитывать, что соответствующие ограничения могут иметь общий характер, в частности быть рассчитанными на определенную группу лиц или ситуаций, или же иметь индивидуальный характер и касаться конкретного лица [12, c. 140]. Первая разновидность ограничений, как правило, вводится законом или другим нормативно-правовым актом, тогда как вторая – актами индивидуального действия, в частности актами саморегулирования, решением суда и тому подобное.
Учитывая изложенное выше, вполне закономерно встает вопрос цели ограничения договорного саморегулирования гражданских отношений. По этому поводу О. С. Варткинян прямо отмечает, что «ограничения свободы договора, как правило, вводятся в интересах общества, экономически более слабой стороны договора или кредитора» [3, с. 221]. При этом М. М. Котов и А. В. Бычкова указывают, что институт ограничений призван охранять права и интересы физических лиц [2, c. 27; 10, с. 409;], а в более широком смысле – субъектов гражданского права.
Проведенный анализ позволяет утверждать, что ограничение свободы договора необходимо рассматривать в двух ракурсах:
- Установление границ свободы договора законом и таким образом ограничение объема этой свободы;
- Дальнейшее сужение такой свободы путем установления на уровне закона юридических моделей индивидуального ограничения свободы договора, а потому и договорного саморегулирования в конкретных правоотношениях при конкретных обстоятельствах вследствие конкретных юридических фактов или непосредственное ограничение такой свободы положениями актов гражданского законодательства.
Ограничения свободы договора могут осуществляться не только за счет использования таких правовых средств, как позитивные обязательства и запреты, но и за счет разрешений, которые позволяют субъектам гражданского права ограничивать свободу договора в регулирующих гражданских правоотношениях. Это предопределяется целью соответствующих ограничений, которая может заключаться как в охране интересов отдельных лиц, общества или государства, так и в обеспечении удовлетворения интересов участников гражданских правоотношений, что связывается с необходимостью предоставления им возможности устанавливать соответствующие ограничения с помощью конструкций, способных обеспечить такие интересы.
Ограничение принципа свободы договора не направлено на ущемление прав сторон, а, наоборот, служит гарантией того, что интересы граждан будут надлежащим образом защищены. В контексте положений гражданского кодекса, связанных со свободой договора, основной целью является создание условий для реализации прав сторон. Это включает в себя защиту более уязвимой стороны, такой как потребитель, а также поддержание равенства между контрагентами.
Ограничения свободы договора могут включать в себя нормы, направленные на предотвращение злоупотреблений, недобросовестных практик или создание неравных условий для сторон. Такие ограничения способствуют обеспечению справедливости и сбалансированности в отношениях между сторонами договора. Важным аспектом является также создание механизмов защиты для тех, кто может оказаться в менее выгодном положении в контексте договорных отношений.
Таким образом, ограничения свободы договора в гражданском кодексе направлены на установление честных и сбалансированных условий для сторон, что обеспечивает защиту их прав и интересов в процессе заключения и исполнения договоров.
Обратим внимание на дела, в которых свобода договора – ключ к толкованию норм гражданского права. Это те споры, в которых ВС подтверждал возможность отступления от какой-либо нормы ГК, не содержащей оговорку «если иное не предусмотрено законом», то есть расценивал норму как диспозитивную. Это определения экономколлегии от 29.03.16 (№ 306-ЭС15-16624) и от 15.08.16 (№ 305-ЭС16-4576). Но есть и странное дело, в котором ВС через свободу договора довольно примитивно, по мнению спикера, решил непростой вопрос: «Должен ли кредитор, заключая договор поручительства, быть осмотрительным и проверять платежеспособность поручителя?» Коллегия по гражданским делам пришла к выводу, что не должен, и переложил риск оценки последствий поручительства на поручителя. При этом коллегия сослалась на свободу договора (определение от 24.11.15 № 89-КГ15-13).
Таким образом, нормативные ограничения договорного саморегулирования гражданских отношений, устанавливаемые императивными нормами гражданского права, полностью соответствуют цели этих норм, которая заключается преимущественно в обеспечении прав и законных интересов субъектов гражданского права, в частности потенциальных или реальных участников гражданских правоотношений и/или прав и законных интересов общества или государства. Выбор между моделями ограничения свободы договора ex ante и ex post зависит от различных факторов, включая характер договора, степень неопределенности, доступность информации, риски, а также предпочтения и стратегии сторон.
.png&w=640&q=75)
