В настоящее время, вопрос использования ненормативной лексики не имеет широкого интереса среди научного сообщества. Так, по поисковому запросу «ненормативная лексика» в электронной библиотеке Elibrary.ru, мы можем найти лишь 30 релевантных результатов. Вместе с тем разработка государственной политики в сфере использования ненормативной лексики должна опираться на достаточный массив научных исследований. Совокупность указанных факторов указывает на актуальность настоящего исследования.
В рамках данной исследования мы будем использовать термины «ненормативная лексика» и «матерная лексика» как тождественные.
Бранное слово всегда было попутчиком человека разумного. Первые крики, обозначавшие первые слова предъязыка, уже включали в себя возгласы недовольства и гнева. С развитием языков они выделились в отдельный класс – обсценную лексику и фразеологию, вобравшую в себя все то, что произносить в обществе неприлично или, иначе говоря, ненормативную лексику. Уничижительные, оскорбительные, непристойные слова, которые направлены на выражение очень негативного отношения, могут классифицироваться по-разному, но их объединяет то, что они считаются вульгарными и нежелательными в культурном обществе.
Русский мат является крайней формой русской обсценной лексики и фразеологии. В научной лексике не сложилось единого представления о происхождении термина «мат». Ряд авторов считает, что «мат» происходит либо от слова «мать» [1], либо от древнего слова, означавшего «громкий крик, вой», которое до сих пор используется в некоторых фразеологизмах, таких как «орать благим матом» (громко кричать, рыдать, вопить) [2]. Первый вариант происхождения наименования объясняется наиболее оскорбительной частью матерных выражений, когда нападки оскорбляющего направлены на мать оскорбляемого. Впрочем, вопрос о происхождении наименования открыт, в отличие от вопроса происхождения самого набора матерных слов.
Версию о происхождении русского мата из языка Золотой Орды, которая была популярна еще 2–3 десятилетия назад, окончательно опровергли берестяные грамоты домонгольского периода. Русский мат имеет славянские корни, уводящие еще глубже – к индоевропейским корням.
Характерной особенностью этого пласта лексики является максимальный акцент на коитус. Русская матерная триада, обозначающая три ключевых лексемы, от которых в качестве производных идет большая часть остальных матерных слов, состоит из обозначений половых органов, мужского и женского, и собственно коитуса [3]. Журналист и лексикограф А. Ю. Плутцер-Сарно, посвятивший изучению мата как лингвистического явления большое число работ, расширяет триаду до 35 единиц, основываясь на опросах фокус-групп. Семь из 35 слов, включая обозначение падшей женщины, Алексей Юрьевич считает базисом русского мата [4].
Причины использования мата в речи молодых людей обозначил д-р наук РАЕ М. Б. Солодкий, который выделил в работе 2004 года ряд функций обсценной лексики [5]. В их числе когерентная функция, которая означает, что использование матерных лексем идет для междометной связки слов. Подчеркивая аморфную семантику данных «междометий», автор признает за ними и дейктическую функцию – функцию ситуативных обозначений предмета разговора.
Молодежь использует мат в том числе и как ответ на слишком зарегулированный и бесправный характер подростковой жизни. Обозначить эту функцию вслед за М. Б. Солодким можно как «реакцию на систему запретов формализованного общества». Мат, таким образом, выступает как бравада «вседозволенностью», в действительности мнимой, но от этого речевая агрессия подростка, осознающего бесперспективность пробивания стен, лишь приобретает накал и градус.
Не менее значима инвективная функция мата. Мат – это всегда оскорбительно для нормального человека. Но мат, прямо направленный на оскорбление, оскорбителен вдвойне. Несть числа и этажей выражениям, которые должны обидеть того, к кому обращены. Изощренная жестокость находит в мате свое абсолютное выражение.
При этом, для человека использование ненормативной лексики, нередко, являет зачастую единственную возможность не перейти со своим оппонентом в рукопашную. Брань матом словно клапан парового котла позволяет сбросить нервное напряжение. И мат выступает, таким образом, в психологической функции. Выругавшись, человек сбросил агрессию в слова и не ударил другого. Главное при этом, чтобы другой, задетый словами, в свою очередь не воспринял последние как руководство к рукоприкладству. В литературе встречается мысль, что первый человек, который выругался, сделал самый главный шаг – шаг к цивилизованности.
У лексики, о которой мы сейчас говорим, есть очень даже «цивилизованная» функция – идентифицирующая. Выражаться матом без последствий мы можем в кругу своих. Матом начальник показывает подчиненному степень своего доверия. Говоря матом при коллегах, мы как если показываем, что считаем себя своим в их кругу. Мат – это контр-марка закрытых социальных групп.
Так или иначе, но понять, что заставляет молодых людей использовать мат сегодня, как они реагируют на оскорбления матом и каким образом снизить обсценную составляющую в речи молодых, – все это видится интересной и актуальной задачей.
С целью выявления отношения представителей молодежи к ненормативной лексике, в период с 1 августа по 30 августа 2021 года, нами было проведено социологическое исследование в форме опроса. В качестве респондентов выступили представители молодежи, в возрасте от 16 до 24 лет, проживающие в городе Екатеринбурге. Выборочная совокупность исследования составила – 138 человек.
В качестве цели настоящего исследования мы определили – выявление отношения представителей молодежи о использовании нецензурной лексики и разработка практических рекомендаций по сокращению практики её использования.
