C появлением новых глобальных и региональных угроз в новом тысячелетии, администрации США становилось всё труднее в одиночку формировать тот миропорядок, который отвечал бы их задачам и интересам. И одним из важных вызовов для Вашингтона в начале XXI в. являлся набирающий силу и динамически развивающийся Китай.
Соединённые Штаты уделяли особое внимание в построении своего внешнеполитического курса в отношении Пекина в конце XX- начале XXI вв., положительно приветствовали демократические изменения в Китае, придавая этим мерам «решающее значение» во взаимоотношениях между странами. Однако, лидеры американского государства считали эти шаги недостаточными: «Преследуя военные цели, которые могут угрожать его соседям в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Китай идет по устаревшему пути, который, в конечном счете, будет препятствовать его собственному стремлению к национальному величию» [10, c. 27-28]. По отношению к Китаю схожую позицию имел и официальный Токио: «Присутствие Китая в регионе (АТР) продолжает расширяться, и для мира и процветания Азиатско-Тихоокеанского региона будет крайне важно, чтобы Китай продолжал проводить свою политику реформ и открытости, и в перспективе преобразовался в заслуживающее доверие государство, играющее конструктивную роль в регионе <…> Стабильность и процветание Китая на основе проведения реформ и открытой политики <…> будут способствовать миру и процветанию самой Японии, а также Азиатско-Тихоокеанского региона» [5].
Становление Китая как центра силы в условиях строительства новой постбиполярной миросистемы, в которой США видели себя единственным полноправным лидером и хозяином, стало настоящей проблемой для Вашингтона. Хорошо выстроенная и продуманная концепция экономического развития, способствующая быстрому развитию китайского государства, политика открытости, а также проведение активной дипломатии сделали КНР важным актором международной политики и международных отношений. На фоне благополучного развития Китайской Народной Республики, многие специалисты остерегались возможности увеличения уровня конфликтности как в АТР, так и в мире в целом. Используя военный, экономический и политический потенциал, Китай мог дать старт процессу реформирования сложившейся международной системы для достижения собственных национальных интересов, благодаря чему, государства, теряющие собственное влияние и роль на внешнеполитической арене, в возвышающейся КНР видели угрозу собственной безопасности [1, c. 141-142].
Кроме того, беспокойство у политических элит США и Японии вызывал тот факт, что уровень расходов на военные нужды, в рассматриваемый период, у КНР неуклонно рос [9]. Быстрыми темпами шло перевооружение и увеличение численности военнослужащих армии КНР, разворачивалась полномасштабная модернизация военной техники, развивалась ядерная программа. На фоне усиления военной мощи Китая, обострялась ситуация вокруг Тайваня; неоднократно расширялось присутствие крупных военно-морских сил КНР в Южно-Китайском море.
Трансформация американо-японского альянса, начатая в середине 1990-х гг., обеспокоило Китай, полагающий, что сближение Токио с Вашингтоном (принятие «Руководящих принципов» от 1996 г., ратификация других не менее важных совместных законопроектов, направленных на укрепление военного сотрудничества между двумя странами) – прямой ответ на усиление позиций Пекина как в АТР, так и на международной арене [2, c. 71]. Тем более, начатые американо-японские переговоры в 1999 г. в области создания совместной системы ПРО и, в перспективе, включение в эту структуру Тайваня могло бы дать огромное преимущество для США в сдерживании устремлений КНР по возвращении Тайваня [4, c. 85]. КНР открыто выступало против развёртывания американо-японской системы ПРО у своих границ [1, c. 143].
Трансформация Китая в качестве нового крупного игрока как в АТР, так и на международной арене не осталась незамеченной для американо-японского союза безопасности.
Нестабильность на Корейском полуострове вызывала озабоченность у Вашингтона и Токио, потому как КНДР проводил разработку ядерного оружия. 19 сентября 2005 г. по итогам шестисторонней встречи (КНР, Япония, РФ, Южная Корея, США и КНДР), инициированной американским государством, было ратифицировано совместное заявление, в соответствии с которым Пхеньян отказывался от ядерного оружия и всех существующих ядерных программ [3]. В совместном заявлении также было заявлено, что государства-участники этой встречи проведут переговоры о том, как можно обеспечить постоянный мир на Корейском полуострове, а также изучат пути содействия сотрудничеству в области безопасности в Азии. Соединенные Штаты отметили, что готовы продолжать оказывать давление на КНДР в целях выполнения принятых обязательств [11, c. 20-21].
После событий лета 2006 г., когда КНДР провело испытания баллистических ракет, а также после октябрьского испытания ядерного оружия, нарушив тем самым ранее подписанное шестистороннее заявление от 19 сентября 2005 г., 30 ноября 2006 г. (в соответствии с подписанным соглашением между Токио и Вашингтоном по передислокации американских войск в Японии в мае 2006 г.) американские ракетные комплексы PAC-3 были передислоцированы на территорию Окинавы на военную базу США «Кадэна» [1, c. 145-146].
Для японского государства миролюбивые отношения с Пхеньяном были чрезвычайно важны и по мере развития интеграционных явлений в финансово-эконмическом секторе, а также в целях обеспечения стабильности и безопасности в АТР, эта важность продолжала возрастать.
2002 г. ознаменовал собой активизацию взаимоотношений между Японией и КНДР. Премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми посетил Пхеньян в сентябре, где состоялась первая встреча на высшем уровне лидеров Японии Северной Кореи. На японо-северо-корейском саммите председатель Комиссии национальной обороны Северной Кореи Ким Чен Ир впервые признал факт похищения японских граждан в 1970-1980-е гг. и принес свои извинения [6, c. 15].
В июне 2008 г. был достигнут определенный прогресс в денуклеаризации Корейского полуострова. Правительством КНДР предоставило декларацию о своих ядерных программах КНР, стране-председателю шестисторонних переговоров от 2005 г [7, c. 15].
США придерживался подобной позиции в отношении Пхеньяна. Соединенные Штаты добивались денуклеаризации Корейского полуострова для обеспечения стабильности в АТР. По мнению Вашингтона, если Северная Корея ликвидирует свою «ядерно-ракетную программу», она сможет продвинуться по пути большей политической и экономической интеграции с международным сообществом [8, c. 23-24].
Таким образом, для США и Японии ядерная северокорейская ядерная программа, нежелание руководства КНДР прекращать её развитие, представлялось прямой угрозой в достижении национальных интересов японской и американской сторонами в АТР.
Япония в политике США становится все более важным союзником в разрешении региональных и глобальных проблем, а также важным звеном в воплощении и продвижении американских демократических ценностей. Трансформируя и модернизируя двухсторонние отношения в области безопасности, дабы иметь возможность противостоять меняющимся вызовам глобальной безопасности XXI в., американо-японский союз окреп. За Японией был неформально закреплён статус равноправного партнера Соединенных Штатов.
.png&w=640&q=75)
