Развитие цифровых технологий имеет как позитивные, так и негативные тенденции, и к числу последних, в частности, можно отнести появление дополнительных способов легализации преступных доходов. По данным отчета Федеральной службы по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг) (далее – Росфинмониторинг) от 2022 г. в период с 2018 по 2021 гг. статистика свидетельствует, что преступления в киберпространстве, составляют около 19% от всех совершаемых преступлений, и с каждым годом количество таких деяний возрастает [1]. Кроме того, Росфинмониторингом отмечено, что преимущественно совершение таких преступлений связано с организованной преступностью, и 34% преступлений, связанных с организованной преступностью, относятся к преступлению с экономической направленностью [1].
Рост преступности в данной сфере во многом связан с развитием рынка цифровых активов и появлением цифровых валют. В соответствии с классификацией Росфинмониторинга такие рынки относятся к числу «нерегулируемых», обращение на которых имеет повышенный риск отмывания доходов [1]. Это связано с тем, что цифровой валютный рынок основан на технологии «блокчейн», спецификой которой является невозможность отслеживания транзакций, поскольку они направляются не через контролирующее лицо, а напрямую контрагенту. Невозможность отслеживания регулятором транзакций приводит к фактической невозможности правового контроля непосредственно за обращением цифровой валюты [4, с. 338].
В частности, цифровой актив может использоваться при отмывании доходов или финансирования терроризма как средство платежа или расчетов, связанных с осуществлением преступного деяния, как способ направления средств для финансирования незаконных видов деятельности, а также как способ сокрытия денежных средств, их хранения на электронных кошельках.
Более того, фиатные электронные деньги или «криптовалюты» могут выступать способом оплаты в целях приобретения каких-либо объектов (недвижимость, автомобиль, иные объекты) на средства, полученные преступным путем. Также финансовые активы и цифровые валюты могут использоваться для целей вывода преступных доходов за пределы государства в другие юрисдикции. Таким образом, технические особенности цифрового актива во многом нивелируют требования Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 07.08.2001 № 115-ФЗ и создают дополнительные трудности правовой квалификации манипуляций, связанных с его использованием.
Круг преступлений, которые совершаются при помощи цифровых активов многогранен. Так, к соответствующему перечню могут относиться как преступления в сфере незаконного оборота наркотиков, продажи оружия, заказных убийств, терроризма и экстремизма, преступлений коррупционной направленности, и т. д. Объединяющим фактором во всех этих случаях является способ передачи средств, позволяющей сохранить анонимность исполнителя и заказчика. При этом доказывание факта передачи денежных средств является основополагающим в делах об отмывании доходов и финансирования терроризма. И в случае с использованием цифровых активов это доказывание значительно затруднено. Как уже отмечалось, отслеживание транзакций сторонним регулятором при обращении цифровой валюты затруднено. Но это не все трудности, с которыми приходится сталкиваться следствию, поскольку не менее сложной задачей является получение доступа (ключа) к криптовалютному кошельку. Основным источником информации о доступе к криптовалютному кошельку является непосредственно сам подозреваемый. Также следует отметить, что к числу трудностей относится недостаточное погружение сотрудников правоохранительных органов в специфику использования цифровых активов. Приоритетной задачей в данном случае является необходимость повышения их компетенций правоохранителей для корректной уголовно-правовой квалификации деяний и сбора доказательств, подтверждающих факт отмывания преступных доходов и финансирования терроризма посредством применения цифровых активов.
Поскольку отношения в сфере обращения цифровой валюты появились сравнительно недавно, и стремительно развиваются, их регулирующая нормативная правовая база находится лишь на стадии формирования. Как отмечают авторы, принятый в 2020 г. Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 259-ФЗ) во многом недоработан, как минимум, он не позволяет отнести цифровую валюту к денежной единице [4, с. 344]. Вместе с тем попытки законодателя перевести данный вид отношений в правовое поле все же имеют положительную тенденцию несмотря на то, что законопроект от 2022 г., направленный на урегулирование порядка выпуска цифровой валюты был отклонен в Государственной думе Российской Федерации [2]. При этом комплекс подзаконных актов в значительной степени позволяет развивать правовые механизмы противодействия отмыванию доходов в цифровом пространстве. Прежде всего, это связано с введением обязанности по декларированию госслужащими их цифровых активов, регулирование порядка декларирования операций по обмену цифровой валюты для операторов цифровых площадок. Положительной тенденцией является также признание Верховным Судом Российской Федерации цифровых активов как возможного способа отмывания доходов [3].
В сущности, наиболее разработанным и действующим правовым механизмом на сегодняшний день является контроль не за транзакциями, ввиду технической сложности в их отслеживании, а за обменом и покупкой цифровых активов на соответствующих цифровых площадках, которые управляются операторами. Операторам в соответствии с Федеральным законом № 259-ФЗ для осуществления их деятельности предписывается обязанность по включению в реестр, который ведется Банком России. При этом, примечательно, что в данном реестре зарегистрирован на сегодняшний день лишь один субъект – Мосбиржа. Вместе с тем, количество цифровых площадок, осуществляющих продажу и обмен цифровой валюты, исчисляется десятками, если не сотнями, и все из них находятся в свободном доступе для пользователей. Проблема в данном случае связана с тем, что Федеральный закон № 259-ФЗ может регулировать деятельность только тех операторов, которые зарегистрированы в качестве юридических лиц, и их личным законом является российская правовая система. Так, иностранные цифровые площадки, численность которых составляет преимущество, не подпадают под механизм контроля, что связано с технической трудностью осуществления контроля за такими цифровыми площадками, предоставляющими услуги российским пользователям.
Вместе с тем это не означает полное отсутствие регулирующих механизмов, которые позволили бы установить контроль за осуществлением транзакций с участием иностранного элемента. Их поиск и внедрение продолжается законодателем. В большей степени эти механизмы разработаны валютным законодательством для контроля за транзакциями юридических лиц, включая, например, обязанность по декларированию резидентами переводов денежных на иностранные электронные кошельки средств в отчетном периоде свыше размера, установленного законом, и ответственность за её нарушение. При совершении операций с участием кредитных организаций им также приписывается обязанность по предоставлению сведений об иностранных поставщиках платежных услуг. В свою очередь, контроль за прямыми переводами между физическими лицами, и переводами, осуществляемыми без привлечения кредитных организаций, по-прежнему затруднен. В частности, сохраняются высокие риски конвертации цифровых активов в валюту через иностранные цифровые площадки в более благоприятных для этого юрисдикциях. Получение такой информации для целей осуществления контроля на территории Российской Федерации затруднено. В данном случае перспективным решением проблемы является организация международного сотрудничества по вопросам контроля за обращением цифровых активов с целью противодействия отмыванию доходов и финансирования терроризма под эгидой международной организации - Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ). Следует отметить, что Российская Федерация является членом ФАТФ и продолжает деятельность в рамках данной организации несмотря на сложную геополитическую обстановку.