Для достижения установленной цели исследования нами была разработана анкета, включающая как открытие вопросы, предполагающие выбор из представленных вариантов, так и открытые вопросы, предполагающие рассуждения респондента, позволяющих выявить отношение молодёжи к ненормативной лексике, а также 3 общих вопроса раскрывающих социально-возрастные характеристики респондентов. В целях формирования целостного представления об отношении молодежи к ненормативной лексике вопросы анкеты включали ряд условий, включая: «социальную среду употребления лексики», «причины употребления лексики», «место употребления лексики» и ряд иных.
Для повышения эффективности получения ответов респондентов анкета была представлена в интерактивной форме, с применение коммуникационных инструментов сети Интернет.
Дизайн исследования предполагает использование большого объема уточняющих вопросов, размещённых в различных частях анкеты. Согласно авторской позиции, такой подход позволит повысить корректность полученных результатов.
Перейдем к анализу основных результатов проведённого социологического исследования
Первый блок вопросов посвящен анализу частности употребления ненормативной лексики. Отвечая на вопросы из данного блока 36,2% респондентов, указало, что не используют ненормативную лексику в какой-либо из возможных форм. Ещё 39,9% участников исследования указало, что часто используют ненормативную лексику.
В целях дополнительной проверки полученных ответов в анкету был включен вопрос, характеризующий частность употребления с разделением по 3 основным группам: «никогда», «редко», «часто». По результатам подсчета ответов на указанный вопрос мы выявили, что 39,1% участников исследования абсолютно не используют, а 42,8% респондентов часто используют бранные слова. Как следует из компаративного анализа ответов на рассматриваемые вопросы, сократилась численность респондентов, которые редко употребляют ненормативную лексику и выросли основные группы «редко» и «часто».
Следующий блок вопросов позволяет нам провести оценку условий употребления ненормативной лексики. Первый вопрос посвящен допустимости употребления ненормативной лексики при неформальной устной коммуникации. 46,4% респондентов ответили, что допускают употребление ненормативной лексики, ещё 41,3% опрошенных респондентов ответили, что нейтрально относятся к употреблению ненормативной лексике при неформальной коммуникации. Лишь 12,3% участников исследования высказали негативную оценку употребления ненормативной лексики в устной коммуникации.
Второй вопрос блока посвящен выявлению допустимости употребления ненормативной лексики в состоянии эмоциональной нестабильности. 76,1% респондентов высказалось, что ненормативную лексику они могут использовать в эмоциональном состоянии, а 13% допускают использование нецензурных слов в своей речи в качестве оскорбления или унижения адресата.
Схожие результаты были получены в ходе анализа ответов на вопросы о допустимости использования матерной речи в художественной литературе. 80,4% участников ответили, что равнодушны к матерной речи, если она употребляется для придания эмоциональной окраски в литературном произведении.
Третий блок анкеты посвящен выявлению первопричин использования матерной лексики. Автором было сделано предположение, что основы использования матерной лексики закладываются в первичных социальных группах – «семье» и «кругу друзей». С целью подтверждения или опровержения данного предположения, мы выяснили у участников исследования, используется ли матерная лексика членами их семей. Анализ ответов на данный вопрос показал, что мнения респондентов разделились практически поровну. Так 50,7% респондентов ответило, что нецензурная лексика используется членами их семей, а 49,3% указало, что нецензурная лексика не в семейном кругу не используется. Полученные ответы в существенной мере соотносятся с ответами респондентов на первый блок вопросов. Отвечая на вопрос об употреблении ненормативной лексики в кругу друзей, 53,7% участников исследования указали на допустимость использования данной лексики при коммуникации с друзьями.
В четвертом блоке вопросов мы попытались выяснить какие инструменты позволят сократить использование ненормативной лексики. Первый вопрос блока посвящен выявлению существующих формальных инструментов контроля за употреблением ненормативной лексики. 84% участников исследования указали, что законом предусмотрена ответственность за употреблением нецензурной лексики в публичных местах, в размере до 1 тыс. руб. При этом оценивая эффективность формального контроля за ненормативной лексикой по мнению 73% респондентов является недостаточной. По мнению большинства участников увеличение ответственности за использование ненормативной ответственности не окажет существенного воздействия на динамику употребления ненормативной лексики. Данная позиция была высказана 67% участников исследования. Респонденты отмечают, что язык является динамичной средой и формируется, во многом, исходя из состояния социальной среды. В качестве предложенных респондентов механизмов сокращения использования ненормативной лексики можно выделить:
- Совершенствование социальной политики направленной на сокращение социальной среды, являющейся источником распространения ненормативной лексики. Для некоторых социальных групп использование ненормативной лексики является культурной нормой (бывшие заключенные, бывшие военные и т. д.). При интеграции представителей таких групп в социум происходит смешение культурных норм.
- Совершенствование культурной политики направленной на контроль за использованием ненормативной лексики в массовой культуре, в первую очередь в песнях. Следует отметить, что Министерство культуры Российской федерации, совместно с Роскомнадзором уже начали кампанию по выявлению фактов использования ненормативной лексики в музыкальных произведениях.
- Самоконтроль. Большая часть опрошенных респондентов, что самым эффективным инструментом сокращения употребления ненормативной лексики является контроль за чистой речи.
